Обещание льва

На следующее утро Санса проснулась в теплоте и хорошо отдохнувшей. Потребовалось мгновенье, чтобы понять почему. Она снова заснула вместе с Тирионом, на этот раз на широком диване в библиотеке. И она не знала, как никто из них не упал ночью. Хотя: Он крепко прижимал её спину к своей груди, обхватив рукой талию и уткнувшись носом в шею. Она лежала на краешке дивана, но он держал её так крепко, что пошевелиться она не могла. Так же твёрдо лежала его рука на её груди. На данный момент она игнорировала эту деталь, не особенно склонная двигаться, несмотря на неловкость ситуации. Несмотря на то, что что-то твёрдое упиралось ей в спину. Она почувствовала себя немного виноватой за то, что закрыла глаза и не сразу попыталась отодвинуться. Но, в свою защиту, Санса могла сказать, что она действительно лежала на одной руке Тириона, а другой он держал её довольно сильно, и если бы она попыталась пошевелиться, это бы только разбудило его, что в конечном итоге заставило бы его волноваться и, вероятно, избегать её весь день. Кроме того, ей было так тепло. И — она решила не лгать себе, не в этот момент — ей это нравилось. Ей нравилось быть в объятиях Тириона, нравилось, как его дыхание щекотало ей шею. На краткий миг она позволила себе представить это каждым утром. Крепкий сон на всю ночь, тёплое тело рядом, отгоняющее холод и кошмары. Чтобы проснуться, чувствуя себя в безопасности, отдохнувшей. Любимой. Она хотела этого — хотела так сильно, что это причиняло ей боль — и поэтому ей потребовалась вся сила воли, чтобы открыть глаза и посмотреть в лицо реальности: она не могла быть с ним, потому что должна заботиться о Севере. Потому что она Старк, а в Винтерфелле всегда должен быть Старк. Она решила осторожно высвободиться из объятий Тириона, когда почувствовала, как он резко выдохнул ей в шею. Она замерла, боясь, что он проснётся, и закрыла глаза, чтобы он этого не заметил. Спустя минуту, когда он перестал двигается, она набралась храбрости, чтобы попробовать встать ещё раз — и всё было хорошо, пока он тихо не заворчал во сне, крепче обнимая её за талию. Сжимая её грудь. Санса вскрикнула — она была слишком удивлена, чтобы не сделать этого — и вздрогнула, когда почувствовала движение позади себя, сигнализирующее о его пробуждении. — Санса? — пробормотал он ей на ухо. — Ой, бля! Санса! — он отдёрнул руку, обмотанную вокруг её живота, пытаясь вытащить другую руку из-под неё (и терпя неудачу). — О боги, мне очень жаль, — сказал он, всё ещё пытаясь пошевелить своей пока-что-расплющенной рукой, не спихнув при этом Сансу с дивана. Это было довольно трудно, поэтому он лишь неловко тянул её за край сорочки, и она решила не говорить ему, что его рука, на самом деле, опускалась всё ниже. — Всё в порядке, — сказала она Тириону, наконец сжалившись над ним и сев, осторожно освобождая руку. — Нет, это не так, — ответил он, откидываясь на спинку дивана с дикими глазами, — я… я ласкал тебя во сне и не могу поверить, что сделал это, мне так жаль… — затем он снова открыл рот, не произнося ни слова, как будто хотел продолжить поток извинений, но пока не придумал ничего другого. — Нет, правда, всё в порядке, — повторила она снова, на этот раз твёрдо. Он потрясенно посмотрел на неё, но она отрицательно качнула головой. — Ты же спал, Тирион. Кроме того, не притворяйся, что я сделала хуже, чем после снежной бури. Он продолжал глядеть на неё, вероятно, удивляясь, почему она заговорила об этом, поскольку у них определено было негласное соглашение никогда больше это не упомянать — честно говоря, она и сама не знала зачем, в какой-то момент слова просто вырвались, — Санса почувствовала, как загорелись её щеки, и отвернулась, чтобы изучить книжные полки, пол, всё, что угодно, но только не выражение его лица. — Я… — задохнулся он, прежде чем взять себя в руки. — Тогда всё было по-другому, — спокойно ответил Тирион. — Нет, не было, — парировала она, вероятно, слишком быстро. — Санса, да, — он замолк, ущипнул себя за переносицу и вздохнул. — Мужчины обычно не возражают против такого… — он снова остановился, обшаривая взглядом потолок, как будто там надеялся найти нужное слово, — такого контакта. Уверяю тебя, я не был оскорблен так, как оскорбил тебя. — Но я не возражала, — тихо сказала она. Когда он не ответил, она рискнула взглянуть на него. Тирион просто… уставился на неё, слегка приоткрыв рот, не произнося ни слова. Она поняла, что, возможно, ей не следовало признаваться в этом вслух, поскольку мужчина в настоящее время искал жену, и она точно не должна была пытаться его соблазнить. — Я имею в виду… — поспешно добавила она, — я имею в виду, что всё в порядке. Ты не причинил мне никакого вреда. Он перестал пялиться, отвёл взгляд в сторону и кивнул, прочищая горло. — И всё же прошу прощения, Леди Старк.

***

После этого они довольно быстро расстались, Тирион сослался на встречу с королевой, а Санса — на желание переодеться. Формально он не лгал. У него действительно была назначена встреча с королевой — через несколько часов. А сейчас ему нужно было найти Бронна и еще раз поговорить о Леди Старк. Честно говоря, этот человек слишком много знал о его личной жизни. Тирион дал чаевые владелице борделя — того самого, в котором побывал накануне — чтобы та сказала ему, в какой комнате живёт Бронн. Он даже не думал стучать, уже зная, что найдёт, и распахнул дверь плечом. Как он и предполагал, Бронн проснулся от шума (у мужчины есть склонность хорошо спать днём), как и девушка в постели. Шлюха завизжала от такого вторжения, прижимая к груди простыни. Не просто какая-нибудь шлюха — Лорейн. Как только она увидела его, щурясь на утреннем солнце, она расслабилась. Лорейн, вероятно, думала, что он был золотым плащом; он мог представить, что в последнее время охранники вторгаются в это заведение гораздо чаще. Смущение исчезло, она встала и подошла к нему в одном только ожерелье. Он многозначительно смотрел ей в лицо. — Лорд Тирион, — сказала она, улыбаясь и облизывая губы. — Пришли закончить то, что мы начали? — Нет, спасибо, — резко ответил он, бросая ей монетку. — Я пришёл забрать своего наёмного меча. Он уже заплатил? Она покачала головой, перебирая пальцами монету, которую он уже ей дал. Тирион действительно не должен был этого делать — он, вероятно, только подпитывает новые слухи о своем блуде. Но ему нужно было от неё избавиться, а был только один способ быстро избавиться от шлюхи. — Вот, — он протянул ей ещё одну пригоршню золота, и она ушла, не сказав больше ни слова и оставив Тириона наедине с Бронном. — Я собирался накричать на тебя, но, наверное, должен поблагодарить, — Бронн замолчал, уже вставая и зашнуровывая бриджи. — Хотя я удивлён, что ты с ней встречался. Я думал, что в последнее время ты слишком увлекаешься рыжими. — Ты нравился мне больше, когда твой словарный запас был меньше, — застонал Тирион, не желая признавать правильность этой оценки. — Ты говорил не так много. — Да, — натягивал свой камзол Бронн. — Но теперь ты получишь больше моей бесконечной мудрости. Этот причудливый запас будет тем, что спасёт ваш брак. Тогда ты меня поблагодаришь. Тирион покачал головой, не имея никакого желания спорить с этим, особенно учитывая, что его брак был именно той темой, которую он хотел обсудить. — Заткнись и пошли. Ты угощаешь меня выпивкой.

***

— Подожди, подожди, — сказал Бронн, жестикулируя наполовину съеденной куриной ножкой. — Что она сказала? — Она сказала, что не возражает, — ответил Тирион, потягивая вино. — Я что, читаю между строк? Возможно, так оно и есть. А потом она сказала, что просто хотела сказать, что всё в порядке. Она не могла действительно иметь в виду… это. — Нет, нет, — наёмник наклонился вперёд, сверкая глазами. — Такая леди, как она, прекрасно понимает, что срывается с её губ. Она знала, что она говорила. — Но это же бессмысленно, — настаивал он, качая головой. — Она не хочет меня. — Но ведь это звучало именно так, не так ли? — Если быть абсолютно честным, я, вероятно, единственный мужчина, который когда-либо прикасался к ней так, не желая при этом её изнасиловать, — рассуждал Тирион. — Если быть абсолютно честным, Санса Старк могла бы получить любого мужчину, которого бы хотела ласкать своими сиськами. — Бронн, — зашипел Тирион, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не услышал. — Может быть, нам не следует использовать имя Леди Винтерфелл в таком контексте в таверне. — И всё же я прав, — продолжил Бронн, жуя свою курицу. — Она могла бы гулять по улице, выбирая любого причудливого рыцаря или лорда, которого хотела бы видеть в своей жизни. Но она флиртует с тобой. — Не думаю, что это можно назвать флиртом, — пробормотал он, глядя на женщину за стойкой бара и поднимая руку за очередным стаканом. — Она разговаривала с тобой и только с тобой в течение месяца по пути сюда, — Тирион открыл рот, чтобы поправить его, но Бронн шикнул, — и ты не можешь сказать, что это было только потому, что нам больше не с кем было поговорить, потому что теперь мы в Королевской Гавани, и она может поговорить с целым городом людей, но так или иначе в библиотеке посреди ночи она заснула с тобой. Просыпайся нахуй, коротышка. — Но… — Без но, — сказал Бронн, делая большой глоток эля. — Ты ей чертовски нравишься. Тирион хотел продолжать с ним спорить, сказать ему, что это невозможно, что не было никакого шанса, чтобы Санса Старк влюбилась в карлика (совершенно никакого), но доказательства, честно говоря, начинали накапливаться. Потому что всё это было правдой: она проводила с ним ужасно много времени. Она сказала ему, что решила не отделять Север от Семи Королевств, не брать корону из-за него. Я забочусь о тебе и доверяю тебе. Любая девушка, которую ты попросишь выйти за тебя замуж, будет считать себя счастливицей. Но я не возражала. Тирион почему-то спокойно поставил свою чашку на стол. — Бронн? — Да? — сказал он, шумно жуя. — Я думаю, что ты, возможно, прав. — Более сладких слов ещё никто не произносил, — улыбнулся ему Бронн и похлопал по спине. Пока другой мужчина вставал, даже пока он забирался на стол, призывая к себе внимание остальной части таверны, у Тириона не хватило присутствия духа, чтобы остановить его, а мозг слишком быстро кружился от этого открытия. С тем, что бы это, чёрт возьми, ни значило. Бронн говорил что-то на заднем плане, но у Тириона не было даже частички разума, чтобы обратить на это внимание. Какая-то маленькая речь на фоне, которую Тирион не слышал, пока некоторые стучали чашками в поддержку, чуть проливая содержимое кружек на пол. Бронн вскрикнул ещё пару раз и закончил словами: — …но он наконец-то догадался, ребята! Его женщина любит его! Затем раздался шум, хлопки и крики, и он издалека озознал, что люди разговаривали с ним, поздравляли его, сжимали его плечо, покупали ему выпивку. Впрочем, ему было всё равно. Не могло не быть, не с той суматохой, что происходила у него в голове. Потому что да, Санса Старк могла что-то чувствовать к нему, Тириону Ланнистеру, бесу. Может быть, она даже хотела сохранить их брак. Но он знал, несомненно знал, что она не станет этого делать. Потому что, несмотря на любые чувства, которые она могла или не могла к нему питать, прежде всего, Санса была замужем за своим долгом. И её долг — быть на севере.

***

На следующее утро Санса решила прогуляться в саду. С самого момента её прибытия, она обычно предпочитала Тириона или Дейенерис в качестве спутника, но сейчас ей нужна была тишина, чтобы успокоить свой разум — или, по крайней мере, попытаться. Она почти не продвинулась вперед, в попытках разобраться в себе. В то время как спокойствие сада действительно предлагало тихое уединение, оно также не имело достаточно отвлекающих факторов, чтобы должным образом остановить её от ругани самой себя. Потому что, честно говоря, о чём она только думала? Она понимала, что сказанное ею не было ложью; на самом деле, это было далеко не так. Она чувствовала, что опасное… притяжение возникало между ней и Тирионом в течение нескольких недель, даже если она пыталась его отрицать. Она пыталась поверить, что ему нужна была жена без эмоционального багажа, которую он мог бы вылепить так, чтобы она соответствовала Кастерли-року. Что он бы всё равно её не захотел. Однако, этот аргумент имел мало смысла, учитывая то, что она видела. Учитывая историю их отношений. Она начала верить, что Тирион действительно о ней заботился. И она определённо поняла, что он хотел её так же, как мужчина хочет женщину — физически; это было ясно ещё в хижине во время снежной бури. Но это ничего не значило — большинство мужчин хотели её тело, в этом не было ничего нового. Ничего такого, что ей бы не пришлось пережить с тех пор, как она была ещё девочкой. Но Тирион доказал, что ценил не только её красивое лицо и тело. Он хотел заполучить её разум. Он хотел, чтобы она улыбалась, пытался её рассмешить. Он хотел говорить с ней, хотел знать её мнение. Была причина, по которой он разговаривал с ней поздно ночью, приносил вино, чтобы поговорить о Семи Королевствах, торговле, браках. Причина, по которой он купил ей ожерелье на рынке. Санса начинала думать, что дело действительно в том, что он что-то чувствовал к ней. Она игнорировала это предположение, боролась с ним. Просто было слишком много проблем, слишком много нюансов с реализацией. Она не могла дать ему детей. Ей нужно было позаботиться о Севере. И её рациональный ум это знал. К сожалению, ум, который она имела непосредственно после пробуждения, явно таковым не являлся. Вот почему она не отстранилась от него. Почему на самом деле сказала вслух, что не возражает против его прикосновений. Ей хотелось верить, что он ничего не заметил, ничего об этом не подумал. Но Тирион был умён, слишком умён, чтобы игнорировать нечто столь очевидное, несмотря на его странную склонность ненавидеть себя, которая привела к отрицанию того, что кто-то мог о нём заботился. Возможно, он был способен игнорировать некоторые более тонкие вещи, которые она говорила или делала, но не это. И выражение его лица… Будь она нормальной женщиной, то была бы счастлива, что наконец-то пробилась сквозь его толстый череп. Она не могла сохранить этот брак. Она полагала, что он, вероятно, знает это, и не придёт к ней с признаниями в любви. Тирион умел слушать и осознавал, что у неё есть обязанности, от которых она не могла уклониться. Он должен понимать, что лучше не озвучивать искушение, о котором они оба могли думать. Она сидела на скамейке рядом с живой изгородью, покрытой цветами, и наблюдала, как некоторые придворные дамы хихикали друг другу на ходу. Некоторых из них она узнала даже сейчас, помня еще со времён своего пребывания в суде. Она завидовала им, когда была моложе; хотела их причудливые платья, их прекрасные светлые волосы, восхищалась их красивыми молодыми лордами. Они были всего на несколько лет старше, но у них уже было всё, о чём она когда-либо мечтала. Они были прекрасны, жили в Красном Замке, пили чай с королевой, были коронованы своими мужьями на турнирах как королевы любви и красоты. Она продолжала завидовать им, но по совершенно другой причине. Одна дама внезапно остановилась позади остальных своих спутниц: маленькая девочка, которая тащилась за ними, дёргала её за юбки. — Мама! — кричал ребёнок, протягивая руки вверх. Она выглядит несчастной, с этими большими глазами и дрожащей нижней губой. Санса знала этот трюк: Рикон часто проделывал его, когда больше не хотел ходить, особенно в первые годы после своего рождения. Мать всегда говорила Сансе, чтобы она не брала его, когда он это делал. Но сама мать всегда так делала, каждый раз. Женщина во дворе закатила глаза, но улыбнулась и согласилась, поднимая девочку на руки и садя на бедро, прежде чем продолжить свою прогулку. В детстве Санса обожала любовные романы. Арья всегда смеялась над ней из-за них, утверждала, что они совсем не похожи на настоящую жизнь, что надо было просто спросить маму и папу. Тогда Санса называла её глупой маленькой девочкой и велела ей убираться. Арья предпочитала свои книги о рыцарях, убивающих драконов; Санса же предпочитала истории о несчастной любви, о прекрасном принце, влюбившемся в красивую служанку. Они были созданы друг для друга, но не могли пожениться. Раньше она думала, что трагедия этой истории — часть её красоты, часть очарования. Она читала эту историю по меньшей мере раз двадцать. Теперь она не могла сказать, что считала также.

***

Тирион спешил на свою встречу с королевой (изо всех сил). Бронн был так занят, вливая ему в глотку эль, что Тирион почти забыл о приглашении с ней пообедать. Тем не менее, ему удалось вбежать в солнечную с опозданием всего на несколько минут. — Прошу прощения за опоздание, — сказал он королеве, которая сидела за столом с письмом в руке. Он подошёл к стулу напротив неё и сел, — но обвиняй во всём Бронна. Сегодня он был особенно раздражителен с таверной и выпивкой… Он замолкнул, когда понял, что она не слушает — королева продолжала смотреть на письмо, широко раскрыв глаза и нахмурив брови. — Дейенерис? Её лиловые глаза устремились к нему, и он легко прочёл отражённые в них эмоции: сияние надежды, недоумение. Шок. — Что такое? — осторожно спросил он, наклоняясь вперёд. — Я… — она снова посмотрела на письмо, затем снова на Тириона и прочистила горло. — Это от Джона. Его начал обуревать страх и он забеспокоился: была только одна вещь, которая могла вызвать такую реакцию и о которой Джон потрудился бы написать. Что-то случилось с Арьей. — Арья… она — начал спрашивать он, хотя не был уверен, что хочет знать. Санса не могла потерять ещё одного члена своей семьи. Только не сейчас, когда она собиралась отослать Джона, когда она уже собиралась остаться в Винтерфелле одна. Он не знал, хватит ли у него сил сказать ей об этом. — Нет, нет, не Арья, — ответила Дени, всё ещё глядя на него. — С ней всё в порядке. Это… это Бран. Через него прошла волна облегчения, за которым немедленно последовало замешательство. — Бран? — Тирион потянулся за протянутым письмо. — Но ведь Бран мёртв. — Видимо, нет.