***
Санса определённо была права: обсудить нужно было многое. То, что Бран выжил, что-то меняло. То, что Бран выжил и был почти нормален, меняло всё. — Значит, Винтерфелл больше не переходит к Джону, — сказала Дейенерис, откладывая в сторону некоторые бумаги, которые они успели составить. — Ты же не думаешь, что Джон будет возражать, не так ли? У Сансы вырвался лёгкий смешок. — Уверяю, единственное, о чём думает Джон, — это быть рядом с тобой. Всё остальное — лишь задний план. Королева закатила глаза, слегка протестуя, но легкая улыбка, изогнувшая её губы, говорила об обратном. — Кроме этого, это означает, что, когда Джон приедет в Королевскую Гавань, Винтерфелл не перейдёт и к тебе, Санса. С этим всё в порядке? Санса кивнула, почти рассеянно, продолжая просматривать лежащие перед ней бумаги. Честно говоря, Тирион понятия не имел, почему она так спокойна. Он был так уверен, что её долг перед Севером — единственное, что удерживало её от него, от упоминания о том, что, возможно, им не следует аннулировать свой брак. Неужели он ошибся? Нет, он так не думал. И, честно говоря, они так и не оставались наедине после всего. Они отправились прямо в Зал Совета, чтобы начать выяснять последствия возвращения Брана для Королевств. По его мнению, всё было просто: Джон женится на Дейенерис, и Санса больше не будет связана долгом перед Винтерфеллом. - Она не думает об этом, Тирион, — упрекнул он себя. — Ее брат только что вернулся к жизни, оставь её в покое. — И, конечно, Бран теперь хранитель Севера, — продолжила Дени, записывая что-то ещё. — И нам придётся устроить так, чтобы все знаменосцы Винтерфелла присягнули ему на верность. К тому же Бран должен будет прийти сюда, чтобы присягнуть на верность мне. Возможно, через несколько месяцев, после того как он привыкнет править страной. Что ты думаешь, Санса? — Прошу прощения? — услышав своё имя, Санса оторвалась от работы. — Как ты думаешь, Бран долго будет приспосабливаться к правлению? Может быть, он учился в детстве? — Он был вторым в очереди, — кивнула Санса. У него были уроки от мейстера с Роббом; если он их всё ещё помнит, у него не должно быть никаких проблем с большинством вещей. — Шести месяцев будет достаточно? — Я так думаю. — Хорошо. Некоторое время они оставались в зале Совета, Тирион помогал Дейенерис с техническими деталями, которые пришли с изменением, а Санса отвечала — насколько могла — на вопросы о том, как будет править Бран. В конце концов Санса ушла и Тирион испытывал сильное искушение последовать за ней —чрезвычайно сильное искушение — но решил этого не делать. Скорее всего, ей было необходимо время наедине с собой, чтобы обработать всю информацию. Так что вместо этого он провёл остаток дня с Дейенерис. Наконец они подготовили все документы, включая официальное признание Брэндона Старка лордом Винтерфелла, новое торговое соглашение с его именем и — возможно, самое главное — брачный договор. — А ты не думаешь, что Джон будет возражать? — спросила она, ещё раз перечитывая бумаги. — Быть десницей той самой королевы, на которой женится? Я почему-то сомневаюсь в этом. Она закатила глаза и села за стол — они почти всё это время стояли или ходили взад-вперед. — Эта корона принадлежит ему по праву. — Кажется, я припоминаю, как он несколько раз настаивал, что его не интересует корона, — вздохнул Тирион, предчувствуя, что разговор будет долгим, и сел слева от неё. — Я знаю, знаю, — сказала она, махнув рукой в воздухе. — Но что будет, если мы не согласимся? Не просто десница и королева, но также муж и жена, — она заколебалась, глядя на него. — Я не хочу, чтобы наш брак был связан нашими должностями. — Ты можешь упомянуть и об этом. Держите королевство подальше от своей постели. Я не думаю, что у него будут какие-то возражения. — Всё не так просто. — Я понимаю, — пожал он плечами. — Но я думаю, что вы двое справитесь с этим вместе. — Ты стал мудрее с тех пор, как мы впервые встретились, — взглянула она на него. — Я очень на это надеюсь, — фыркнул Тирион. — Это было… сколько? Пять лет назад? — Что-то вроде того, — Дейенерис повернула своё кресло лицом к нему. — Расскажи мне о себе и Леди Старк. Он демонстративно никак на это не отреагировал. С гордостью он отметил, что даже не покраснел. — Тут не о чем рассказывать. — Не лги королеве. Я могла бы приказать тебя казнить. — И лишиться моей мудрости? — Я беру свои слова обратно, — рассмеялась она, — ты всё ещё идиот с женщинами. Тогда он действительно покраснел. — Я могу назвать многих женщин в этом городе, которые не согласились бы с этим утверждением. — Я не это имела в виду, — как всегда она была равнодушна к его попыткам её шокировать. — Не думаю, что она тебе откажет. Ты должен попросить её руки. Он фыркнул, раздражённый тем, как легко она видела его насквозь. — Неужели каждый в Королевской Гавани знает, что мне нужна Санса Старк? — Только те, кто видел вас в одной комнате, — сказала Дени, улыбаясь. — Возможно, если бы ты не следил за каждым её движением, как влюблённый дурак, мы бы этого не делали. — Тогда, наверное, я начну её избегать, — проворчал Тирион, ёрзая на стуле. — Ты этого не сделаешь. — Нет, конечно, не буду, — неохотно согласился он. — Зачем же вы пришли сюда, чтобы добиться расторжения брака, который хотите сохранить? — Я может и хочу сохранить наш брак, но не совсем уверен, что думает по этому поводу она. — Зато уверена я, — усмехнулась Дейенерис. — Она только что набросилась на тебя в собственной солнечной, прямо передо мной. Конечно, мы достаточно близки, но всё же… Она всегда была очень порядочной леди. Тирион вздохнул, проводя рукой по шершавой деревянной спинке стула. — Я думал, что возможно она не упоминала об этом, потому что ей нужно было управлять Винтерфеллом. — Винтерфеллом? — наклонила голову Дейенерис. — Джон управляет Винтерфеллом. — Джон хочет жениться на тебе, — заметил Тирион, — а для этого ему придется покинуть Винтерфелл, оставив Сансу управлять замком. — О, — расслабилась она в своем кресле. — Но ведь Бран жив, а это значит… — А это значит, что он — лорд Винтерфелла, и ей незачем здесь оставаться, — закончил он, кивая. — Но она все равно не выйдет за тебя замуж? — теперь Дейенерис выглядела смущённой. — Я… не знаю. У меня не было возможности спросить об этом. — Что? — переспросила она, выпрямляясь. — Ты не говорил с ней? — Нет, — признался он, вздыхая. — Почему ты ещё здесь? — спросила королева, вставая. — Иди к своей жене! Он повиновался.***
Когда раздался стук в дверь, она, не утруждая себя тем, чтобы дать разрешение войти, пошла к двери, открывая ту сама. — Тирион, — удивлённо посмотрела она на своего гостя. — Санса, ты не будешь возражать, если… — он сглотнул, переминаясь с ноги на ногу. — Да, конечно, входи, — она отступила назад, позволяя ему войти и закрывая за собой дверь. Он машинально пошёл к столу в её солнечной, но остановился, вероятно, поняв, что тот был покрыт пергаментом и книгами. — Мне очень жаль, — нашлась она, собираясь отодвинуть бумаги. — Сегодня я была занята. — Да, я понимаю. Санса бросила попытки передвинуть вещи — на самом деле это всё равно не освободило никакого пространства — и повернулась к нему. — Я знаю, что это немного неприлично, но не могли бы мы посидеть в моей комнате? Там есть диван, и он гораздо удобнее. Тирион кивнул, и она впустила его внутрь. Как только они уселись, Санса поспешила найти для него ещё одну чашку и поставила её рядом с графином. — Вино? — спросила она, уже наливая. — А если бы я сказал «Нет»? — подметил он. — Я бы велела тебе уйти и искать до тех пор, пока не обнаружишь место, где ты спрятал настоящего Тириона Ланнистера, — улыбнулась она. — Вполне справедливо, я полагаю. Обычно я не отказываюсь от выпивки. Она хмыкнула в знак согласия и сделала глоток собственного вина. Она беспокоилась об этом моменте с тех пор, как поняла, что Бран действительно жив. Тирион знал, что раньше она не могла выйти за него замуж, из-за своего долга перед Севером, поэтому и не беспокоил. Но он не знал, что она не могла иметь детей. Она действительно не хотела говорить ему об этом, но у неё было чувство, что он не оставил ей выбора. Последовала многозначительная пауза, в которой она чувствовала себя неловко — что было действительно для них странно — она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя неловко в разговоре с мужчиной, сидящим рядом с ней. — Вино очень хорошее, — нарушил молчание Тирион. — Да, — согласилась она, — Летнее. Оно всегда было моим любимым. Тирион снова затих, пока она наблюдала за ним, а он — за ней. Он явно хотел что-то сказать, Санса это видела, но также она видела нервозность в его глазах. Он очень волновался. Через мгновение он расслабился и открыл рот, в попытке что-то сказать. Она попыталась его опередить. — Тирион… — Ты не… — Прости, — вежливо сказала Санса. — Продолжай. Она надеялась, что он скажет «Нет, говори ты», как обычно, но он этого не сделал. Тирион заколебался и сделал глубокий вдох. — Мне просто интересно, как у тебя дела. С новостями о Бране и всем… остальным. Она испустила вздох облегчения, даже не заметив, что задержала дыхание, пока он говорил. — Полагаю, это лучшее из того, что можно было ожидать. Конечно, я счастлива, что он вернулся. Я… не знаю. Наверное, я немного беспокоюсь о том, как это всё изменит. Он теребил кольцо на большом пальце, вращая его вокруг пальца другой рукой. — Волнуешься, потому что у него будет Винтерфелл? — Нет, — ответила она, не желая ему лгать. — Тогда почему же? — Это, — она нахмурилась, — конечно, задержит отъезд Джона в Королевскую Гавань. И мы ничего не знаем о том, как Бран будет править — он больше не Трехглазый Ворон, так значит ли это, что он вернулся туда, где был? К разуму десятилетнего ребенка? Или он уже повзрослел? Вся ситуация такая… — Запутанная? — спросил Тирион, потягивая вино. — Я хотел сказать «странная», но да. Запутанная. — Странная, — повторил он, глядя на свою чашку. — У вас, Старков, есть склонность торчать в труднодоступных местах. Я уверен, что ты поймешь. — Определённо. Теперь он наблюдал за её рукой, пока она возилась с ожерельем. Санса запоздало поняла, почему. — Ты его носила? — спросил он, глядя на серебряный кулон, который она держала между пальцами. — Я… да, — она могла сказать, что покраснела, и позволила своей руке упасть на колени, где та дёрнулась, ища, за что бы ухватиться. — Я же сказала, что мне оно понравилось. — Оно… оно выглядит хорошо. На тебе, — он прочистил горло и прервал зрительный контакт. — Спасибо, — поблагодарила она, и снова наступило неловкое затишье. Она поднесла чашу к губам и допила её до конца. — Мне нужно ещё вина, — сказала она и встала, чтобы взять его, отчаянно желая что-нибудь сделать. Тирион тоже встал позади неё, как он обычно делал, когда она вставала. Налив себе немного, она поставила чашку на столик у дивана и повернулась, чтобы сесть. Только край ковра под ней имел привычку загибаться вверх, несмотря на книги, которые она ночами наваливала на него, чтобы распрямить. Её туфля зацепилась, и она поскользнулась. Каким—то образом — серьёзно, она понятия не имела, как ей так повезло — она упала прямо на Тириона, и вместо того, чтобы её нос коснулся пола, сильные руки схватили её за талию, обхватывая, прежде чем она успела соскользнуть вниз. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. Тирион осторожно сдвинулся, опуская её на диван, продолжая держать крепкие руки на её талии. — Мне так жаль, — выдохнула она, и их лица оказались совсем близко, так близко, что она чувствовала его лёгкий выдох на своих губах. — Всё в порядке, — уверил он её. Санса предположила, что теперь он отпустит её, и они будут притворяться, что этого не было. Как и в любой другой раз, когда они оказывались слишком близко, как и в любой другой раз, когда один из них хватал другого за руку на мгновение дольше положенного. Он не двигался. Вместо этого эти зелёные глаза впивались в неё, и дрожь пробежала по её спине, когда она снова почувствовала, что он смотрит не на неё, а сквозь неё. Это должно было заставить её оттолкнуть его, но она лишь хотела притянуть его ближе. Очевидно, он думал о том же, потому что наклонился чуть ближе, и на этот раз она ощутила, как шевелятся его губы, когда он спросил: — Можно тебя поцеловать? Она должна была сказать «нет», были очень веские причины, по которым она должна была сказать «нет». Она была уверена, что они были. Просто сейчас ей было трудно их вспомнить — то, как он смотрел на неё, то, как тепло его руки устроились на её талии. Поэтому вместо того, чтобы поступить разумно и оттолкнуть его, она сделала прямо противоположное. Она обвила рукой его шею, запустила пальцы в волосы и потянула его вниз, чтобы он накрыл её рот своим. Его губы были мягкими, уже не потрескавшимися от холода, и теплыми, когда он коснулся её губ, нежными, когда они двинулись. Она услышала, как он тихо вздохнул через нос, а затем одна из его рук скользнула вверх и легла на её лопатку, притягивая её ещё ближе. Она тоже придвинула его ближе, используя руку, которая не была занята расчесыванием его кудрей, чтобы притянуть его талию к себе. Она догадалась, что он дал ей знак раздвинуть губы, нежно прикоснувшись языком к её губам, как будто боялся, что он её спугнет. Он ошибался: ей слишком это нравилось. Она позволила ему это, ещё немного приоткрыла рот и немедленно была вознаграждена, когда он лизнул её, гладя своим языком, всё ещё нежно, всегда нежно, но ей было так хорошо, что она хотела отплатить ему тем же, попыталась — неуклюже — но ему это, должно быть, понравилось, потому что он придвинулся ещё ближе, пока его грудь не прижималась к её груди. У него немного горьковатый, но сладкий от вина вкус, отметила она, когда он провёл языком по нёбу. Затем Санса застонала: тихий звук вышел из неё непрошено, и Тирион зарычал, действительно зарычал, она чувствовала, как вибрирует его грудь, горло, и — каким-то образом — он ещё крепче прижал её к себе. Ещё несколько мгновений этого чистого блаженства и ей придётся отстраниться, срочно напомнив о своей потребности в воздухе. Он прижался лбом к её лбу, когда она это сделала, и сам слегка задыхался, прикрывая глаза. И он выглядел… он выглядел таким умиротворённым, таким счастливым, что это заставило её грудь болеть, потому что она внезапно вспомнила, что это неправильно. Что это не то, что она могла ему дать — она не могла дать ему счастье, не совсем, потому что она не могла дать ему то, чего он хотел. «Я не могу дать ему семью». Поэтому Санса отстранилась от него, на этот раз действительно отодвигаясь, и встала. Она видела, что он смущён, и ей пришлось отвести взгляд. — Я думаю, тебе лучше уйти. Спокойной ночи, милорд. — Я… но Санса, разве мы не должны… — Пожалуйста, Тирион, — перебила она его, избегая обиженного взгляда, который, как она знала, был направлен на неё, — пожалуйста, уходи. Он это сделал и, к его чести, не хлопнул дверью, так ничего и не сказав. Тогда она осталась одна. Разделась до сорочки и забралась в постель. Прикоснулась к губам, к которым он прижимался всего несколько мгновений назад. А потом зарылась лицом в подушку и прорыдала всю ночь напролёт, пока наконец не провалилась в беспокойный сон.