Ангел

Воспоминания — словно выцветшая картина. Некоторыми мы дорожим. Другие причиняют нам боль. Нет причины выбрасывать их все.

«— Мне страшно, - шепчет девочка, закрывая глаза руками. Бледные детские пальцы, на них видны остатки травы и земли, ей даже не дали доиграть в любимые игры, а деревянная игрушка в форме лошади, что сделал для нее отец, осталась где-то на лугу, одинокая и беззащитная. — Все будет хорошо, - спокойным голосом отвечает старшая сестра, она старается не поддаваться эмоциями, понимая, что иначе они отсюда просто не выберутся. Это было не в первый раз, и стоило бы уже привыкнуть, но для маленькой девочки эти набеги каждый раз были испытанием. Старшая сестра кладет голову младшей на свои колени, длинные пальцы пробегают по тугим косичкам, и звонкий голос запевает одну из песен, что так часто пела им мама..» Мелек резко открыла глаза, нет, она не дома, она снова в Османском аду, который стал ее раем. Их экипаж отправился в Амасью поздним вечером, Мустафе больше не хотелось оставаться во Дворце, в маленькое окошко попадал свет луны. — Мелек? – раздался сонный голос Мустафы, на ее плечи падает дорожный кафтан, — Что тебя разбудило? — Просто плохой сон, - покачала головой девушка, и удобно устроилась на груди шехзаде. Все чаще ей стали сниться воспоминания из ее детства, лиц она не помнит, но знакомые пейзажи, порой даже запах – горячий хлеб и луговые цветы, а теперь песня, она была ей знакома, но вспомнить слова ей было не под силу. — Уже скоро мы прибудем в Амасью. На этих словах Мелек крепко сжимает руку своего возлюбленного, эта новость стала ударом не только для Мустафы, но и для самой Мелек. Повелитель решил его должности в Манисе, а это могло, значит только одно – главным наследником стал Мехмед. Мустафа был рад за брата, но отцовская любовь стала для него большим вопросом, поэтому он и принял такое поспешное решение – уехать из столицы, скоро у него будет ребенок, и он должен о нем позаботиться. — Я не могу в это поверить, - тихо шепнула Мелек, когда Мустафа поведал ей о решение отца. Мысли путались, неужели Повелитель Мира способен на такое? Решение отца Мустафа оспорить не мог. — Я прощу тебя лишь об одном, - теплые руки сгребли ее холодные ладони в маленький кокон, — Собери свои вещи, возможно, что в путь нам предстоит отправиться уже сегодня. Девушке оставалось лишь подчиниться, прощание было скомканным и быстрым, обычно отъезд шехзаде в санджак требует длительной подготовки, но в этот раз все было по-другому. Темно-синий плащ скрывал ее фигуру от любопытных глаз, и, проходя мимо гарема, никто из дружной троицы, даже не повел взглядом. — Зазналась наша хатун, - шептались наложницы, каждый из них была бы рада присоединиться к гарему шехзаде, но никто из них не задержался бы дольше одной ночи. — А ну, цыц, - раздался громкий голос аги, — Дай мне сил, Аллах, не отрезать ваши языки. Мустафа помог ей подняться в экипаж, и уже через окно маленькой двери, Мелек бросила прощальный взгляд на Дворец. Дворец Топкапы – ее клетка, ее личный ад и сладкий рай, где она провела больше пяти лет, ожидая своего «золотого пути», и вот теперь пришло время оставить все за своими плечами, весь груз прошлых обид и мечтаний. Уже сидя в карете, мысленно она пробежалась по всем коридорам и комнаткам Дворца, где ей удалось побывать, ах, сколько шумным праздников, а сколько песен и танцев она пережила там, на ее губах блуждала улыбка, она открывала для себя новую жизнь, сидя по левую сторону от своего шехзаде. Мелек снова задремала, они уже преодолели половину пути, и лучшего занятия, чтобы скоротать время она просто не нашла, да и ночь только вступила на свою территорию, сон – был единственным выходом. Мустафа уже уснул, ему слишком много пришлось пережить за эти дни, да и маячащая за спиной война с любимым братом, отнимала его силы. Над их головами сияли тысячи, а может и миллионы звезд, каждая из них принадлежала им, двум влюбленным, что сладко спали в карете, запряжённой в тройку черных лошадей. «— Это тебе, - на ее светлые волосы падает венок из луговых цветов, весьма подходящий к ее белому платью, что сшила мама специально для праздника. — Спасибо, - девчушка обнимает девушку, что значительно старше, они смеются, словно звон маленьких колокольчиков ручной работы, — А свой покажешь? — Как я могла его от тебя скрыть? – старшая сестра оставляет поцелуй на ее макушке, и достает из-за спины еще один венок, точно такой же, разве, что цветов в нем больше. — Красивый, - мечтательно произносит девочка. Она танцует, босые ноги топчут зеленую траву. Она отдала бы все, чтобы этот день не кончался, чтобы музыка лилась со всех домов в округе, и отец разрешил ей чуть дольше смотреть на костер, где старшие будут прыгать, и загадывать желание. — О чем ты мечтаешь? – спрашивает ее старшая сестра, поправляя венок, что норовил вот-вот съехать с чудесных волос. — Поскорее вырасти, - улыбнулась сонная девочка, уютно устроившись на руках матери. От не пахло хлебом, и разными травами – это и был запах ее дома. — Я загадаю это желание за тебя, Бажена, - весело засмеялась девушка, и снова убежала к веселой толпе. Девочка еще не знала, что повзрослеть ей придется раньше, но это будет не то, о чем она так мечтала. Возможно, это ей уже снилось, но звонкий смех и искры костра будоражили ее память, не давая забыть самое главное.» — Мелек, - нежный голос Мустафы пробудил ее, заставляя оторваться от собственного сна. — Мы уже приехали? – сонно поинтересовалась девушка, и сошла с кареты. Первое, что бросилось в ее глаза – это обилие зелени и холодный ветер, благо он не проникнуть сквозь кафтан шехзаде, что до сих пор покоился на ее плечах. Слуги уже бегали туда-сюда, нося их багаж, и осведомляясь у шехзаде, не желает ли он посетить хамам, после такой утомительной дороги. — Кто знает, - тихо произнес Мустафа, нежно обнимая ее за плечи, — Быть может, именно здесь все наладиться? Неизвестно к кому он обращался: к ней или к Аллаху, который обязательно их слышал. Махидевран Султан наблюдала за ними со стороны, дорожные одеяния придавали ее лицу лишние пару лет, а может просто сказалась усталость. Она не могла не заметить счастливые глаза сына, неужели, после того позора (отправка в Амасью), он может так просто улыбаться? От это девчонки нужны было избавиться, пока она не наломала дров, что потом придется разбирать ей и лечить разбитое сердце своего сына. В памяти еще была свежа рана от потери первого внука, Махидевран просто не могла позволить, чтобы подобное повторилось снова, ей нужно было укреплять притязания своего сына на османский трон. — Госпожа, - поклонился ей Ага. — Подготовь всех девушек, я лично выберу ту, что отправиться в покои моего сына сегодня ночью.