Ангел

Не знаю, сколько прошло дней, я сбилась со счёта. В моем маленьком мире ничего не менялось, кроме еды, которую по-прежнему приносила Айше-хатун. Пару раз заглядывала повитуха, но заметив мне безучастие в разговоре, быстро покидала покои. Моим спутником стал ветер, который вольно гулял по комнате полной боли и страданий. После очередного осмотра, в котором я была не больше, чем зрителем, пожилая женщина коснулась моей руки, пальцы зацепились за единственное живое существо в пределах этой комнаты. Одного её взгляда хватило, чтобы горе, таившееся в моем сердце, обрело свободу. Пока я плакала, повитуха молча гладила меня по голове, и я, с тоской в сердце, сравнила эти прикосновения с прикосновениями своей матери. В недрах памяти трудно было отыскать черты любимого лица, но каждый раз смотря на собственное отражение, я верила, что похожа на неё. Когда слезы закончили, женщина осмелилась заговорить. Её хватило лишь на одну фразу, за которую мой мозг ухватился, как за спасательную соломинку. — Доченька, ты расплачиваешься несчастьем за будущее счастье. — О каком счастье может идти речь? - я не сразу угадаю собственный голос, за эти дни молчания даже он отрёкся от меня. — Верь в чудо, милая. Аллах никогда не оставлял тебя, это ещё одно испытание, чтобы проверить силу твоей веры. Повитуха мне улыбнулась, и, подхватив свою потрёпанную сумку, удалилась. А я осталась и стала ждать чуда, и оно явилось, в облике моего возлюбленного. — Мелек, - тихий голос вытянул меня из лап жутких сновидений, что преследовали меня после разлуки с сыном. — Мустафа, - я снова звала своего шехзаде, в надежде на спасение. Когда, открыв глаза, я увидела его, сидящего подле моей постели в лучах ранено солнца, то почувствовала бесконечную любовь, которой, казалось, лишилась. — Мустафа! Его тёплые руки прижимают моё хрупкое тело к могучей груди. За дни моей "голодовки", когда организм отказывался принимать что-то больше, чем стакан воды, я не замечала ничего, но отчётливое головокружение появилось только сейчас. С такой печалью его глаза его никогда не смотрели на меня. Жалость, именно это мелькнуло на любимом лице, такое ненавистное чувство. Я хочу кричать о том, что он виновен во всех этих бедах, он оставил меня одну, но вместо всего этого, крепче вжимаюсь в его грудь, и нахожу покой. Рука Мустафы скользит по моим плечам. — Я пришёл не один. - тихо произносит мужчина. Я, наконец-то, замечаю служанку, стоящую за его спиной, покорная и молчаливая, она не сравниться с Айше-хатун. Но больше меня привлекает другое, свёрток на её руках, так напоминающий младенца. — Это.. Голос обрывается, я настолько боялась спугнуть этот счастливый момент, что перестала о нем думать, а произнести это вслух означало победу, либо признать моё поражение. — Это наш сын, - заботливо подсказывает Мустафа. — Эмине - хатун, подойди сюда. Девушка делает несколько коротких шагов, и протягивает ребёнка мне. Я трусливо принимаю его к свои объятия, с чувством, что сейчас сюда ворвётся Махидевран - Султан, и спугнет моё "чудо". Эмине мне улыбается, и я, наконец-то, перевожу взгляд на своего сына. Слишком мудрые, для его возраста, глаза, выпиваются в моё лицо, и под тихое сопение я обещаю, что никогда не оставлю его. — Повелитель дал ему имя - Осман, - Мустафа продолжает улыбаться, словно этой разлуки никогда и не было. — Осман, - зачарованно повторяю я, баюкая сына на руках. Мой мальчик вернулся под крыло своей матери. Между нами остался ещё один нерешенный вопрос. — Как к этому отнеслась твоя мать? Лицо Мустафы искажает гримаса боли и.. злости? Я не знаю, откуда ему все стало известно, но сомневаюсь, что Махидевран - Султан смогла открыть всю правду своему сыну. — Не будем об этом, - просит мужчина, с любовью смотря на ребёнка, что уснул на моих руках. — Теперь нас никто не разлучит. Я верила в его слова, он принёс с собой "чудо" и Аллах уж точно был на его стороне. Я посмотрела на девушку, которая, по словам Мустафы теперь будет мне служить, и улыбнулась, мы точно найдём общий язык, ведь имя Эмине переводится как заслуживающая доверия. В мои покои пришла весна, хотя за окном бушевала поздняя осень. Прислуга внесла колыбель для моего сына, хотя, по мне, безопаснее Осману будет в кровати, рядом с мамой. Я с улыбкой прокачиваю малыша на руках, когда дверь в мои покои открывается снова. О, сегодняшний гость явно не в лучшем расположении духа. Махидевран - Султан со своей верной служанкой Айше похоже чём-то рассержены, и я причина их гнева. — Добилась своего? - мать шехзаде Мустафы бросает эти слова в меня подобно яду гадюки. — Вернуть ребёнка его матери? Действительно, как такое возможно?! — Я пытаюсь его защитить! Я почти уверена, будь мой сын сейчас в своей колыбели, женщина, стоявшая напротив, снизошла бы до пощёчины. — Это мой ребёнок, и я в состоянии обеспечить ему защиту. Бывшая наложница Султана улыбается, и подходит к столику, на котором, красовалась тарелка с обилием сезонных фруктов. Тонкие пальцы женщины пробежали по плодам винограда, прежде, чем отправить один из них в рот. — Уподобилась Хюррем? - как бы между делом поинтересовалась Махидевран. — Вас настолько сильно пугает её сила, что решили отыграться на ком-то ещё? - я совсем не боюсь, какие последствия будут иметь мои слова. Мы давно вышли на тропы войны, пришло время моей атаки. — Ты поплатишься за свои слова, Хатун. Ты всего лишь одна из многих, что посчастливилось пройти через покои моего сына. Очень скоро тебя заменит другая. - женщина зло свернула глазами. — Держитесь подальше от моего сына, - оказывается, русский дух просыпается так вовремя. — Не одна вы знаете, где находится Босфор. — Ты мне угрожаешь? - Махидевран - Султан была готова рассмеяться. — Я просто хочу обеспечить безопасность для своего ребёнка, - покачала я головой. — Одно моё слово, и никто никогда не вспомнит твоего имени, жалкая.. В этот момент дверь в мои покои открылась во второй раз. На лице Махидевран смесь страха и смущения, на лице Мустафы ничего кроме злости. — Мой шехзаде, - робко пытается начать разговор Султанша. — Я уже слышал достаточно, - жестом Мустафа приказал матери покинуть мои покои вслед за ним. Когда дверь закрылась, я соскользнула по полу, мне нужно было услышать то, что он собирался сказать. Затаив дыхание, и припала ухом к двери. — Мустафа, ты не слышал, что она позволила себе сказать!! — Ты, как никто другой знаешь, что значит быть отвернутой? Такой жизни ты хочешь для матери своего внука?! Мелек не Хюррем - Султан, пора тебе перестать переносить на других свои невзгоды. — Сынок.. — Если с ней что-то случится, я больше никогда не назову тебя Валиде. По коридору раздались шаги, и я тут же юркнула под одеяло, прижимая к себе тёплые руки своего сына. Всё они так ненавидели Хюррем лишь за то, что у них не хватало смелости на такую же силу. Осман сладко спал, и я верила, что его сны, будут полны счастья и любви, как и сердце его отца.