Ангел

Я почти всегда находил чудовищ там, где должен был находить людей.

Мелек улыбнулась, покачивая малыша на руках, жизнь постепенно входила в привычное русло. Прогуливаясь по саду, девушка наслаждалась прикосновениями ветра, по котором так скучала за время своего заточения. Осман бегал рядом, для своих почти шести лет, мальчик был довольно подвижный и никогда не отказывался от шуточных тренировок, что для него устраивал Искандер, последнего Мелек была очень благодарна, но никак не могла найти время для уединенного разговора. — Мама! – Осман отбросил в сторону меч, и поспешил в сторону молодой женщины. Мелек аккуратно передала Мехмета на руки Эмине, которая незримой тенью следовала за своей Госпожой, и поступилась на встречу к сыну. Девушка уже перестала верить, что сможет так легко прогуливаться по саду, и беспрепятственно видеться со своими детьми. Заключая сына в объятия, Султанша наткнулась в недрах своей памяти на недавний разговор. «— Госпожа, - один из слуг бесшумно открыл дверь, преклоняясь перед девушкой. Эмине прижала к себе Османа, который отпираясь, едва не перевернул кроватку младшего брата. — Я тоже хочу к папе! – запротестовал малыш. Мелек, пытаясь сохранить свое лицо в памяти сына, лишь тепло улыбнулась, потрепав Осману по волосам. — Я передам папе, чтобы он зашел к вам, а ты пока будешь следить за Мехметом, договорились? Мальчик, довольный ответом матери, отвернулся в сторону брата и с самым серьезным видом начал рассказывать ему о своих тренировках. Юный шехзаде боготворил Искандера, который хитроумными планами захватил все внимание наследника. Эмине лишь успела урвать короткое объятие. Мелек, расправляя складки своего платья, направилась к двери. Следуя за стражником, она с теплотой вспоминала то счастливое время, что ей пришло делить в этом огромном дворце, стирая соленую влагу со своих щек, она остановилась у покоев Мустафы. Со дня рождения Мехмета они не обмолвились и словом, лишь гнетущее чувство ожидания витало в воздухе. — Войди. Мелек покорно вошла в покои, ожидая своего приговора. Мустафа сидел за столом, а Мелек, то ли в пору страха, то ли в чувство обиды, застыла у самого входа в комнату. — Я глубоко опечалил тебя своим решение , Мелек? – произнес шехзаде, исподлобья наблюдая за гаммой эмоций на лице своей наложницы. — Кто я такая, чтобы спорить с вашей волей, шехзаде? – свою былую дерзость она никуда не дела, лишь умело прятала до определённого времени. — Даже перед всей территорией Аллаха мне не вымолить твоего прощения. Я и понятия не имел какую сильную рану нанес твоей душе, - мужчина подошел ближе, приподнимая лицо девушки за подбородок. — Вы не просто нанесли рану моей души, шехзаде, вы растоптали ее, не оставив место даже пеплу, — в глазах Мелек вселенская пустота, которую Мустафа так часто наблюдал в глазах своего отца по отношению к матери, та пустота, за которую его мать всю его, сознательную жизнь, мстила Хюррем-Султан, та пустота, которой он так страшился. — Что мне сделать, Мелек? – прошептал Мустафа, пытаясь найти спасительный круг в этом бушующем море, — Что мне сделать, что бы заслужить твое прощение? — Перед моей смертью вы хотите вымолить прощение? Обеспечить своей совести чистоту? – все, что было положено, Мелек выплакала уже давно, ее подушка все девять месяцев не просыхала от обилия слез. — Я бы никогда этого не сделал, Мелек.. — Вы уже убили меня, когда показали те письма, решив, что я вас предала. — Я тоже мучился, Мелек! Думаешь, мне было легко смириться с этой мыслью? Я так боялся, что упустил твою любовь. Ведь ты должны была спасти меня, Мелек. — Я бы положила свою жизнь ради твоего спасения. Я отдала душу и сердца, ради тебя. — Хочешь я упаду на колени перед тобой? — Зачем? Этим ты не заслужишь мое прощение. Я всего лишь мать твоих детей, Мустафа, жалкая рабыня из Славянских Земель, лишенная своего имени. Ради чего вам, опускаться на колени передо мной? — Искандер исполнил свой долг перед нашим сыном, спас его мать от смерти. — Скажите мне правду, шехзаде, неужели я не имею права знать, кто так жестко решил мою судьбу? – девушка склонила голову на бок. Она перестала ждать своей смерти, теперь ей требовались лишь ответы. — Валиде, - одного слова хватило, чтобы встрепенуть в груди все злостные чувства. — Махидевран-Султан? – запнулась Мелек, неужели, мать Мустафы настолько не смогла смириться со счастьем сына, что решилась на такую подставу? — Да. Только она так и не сказала, зачем это сделала. — Похоже, она нашла тебе более выгодную партию, а я, мешала ее планам. — Мне не нужна более выгодная партия, - грубые мужские руки обхватили нежные девичьи щеки, — Мне нужна только ты.» — Госпожа, - Искандер поклонился матери своего подчиненного. — Искандер Паша, - молодая женщина улыбнулась, подхватывая своего старшего сына на руки. — Мои руки никак не дойдут до благодарности. — Вам не за что меня благодарить, Госпожа, - смутился верный слуга Мустафы. — Я лишь надеюсь, что вы помните мою просьбу. — Я до самой смерти не забуду твое имя в своих молитвах. На этой ноте они и разошлись, Мелек и Эмине оставили мужчин, как требовал называть себя и Осман, остались продолжить свою тренировку. Старий сын Мустафы и Мелек ответственно подходил к своим занятиям, заслужить похвалу отца было можно только так. — Искандер Паша спас вам жизнь,- Эмине улыбнулась, Мелек давно подозревала, что ее служанка влюблена в хранителя покоев. — И единственная благодарность, что он принимает – молитвы, - зеленое платье, подхваченное порывом ветра, развивалось. Мелек улыбнулась, обводя взглядом сад, где зацвели первые бутоны роз. — Это настоящее счастье, Эмине! Мелек любовалась закатом, что окрасил в кроваво-алый цвет прекрасный сад. Мустафа, в обществе своих сыновей, уединился в беседке, позволяя молодой маме набраться сил перед их вечерней встречей. Дверь неожиданно распахнулась, заставляя Султаншу вздрогнуть. — Стоит тебя поздравить, Хатун, для своего происхождения ты забралась достаточно высоко, - Махидевран смерила девушку тяжелый холодным взглядом. Со времени последний их встречи, женщина неожиданно постарела, под глазами залегли темные круги, и когда-то прекрасная Султанша сейчас больше походила на тех городских сумасшедший гадалок, что приставали на рынке. — Я родила двух шехзаде, а по прежнему зовете меня хатун, вам ли не знать иерархию гарема, - Мелек больше не испытывала благоговейного страха перед Валиде, Мустафа знал правду, и теперь его сила была на ее стороне. — Ты забрала у меня сына, продажная девка, - злость в ее глазах была слишком сильной, чтобы ее игнорировать, но и Мелек, после перенесенных мук, не стала отступать. Девушка шагнула вперед, и голос ее звучал уверенно. — Вы сами этому виной, никто не просил вас лгать. Ваше гнусное предательство заставило Мустафу так поступить. Вы, Махидевран-Султан, отказались жить со мной в мире. Аллах воздает по заслугам. — Замолчи! Не тебе об этом говорить! – вскрикнула Махидевран, закрывая уши руками. — Ты и Хюррем, две змеи, что попали на священные земли! — Во мне вы видели соперницу, лишь по той причине моего земельного родства с Хюррем-Султан? Неужели, вы могли подумать, что я украду материнскую любовь? — Ты – змея, а твой яд медленно проникает в моего сына. — Про яд вам лучше знать, Султанша, - нахально улыбнулась Мелек. Конечно, когда началась их негласная война, девушке хотелось узнать, каким «оружием» будет действовать ее оппонент. А слуги, за небольшое «вознаграждение» охотно делились старыми гаремными сплетнями. — У тебя нет здесь права голоса, Хатун, - женщина в темном наряде подошла ближе. — Ошибаетесь, Валиде, теперь я – главная этого гарема. Ваша власть продержалась недолго, и каждый раз, виной этой лишь ваша гордость. На минуту в разуме Махидевран мелькнула знакомая картина, и два образа ее врагов объединились в один, невиданное чувство ярости захватило голову весенней Султанши. Хюррем она не смогла одолеть, но это девка, ничего дня нее не значит, и смахнуть одну пешку с доски гораздо проще, чем замахнуться на королеву. Женщина провела рукой в воздухе, и пальцы наткнулись на подсвечник, что вмиг стал ее главным доказательством силы.