***
Однако одной любви к разврату было недостаточно. К ведьмовству требовался своего рода талант. И тут природа гораздо богаче одарила Лизу. Иветте не раз доводилось с завистью слышать упоминания об этом наставницы, матушки и некоторых других ведьм. Прежде чем их отношения с Лизой перешли в настоящую дружбу, им предстояло немало испытаний. И главным, что мешало их искренней дружбе, особенно поначалу, была вечная завись недалекой Иветты к чужим способностям. Отношение к Лизе как к сопернице никак не давало ей возможности проявить свои истинные чувства. Лиза же никогда не завидовала другим. Только искренне восхищалась чужими умениями и восклицала: «Мне бы так!» Иветта завидовала ей и в этом. Ну откуда она вообще взялась такая вся неиспорченная? Словно ей были чужды человеческие страсти. Лиза и сама толком не помнила, откуда взялась. Родителей у нее не было, только приемная мать Аникерия, с которой та жила в маленьком домике на отшибе. Ани, как называла ее Лиза, была уже немолода и не слишком здорова. Она заботилась о Лизе как о родной дочери и очень любила ее. Девочка быстро росла, превращаясь в настоящую красавицу, и Ани приходилось все чаще прятать ее от чужих глаз, особенно похотливо блуждающих глазенок налогового инспектора, периодически заглядывавшего по вопросам денежных сборов. Однажды он заявился так внезапно да еще и в нетрезвом виде, что перепуганная женщина в спешке засунула Лизу в ближайший сундук. Та едва там не задохнулась, пока приемная матушка пыталась выпроводить этого жирного борова. Как нарочно, денег у нее не случилось, и пришлось расплачиваться тем, что есть, то есть собой и крынкой масла. Лиза, затаив дыхание, приоткрыла тогда крышку сундука и испуганно глядела в щелочку на то, как инспектор трахает Ани на старенькой ветхой койке, сверкая своим толстым, красноватым, совсем как у поросенка, задом. Лизе было около пятнадцати, когда Ани начала сдавать. Не смотря на это, она по-прежнему усердно работала, чтобы хоть как-то набрать на подать и покупку некоторых необходимых вещей. Они с Лизой почти каждый вечер сидели в избе у соседки Марты. Муж той привозил мешки овечьей шерсти, и женщины вместе с дочерьми пряли ее до самой ночи, совмещая работу с приятным перемыванием соседских костей. После готовые мотки муж вместе с мясом и молочными продуктами отвозил на ярмарку. Часть небольшой выручки, за вычетом стоимости шерсти, оставалась Ани. Еще они вместе с Лизой заготавливали впрок лекарственные травы. Часть использовали сами, часть обменивали деревенским на некоторые вещи или услуги, а часть иногда скупали заезжие аптекари, чтобы продавать в городе (им самим возиться со сбором травок было недосуг). Также Ани с Лизой подрабатывали иногда сиделками или нянями. Правда, за это можно было рассчитывать разве что на хорошее угощение, но и то было неплохо. В общем, как-то жили, как-то сводили концы с концами. И вполне недурно с этим справлялись до некоторого времени. А потом Ани захворала совсем сильно и вскоре умерла. Никакие травы не могли даже облегчить ее страданий. Надо отдать должное соседям, особенно Марте, те помогли чем смогли и не оставляли Лизу голодать. Девушка работала теперь за двоих, но так и не смогла наскрести на налоговый сбор. Когда явился знакомый «боров», Лиза пыталась выпросить у него отсрочку, предлагая взять часть денег или что-нибудь из продуктов, но тот, завидев красотку, что Ани так тщательно все это время прятала от него, пустил сперва слюни, а потом начал распускать руки. Робкая Лиза в ужасе оттого, что на нее сейчас навалится эта туша, вцепилась в ухват и так приложила им инспектора, что у того, должно быть, в глазах все углы дома в одну точку сошлись. Он со стоном рухнул на пол, по его физиономии струйкой побежала кровь. Перепуганная Лиза выронила орудие самозащиты и бросилась бежать без оглядки. Вернулась она домой только ночью, когда совсем замерзла, осторожно прокралась и, убедившись, что негодяй вовсе не умер, а встал и ушел, осторожно переступила через брошенный ухват и забилась в дальний угол. Там, завернувшись в одеяло, она проплакала, пока не заснула. Какое-то время было тихо, жизнь шла своим чередом, Лиза занималась тем же чем раньше, стараясь не думать о том дне, когда ей придется расплачиваться. С содроганием думала она о предстоящей новой встрече с инспектором. Наверняка он ужасно зол или что еще хуже… Об этом «что еще хуже» селяне предпочитали не говорить вслух вообще, а если и говорили, то только шепотом. На все расспросы Лизы насчет того, что ей будет за вынужденное нападение на инспектора, Марта только округляла глаза и каждый раз повторяла, что ей лучше не знать. А еще лучше как можно скорее отправиться к ее сестре в Ивельбург, пока чего не случилось. Хотя над Лизой висела перспектива возмездия, та покидать родные места и могилку милой Ани не спешила. А зря. Возмездие не преминуло свершиться тихим осенним вечером, когда в поселение заявились стражники по душу Лизы и инспектор по ее имущество. Марта как могла красноречиво врала им, что девчонка сбежала с цыганами еще месяц назад, но инспектор приказал схватить ее дочерей, что были младше Лизы, и пригрозил устроить над ними расправу на виду у всей деревни, если «глупая баба» не скажет, где девчонка. Хохочущие стражники уже глумливо стаскивали с дочерей Марты одежду, и тут Лиза выбежала вперед. Ее связали и поволокли прочь из дома Марты под сопровождение голосящей хозяйки. Очевидно, бедную девушку ожидала судьба быть жестоко изнасилованной и избитой до полусмерти, если бы не одно обстоятельство. Внезапно на грязную улочку прямо перед ней и ее конвоем вылетела карета. Оттуда, заставляя стражников и инспектора вытянуться по струночке, вышел какой-то пэр или сэр (в общем, старпер) и приказал инспектору описать имущество нарушительницы, а ее саму отправить на телеге вслед за его каретой. Особенно он отметил, чтобы к ней даже не смели прикасаться, чтобы не портить товарный вид. После сел обратно в карету, и следившая за ним взглядом Лиза успела заметить, что рядом с ним есть еще кто-то. Это был хозяин здешних земель господин Глутон. Известный скупердяй. Он регулярно и педантично обирал крестьян и рабочих, и вечно был занят поисками новых способов получения прибыли. Среди прочих, выискал он однажды недурной способ нажиться на тех, с кого, казалось бы, и взять нечего: продавал должников в рабство. Особенно хорошо шли молоденькие и миловидные. Их он продавал втридорога своим знакомым богатым развратникам, и те делали с ними все, что хотели. Такая же участь была уготована и Лизе. Однако она даже не подозревала, что мельком виденный ею в карете рядом с Глутоном странный силуэт был предзнаменованием того, что ее ожидает нечто большее, чем судьба бесправной рабыни. После долгой утомительной тряски в телеге Лиза, пошатываясь, была отправлена в огромную клетку в бараке, где томились другие невольники. Там два дня она страдала вместе со всеми от жажды и голода и вынуждена была справлять нужду на виду у остальных. После их, ослабших и несопротивляющихся, повели на аукцион. Лизу и еще трех девушек оставили на потом, заперев в каком-то чулане. Они тоненько всхлипывали, дрожа всем телом, и испуганно обнимались. Было очень тесно, не хватало воздуха. Вскоре их начали вытаскивать одну за другой. Лиза оказалась самой последней. Она вышла на криво сколоченный из досок помост перед гудящей толпой. Покупатели были впереди, остальные, так, любопытствовали. Когда торговец живым товаром вывел вперед Лизу и содрал с не лиф платья, обнажая прекрасные, нежные девичьи груди, шум поднялся неимоверный. Покупатели стали азартно выкрикивать суммы, которые готовы за нее заплатить. Лиза почувствовала, как земля уходит из-под ног. Больше всего на свете ей сейчас хотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко… «Хочешь?» — словно шепнул ей кто-то. «Хочу», — подумала Лиза. Дальнейшее она помнила смутно. Все вдруг превратилось в какой-то фарс. Неожиданно среди рядов мужчин-покупателей появилась женщина в черном и предложила цену выше. Покупатели не сдавались, но названная ею цена росла просто астрономически. И так, пока женщина в черном не выиграла торги. Лиза с удивлением и непониманием видела, как она вместо денег вручила торговцу мелкие черепки от горшка, и как тот, расплываясь в довольной улыбке, говорил, что с ней приятно иметь дело и отпустил ее с ней. Потом они с этой женщиной сидели вместе в таверне и ужинали. Лизино платье, порванное торговцем, почему-то было совершенно целым. Она не успевала удивляться или забыла, как это делается, а только лишь слушала, как ее спасительница рассказывает невероятные вещи о невероятных чудесах, о невозможном, которое возможно, и многом другом. Она сказала, что у Лизы есть талант и та может стать настоящей ведьмой, если захочет, разумеется. Никто ее ни к чему принуждать не будет, ей же Лиза ничего не должна, тем более (тут женщина нехорошо усмехнулась), что ей это совсем ничего не стоило. А что до торговца, так тот раньше утра и не заметит, что взял черепки. В конце этой истории, что Лиза рассказала подруге, Иветта впервые задумалась о том, что такое магия на самом деле. Уж не обман ли? Лиза, столкнувшаяся с этим гораздо раньше, была уверена, что часть магии — уж точно сплошная иллюзия, которая порой может быть гораздо эффективнее, нежели нечто вполне реальное. Например, не лучше ли напугать врагов несуществующим драконом, чем призывать настоящего, который может все кругом разнести? Риза, услышав об их рассуждениях, подтвердила, что так и есть. Иллюзия — неотъемлемая часть колдовства. К тому же требует гораздо меньших затрат магической силы и уж точно более безопасна. Лиза тут же решила, что надо будет поподробнее разобраться во всех этих вопросах, а Иветта загорелась идеей поскорее научиться наколдовывать иллюзорного дракона, чтобы все боялись. Риза только усмехнулась: до умения облекать магическую силу в какие-либо формы сперва надо было ее набраться и научиться ей управлять, а для этого надо хорошенько поработать одним местом. А чтобы процесс проходил «веселее» и слаженнее, девушкам предстояло более тесно подружиться, ведь, как заметила матушка, Иветта и Лиза прекрасно друг друга дополняли. Путь ведьмы слишком извилист и сложен, чтобы пройти его одной от начала и до конца. И Риза решила устроить им небольшое испытание, с которого обычно начинала подобные дела. В кратчайшее время она поможет им стать ближе друг к другу. Так что наставница направилась в свою комнатушку, чтобы покопаться в куче различной экипировки и отыскать там позолоченную цепь из волшебного ясеня. С ее помощью можно было провернуть один неплохой трюк и, Риза была совершенно в этом уверена, получить незабываемое удовольствие. Всем троим.* * *
Риза позвала девушек в свою комнату. Пока те с интересом разглядывали нехитрое убранство с кокетливо вывешенными на стенах трофеями, она достала заветную цепь. Затем велела им скинуть робы, в которых новички ходили в перерывах между развратными тренировками, и залезть на ее кровать, сев лицом друг к другу. — Итак, фигура первая, — объявила наставница, щелкнула пальцами, и позолоченная цепь обвилась вокруг ее подопечных, обхватывая каждую поперек талии и стягивая их вместе, руки Риза связала им за спиной, а ноги, слегка поколдовав, задрала таким образом, чтобы Иветта и Лиза плотно прижались кисками. В таком положении Риза и оставила их одних на некоторое время, а сама пошла попить чаю, напоследок поинтересовавшись, не хотят ли девушки, чтобы она вставила между ними штырек для лучшей стыковки. Услышав в ответ от Иветты, что они обойдутся, только пожала плечами и ушла, коварно ухмыляясь. Поначалу ничего не происходило, все было как обычно, если не считать того, что подобными интимными прижиманиями девушки друг с другом пока не занимались. Даже для Иветты это было в новинку и смущало, а уж для скромной Лизы, не смотря на ее опыт с наставницей, это было нечто из ряда вон, ведь она никогда бы не подумала делать такое с подругой. Побыв в таком положении, они вскоре освоились, перестали смущаться и начали болтать, чтобы скоротать время до прихода наставницы. Однако вскоре им почудилось, что цепь начинает впиваться в тело сильнее, и неведомая сила прижимает их все плотнее и плотнее. Вскоре между ног каждой вспыхнул настоящий пожар. Обе и не заметили, как начали ерзать, усиливая трение горячих влажных губок, щекоча друг друга волосками на лобке. Возбудившаяся Иветта непроизвольно активнее задвигала бедрами. Лиза прикрыла глаза и часто задышала, ощущая ее жар и похоть. Иветте вдруг стало любопытно самой проверить то, зачем наставница так усердно домогалась Лизу. Так ли это хорошо, тискаться с девкой? И любившая эксперименты Иветта поцеловала подругу. Сперва легонько, потом все настойчивее. Ей даже понравилось: это было гораздо нежнее и приятнее, чем с мужиками. Она бы охотно и еще кое-что попробовала, но руки были связаны. Поэтому Иветта, насколько позволяла цепь, стала игриво вертеть грудями, потираясь о нежные сиси Лизы, доводя ее тем самым до умопомрачения. В разгар веселья подошла Риза. Она объявила вторую фигуру и «перезаковала» их в другой позе. Теперь каждая утыкалась лицом в промежность другой, и Риза, ничуть не сомневаясь, предложила им вылизать влажные щелки друг друга. Сама же она поглаживала их так и эдак во всех доступных местах и явно получала ни с чем не сравнимое удовольствие от созерцания столь прекрасных видов. Позже были и третья фигура, и четвертая, и далее, и далее… Примерно на пятой Риза соизволила к ним присоединиться. Закончилась эта оргия полным удовлетворением и взаимным миром и согласием. Так девушки перешли друг с другом и с наставницей на новый уровень понимания и близости. И это было прекрасно и крайне необходимо для дальнейшего обучения начинающих ведьм.