***
«21 февраля. Меня это до смерти напугало. Я пришла, чтобы дать лекарство Дарису, Анж. заболела и попросила меня её подменить, сама отлёживалась в курилке наглотавшись лекарств. Я и так внутренне содрогалась, помня первую встречу с ним, когда Алекс проводил экскурсию по больнице, а тут ещё и… Он же буйный! Я зашла, он сидел, с тоской смотря в окно. Мне стало жаль этого мужчину, в конце концов он не виноват в том, что с ним произошло. Я чувствовала себя неловко. Ве мои подопечные вполне спокойные и более-менее уравновешенные, насколько это возможно для психически больного человека, а тут не знаешь, когда сорвётся… Всё же Анж. сыграла злую шутку со мной, а её слова о том, что мне «пора браться за серьёзные дела и набираться опыта, не вечно же с младенцами сидеть (так тут называют более спокойных пациентов) вообще меня не успокоили. Но я же пришла сюда работать не для того, чтобы отлынивать от ответственности! Я правда всегда хотела помогать людям, особенно таким. Я глубоко вздохнула и, дрожащим голосом (как бы мне не было его жаль, страх никуда не делся), позвала: — Дарис…? Он не отреагировал. Мне стало интересно, бывает ли у него кататонический ступор**? Я молодая девушка, только выпустившаяся из университета и ещё неопытная, была один на один с, возможно, конченым психом. Вот о чём я подумала в тот момент, а потом Дарис повернул голову в мою сторону и безразличным тоном произнёс: — А он тебя сожрёт. — Что? — Тоже. — Чего? — Сожрёт. — Кто? — Он. — ДА КТО? — Лик. Ох мама, в тот момент я поняла, что выбрала не то место работы и не ту профессию. Хотя главврач тут хорошенький. Он замолчал, а я взяла себя в руки. Вернее, я перестала задавать вопросы, а на те, что роились и плодились в моей голове, он не отвечал. Да и не мог же, ха-ха. В общем, я набралась смелости и, вся трясясь от ужаса и волнения, сделала всё, что было необходимо. Он не сопротивлялся, а я после убежала. Потом я отчитывала Анж., пока она покуривала, развалившись на диване, и смотря на меня словно свысока, хотя это я над ней нависла. И тут позади меня внезапно возник Алекс. — Что за шум, барышни? — О, Алекс, — Анж. усмехнулась. — У молодой мамаши нервишки шалят от такой ответственности. У меня внутри всё похолодело, я внезапно вспомнила первую встречу с Дарисом и этот разговор в его палате. Он всё время говорил про какой-то Лик… А в тот раз Лик был «позади меня». Я обернулась. Это был всего лишь Алекс. Но на секунду мне показалось, что он и есть Лик.»***
Так-так-та-а-ак, это уже интереснее. Здесь юная умершая начинает подозревать красавчика-главврача. Что ж, трагедия начинается. Посмотрим и распутаем вместе этот клубок, доберёмся до истины, моя дорогая покойная.***
«22 февраля. День был обычный.» «23 февраля. День был простой.» «24 февраля. Ничего особенного не произошло.»***
Это что ещё такое, чёрт?! Я чуть не выкинул дневник: подобные записи продолжались и дальше. — Ну-ну-с, стерва, — процедил я сквозь зубы, раздасованный, но набрался терпения и принялся листать дальше, вчитываясь в однотипные предложения, пытаясь найти в них хоть какой-то смысл, пока моё терпеливое старание не было вознаграждено.***
«2 апреля Он всё время промывал мне мозги…»***
Я злорадно усмехнулся: — Ну, понеслась…***
«…Теперь расскажу всё по порядку. Насколько помню. Мне с трудом удалось понять опасность, и то с помощью подсказок и намёков его жертв. Безумцы оказались не такими и безумными. А это был то ли хитрый ход Алекса, то ли… Нет, он ничего просто так не делает. Он отдал мне всех своих жертв и собирается делать меня такой же, как они. Во всех этих лицах я вижу своё будущее лицо. Но если я такой стану сама, то уж точно буду последней. Моё преображение точно станет для Алекса погибелью, уж в этом я не сомневаюсь.»***
Ох какая. Я думал, что Сандра была хлипенькой сладолюбивой девчушкой, судя по первым записям, а тут вон какой алмаз оказался, если надавить. Я сделал глоток кофе, устроился поудобнее и вновь погрузился в чтение.***
«5 апреля Наконец-то могу спокойно рассказать. Я словно прозрела, но меня гложут сомнения, поэтому я решила притвориться больной и взять отгул на четыре дня. Дома. Одна. Оборвав все средства связи. И в моей голове кое-что прояснилось. Я не сошла с ума, это всё взаправду. Алекс свёл в мир безумия ни одного человека, и проворачивает сейчас это со мной, но я держусь. Я должна ему противостоять, и моё знание — сила, а оружие против этого очаровательного злодея, чьё обаяние сводит меня с ума и лишает бдительности всех…»***
Ну да, за ним такое водится, я заметил. Но с подобными личностями я всегда настороже. Знаю таких и их двойственную натуру, не один случай был.***
«… После того, как я отчитывала Анж. и внезапно появился Алекс, мы с ним пошли в его кабинет, чтобы поговорить. Анж. осталась как ни в чём не бывало. Казалось, её не волнует абсолютно ничего, и меня это бесило. Но прежде, чем я успела вспылить, меня остановил Алекс. — Ты очень милая, когда улыбаешься и не дуешься из-за всяких тупиц. Ну конечно от подобной глупости я растаяла. Тогда мне казалось это верхом счастья, блаженством и отрадой души моей. Бред же, ну. Сегодня я была у Софии, очень милой и несчастливой девушки, которая, по словам Алекса, испытывает патологическое влечение к своей сестре. София была очень грустной и с такой печалью смотрела на меня, а потом сказала, что ей удавалось со всем справляться, пока её не сломил Алекс. Сестру оставил, а её «в сети и с первого раза». Она утверждает, что это всё его гипноз и то, чем он поит. Там всякие психотропные вещества. В этот момент раздался смех, Алекс всё это время стоял возле двери и слушал. Я вздрогнула от неожиданности, а девушка равнодушно окинула его взглядом. — Когда-нибудь ты захлебнёшься собственным смехом. Её голос буквально источал холод. Алекс сказал мне не переживать. — У неё бред воздействия***. Но я-то знаю, что она права. И ещё она мне показалась более здоровой, чем все остальные подопечные Алекса. Интересно, он догадывается о том, что я знаю всю правду?» «28 июля…»***
— Ну охренеть разрыв! Да что ж это такое…***
«…Вся жизнь перевернулась. Сегодня я нашла видеозаписи с сеансов с одной девушкой. Мне рассказывали про ту ужасную историю. Эта девушка, как и Агнес, умерла по вине Алекса. Он поистине чудовище. Имя той девушки Сирарпи Акопян…»***
— ТВОЮ Ж МАТЬ! — я вскочил и зарядил дневником усопшей в стену. Ох, это дело столько крови у меня выпило, а во всей боломутине этот упырь злосчастный виноват был! — Мразь.***
«…Я не очень хорошо помню о тех событиях, так как была занята устройством на работе. Я около месяца находилась здесь, к тому же меня начал любовно «обрабатывать» Алекс, и ко всему я ещё не отошла от шока с Дарисом. В общем, этот шум прошёл немного стороной, но Алекс был ко всему причастен. Бедная девушка. Бедные все. Теперь я точно буду с ним настороже и расскажу истории всех его жертв. Как я узнала? У них бывают «просветления», и я могу подолгу с ними оставаться под предлогом проводимой терапии. У меня в кабинете в шкафу я нашла старые тетради с пожелтевшими от времени страницами, и кучу ручек, часть из них пишет. Я позволила себе вторгнуться в кабинет Алекса, чтобы разузнать обо всех его тайных делах. Уже больше двух месяцев я активно работаю с пациентами, которые лично под его лечением. Я внимательно изучила их медицинские карты, папки Алекса с записями сеансов и его личными пометками, а также стала той, кому все эти бедняги доверяют свои тайны. Многие из них меня жалеют. Пусть их разум и повреждён навсегда, но это не значит, что они бесчувственные идиоты. Они способны мыслить и видят, пусть и по-своему, ту чудовищную тень, что нависла надо мной. Мне известно, что Алекс намерен сделать со мной то же, что и с другими, но я буду бороться до последнего, у меня есть козырь. С завтрашнего дня я заведу на каждого пациента по одной тетради и буду носить по одной с собой к каждому. В минуты осознанности я позволю им записать их истории, или сама напишу с их слов. После я проанализирую их рассказы и все остальные записи, и раскрою правду о них здесь. У меня будет достаточно неопровержимых доказательств, чтобы остановить его…»***
— Вот только поздно всё раскрылось. Поздно для тебя…***
«…На счету Алекса уже тринадцать жертв, из которых я точно знаю, что две мертвы. Уверена, в ходе моего расследования их станет больше, но я не могу сейчас с тем, что у меня есть, кидаться в него обвинениями. Этого недостаточно, он сможет выкрутиться, учитывая его связи и авторитет, а ещё это обаяние… Он хитрец и лжец, разоблачить его так просто не выйдет, необходимо быть аккуратной…»***
— Но не перестаралась ли ты с аккуратностью? Я сделал глоток холодного кофе и продолжил читать с горьким чувством утраты. Всё могло бы быть иначе…***
«…Теперь расскажу то, что я узнала о Сирарпи. Её историю я записала собственноручно, исходя из видеоматериалов и записей Алекса, а также дневника девушки, который каким-то образом оказался у него…»***
Я остановился и бросил взгляд на ящик с потрёпанными тетрадями, которые хранили в себе истории стольких погубленных душ. — Ладно, — я отложил дневник, заложив между страниц ручку, и взял первую попавшуюся тетрадь. Как же иронично, она была подписана «Бонке Дарис Кристофорович». — Твою ж мать! — я, пусть и как последняя сволочь, заржал. Ну и ФИО у него, упаси тебя Господи, тьфу. — Ладно, приятель, прости и не серчай, не хотел смеяться над тем, чем наградили тебя родители. Я примирительно похлопал по тетради и почувствовал в угнетающей тишине этого кабинета, что веду себя словно псих какой-то. Говорю с погибшей девушкой, извиняюсь перед тетрадью… Это место меня нервирует, никогда не любил психов. Да и вся эта история, как оказалось, такое жуткое болото, в котором хорошенький доктор оказался каким-то серийным маньяком. И я погрузился в чтение тетрадей, исписанных синей пастой то неровными, отрывистыми почерками, то хорошо знакомым, крупным и разборчивым. Было уже темно, я включил свет. Заболела поясница, я сменил позу. Дочитал и отложил последнюю тетрадь. Полностью готовый окунуться в разгадки всех этих трагедий, взял дневник. Вся ночь впереди. Бедная Сандра, какого ей было одной справляться с этими откровениями?