T.L.K.: Тени Чернобыля.

      Караул сидел на сером большом камне и удовлетворённо улыбаясь смотрел на своего друга, подперев подбородок ладонью и ждал, когда тот откроет глаза.       На здоровяке был все тот же светлый балахон, и всё также он был похож на средневекового монаха, попавшего в монастырь прямиком из рядов грузчиков. Сталкер, открыв глаза, посмотрел на него и сдавленно прошептал:       – Как я выжил?       Здоровяк встал и подал ему руку:       – Поднимайся, мне надо кое, что тебе показать... – Раздался эхом его голос. – Пошли.       Сталкер взял поданную руку, и рывком потянув на себя, поднялся. Он огляделся, и увидел, что сидел под большим деревом, которое тут же исчезло. В следующую секунду перед ним начали пролетать кадры из его прошлого: первая встреча с Караулом, Прыщём и Капитаном. А ещё через мгновение он увидел белого зверька.       – “Ты мне лисой больше нравилась!” – Раздался откуда-то его собственный голос. На это зверёк только зажмурился и сказал:       – Помнишь меня?       Далее в воздухе появился кадр, где он “задушевно” беседует с зомби:       «– Не стреляй, дяденька. Не стреляй, а то я не смогу выполнить указание хозяйки и тебе же будет плохо.       – Первый раз говорю с зомби. Надеюсь, что и в последний. Ничего интересного в этом процессе не усматриваю.       – А я и не зомби.       – Ага, дай–ка угадаю, ты, наверное, грибник, проездом тут, мухоморов разведать?       – Нас взял Контроллер. Половину блокпоста увел. Потом почти за три дня всех съел. А хозяйка задушила Контроллера и взяла меня с собой...»       Клык, дёрнулся и, озираясь по сторонам, спросил Караула:       – Что это за место?       Тот лишь слегка повернул голову и, улыбаясь во весь рот, сказал:       – Добро пожаловать в Галерею! Осторожней здесь, она очень хрупка. – Видя недоумённый взгляд своего друга, он решил пояснить: – Галерея – это место, где сохраняются образ и воспоминания человека и других разумных существ. Мы находимся в части посвящённой тебе. Она хрупка, и надо быть всё время на чеку. Нас здесь не должно быть. Если система защиты нас обнаружит, ты проснешься раньше, чем всё увидишь и поймёшь, а я не смогу сюда больше попасть как минимум ещё пятьдесят лет.       Как только Караул замолчал, сталкер услышал до боли знакомый голос:       «– Это ты мне говоришь?! Ты, тащишь из Зоны все, что под руку попадает! Ты ради наживы готов на все! Сталкерское отродье! А знаешь, сколько людей погибло, изучая ваши «артефакты»? А сколько обычных людей загнулось просто потому, что в соседях у них оказались сталкеры? Не знаешь?! А можешь себе представить каково это: вернуться домой со службы и найти свою семью мертвой, только потому, что за стенкой какой-то ублюдок сложил в одну кучу десяток единиц опаснейшего дерьма?! Это вы – гнойная болячка на теле страны. Это из–за вас здесь кордоны и патрули, это из–за вас армия каждый год теряет сотни лучших людей! Да это вас всех под нож надо класть, всех, до единого! До последнего жадного ублюдка!»       Голос был таким четким, что казалось, будто он снова в руке Сухаря и что тот снова рядом, и снова трясёт его за шкирку как мешок с картошкой.       – Зачем я здесь?..       Сталкеру вдруг стало очень тоскливо. Внутри будто кошки заскребли.       – Ты же хотел узнать, как ты смог выжить. Сейчас найдём то мгновение, когда ты прыгаешь в проход вместе с ним. А! Вот оно.       Перед сталкером снова показалась картина колодца с вырывающимся оттуда зелёным свечением, и снова у него в руках порезанное тело ещё живого Сухаря, и снова всё повторяется:       «– Ну что, ты готов? Сухарь!       Он слабо замычал в ответ. Бледные, перетянутые жгутами руки больше не кровоточили, но края разрезов безобразно оттопыривались в стороны.       – У нас нет больше выбора, Сухарь, понимаешь?       – Угу, – невнятно ответил он.       – Ну что ж, пойдем, Сухарь. Просто помоги мне, оттолкнись хоть чуть-чуть ногами. Разве это худший вариант, умереть в объятиях смертельного врага? Что скажешь, смертельный враг? Или... Невольный друг? Так получилось, что похожи мы с тобой до невозможности. Разве бывает такое с врагами? Не знаешь? Все мычишь. Ну ладно, хватит говорильню разводить. Время вышло. Пора.»       Он упал и стал кататься по тому, что могло быть землёй под ногами. Его мучило очень странное чувство, будто он прожил свою жизнь, абсолютно зря, и если бы он и, правда, умер бы тогда, то умер бы абсолютно напрасно. Его мучила сильнейшая обида. Он плакал и кричал так громко, что окружающая реальность начала трескаться и осыпаться, словно карточный домик.       – Что ты наделал?! – Закричал Караул сквозь звуки биения стекла, исходившие от окружающей реальности. – Нас обнаружили! Надо срочно валить отсюда!        В следующее мгновение сталкер проснулся и, открыв глаза, почувствовал, как по щекам текут слёзы. Он ничего не видел. Глаза были затянуты мутной серой пеленой.       – Успокойся... – Послышался ласковый женский голос. – Почему ты кричал? Тебе приснился кошмар?       Человек не мог понять, почему ничего не видно, но этот голос дал понять, что он в безопасности.       – Где я? Я ничего не вижу! Что с моими глазами?       Мирала обеспокоенно посмотрела на него:       – Ты в безопасности... Как тебя зовут?       Он попытался встать с плоского камня, но что-то массивное и мягкое придавило его обратно.       – Лежи, тебе слишком рано вставать, ты ещё слаб. Так, как тебя зовут, незнакомец? – Повторила львица.       – Я... У меня давно нет имени... – Ответил он, погружаясь в забытье.       – Странно, имя есть у всех. Как тебя тогда называть?..       – Зовите меня... Клык.       – А я – Мирала. Не вставай, хорошо? Если что-нибудь понадобится, я рядом... Просто позови.       Человеку стало приятно такое внимание, и он утвердительно хмыкнув, добавил:       – Я не уйду!..       Закрывая невидящие глаза, он слышал, как его собеседница неспешным, тихим шагом уходила прочь.