***
Местность, в которой они остановились располагалось далеко от ближайшего населённого пункта. Оставив лошадей пастись, пара вышла на поляну. Хелена выбежала в центр вдыхая свежий запах. Гробовщик встал рядом с ней. На его лице играл интерес. Занятно было рассматривать такого живого человека. Он встречал лишь по-настоящему мёртвых или же мёртвых изнутри. Мёртвые изнутри — это те люди что так часто грешили, что их души начали гнить ещё при жизни, жнецы легко видят таких. Так же мёртвыми изнутри считаются те, кто пережил очень много боли, и та пагубно повлияла на их внутренний мир. Елена не рассказывала о себе. По крайней мере много. Прошлое пугало её, и Гробовщик не мог этого не заметить. Эту боль в глазах невозможно спутать ни с чем. Боль потерь. Потери любимых. Потери себя. — За эти месяца, я будто вновь научилась жить, — Лена улыбнулась. — Ха-ха, а раньше? Ты умела жить? — Гробовщик растянул губы в улыбке, заметив растерянность. — Нет… — девушка покачала головой. — Я никогда не умела жить. — Значит, ты не научилась жить — заново, ты научилась жить в принципе, — вкрадчивый шёпот мужчины пробивал до мурашек. — Да ты прав! — и она рассмеялась, поднимая взгляд в небо. — Я наконец-то поняла, какого это — жить! — И как тебе? — Это потрясающе! Раньше я думала, что моя жизнь всегда будет такой… — девушка осеклась. — Какой? — Гробовщик опустился на траву и похлопал рядом с собой, девушка тут же плюхнулась, на указанное жнецом место. — Такой отвратительной, — Елена тяжело вздохнула. — Отвратительной? Почему же? Расскажи, — он тоже посмотрел в небо. — Теперь твой черёд рассказывать истории. — Мои родители, меня не любили, думаю и друг друга — тоже. Мой брат рассказывал, что если бы моя мама не забеременела бы им, то они бы не поженились. Это был вынужденный брак, по залёту. — И в этом браке, вынужденном, они решили родить ещё одного ребёнка, — от чего-то мужчина повеселел. — Даже не знаю, что ими двигало. — О! Это легко объяснить. Они думали, что с твоим рождением, что-то измениться, люди часто рожают детей чтобы изменить собственную жизнь, открыть новую главу, — он вытянулся, сменив тон на более серьёзный. — Люди — эгоисты. Их не заботят никто, кроме них самих. Я считаю, ребёнка, большой ответственностью. Почти каждый способен — родить и зачать, но воспитать… — вздох получился очень болезненным. — Воспитать способны, далеко не все. Когда ты родилась, изменений не последовало, и за это они винили не себя, нет, — он покачал головой, а затем повернул её в сторону девушки. — Тебя. — Да, — в горле появился ком. — А после алкоголь и наркотики. — Ещё одна отчаянная попытка принести в свою жизнь хоть какие-то нововведения. — Этого бы не случилось, не вступив они в отношения, — голубые глаза увлажнились. — Этого бы не случилось, если бы твоя мать не забеременела, твоим братом, — жестоко добавил Гробовщик. — Скажи, Хелена, ты винишь его? — Нет, — незамедлительно покачала головой Лена. — Ребёнок никогда не виноват, он не просил себя рожать. К тому же брат всегда был мне защитой, пока не погиб, — девушка суетливо стала вытирать непрошенные слёзы. Гробовщик подполз ближе вытирая внезапную влагу с бархатных девичьих щёк, своим рукавом. — Никогда не плачь по умершим, если они умерли давно, — напутственно произнёс мужчина. — Им это не в радость, — он опустил пушистые ресницы. — Нам пора, бери меч, и на поле!***
— И та-а-ак… — Батори по-хозяйски устроился в кресле, закинув ногу на ногу. Он достал сигару из оставленного начальником, портсигара, чиркнул спичкой, и удовлетворённо закурил. Всё это он делал медленно, будто специально, всё больше напрягая Грелля. Казалось он испытывал от его беспокойства немалое удовольствие. — Не хотите? — он демонстративно помахал сигаретой, перед лицом красноволосого. — Обойдусь! — красивое лицо жнеца скривилось в отвращение. Он брезгливо поморщился от неприятного запаха. — Как хотите, — с гаденькой улыбочкой произнёс Андре. — Я сюда не курить с вами пришёл. — Так, давайте закончим отчёт и разойдёмся, — здраво подначил Батори Сатклифф. Андре молчал многозначительно смотря на Грелля. В его взгляде читалась сильнейшая неприязнь, граничащая с ненавистью. Сатклифф не знал, чем вызвал его гнев. Вёл себя как обычно. Да, Грелль вызывал у собеседников, не самые тёплые чувства, но и не такие холодные! Андре достал папку, из которой извлёк несколько фотографий, и одним взмахом разложил их на столе. — Вы узнаёте её где-нибудь? — Батори поддался вперёд. Грелль наклонился внимательно, рассматривая фотографии. На них были запечатлены, девушка, блондинки, предположительно голубоглазые. Увы, на чёрно-белых фотографиях, практически невозможно было разглядеть цвет глаз. Сатклифф сделал вид, что внимательно рассматривает девушек, пока Андре морща переносицу, прожигал его ядом зелени. Грелль откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза, и легко вздохнув произнёс чистейшую правду: — Нет. Елены среди кандидаток не было. Они даже отдалённо не походили на Лену. Их объединяли лишь светлые локоны, и длина волос. Андре явно ответ не удовлетворил. Светлые брови надломились, встретившись на переносице. Хмурые тучи, налетели, затуманив зелёный яд. Батори резко встал, сильно ударив ладонью по столу, так что фото, испуганно взлетели и осыпались на пол. Грелль вздрогнул, непонимающе уставившись на блондина. Глаза забегали в глазницах, пытаясь понять, что вызвало видный гнев помощника Меррика. — Хватит мне врать!!! — громко закричал Батори. Неумелая скрипка резануло по слуху, истерическими нотками. — Я не вру! — на лице жнеца промелькнула растерянность. «Почему меня обвиняют во лжи именно тогда, когда я не лгу?» — Лжёшь!!! — в порыве ярости Андре не осознанно перешёл на «ты». — И меня это безумно бесит! Вы не оставляете мне выбора, — Андре взял рабочий портфель, и начал там рыться. Грелль почесал затылок, удивлённо выкатив глаза. Что это за реакция? Даже если бы это была ложь, разве имеет право помощник одного из Совета, так себя вести? Почему до этого он не срывался? Из-за присутствия Локонте? Тогда ему надо бы поскорее вернуться. Или этот блондин растерзает красноволосого. «А ещё меня истеричкой называют! Уилли, стоит поработать с этим Андре!» — Вот! — наконец-то Андре достал какую-то колбу с зелёной жидкостью, в которую Батори начал вставлять иголку, Сатклифф догадался что это шприц. — Что это? — на секунду в глазах Сатклиффа промелькнул страх. — Это? — он помахал шприцом. — О это… — глаза Батори наполнились полнейшим безумием. Грелль испуганно сглотнул вязкую слюну. — В простонародье это называют: «сыворотка правды». Теперь Сатклифф смотрел не с испугом, а животным ужасом. Он вскочил с кожаного кресла, тут же отпрыгнув к книжным полкам. Батори его не останавливал, он медленно приближался. Они были хищником и добычей. Львом и ланью. Но кто из них лев? А кто лань? Грелль побежал к двери. Андре ринулся за ним. Красноволосой отпихнул оппонента ногой. Тот ударился спиной о кресло, в котором совсем недавно сидел Грелль, но шприц не выронил. Сатклифф схватился за дверную ручку, с ужасом он осознал, что дверь не просто захлопнулась, она ещё и заклинила. Не успев предпринять мер, он упал под весом безумного жнецы. Андре, оскалив зубы, пытался заломить тому руки. Сатклифф сумел перевернуться под ним, и схватить за руки, так, чтобы Батори не смог вонзить в него треклятую иглу. Андре явно не собирался сдаваться. Громко заорав он навалился сильнее, припечатав руки соперника к полу, перехватив инициативу на себя. Он наклонил голову к лицу Грелля, собираясь в очередной раз съехидничать. Но Сатклифф не из робкого десятка, ноги его были в данный момент мало подвижны, но, когда его это останавливало. Он согнул ногу, и изо всех сил ударил Батори в спину коленом. Блондин не смог удержать равновесия сидя на бёдрах Грелля, стал падать вперёд. Но в долгу он оставаться не любил, поэтому на последок, хорошенько приложился лбом о нос красноволосого. Грелль вскрикнул от резкой боли на лице. Послышался звук ломающегося дерева. В следующий момент дверь слетела с петель и в помещение ворвались двое. Кто-то схватил Андре за руки, грубо стащив его с тяжело дышащего Грелля. Это был Мариус, заметив в руке своего помощника шприц с известной жидкостью, глаза его яростно засверкали, и заметали молнии. Вторым вбежавшим оказался Уильям, он помог Греллю подняться, узнал о его самочувствии. Затем поправил очки и угрожающе произнёс: — Господин Локонте, я прекрасно понимаю вы один с выше. Вам многое позволено. Но трогать моих сотрудников! Не вы! Не ваши «люди», право не имеете! — Прошу простить меня, и моего сотрудника уж не знаю, что на него нашло, и откуда он это взял… — Мариус вырвал из руки Андре шприц.***
— Нападай! — весело подначил Гробовщик. — Как? — не поняла девушка, выкатив глаза. — Как хочешь! — рассмеялся, и в этом был весь ответ. — Но у тебя коса, а не меч! — не унималась Лена, надув губу. — А ты думаешь, враги все до одного будут вооружены мечами? Нападай говорю! — Ар! — девушка сделала выпад вперёд и тут же шмякнулась на землю, над ней заблестело лезвие косы. — Шесть секунд, — с усмешкой констатировал Гробовщик. — Неплохо для начала, — он подал ей руку, Хелена хохоча поднялась, уперевшись в неё. — Ты верно держишь меч, у тебя правильная посадка и стойка, но этого недостаточно. — А что ещё? — насупилась девушка. — Меч должен стать, продолжением тебя, стать твоей частью! Без этого у тебя ничего не выйдет. У оружия есть душа. — Душа? — девушка вновь удивлённо и неверующе вытаращилась на жнеца. — Да, душа, — терпеливо начал тот. — Как только существо берёт в руки оружие что послужит ему долгие годы, у оружия появляется душа, свой характер, тот который оно перенимает у своего хозяина. Твой меч — это твой характер, пойми его как саму себя. — А что, если я и себя не понимаю? — буркнула Елена. — Понимаешь ты себя! — утвердительно произнёс Гробовщик. — Ты просто не понимаешь, что ты себя понимаешь. — Бессмыслица какая-то! — Смысл, вещь тонкая, — бледные губы растянулись в улыбке, жнец развёл руки. — Пойми его, пойми, чего хочет он. — Да как это понять?! — А чего хочешь ты? — Я? — Елена покачала головой. — Я не знаю… — Гробовщик помолчал, а затем утвердительно произнёс: — Знаешь. — Нет, не знаю! — Знаешь! — Откуда ты знаешь, что я знаю?! — Я просто знаю! — Гробовщик сдул прядь со лба. — Нет не знаешь! — Я сказал: «знаю», и всё! Не препирайся, со мной! Я этого не люблю, — напутствовал жнец. Девушка сердито засопела, а он рассмеялся. «О как! Не любит он понимаете ли!» — Давай ещё раз. И они пробовали. Много раз. Девушка пролетал мимо, падала, не раз на оппонента, меч не раз был выбит из её рук. Она кричала, возмущалась, винила всё вокруг, и саму себя, разумеется. Она проскочила мимо, увернулась от косы, и попыталась сделать подсечку, но Гробовщик вовремя схватил её за ногу, уронив на землю. Она встала и вновь накинулась на него. По началу Серебряный лис смеялся, затем просто наблюдал с улыбкой. Ближе к закату взгляд сначала стал скучающем, а затем, отстранённым. Он вновь и вновь побеждал девушку. По движениям было видно, что напутствия девушка приняла. Но самое главное — нет. В очередной раз девушка шлёпнулась на землю. Гробовщик вздохнул, подняв её одним рывком, поставил на слегка пошатывающиеся ноги. Девушка была грязная и потная. Мужчина вытянул из светлых локонов веточки. Наклонившись он покровительно чмокнул её в светлую макушку. — Нет, Елена. Пока ты не поймёшь, чего хочешь, врага ты не одолеешь. На напутствие девушка лишь отчаянно вздохнула. С глухим стоном она зарылась лицом в грудь мужчины. Вдыхая приторный аромат его тела. Такого родного и непостижимого. Он был так близко, но при этом, казалось его невозможно было получить. Как можно понять себя? Сейчас? Здесь? Это казалось невозможным даже не реальным. — Я уверен, ты не дашь себя ранить, возможно ранишь соперника, но не победишь. Будем надеяться, что и этого будет достаточно, — он помолчал, а затем добавил: — На первое время, — на эти слова девушка только громче засопела, мужчина рассмеялся. — Не унывай, лучше посмотри какой закат! — девушка наконец отлипла от него и посмотрела на разноцветный пейзаж. — Красиво, — констатировала она. Они ещё немного постояли в тишине, пока она не спросила. — Слушай Гробовщик, я могу задать тебе один щепетильный вопрос? — Задавай, — кивнул жнец, довольно жмурясь из-за тёплого ветерка, растрепавшего серебряные пряди. — Винсент, твой сын? Он молчал. Долго. От этого Елене стало не удобно и она смутилась, подумав что вопрос был уж слишком личным. Но Гробовщик наконец ответил: — Нет. Генетически он не мой сын, но вот в моральном плане. Он стал сиротой довольно рано, и я всё это время был рядом. Воспитывал его. Был ему верным другом и главным советчиком. Я любил его мать, я любил его, я любил их. Они были моей семьёй, они сделали меня счастливым, пускай совсем ненадолго, — он снова замолчал, давая Елене переварить информацию. — В дополнение хочу сказать, что жрецы не могут иметь детей. — Совсем? — Совсем, — закат начал растворяться в предночных сумерках. — Я удовлетворил твоё любопытство? — Да, — кивнула девушка. — Пора собираться, дорога не близкая. — А куда мы едим? Ты так и не ответил, — спросила Лена. — В Уэстонский колледж.***
Ещё долго Т-Спирс и Локонте препирались стоя в коридоре, пока рабочие, чинили дверь. В результате сошлись на том что им пришлют недостающие экземпляры книг с ныне живущими и уже умершими. Ещё раз уточнив у Грелля, как его нос, Ульям скрылся из виду. Андре Мариус послал, во всех смыслах этого слова. И тот понурив голову так же ушёл. Понимая, что наказания ему не избежать. Наконец Меррик и Грелль остались наедине. — Я не прошу простить его, но за себя всё же попрошу, — Мариус подошёл к Сатклиффу, достав очередной белый платок, и протянув его Греллю, тот безалаберно прижал его к разбитому носу. — Вы виноваты только в том, что приняли его на работу, — гневно сощурился Сатклифф. — Виноват, — пожал плечами Меррик. — Мы так и не закончили. — И что предлагаете? — жнец усмехнулся. — Ещё мне что-нибудь сломать? — Нет, — верховный виновато опустил взгляд, чуть смутившись. — Вы не хотите встретиться где-нибудь на нейтральной территории, и поговорить? Я не имею ввиду именно допрос по происшествию, хотя и его тоже. Мне хотелось бы познакомиться с вами поближе. — У меня выходные заканчиваются, — растерянно ляпнул Грелль. — Я попрошу продлить их, — улыбнулся Локонте, положив руку на плечо жнеца. — Уилл, вам этого не простит, — хмыкнул Грелль. — Он мне и так уже высказал всё, что обо мне думает, — вздохнул Локонте. — Так что? — Приглашаете меня на свидание? — решил с кокетничать Грелль непринуждённо улыбнувшись. -Считайте, что так, — ухмыльнулся Мариус. — Я согласен, — удовлетворённо кивнул Грелль. — Отлично, — Меррик так же удовлетворённо вздохнул. — Знаете, Господин Сатклифф… Когда мне о вас рассказывали, вас назвали смеющимся убийцей с ледяной осенью в глазах. Но я не согласен, — Мариус обнял ладонями побелевшее лицо Сатклиффа, заглянув точно в глаза. — В ваших глазах живёт тёплая весна, — и он ушёл, так же быстро, как и обнял Грелля на прощание. Но тело жнеца всё ещё хранило воспоминание. Жнец с мечтательной улыбкой прикоснулся к розовой горячей щеке. — Грелль! — Это был Рональд, он обеспокоенно взял Сатклиффа за плечи. — С тобой всё в порядке?! Ох, ты бы слышал, как Спирс проклинал высшие чины, все теперь о произошедшим в курсе! Грелль! Эмм… Грелль?.. — Уи-и-и! — радостно завизжал Сатклифф, чем очень напугал Нокса. — Меня пригласил на свидание один из Совета! Ты представляешь Рональд?! — Грелль счастливо закружился на одном месте. — И выходные продлить обещал, и от этого сумасшедшего спас, и Уильяма стерпел! Пойдём! Пойдём скорее! — на радостях он схватил Нокса за руку потащив в неизвестном направлении. — А… А куда мы?! — Как куда?! Ты меня что не слушал?! Мне же нужно срочно обновить гардероб! Купить что подороже! Так что давай, давай пошевеливайся Нокс! Рональду только и осталось что смириться с судьбой и ускорить шаг.