Несколько часов назад
– Приятного аппетита, – на этот раз с улыбкой сказал Джаред, наблюдая за Дженсеном, который уплетал еду, словно его не кормили несколько недель. – Спасибо, – ответил Дженс с полным ртом еды, оторваться от которой он бы не смог даже под дулами автоматов. – Не отвлекайся, – Джаред же не мог оторваться от созерцания Дженсена, на которого он никак не мог насмотреться. Падалеки улавливал каждое движение Эклза, запечатлевал его в своей памяти, словно боялся, что он снова его потеряет. По груди растекалось приятное тепло, отчего на его лице красовалась улыбка с умилительными ямочками на щеках. Тот камень, что отягожал его все это время, наконец спал, и Джаред смог вздохнуть полной грудью, вновь почувствовать себя живым, настоящим и, что самое главное, нужным тому, без кого он свою жизнь не представлял. В этот момент он был по-настоящему счастлив. – Дженсен, посмотри, что у меня есть... – радостно проговорил Дик, заходя в палату, но тут же остановился, увидев длинноволосого парня, сидящего на кровати. С лица Джареда спала улыбка, а внутри начало разжигаться пламя ревности. – Дик, познакомься, – начал Дженс, проглатывая еду, – это Джаред. Джаред, это Дик. – Приятно познакомиться, Джаред, – с широкой улыбкой Дик протянул руку Падалеки. – Взаимно, – с ощутимым в голосе отвращением ответил Джаред и нехотя пожал протянутую руку. Он взглянул на Дженсена с немым вопросом в глазах «А это еще кто такой?» Дженсен понял этот взгляд и решил пояснить Джареду: – Это мой... знакомый. Мы с ним познакомились совсем недавно. На последних словах Джаред приподнял одну бровь, ему было интересно узнать, где и как они могли познакомиться, о чем он и спросил: – И как же состоялось ваше знакомство? Этот вопрос и Дженсена, и Дика поставил в тупик. Они переглянулись, не понимая что отвечать. Ведь если сказать правду, то Джаред все равно не поверит, а подумает, что Дженсен считает его за умалишенного, если смог предположить, что он это примет за правду, а потому нужно было максимально быстро придумать более-менее правдоподобное объяснение. – Он тоже был в том клубе, – Дженсен надеялся, что Джаред поверит в это. – И он помог мне выбраться оттуда. Джей перевел взгляд на Дика, который, заметив это, закивал в знак подтверждения его слов. – Предположим, – максимально спокойно проговорил Джей, стараясь погасить пламя ревности внутри себя. – Если бы не Дик, я бы так и остался там нав... надолго, – сказал Дженс, полагая, что это подтвердит правдоподобность данного сценария. – А ты что, ревнуешь? – он знал, что Джаред очень ревнив, а потому можно было почти со стопроцентной уверенностью сказать, что он ревнует. – Еще чего, – начал отнекиваться Джаред, переведя взгляд на Дженсена, хотя сам понимал, что демонстрирует ее очень откровенно. – Еще как ревнуешь, – чуть приглушенно сказал Эклз, но достаточно громко, чтобы Падалеки услышал. Последний же показательно безразлично пфыкнул в сторону Дженсена, хотя ему нравилась такая проницательность Дженса. В какой-то мере она его даже заводила. – Что ж, не буду вам мешать, – Дик чувствовал себя здесь лишним, а потому ему хотелось максимально быстро удалиться, чтобы не быть третьим лишним. – Еще увидимся, – попрощался он, выходя из палаты. – Обязательно, – ответил ему вдогонку Дженс. – Джей, – он обратился к парню с легкой улыбкой на лице, – мне, конечно, очень приятно, что ты меня ревнуешь, ведь это значит, что я тебе не безразличен, но не нужно ее выражать прилюдно. Для меня есть только ты, – Дженсен взял Джареда за руку, – и больше никого, – он начал поглаживать руку Падалеки точно так же, как тот гладил руку Эклза, когда он был в бессознательном состоянии. Джаред не мог этого не заметить, и он сразу понял, почему Дженс делает это. – Ты чувствовал, когда был в отключке, – Джей с прищуром посмотрел на парня. – И я тебе безумно благодарен за это. Ведь если бы ты этого не делал, то я бы так и не понял, что мое тело все еще живо здесь. – Что ты помнишь оттуда? – с интересом спросил Джаред. «Я помню, как мое тело плавилось под воздействием высокой температуры и раскаленной лавы. Я помню, как в меня были воткнуты крюки, разрывающие мое тело на части. Я помню, как из меня хлестала кровь, но я не умирал, а лишь продолжал испытывать нестерпимую боль каждой клеточкой своего тела. Я помню, как меня били плетьми, от которых мышцы рвались и выворачивались наружу. Я помню ад, который окружал меня». – Я мало что помню. Все... достаточно размыто, – ответил Дженсен, делая вид, что он упорно пытается хоть что-то вспомнить. – Совсем ничего? – Я помню темноту, потом свет, а потом... я уже здесь. – Хорошо, – Джаред в ответ начал поглаживать Дженсена по руке. – Все будет хорошо. Падалеки пробыл в палате до самого вечера и с огромным нежеланием покинул ее, когда его уже выпроваживала медсестра. После этого он отправился домой, где его уже заждались. Прибыв домой, он обнаружил там только Мэган и Сэди, которые даже не сразу заметили приход Джареда, поскольку Мэгги уж очень внимательно смотрела мультфильм по телевизору, а Сэди тихонько сопела, устроившись рядом с девочкой на диване. – Что за мультфильм? – спросил Джаред, проходя в зал. – О, великан пришел, – Мэган наконец отреагировала на появление брата в доме. – Это «Храбрая сердцем». У меня, когда я вырасту, будут такие же рыжие волосы? – с детской наивностью спросила Мэган. – Они у тебя будут такие, какие ты сама захочешь, – улыбнулся Джаред. – Тогда точно будут! – обрадовалась девочка. – А где мама с миссис Блэк? – поинтересовался Падалеки. – Они ушли пообщаться, пройтись по магазинам, – ответила Мэган, не отрываясь от экрана. – Это надолго, – в сторону протянул Джей, вспоминая, сколько часов в среднем занимает этот процесс у мамы и миссис Блэк. Стоило ему об этом подумать, как входная дверь открылась, и в дом вошла Алона, еще одна любительница убить уйму времени на прогулку по магазинам. – О, Джей, ты уже пришел. Ну, как все прошло? – спросила девушка, проходя в дом. – Мне есть о чем с тобой поговорить, Алона, – по внешнему виду Джареда было невозможно понять, о чем он именно хотел поговорить, но Алона прекрасно понимала, что одной из вероятных тем будет ее информированность о планах Дженсена по поводу своего «самоубийства». – На кухне, – уточнил он, когда девушка подошла к нему. – Прямо заинтриговал, – она пыталась сохранить вид, будто ни о чем не подозревает. Когда оба зашли на кухню, Джаред закрыл дверь, чтобы Мэган не услышала ничего лишнего. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? – задал вопрос Джей, скрестив руки на груди. – Я думала, ты мне расскажешь, как там Дженсен, как поговорили с ним, – девушка пыталась заговорить зубы. – Он себя чувствует нормально, поговорили, собственно, тоже нормально. – Это же здорово! – максимально искренне образовалась она. – Теперь твой черед, – Джаред продолжал сохранять серьезный вид. – Когда я с ним говорила, он тоже чувствовал себя вполне нормально, особо ни на что не жаловался, – Алона до последнего делала вид, что не понимает, о чем хочет поговорить Джаред. – Два года, – не выдержал Джей, после чего Алона поняла, что ей не отвертеться, – ты знала, что он жив. Знала и ничего мне не сказала, – в голосе Джареда чувствовалось напряжение. – Я обещала, – выдохнула она. – Я обещала, что ты об этом не узнаешь раньше, чем это станет безопасно. Дженсену нужно было время, чтобы разобраться со всем этим. Я же всего лишь присматривала за тобой. – Ты лгала, – он смотрел на нее исподлобья. – В чем? В том, что мне его не хватает? Мне его действительно не хватало, – оправдывалась она. – Но ты знала, что он жив. Знала, но играла эту трагедию с убитой горем сестренкой. – Пойди тогда что-нибудь не так, и мы бы с тобой сейчас не здесь стояли разговаривали, а в земле червей кормили. Потому что дела обстояли куда серьезнее, чем ты себе можешь представить. Это не «Сверхъестественное», где Сэм и Дин в любом случае выживут, даже если Бог с Тьмой свалятся на них, Винчестеры и их переживут. А это жизнь. И тогда на кону стояло три жизни. И пойди что-нибудь не так, пуля прилетела бы в каждого из нас. И как ты потом прикажешь жить Дженсену, зная, что из-за его слепой любви погибли самые близкие ему люди? Такой исход лучше? Мучиться всю жизнь или два несчастных года? Джаред постепенно стал осознавать, что его претензии действительно не выдерживают никакой критики и больше смахивают на эгоистичные хотелки. – Прости, – полушепотом сказал Джей, чувствуя свою вину перед Алоной, – ты права. Тал выдохнула и со снисходительной улыбкой подошла к парню, обняв его за плечи. Она понимала, что Джареду обидно за то, что он чуть ли не единственный, кто не был в курсе происходящего, а потому нужно отнестись к этому с пониманием и объяснять ему необходимость такого решения. – Ничего страшного. Я понимаю твои чувства. Но теперь все налаживается: Дженсен здесь, вы снова вместе. Вместе же? – решила уточнить Алона, поскольку она так и не поняла, вместе они или нет. – Вместе, – со смешком ответил ей Джей. – Еще лучше! – Тал немного потеребила его по спине. – Давай приготовим ужин, а то я готова слона съесть. Парень на это усмехнулся, и они принялись готовить ужин. После непродолжительных дискуссий они решили сделать лазанью. Поскольку оба делали ее всего несколько раз в своей жизни, то получилась она относительно неплохо на вид, но более чем приемлемой на вкус. Мэган же утверждала, что это самое лучшее, что она когда-либо пробовала, после чего взяла с Джареда обещание, что он приготовит точно такую же лазанью еще раз. Все время приготовления ужина и его поедания Джареда не покидали тяжелые мысли, в которых не мешало бы разобраться. Когда с ужином было покончено, он сообщил Мэган и Алоне, что прогуляется, после чего отправился на улицу. Темнота вокруг и свежий воздух создавали неповторяемую атмосферу, словно он сейчас находится в своей душе, где также темно и прохладно. Прогуливаясь по вечернему городу, он осмысливал все произошедшее за день, анализировал. Это могло продолжать чуть дольше, если бы к нему сзади кто-то не подошел и не приложил пропитанную каким-то раствором тряпку к носу, после пары вдохов он почувствовал, как его веки тяжелеют и он погружается в сон.= = =
– Я не собираюсь тебя убивать, Джаред, – мужчина продолжал нависать над Джеем. – Я хочу всего лишь узнать ответ на один вопрос. Что ты знаешь о боли?