Сербия: последний день

«В 70-е все хотели свалить из страны, а в нулевые все хотят свалить с планеты.»

Александр Васильев

Спустя месяц.       Он должен уехать в ближайшее время, иначе Смук доберётся и до него, но это чужая война, Шаталов больше не военный, он никто. Он бы и уехал, если бы был паспорт, паспорт Сербии. В полицию не сунешься, вышлют на родину, если бы не одно НО... До сих пор не укладывалось в голове, как так можно... В Югославии сейчас не лучшие времена, бомбёжка, новые "владельцы" земли в лице боевиков, их главарь отличался особой жестокостью, не жалел ни женщин, ни детей. Сколько деревень он уничтожил... сколько загубил. При одном упоминании его имени все дрожали. Шаталов порвал все связи с родиной, он был обижен?       Бедный домик на краю города встречал его своей скудностью: прогнившая крыша, вылетевшие после взрыва стекла, стены обклеены плакатами с различными лозунгами, куча хлама во дворе. В доме, где живет многодетная семья, в обломки играют дети, представляя саблю или автомат, такие весёлые несмотря на суровые времена в Югославии, грязные, одежда разодрана. — Раде! — воскликнула немолодая женщина, вышедшая с кухни, — жена хозяина дома. Отправив остальных детей на улицу к братьям и сёстрам, она пригласила, точнее вытащила из захламленной комнаты мужа с отменной шубой в руках. — Предложил бы ему работу, он твою семью из-под бомбежки вывез!       Седовласый мужчина только отмахнулся, попутно складывая вещицу со всей аккуратностью. Он всё же надеялся стрясти с русского обещанные десять тысяч — большие деньги. Он с опаской посматривал на спальню, где копошились полицейские в поисках злачных мест. Мужчина вытащил из ящика покосившегося серванта, где уже обнаружили оружие, сигареты и всякую другую контрабанду, стопку бордовых книжечек. — Вот, найди сам, — прошептал он, дабы не услышали полицейские, и схватив с обшарпанного стола телефон, разрывающийся целых десять минут, он скинул трубку.       Неплохо зарабатывает, как к нему до сих пор местная полиция не заглядывала? Шаталов перелистывал обычные бумажные листы, похожие с виду на оригинальные паспортные. Всё же нужно забрать заказ, чтобы не валялся без дела, чтобы никто не воспользовался его именем. Разные люди с фото смотрели на него. Беженцы? Открыв следующую книжечку, он был ошарашен. В этой девушке с длинными каштановыми волосами, большими тёмными глазами и всё таким же детским лицом Андрей узнал подругу и бывшую сослуживицу. Как её сюда занесло? Должно быть, что-то случилось, от хорошей жизни не бегут делать новый паспорт. Богдана Белькович. "Если паспорт здесь, значит она должна придти за ним", — подумал он. — Эй! — хозяин дома бросил складывать пачки сигарет в ящики и прикрывать их вторым дном и повернулся к Шаталову. — Когда она должна придти? — Откуда я знаю?! — ответил тот. — Нужен паспорт — придёт.       В коридоре мелькнула женская фигура, минуя поваленный стул на трёх ножках, кучу свёртков и до одури орущих детей, чуть не сбивших её с ног. В потёртых джинсах, чёрной свободной майке и неизменной кожанке. На голове бейсболка, козырек которой отбрасывал тень и затемнял глаза до черноты. Почти не изменилась, только суровая. Убрав свой паспорт в карман, Андрей двинулся ей навстречу. — Саша? — не веря своим глазам, уточнил парень. — Как ты здесь? — Богдана, — поправила его девушка, ища в куче свой документ. — Он же не настоящий, — край фотографии отходил, да и голограмма отсутствовала. — Я плачу за нормальный товар, а не за детский рисунок. — Мне это стоило десять тысяч! — возмутился контрабандист, размахивая руками в порыве гнева.       В проёме комнаты показался немолодой, седовласый, с пушистыми усами полицейский — вышел на крики арестованного. Пожилой, строгий, узнавший жизнь и войну, но очень добрый по словам его коллег. Придирчиво рассмотрев незнакомку, он молча пригласил Андрея побеседовать наедине, пока подчиненные обшаривали мебель на предмет скрытых тайников. — Позвольте ваш рюкзак, — рядом возник молодой парень с протянутой рукой. Строгий для своих лет, отразилась война и, возможно, личная трагедия. Разговаривал он по-сербски, хорошо, что Богдана понимала язык, иначе выдала бы свою национальность. Только вот вопрос, не наделала ли она ошибок в разговоре?       На стол посыпались вещи: блокнот, который сразу же бросился изучать полицейский, перевернув несколько страниц и вновь посмотрев на девушку, он отложил его в сторону. Какие-то ключи, несколько фотографий, перочинный нож, зеркальце, солнечные очки и по мелочи. Вернувшись к записям, полицейский хмурил брови каждый раз, когда ему было непонятно написанное, видимо, всё же ошибки. — Вы сербка? — задал неожиданный вопрос парень, сложив вещи обратно в рюкзак. — Да, — ответила девушка, сохраняя мертвенное спокойствие и без стеснения смотря прямо в глаза. Вдруг это провокация, чтобы вывести её на чистую воду и депортировать домой?        Между сдвинутым в центр драным диваном и двумя креслами расположились Шаталов и Милич. Они явно ждали объяснений, что вдруг за особа заявилась к контрабандисту и что вообще происходило между этими двумя? Милич был готов арестовать девушку так же, как когда-то Андрея, но если ей нужна помощь, так же, как ему? Если она такая же жертва? Он не собирался брать на душу грех, не разобравшись в ситуации. Времена такие, все бегут по разным обстоятельствам. — Всё в порядке, — поспешил успокоить Шаталов. — Это моя хорошая подруга, в тот день она спасла мне жизнь. Ей нужен паспорт. — Получит паспорт, когда закончим дела, — заявил полицейский, нахмурив брови. — Лишние руки не помешают. — Она не идёт, — отрезал Андрей, замотав головой. — Хватит с неё войн. — Это не тебе решать, — бросила вошедшая в комнату Богдана. — Я согласна, только введите в курс дела. Андрей, я не маленькая и буду решать сама.       Шаталов хотел возразить, попросту запретив на правах старшего, но понял, что запрет для неё ничто, понял это, когда проходило его последнее задание, когда она поставила его жизнь выше, чем свою, когда погиб Киря... По лицу Шаталова видно, что он мягко говоря не согласен, но и девушка не уступала ему во взгляде. Он чувствовал некую ответственность за неё, не потому что она спасла ему жизнь, а потому что человек хороший, нуждающийся в близких. Ещё никого в жизни он не подпускал так близко.       Выйдя из дома, ребята сели в машину. Богдана ждала, когда же парень заговорит, но он молчал. Хотелось обсудить сложившуюся ситуацию, выдвинуть план дальнейших действий. — Почему ты здесь? — Андрей крепко сжимал руль до побелевших костяшек. Догадывался в чём дело, знал, что так будет, но не хотел верить. Он зол, но не на девушку, а на правительство, ведь они просто выполняли свой долг, отстаивали порядок. — По классике, — ответила та, подперев голову кулаком. — Тебя только долго искала, ни Вера, ни Гирей слышать о тебе не слышали. — Неужели так просто можно вышвырнуть человека из страны? — поразился Шаталов, следуя за впереди едущем автомобилем Милича по горной дороге. — Можно. Тебя же вышвырнули, — ответила Богдана, закинув ногу на панель.