Дылда и однорукий

Остаток ночи Бриенна ворочалась в томительной полудрёме. У неё был флакон сонного вина, который мейстер дал ей сразу после приезда домой, чтобы она не мучилась кошмарами, но к подобным мерам она прибегать не любила. Утро наступало медленно и мучительно, и чем светлее становилось в комнате, тем меньше Бриенна понимала происходящее в своей жизни. Меньше всего она понимала теперь всё, что связано с Джейме. Он получил отказ… отказ… от свадьбы… и уехал? На Джейме это уже ну совсем никак не было похоже. Мало того, что предложение это вдруг взялось из ниоткуда, как гром среди ясного неба, так ещё и его реакция – вскочить на лошадь и уехать? Это на него тоже не было похоже. А если дело в его гордыне, то уязвляла уже Бриенна её куда сильнее, чем отказом от предложения, которое вдруг – совершенно непонятно, почему и зачем – откуда-то взялось. Когда замок со всеми обитателями очнулся ото сна, Бриенна натянула первые попавшиеся бриджи с высокими сапогами, просторную рубаху и длинный кожаный камзол. Она никак не могла решить, чем будет сегодня заниматься. В доме всё время кто-то гостил, когда она была маленькой. Ей всё хотелось как-нибудь принести отцу родословные благородных и рыцарских домов, положить перед ним, и попросить его вычёркивать имена семейств, с которыми он был дружен – она была абсолютно убеждена, что к концу дня все книги были бы полностью вымазаны чернилами. И насколько Селвин Тарт был компанейским, настолько нелюдимой была его дочь. Уж насколько он любил гостей, настолько она ужасалась от одной мысли, что ей придётся столкнуться в доме с кем-то, кроме отца и прислуги. Когда в доме были гости, Бриенна, опасаясь на них наткнуться, убегала из замка и изучала Тарт. Когда гостей не было, Бриенна любила залезать в самые разные уголки Закатного и исследовать их. Гостей не было. По старой памяти она выскользнула из своей комнаты и быстро пошла по коридорам, пользуясь наименее популярными лестницами. Она добралась до самого верха замка, забралась в смотровую башню и вылезла на крышу, подняв тяжёлый люк. Предполагалось, что из этой башни будут следить за тем, чтобы враг не подошёл с моря, но от одной этой мысли Бриенне становилось смешно: если Закатный кто-то захочет захватить, он его захватит. Насколько она знала, Тарт со времён Завоевания Вестероса никто захватить не пытался, и если когда-то он ещё принимал какое-то участие в политической и военной жизни страны, то где-то со времён прадеда Бриенны он стал каким-то совсем уж обособленным островом, а при отце Тарт и вовсе стал безобидным, дружелюбным и нейтральным. Бриенна была единственной наследницей Тарта, и весь остров должен был достаться ей. Единственный интерес в захвате Тарта выказывали только ушлые молодые (и не очень) люди, готовые, ради земель и замка, выказывать интерес и к несимпатичной наследнице. Мелкая знать, некоторые межевые рыцари, благородные наследники, лишённые собственных земель – ото многих Бриенна слышала и лживые комплименты, и красивые слова, и пустые обещания, в которые однажды даже готова была поверить. Единственное, за что Бриенна была благодарна септе Роэлле – объяснение, что молодые люди несколько ниже по статусу часто будут интересоваться Бриенной, только вот весь их интерес будет обусловлен землями и какими-никакими богатствами Тарта. Глава дома Ланнистеров был, мягко говоря, не ниже по роду, он, мягко говоря, не нуждался в землях, и, уж тем более, в так называемом «богатстве Тарта». Бриенна тяжело вздохнула, с тяжёлыми мыслями рассматривая волны, разбивающиеся о скалы. Море сегодня было неспокойное, ветер был свежий, и очень хотелось чувствовать себя живой… но она чувствовала себя как-то осоловело и потеряно. Она вернулась внутрь замка и прошлась по коридорам, в которые, видимо, никто даже не заходил в последние годы. Многие двери были запечатаны, некоторые были закрыты на ключ. Но Бриенна дошла до одного помещения, находящегося в угловатой башне, и с силой рванула тяжёлую дверь. Дверь нехотя поддалась, и Бриенна оказалась внутри большого зала. Это был фехтовальный зал. Бриенна быстро стягивала ткани, которыми укутали всё, что здесь было, и в мягком солнечном свете, пробивающемся из больших окон, заплясала поднявшаяся пыль. Она провела здесь, должно быть, сотни и сотни часов с сиром Гудвином, отцовским мастером над оружием. Ей было с ним нелегко, даже очень нелегко, но ей с ним нравилось. Сир Гудвин всегда относился к ней, как к воину, несмотря на то, что она была леди. Но он ни разу не охнул, мол, как же так – леди с мечом. Напротив, он научил её, как обернуть эту «слабость» в преимущество. Когда это было возможно, они тренировались во дворе, но чаще всего – именно здесь, в никому ненужном зале северного крыла, скрытом от любопытных глаз. Когда они только начали тренировки, Бриенна толком не понимала, как меч держать. Но годы шли, её рука крепла, и настал день, когда она впервые победила своего учителя. Сир Гудвин тогда громогласно хохотал – не то от гордости, не то от радости, не то от шока. А юная Бриенна смотрела на него глазами, полными радости, и её пальцы, сжатые на эфесе, дрожали от азартного восторга. Сир Гудвин учил её всему, что знал сам. Сир Гудвин много хвалил её. А ещё он был честен и всегда говорил то, что думал. — Когда ты вырастешь и твоя рука совсем окрепнет, - сказал он однажды, садясь на стоящий у стены сундук, - ты в драке будешь стоить десятерых обученных солдат, и ещё нескольких толковых рыцарей вдобавок. Бриенна смущённо отвела взгляд и снова схватилась за меч. — Уже сейчас тебе силы и роста хватило бы для победы во многих турнирах. А навык… Навыка ты со временем наберёшься ещё больше. Она усмехнулась, не до конца уверенная, смеётся над ней наставник или говорит всерьёз – кто же её, женщину, допустит до турнира? — Когда я вырасту, сир Гудвин, - заявила Бриенна, поднимая потрёпанный меч высоко над головой, - я смогу победить любого. — Ты сможешь победить многих талантливых мечников, - согласился он. - Но не любого, девочка. — Любого, - сказала Бриенна, серьёзно посмотрев на своего наставника. - Вот увидите. Сир Гудвин одарил её снисходительной улыбкой, и Бриенна обиженно поджала губы. — Ты будешь хороша, девочка. Даже очень хороша. — Буду, - тихо, но твёрдо заявила она. — Но будут мечники лучше. Бриенна внимательно смотрела на сира Гудвина, перебирая пальцами на эфесе меча. Схватка была долгой и сложной, но в Бриенне было выносливости раз в десять больше, чем в её наставнике. Сир Гудвин, весь потный и красный, сидел на сундуке, пытаясь отдышаться, а Бриенна, стоя посреди зала, с вызовом его рассматривала. Бриенне тогда было шестнадцать, и она была полна юношеской спеси. — Ну кто? - спросила она в азартном запале. — Ты и сама знаешь, кто, - улыбался её наставник. - И даже можешь назвать мне имена. Бриенна глубоко вздохнула, утыкая клинок в каменный пол. — Король Роберт, - сказала она тихо. — Ну, предположим, - так же тихо усмехнулся сир Гудвин. — Лорд Старк, - сказала она чуть громче. — Это точно, - громче согласился сир Гудвин. - Видела бы ты его «Лёд», девчоночка, он выше тебя в длину. Бриенна задумчиво рассматривала сира Гудвина, почёсывая затылок. — Кто ещё? - спросила она задумчиво. - Кто-нибудь из Мартеллов? — Может быть, - пожал плечами сир Гудвин. - Но я не уверен. Никогда не видел никого из них в драке… Мартеллы – кровавое солнце, пронзённое золотым копьём. Горячая кровь. Жаркая спесивость. А золото имеет свойство слепить. Она внимательно его слушала, глядя в пол. — Так что не знаю, девочка, не знаю. Бриенна задумчиво вычерчивала острием меча воображаемые узоры на каменном полу. — Странно, что ты не упоминаешь своего Ренли, - хохотнул сир Гудвин, но тут же замолчал, когда вооружённая Бриенна смерила его строгим взглядом. - Ну прости, девчоночка. Не злись. Она обиженно поджала губы и снова опустила взгляд в пол. И она, и сир Гудвин, прекрасно знали, что младший брат короля довольно посредственно обращается с мечом. — Ренли – нет, - вздохнула она. - Но Станнис – да. — Станнис, - равнодушно пожал плечами сир Гудвин. - Само собой. — Ну, кто ещё… - задумчиво протянула Бриенна, рассматривая то конец меча, то свои тренировочные сапоги. Сир Гудвин тихонько хихикнул, и Бриенна напряжённо повела плечом. — Клиганы? - вскинула она брови, поднимая на него взгляд. Сир Гудвин при упоминании этого дома даже как-то напрягся и помрачнел. — Клиганы, - кивнул он согласно. - Только, девчоночка… Уж лучше держись подальше от обоих. Бриенна молча кивнула и задумчиво уставилась в окно. Прошло несколько мгновений. Сир Гудвин начал тихо смеяться. — И всё, - заявила Бриенна, резко выпрямляясь. — Не всё, - усмехнулся сир Гудвин. — Всё, - буркнула Бриенна, чуть отворачиваясь в сторону. — Ещё одно имя, - вкрадчиво произнёс он. — Не знаю я больше никаких имён. — Чего это у тебя вдруг память отказала? Бриенна, поджав губы, смотрела в окно и молчала. Сир Гудвин тоже молчал. Бриенна начала нервно барабанить пальцами по своему бедру, и её наставник, не выдержав, сдавленно усмехнулся. — У вас с Ильде что, - тихо выцедила она, - свет клином на нём сошёлся, что ли? Сир Гудвин рассмеялся, и Бриенна вспыхнула. — Что вы мне на пару с ней мозги цареубийцей полощете?! - воскликнула она в негодовании. — Цареубийца или нет, - покачал головой сир Гудвин, глядя на свою воспитанницу, - а мечник он блестящий. Даже золотой. — Максимум позолоченный, - пробурчала она в ответ. — Прекрати злиться, девочка. — Я не злюсь, - пробурчала Бриенна со злостью. — Просто ты его не видела. — Боги миловали, - огрызнулась она, и сир Гудвин громко рассмеялся. Бриенна протопала к углу зала и с досадой опустила меч в высокую жестяную корзину, несмотря на то, что она дралась не тренировочным, а настоящим мечом, место которому было на стойке для оружия. — Я имею в виду, в бою, - улыбнулся сир Гудвин. - Уже судишь, а в бою-то ты его не видела. — Может, когда-нибудь увижу, - выцедила она, поднимая на наставника суровый взгляд исподлобья. — Не увидишь, - покачал он головой, - если боги милуют. — Если тебе в следующий раз захочется поговорить про цареубийцу, - поморщилась Бриенна, - то говори не со мной. — Как прикажешь, леди Бриенна, - громогласно рассмеялся сир Гудвин, и Бриенна обиженно фыркнула. Приказывала-то она уже в сотый раз, только толку от этого не было никакого. Сир Гудвин всегда использовал любую возможность, чтобы хоть немного ожесточить юную воспитанницу. Бриенна вспомнила, как ехала связанной на лошади, сидя спина спиной к Джейме, и они то и дело толкали друг друга плечами, уж устав спорить, кто из них на мосту победил. Она тогда представляла, как напишет письмо сиру Гудвину: «Твой хвалёный Джейме Ланнистер – такой же горделивый дурак, как и все остальные». Никакое письмо она, конечно, не написала, но держала в голове эту мысль многие годы. Однажды, правда, она передумала, но только потому, что решила, что он ещё больший дурак, чем все остальные, и уж явно куда более горделивый. Когда она только возвращалась на Тарт с войны, обессиленная от печали, убитая горем, она пыталась тешить себя хоть какими-то радостными мыслями. Она представляла, как вернётся в родной замок, найдёт сира Гудвина в большом фехтовальном зале, и покажется ему на глаза с загадочной улыбкой. «Ты не поверишь, что со мной было», - сказала бы она, и рассказала бы ему кое-что про свои приключения. Но сир Гудвин скончался, едва ей исполнилось семнадцать. Сильный, крепкий, талантливый и благородный рыцарь – только вот болезнь съела его за считанные недели. После его смерти отец пытался нанимать других учителей для тренировок дочери, но никто из них не смог даже близко сравниться с сиром Гудвином. Он был не только прекрасным наставником, но и даже, можно сказать, другом. А у Бриенны друзей больше не было. Она стояла в пыльном заброшенном зале, охваченная воспоминаниями, и не хотела уходить. Хотя уже заболел живот от голода, а от разлетевшейся пыли хотелось чихать. Бриенна, тяжело вздохнув, вышла из комнаты, плотно придавливая за собой массивную дверь, и быстро пошла по коридорам. Хотелось есть, но в замке оставаться не хотелось. Можно было наткнуться на Миру, которая бы стала причитать, что леди прошлым вечером не стала ужинать, или, чего доброго, на Ильде… Не зная, что же ей делать, Бриенна вышла на улицу и села на крыльцо, но тут же подскочила и пошла к выходу из внутреннего двора. Тут её могли увидеть отец или слуги, а она сейчас никого из них видеть не хотела. Бриенна вышла на внешний двор и стала наблюдать за повседневной жизнью обитателей замка и его окрестностей. Суетились поварята, туда-сюда сновали садовники, лесничие, охотники, прачки, пажи, и прочие, прочие… Бриенна стояла посреди всей этой кипящей жизни, растерянно оглядываясь по сторонам, не зная, что ей делать. И заняться-то нечем, и пожаловаться-то на это некому. Несмотря на общий гул, она услышала какой-то слишком уж знакомый оклик и обернулась на него. На глаза немедленно навернулись слёзы, потому что через весь двор к ней торопился её друг. Её единственный друг. Бриенна облегчённо выдохнула, сделала несколько широких шагов навстречу, резко подалась вперёд и заключила мальчика в объятия. — Здравствуйте, миледи, - мягко ответил он, обхватывая её плечи руками. И Бриенна от переизбытка чувств крепко прижала его к себе. Подрик, вне всякого сомнения, был настоящим чудом. Хоть оруженосец из него до сих пор был довольно бестолковый, зато друг из него был такой, что никаких других не надо было. Честный, верный, искренний, добрый – он обладал всеми теми качествами, что Бриенна уже совсем отвыкла замечать в людях. Под был старательным и трудолюбивым, от работы никогда не отлынивал, всегда готов был учиться, а уж что говорить о том, насколько он её поддерживал… В какой-то момент в Винтерфелле она отказалась есть. Она совсем не выходила из комнаты, и Подрик носил ей еду на подносах, но уже в который раз уносил еду нетронутой. Никакие уговоры на неё не действовали, а заставлять её есть силой никто бы не решился – Бриенна Тарт даже в обессиленном состоянии была сильнее всех оставшихся обитателей замка. Когда Подрик в очередной раз не смог убедить её начать есть, то сказал, что раз рыцарь не ест, то и его оруженосец есть не станет. Бриенна в тот момент слова почти не воспринимала, и она его будто не услышала. Только он совершенно серьёзно устроил голодовку, и Бриенна, заметив, как болезненно начало выглядеть его лицо, без какого-либо аппетита начала есть. — Ты как приехал, Под? - спросила она, чуть вороша его волосы – хотя она сама не знала, для чего и зачем. — На пароме, миледи. — На пароме?! - удивлённо переспросила она, отстраняясь, чтобы на него посмотреть. Подрик растерянно кивнул. — Ах, на пароме… - снова протянула Бриенна, хмыкая. - Так это ты был потерянным сыном? — Миледи? — Боги, а я уж переживать начала… — Простите, миледи, - растерянно пробормотал Подрик. — Так, ну а это что такое? - строго спросила Бриенна, оттягивая какую-то криво навязанную повязку на его голове. — Я… ушибся. Бриенна окинула Подрика строгим оценивающим взглядом – мальчик выглядел как-то помято: рубаха на локтях почему-то была порвана, под глазами были какие-то синяки, ну а эта повязка на голове была просто посмешищем. — Сейчас сходим к отцовскому лекарю, - заявила она, и тут же цокнула языком. — Миледи? — Сначала сходим к моему отцу, - вздохнула Бриенна, оглядываясь на замок. - Я тебя с ним познакомлю. А сразу после этого – к лекарю. — Хорошо, миледи, - сказал Подрик с такой радостной улыбкой, что Бриенне самой захотелось улыбнуться. Она развернулась и пошла в замок, прикидывая, где сейчас может быть отец. Она бы знала, если бы он покинул замок, поэтому он явно был в замке. Уже прошло время обеда. Стало быть, отец либо работает в кабинете, либо занимается чем-то в северном крыле. Бриенна молча завела Подрика внутрь замка, провела по главной лестнице, и, заходя в северное крыло, спросила у какого-то пажа, не в курсе ли он, где сейчас лорд Вечерняя Звезда. Паж был в курсе – лорд Вечерняя Звезда сейчас в гостиной. Бриенна хмыкнула – гостиная была, должно быть, любимой комнатой отца. — Лорд Вечерняя Звезда – это ваш отец, миледи? - спросил Подрик, торопясь за ней по коридору. — Да, Под, - ответила Бриенна, кинув на него быстрый взгляд. - Сними эту ерунду с головы. Подрик послушно стянул повязку, и Бриенна увидела несколько свежих ссадин, некоторые кровоточили – расчесал, должно быть. Ну, ничего, Ривен об этом с удовольствием позаботится – раз уж теперь больше не о чём. Не о ком. — Мой отец, - тихо сказала Бриенна, подводя Пода к дверям гостиной, - лорд Селвин Тарт. Вечерняя Звезда – это его прозвище. Так зовут мужчин в моём роду. — А женщин как зовут, миледи? - улыбнулся Подрик. — Ну вот ты называешь миледи, - пожала плечами Бриенна. Подрик разочарованно поджал губы и кивнул. — Иногда меня зовут леди Тарт. Иногда леди Бриенна. Но мне это не нравится, лучше просто Бриенна. А иногда… А иногда её называют «моя леди». Когда-то это звучало насмешливо – и Бриенна в тот момент не знала, как скрыться от насмешки. Потом это зазвучало как-то серьёзно – обстоятельства в тот момент были тоже довольно серьёзными, так что она не посмела возражать. Но в конце концов это зазвучало как-то… как-то ласково-шутливо – так, что она почему-то даже была не против. — Ладно, неважно, - отмахнулась Бриенна, стучась в массивную деревянную дверь. - Я скажу про тебя отцу. Подожди минуту. Бриенна зашла внутрь, пытаясь сообразить, что сказать отцу, и закрыла за собой дверь. — Моя леди, - услышала она ласково-шутливое обращение и удивлённо подняла голову. Бриенна в каком-то тупом оцепенении уставилась на Джейме, который стоял перед отцовским креслом, правую руку убрав в карман дублета, левую руку задержав в воздухе. По видимому, он только что ею жестикулировал, рассказывая что-то Селвину. Сам Селвин приветливо улыбнулся, но Бриенна не смогла перевести взгляд на отца, недоумённо рассматривая уехавшего ночью – с седельными сумками и всем таким – Джейме. — Добрый день, - поздоровался с ней отец, сидящий в кресле. Бриенна не отвечала, рассматривая Джейме в такой растерянности, словно с трудом припоминала, кто это вообще такой. Джейме пожал плечами и недоумённо вскинул брови – мол, что случилось-то? — Ты что-то хотела, милая? - заботливо спросил Селвин, в растерянности наблюдая за тем, как дочь уставилась на своего же гостя. — Да, - быстро ответила Бриенна, переводя взгляд на Селвина, но тут же вернула взгляд к Джейме. - Нет. — Так да или нет? - растерянно спросил Селвин. Бриенна задумчиво отвела взгляд и покачала головой. — Так, - сказала она, открывая дверь, - подожди минуту. Бриенна вышла в коридор, прислонившись к закрывшейся двери спиной, и напряжённо посмотрела на Подрика. Тот испуганно смотрел на неё, боясь представить, что за эту минуту там, за дверью, случилось. — Когда, говоришь, ты приехал? - медленно протянула Бриенна, глядя на Подрика. — Ночью, миледи. — Ночью? - охнула она. - На гнедой кобыле? — Да, миледи. Бриенна схватилась за голову и рвано вздохнула. Он рассёдлывал лошадь. Боги, он же её рассёдлывал. Она увидела натянутый ремень подпруги, и даже не задумалась о том, что ремни тянут в обоих случаях – и чтобы застегнуть, и чтобы расстегнуть. — Миледи, вы в порядке? - испуганно спросил Подрик. Бриенна покачала в головой. «Если это правда, почему ты никому не сказал?». Она не в порядке. Она снова совершила ошибку, которую решила больше не совершать. «Почему ты не сказал лорду Старку?». Она же тогда твёрдо решила, что никогда в жизни не станет судить о поступках этого гордого кретина поспешно, не разобравшись в ситуации. «Старку? Думаешь, достопочтенный Нед Старк захотел бы выслушивать мою версию?» Но она уже в который раз именно так и поступала. Она уже в который раз находила его поступкам моментальное объяснение, и им же довольствовалась. «Да он признал меня виновным в тот же момент, как увидел». И она сделала то же самое. Она даже не поняла, что это та же лошадь, на которой Подрик уезжал из Винтерфелла. Она даже не обратила внимание на то, что Джейме был в домашней, а не в дорожной, одежде. Она даже не подождала ни секунды, чтобы сделать выводы, она сразу убежала – а ведь, подожди она хоть момент, наверняка бы увидела, что он снимает седло – просто делает это медленно и тщательно, используя свою единственную руку. «По какому праву волк судит льва?». А она даже и назвать себя никак не может, чтобы задаться этим вопросом – нет у неё даже никакого гербового оправдания, чтобы за ним спрятаться. — Миледи, что случилось? - заботливо спросил Подрик, подходя к ней ближе. — Джейме, - прошептала она то же, что он шептал ей тогда. Бриенна закрыла лицо рукой, не зная, куда деться от стыда и разочарования от самой себя. Вдруг она почувствовала, как Подрик крепко сжал её руку, и удивлённо подняла на него взгляд. Подрик смотрел на неё с такими пониманием и поддержкой, что Бриенна сначала напряжённо сдвинула брови, пытаясь понять, в чём дело, а затем смятённо выдохнула и отвела взгляд – когда поняла, в чём дело. — Под, - сказала она тихо, - он жив. — Конечно, миледи, - так же тихо сказал Подрик. - Жив. В нашей памяти. Бриенна удивлённо на него посмотрела, не зная, то ли смеяться, то ли плакать. Больше хотелось плакать – уж с таким серьёзным пониманием на неё смотрел Подрик. — Да нет, Под, - покачала она головой. - Ты его разве не видел? — То есть, - напряжённо переспросил Подрик, чуть склонив голову, - вы его видели? — Твоя лошадь, Под, - бессильно развела руками Бриенна. — Моя лошадь, миледи? — Ну, твоя лошадь, - повела плечом Бриенна, от растерянности не зная, как ему толком объяснить. - Что с ней стало? — Что с ней стало, миледи? — Это сир Джейме, - пожала она плечами. Подрик нахмурился. Отвёл взгляд. Внимательно посмотрел на Бриенну и медленно протянул: — Сир Джейме стал моей лошадью? Бриенна резко закрыла лицо руками, прыснув со смеху. Ситуация была, мягко говоря, идиотская. Бриенна смеялась, и её смех как-то резко стал слишком громким и слишком звонким. Боги, ну и дела. Этот несчастный мальчик больше месяца её со спины на бок переворачивал, чтобы она случайно не утонула в собственных слезах, которые лила по Джейме Ланнистеру. А она мало того, что не догадалась никак оповестить этого мальчика, который, должно быть, сам переживал всей душой – что с ней всё хорошо, она добралась до дома, она не прыгнула в отчаянии за борт корабля, на котором плыла домой – так ещё и не может теперь внятно объяснить, что Джейме Ланнистер, которого она так оплакивала, выжил. — Я не сумасшедшая, Под, - сквозь смех еле проговорила она. Бриенна, осознавая всю глупость, и вместе с тем весь ужас ситуации, смеялась, оперевшись спиной на дверь. Вдруг дверь открылась, оттолкнув её в сторону, и Бриенна, запутавшись в собственных ногах, плюхнулась на пол к стене, что её повеселило только больше. — Ты вышла специально, - спросил Джейме, вышедший к ним в коридор, - чтобы тут похохотать? Бриенна подняла взгляд на Подрика и указала рукой на Джейме, не в силах ничего сказать из-за непрекращающегося смеха. — Это ты ещё и надо мной так потешаешься, что ли? Бриенна каким-то образом засмеялась только сильнее, не в силах переварить весь идиотизм ситуации. Подрик месяц смотрел, как она из-за смерти Джейме Ланнистера рыдала, уткнувшись в подушку, и первое, что он видит после довольно долгой разлуки – то, что живой Джейме Ланнистер выходит из её гостиной, а она, не в силах сказать ничего внятного, истерически хохочет, усевшись на пол. — Здравствуй, Подрик, - как-то слишком напряжённо сказал Джейме, и Бриенна подняла на них глаза. — Здравствуйте. Милорд. Бриенна вдруг затаилась, наблюдая за тем, каким мрачным стало лицо Подрика – как у него заходили желваки, а сам он аж побледнел от гнева. — Рад, что вы живы, - почти процедил Подрик. — Ага, - напряжённо сказал Джейме, глядя на насупленное лицо Подрика. - Я заметил. На какое-то время повисла странная тишина. Подрик смотрел на него тяжёлым взглядом исподлобья. — И давно вы… живы? - прищурившись, спросил Подрик. — Всю свою жизнь, Подрик, - ответил Джейме, пожимая плечами. Лица Джейме она отсюда не видела, но такое лицо у Подрика она видела впервые, и ей даже самой стало как-то страшно. Подрик смотрел на Джейме так, словно… «Боги, да он же его сейчас убьёт», - подумала Бриенна, и против её воли у неё вдруг вырвался смешок. — Что ты с ней сделал? - недоумённо спросил Джейме, переводя взгляд вниз – туда, где, поджав к себе ноги, сидела Бриенна. — А вы с ней что сделали, милорд? В тоне его были такие обида, боль и праведный гнев, что Бриенна, не зная, как ещё отреагировать на весь ужас и всю нелепость положения, снова прыснула со смеху. Ну и ну. Всей этой глупости бы не произошло, если бы она сразу толком объяснила Подрику всю ситуацию. А вся ситуация заключалась в том, что человек, возвышавшийся над ней, где-то двадцать лет назад совершил поступок, который, из всех возможных вариантов объяснения, решили объяснить самым ужасным из всех вариантов. А этот человек не стал оправдываться и объясняться, потому что спасение тех, кого он считал нужным спасти, он поставил выше мнения окружающих о себе. И Бриенна знала всю историю в действительности. И она всё равно умудрилась следующий поступок этого человека, из всех возможных вариантов объяснения, объяснить самым ужасным из всех вариантов. И он снова поставил спасение тех, кого считал нужным спасти, выше мнения окружающих о себе. Бриенна истерически хохотала, не зная, как ещё справиться со всем ужасом ситуации. — Мне, мягко говоря, интересно, - услышала она голос отца, - что тут у вас происходит. Бриенна увидела, как к ним в коридор вышел Селвин, окидывая озадаченным взглядом сначала Подрика, затем Джейме, и, наконец, валяющуюся на полу дочь, смеющуюся так, что аж слёзы на глаза выступали. Она представила, как всё это выглядело в глазах отца – цареубийца, которого притащила в дом Бриенна Тарт, незнакомый мальчик с разбитой головой, и сама Бриенна Тарт, вечно хмурая и нелюдимая, которая, собрав вокруг себя целую толпу, хохотала, усевшись на пол в коридоре замка. Представлять это, кажется, не стоило, потому что эта картина только усилила её и без того сильный смех. — Это мой оруженосец, па, - еле выдавила Бриенна сквозь смех. И её смех только продолжился. Оруженосец – это слуга рыцаря. Хорошим же он был оруженосцем, если она всё это время даже не была рыцарем, а, как только стала, тут же слегла в слезах в постель, и оруженосец, вместо оружия, носил ей носовые платки, целебные настои и воду, чтобы её отпаивать. — Мы собирались к лекарю… - услышала она растерянный голос Подрика. — Для тебя или для неё? - растерянный голос Джейме в ответ. Бриенна продолжала хохотать, уже со всего и сразу – и с ситуации в целом, и со своего поведения, и с комментария Джейме (который она даже не знала, предполагался ли шуткой, потому что лекарь бы ей и впрямь уже не помешал), и с растерянности Подрика. Самым смешным, конечно, ей казалось то, что она ведь не понимала, как в тот раз всё могло так произойти – как в ситуации никто не смог разобраться, ведь, должно быть, было столько намёков на то, что короля Джейме убил по какой-то серьёзной причине. Мёртвые пироманты… Дикий огонь… Да и Безумный Король, скорее всего, был назван безумным не просто так. Она никак не могла понять, почему, увидев семнадцатилетнего Джейме Ланнистера над телами короля и его пироманта, лорд Старк не смог сообразить, что к чему, несмотря на, так сказать, подсказки – ведь Безумный Король зверским образом убил его собственных отца и брата. Несмотря на всё её уважение к лорду Старку, ей казалось, что это как-то ну очень глупо. Но вот – пожалуйста! Чем она лучше? Ну вот чем она лучше? Джейме добровольно приехал на Север, оставив всё, что его тянуло на дно, позади. Он с ней бок о бок сражался, и рисковал жизнью, спасая её. Он не отходил от неё ни на шаг в Винтерфелле. Когда она там замерзала, он всегда находил ей самое близкое к огню место. Он измучил людей на кухне, потому что она единственная пила воду вместо вина. Он решил уехать, только когда она сама ему прямым текстом сказала, что война может кончиться не в их пользу. И она не смогла сообразить, что к чему, несмотря на все намёки – он пролежал в её ногах всю ту ночь, он плакал, когда уезжал, он гладил её руку перед тем, как убрать её от себя. И какой вывод она из этого сделала? Что он уезжает для того, чтобы сохранить весь корень зла, а не уничтожить его! И она решила так, а Джейме и спорить не стал, потому что не хотел, чтобы она из-за него переживала. И она ни черта не поняла, пока Джейме сам не пришёл и не разжевал, что к чему. Это было глупо, но, видят боги, это было не самым глупым, потому что буквально полтора месяца спустя она умудрилась совершить всё ту же ошибку – из всех возможных вариантов объяснения его поступка она выбрала самый ужасный. И теперь она могла бы провести ещё Неведомый знает, сколько времени, прячась ото всех в замке, страдая из-за отъезда Джейме, даже не имея понятия, что Джейме никуда не уехал. Впору было орать от ужаса, но Бриенна вместо этого билась в припадке истерического хохота. Она смеялась, зажмурившись, и даже не видела, что происходит, а тем временем Селвин велел появившемуся откуда-то пажу привести кого-нибудь из старших служанок. И Бриенна, сообразив, что сейчас, кажется, придёт Ильде, засмеялась так, что её смех стал переходить в хрип. — У меня, конечно, есть опыт общения с обезумевшими людьми, - услышала она ворчание Джейме над самым ухом, - но не самый удачный. Теперь Бриенна смеялась ещё и над этой фразой, хотя и от смеха уже кружилась голова и болело горло. Она представила, как сейчас придёт Ильде, и увидит, что леди, которую она так старательно воспитывала, в мужском платье валяется на полу, а над ней возвышаются два гостя и её лорд-отец. С учётом того, что Бриенна пряталась от своей воспитательницы все эти два месяца, это ещё и станет почти что первой их встречей. Бриенна почувствовала, что Джейме к ней опустился и обхватил её руками, и как-то рефлекторно подалась к нему – обхватывая его руками в ответ и утыкаясь головой в его плечо. Джейме аккуратно поднял её на ноги, и Бриенна ощутила боль в животе из-за истерического смеха. — Что… - услышала она голос Ильде в конце коридора. - Что происходит? Первое, что увидела Ильде – Бриенна Тарт, заливисто смеющаяся в объятиях Джейме Ланнистера. Бриенна теперь смеялась ещё и из-за этого, и обессилено цеплялась пальцами за его кожаный дублет. — Принесите воды, - приказал Джейме. — И мейстера позовите, - в тон ему приказал отец, - если он чем-то сможет помочь. Дальше Бриенна слегка перестала соображать, что происходит, потому что ей стало по-настоящему нехорошо. От смеха было тяжело дышать, голос сел, болели рёбра, кружилась голова, а в ногах была слабость. То, что она всю ночь толком не спала, а сегодня ещё ни разу не ела, только усугубляло ситуацию. Следующее, что она помнила – Джейме усадил её в кресло в гостиной, и, сидя перед ней на корточках, отпаивал её водой. Она глубоко дышала, чтобы успокоиться, и от стыда боялась поднять взгляд – что на него, что на стоящую у входа Ильде. — Приготовьте мне поесть, - хрипловатым голосом сказала Бриенна, кинув быстрый взгляд на Ильде. - Я со вчерашнего обеда ничего не ела. — Ничего так, - тихо усмехнулся Джейме. - А почему не с прошлого года? «Из-за Подрика», - с нежностью подумала Бриенна, рассматривая кубок в руках. — И моему оруженосцу тоже, - добавила Бриенна, снова глянув на Ильде. Ильде смотрела на неё с полным отсутствием эмоций, но Бриенна догадывалась, что внутри себя её воспитательница сейчас кричит от шока. — Как прикажете, леди Тарт, - сказала Ильде и вышла из комнаты. Повисла тишина, которую нарушали только треск огня в камине и дыхание Джейме. — А где Под и отец? - спросила Бриенна, поняв, что они остались одни в комнате. — К лекарю пошли, наверное. — Зачем? - спросила она чисто рефлекторно. — Спросить, не знает ли он той шутки, которая тебя порвала, - закатил глаза Джейме. - Ну ты сама-то как думаешь, зачем? У Подрика голова разбита. Бриенна глубоко дышала, пытаясь прийти в себя и сообразить, каким было положение дел. Джейме не уехал. Подрик приехал. Отец от неё скоро откажется, если она продолжит себя так вести. — Ещё воды, - пробормотала Бриенна, отдавая Джейме пустой кубок. — Как прикажете, моя леди. Бриенна опустила взгляд на свои колени, чувствуя, как тонет в миллиарде разных чувств. Всегда так, когда рядом Джейме. Чувство, вроде, одно, большое, а распадается оно на триллионы маленьких. Джейме подал ей кубок с водой, задевая подушечками пальцев её пальцы, и Бриенна почувствовала, что по руке пробежал какой-то приятный холодок. — Я думал, что твой оруженосец чудной, - вздохнул Джейме, снова опускаясь перед ней на корточки, - но теперь вижу, что вы под стать друг другу. — А что с ним? - спросила Бриенна, когда через силу допила воду. — Что с ним? - с усмешкой переспросил Джейме. - Я думал, ты с этого смеялась. Бриенна набралась сил и подняла на него взгляд. Джейме задумчиво её рассматривал. — Он уснул, навернувшись с лошади, - усмехнулся Джейме. - Хорошо хоть, у самых ворот замка, не то нашли бы сейчас на острове неизвестного мальчика, истекающего кровью. Она вспомнила, как Рон в каморке паромщика рассказывал вчера про Пода, как про чьего-то потерявшегося сына, и печально поджала губы. — Видимо, так к тебе торопился, что скакал и день, и ночь. В любой другой ситуации эта история и впрямь бы её развеселила, но не сейчас. Она смотрела на Джейме, сидящего в её ногах у подножья кресла, и на глаза наворачивались слёзы. Она же пообещала себе никогда больше не объяснять его поступки странными поспешными объяснениями, даже не попытавшись разобраться в ситуации. Но она уже целых два раза так и сделала. Три, вообще-то, но Бриенна ещё этого не понимала. — Прости меня, - прошептала она, глядя на Джейме. В глазах стояли слёзы. Она с нежностью на него смотрела, думая о том, как ей повезло в жизни. У неё был отец, искренне желавший ей только счастья. У неё был Подрик, готовый поддержать её в любой ситуации – и в радости, и в горе. И ещё был Джейме. — Прости.