Дылда и однорукий

— Упрямая. — Отстань. — Упёртая, непроходимая упрямица. — Да отстань уже. — Я же говорил, что ты заболеешь. — Ты много чего говорил. Если постоянно болтать, рано или поздно скажешь что-то путное. Джейме закатил глаза и перевёл взгляд на окно. Вид из её комнаты был дивный – всё то же обманчивое море, из-за которого она и заболела. Оно тут было как на ладони. Вовсю бушевал шторм, но в комнате было светло и тепло из-за хорошенько натопленного камина. Чудно. Будь он на её месте, он бы и сам не захотел лишний раз уходить. Хотя он и на своём месте не хотел отсюда уходить. Бриенна лежала на кровати, закопавшись лицом в подушки, сипела, а Джейме и не собирался уходить. Всё, что происходило на Тарте, было каким-то чудным. Всё, что произошло за последнее время, было чудным. Бриенна, Бриенна… Бриенна тоже была чудной. От макушки и до пят, если можно так выразиться. Во весь свой рост – шесть футов, три дюйма, сапоги с каблуком и объёмные от морского бриза кудри – она была чудной. И всё, что с ней было связано, было чудным. Чудными были урывки, которыми он её видел, чудными были коридоры замка с огромными окнами и, конечно, бронзовые... серьги. Серьги, боги… Серьги – это уже чересчур. Кольцо какое-нибудь он бы понял. Подвеска – ну, допустим. Фибула, застёжка, пряжка, брошь… Но серьги? Серьги – это чересчур. Тарт был чудным. Было то жарко, то холодно – обычно день через день, но иногда погода менялась уже к вечеру. Как объяснил замковый мейстер, на Тарте зима всегда заканчивалась подобными причудами. Каждый день начинался с ворона от Тириона, и каждое утро Джейме проводил в палатах мейстера. В палатах было холодно, камин был еле натоплен, и Джейме опять мог думать только о длинной тёплой мантии с меховым воротником – вернее, о её владелице – вернее, о том, как было бы тепло, если бы он забрался под эту мантию прямо с головой, прижавшись к её владелице. А мейстер сверлил Джейме таким тяжёлым взглядом, словно научился в Цитадели читать мысли и знал, что Джейме думал о том, как бы залезть под одежду к леди замка. Под тяжёлым взглядом мейстера Джейме сначала вдумчиво читал письма от брата, а потом долго, мучительно долго для них обоих, писал ответ. Мейстером Закатного был строгий престарелый человек по имени Эагрин, который даже не пытался скрывать свою неприязнь к Джейме. Джейме был с ним подчёркнуто вежлив, и мейстера это словно раздражало ещё больше. Но что уж тут поделаешь – Джейме был гостем… кого, леди? лорда?… гостем кого-то из Тартов, и мейстеру приходилось смиренно терпеть присутствие Джейме в своих палатах. Мейстеру, наверное, хотелось бы, чтобы Джейме поскорее уехал. Но, к глубокому сожалению мейстера Эагрина, Джейме в одном из первых писем написал о том, что пока никуда с Тарта не уедет. Должен был, вообще-то. Должен был съездить с Тирионом в Утёс Кастерли. Но Джейме просто переложил всё на брата, не испытывая при этом особого зазрения совести – раз уж Тирион хотел всю жизнь стать лордом Утёса, то вот, пожалуйста – великолепная возможность проявить себя. Он сначала даже хотел сделать вид, что это едва ли не подарок Тириону, а потом вспомнил, что Тирион, всё-таки, приходился ему родным братом и сам подобным приёмам был научен, поэтому в открытую переложил всё на него. Тирион не был против. Но главой дома был Джейме. И Тирион, видимо, чувствовал необходимость ежедневно отчитываться о делах дома перед ним. Или брат по нему просто скучал, потому и писал каждый день. Он хорошо помнил, как Тирион впервые пришёл к нему в лазарет – там, под Королевской Гаванью. Под тем, что от неё осталось. Левый глаз Джейме отёк и он им ничего не видел, из-за ожогов было больно шевелиться, а шея адски болела, и поворачивать голову он не мог. Поэтому Тирион подошёл вплотную к его койке и заглянул в единственный видящий глаз. Голова гудела от боли, и Джейме боялся, что сейчас станет ещё больнее – если Тирион всё-таки скажет что-то язвительное о Серсее, как всегда любил это делать. Но куда страшнее было бы, если бы он сказал что-то о Бриенне. Он безумно боялся новостей из Винтерфелла. Боялся, что там всё-таки что-то случится, а он не рядом. Он вообще боялся тогда услышать её имя. И не услышать его тоже боялся. Он думал, что Тирион сейчас скажет какую-нибудь колкость, от которой станет даже хуже, чем было. Или что он принесёт ему новости дерьмовее, чем сожжение Королевской Гавани. Или скажет что-то, что подбавит в чан обжигающих чувств, которые испытывал Джейме, ещё и тяжёлое чувство вины. Но Тирион тогда ничего не сказал. Он забрался на край его койки, и, глядя на помятое лицо брата, заплакал. И Джейме тоже плакал. Может, стоило что-то сказать, но Джейме не знал, что тут вообще можно сказать. Как-то в детстве Тирион тоже сидел вот так, на краю его кровати, и помогал Джейме запомнить семейное древо Ланнистеров. Джейме оно казалось гигантским, он совсем не понимал, как можно запомнить все эти ветви, как можно запомнить дальних родственников, как можно запомнить мириады кузенов и племянников до пятого колена. У Тириона как-то получалось. Теперь это получалось и у Джейме. Для того, чтобы сосчитать всех оставшихся Ланнистеров, даже у Джейме хватило бы пальцев на руках. Двое. Джейме Ланнистер и Тирион Ланнистер. Вот и весь великий дом. Он надеялся, что хоть Ланнистеры из Ланниспорта или ещё какие Ланнистеры из младших ветвей остались. Но нет. Тирион писал о том, что Ланнистеров, кажется, больше не осталось. В детстве была какая-то шутка о том, что они рано или поздно все друг друга поубивают. Дядя Герион на это смеялся и говорил, что слабые падут смертью бравых, но сильнейшие выживут. «Выживут сильнейшие». Карлик и калека. Отцеубийца и сестроубийца. Послушать бы, какие песни теперь о них поют в кабаках. Наверняка над ними можно вдоволь и посмеяться, и поплакать. На следующий день после несостоявшегося отъезда Джейме обедал с Селвином, и тот уже не в первый раз упомянул о том, что все его друзья умерли во время войны. Едва ли у Джейме вообще были друзья, о которых стоило бы переживать, а о потере семьи рассказывать как-то не хотелось, поэтому он только задумчиво слушал рассуждения Селвина. Селвин, кажется, был вообще очень охоч до компании. Даже его замок был выстроен так, словно всё сделано для компанейских посиделок – сидения в больших эркерах с видом на море, беседки, изящные выкованные скамьи в ухоженных садиках. И любимая гостиная Селвина, и большая библиотека, и ещё одна небольшая гостиная, в которую служанка привела Джейме, когда он захотел посидеть над доской для кайвассы. Всё в Закатном было таким чудным – и даже Джейме Ланнистер, явившийся сюда как гром среди ясного неба, чувствовал себя званым гостем. Должно быть, Селвин специально создавал в своём замке подобное ощущение, и, должно быть, специально для своих друзей – не для семьи, раз уж у лорда Тарта был только один ребёнок, а про других Тартов Джейме никогда в жизни ничего не слышал. И тем грустнее было то, что все друзья такого компанейского человека ныне мертвы. В то, что Селвин был душой компании, легко верилось. И тем чуднее казалось то, что его дочерью была Бриенна. Бриенна. При мысли о Бриенне сердце моментально сжалось. В памяти тогда были слишком свежи воспоминания о её голове, лежащей на его плече, и о её плечах в его объятиях. И запах её макушки, и промокший от её слёз ворот его рубахи, и его дрожащие пальцы, которые она сжала своими. И ещё он помнил, как трогательно она выглядела, когда отстранялась от него. Они не сказали друг другу больше ни слова. Может, стоило бы, но Джейме не знал, что тут можно сказать. Бриенна смотрела на него из-под своих длинных светлых ресниц, и проступивший от слёз розоватый румянец на носу и щеках только сильнее выбелял её кожу. А потом она смущённо улыбнулась, и все силы ушли на то, чтобы сдержаться и не поцеловать её. Как обычно. Он постоянно боялся, что однажды не выдержит и всё-таки попытается её поцеловать, а она не оценит инициативу и расшибёт ему голову. Только вот в тот раз… её взгляд так чудно бегал от его глаз к губам, что Джейме всерьёз думал, а не стоит ли просто-напросто выцеловать из неё все мысли о том, что он может её оставить? Но Джейме раздумывал так долго, что Бриенна уже успела отстраниться и уйти. И так было каждый чёртов раз. Кроме одного, конечно. — Даже боюсь представить, чему вы сейчас так радуетесь, - выдернул его из мыслей голос Селвина. Джейме понял, что застыл, глядя на бокал с поданным ему вином, и отсутствующе улыбался, пока Селвин переживал из-за одиночества после войны. — Простите, лорд Тарт, - вздохнул Джейме, проводя рукой по лицу. - Я случайно задумался о вашей дочери. Лицо Селвина, которое до этого было задумчиво-меланхоличным, кардинально переменилось, а губы его растянулись в до того хитрой улыбке, что Джейме даже стало не по себе. — Уж не хотите ли вы сказать, - вкрадчиво произнёс Селвин, - что о вашей невесте? — Ну, я… очень хочу так сказать, лорд Тарт. — Весь замок видел, как вы обнимались вчера во дворе. Джейме нервно усмехнулся. — Мы… Мы не обручились, лорд Тарт, - через силу вздохнул он. - Мы всего лишь… бередили там старые раны. Селвин отвёл взгляд с таким нескрываемым разочарованием, что напомнил Тайвина – в какой-то момент он даже привык к тому, что любая фраза встречала такую реакцию отца. Забавно даже, но легко можно было представить себя в той же ситуации с отцом. Почему-то он легко мог представить, как сообщал бы Тайвину о том, что собирается жениться на Бриенне Тарт. Но вот представлять, как отец бы на это отреагировал, не хотелось. Быть может, отец бы даже одобрил этот брак. Но думать об этом не хотелось. Отец всегда объяснял Джейме брак как сделку, которую стоит заключить выгоднее. При этом он никогда не упоминал о том, что сам женился по любви – отец вообще никогда не говорил о матери. А о потенциальных невестах всегда было даже слышать неприятно – Джейме бы собственные сапоги описал с большей проникновенностью, чем отец описывал дочерей великих лордов. Всё верно – отец вполне одобрил бы выбор Джейме. С учётом поредевших великих домов, «дружбы» с Селвином и вообще – с учётом впервые почти за сорок лет возникшего желания Джейме жениться. Если бы Тайвин знал о том, что это именно Бриенна привела его к тому, чего отец от него так отчаянно добивался всю жизнь, он бы, возможно, даже придержал колкие комментарии. Но думать об этом всё равно не хотелось. Не хотелось, чтобы отец оценивал Бриенну, словно товар. Не хотелось ничего слышать ни про её положение, ни про её приданое, ни про наследство, ни, тем более, о ней самой. Джейме вообще не хотелось об этом думать. Но он всё равно об этом думал. Как бы отреагировал отец? Дал бы он своё одобрение? А если бы он знал, какая история их связывала с Бриенной? А если бы он знал, как Джейме лишился руки на самом деле? И как бы отец воспринял то, что Джейме посвятил в рыцари первую в истории женщину? На которой ещё и хотел жениться? Как бы отцу понравилась новость о том, что Джейме моментально избавился от подаренного им меча валирийской стали, бесценного для семьи? Как бы он оценил то, что Джейме подарил его женщине? На которой хотел жениться? Которую он ещё посвятил в рыцари? И, чего уж вокруг да около ходить, как, чёрт возьми, отец оценил бы дезертирство Джейме в Винтерфелл, где он хотел урвать хоть несколько мгновений рядом с любимой женщиной перед смертью за Север? Если бы отец был жив, то от подобных новостей он бы сразу скончался. Но неважно. Теперь это уже неважно. Единственный оставшийся у Джейме родственник при любом упоминании Бриенны приходил в восторг, а всё остальное было уже неважно. И он отлично помнил, как впервые рассказал о своих планах – если можно так выразиться – Тириону. Тот сидел на кресле рядом с больничной койкой в лазарете, пытался отвлечь его какими-то рассказами. Джейме отгородили от остальных пациентов ширмой и занавеской, но это его никак не спасало. Косых взглядов он и так не боялся, а от криков боли других пациентов тканная занавеска отгородить не могла. Тирион тогда принёс ему какую-то одежду, которую для него пошил кто-то там откуда-то там. Принёс для развлечения какую-то книгу про что-то там, которую написал кто-то там когда-то там. И пытался отвлечь его – не то от боли, не то от тяжёлых мыслей, не то от царящего в лазарете запаха горелой кожи – какой-то историей про кого-то там, кто что-то там сделал. Это был, должно быть, первый раз, когда Джейме совсем не слушал брата. А даже если бы он решил послушать, то всё равно ничего бы не услышал. И не из-за доносившихся из другой части лазарета криков боли. Просто Джейме слышал только одно. «Ты не можешь её спасти». Как будто он собирался это сделать. «Тебе не нужно умирать вместе с ней». Как будто он этого хотел. «Ты не такой, как твоя сестра». Как будто она точно знала, что ему сказать. «Ты лучше, чем она». Как будто она точно знала, что ему сказать, чтобы он уехал. — Я женюсь на ней, - хриплым шёпотом выдавил Джейме, перебивая рассказ брата. «Останься здесь». Джейме приподнял голову и через силу посмотрел на Тириона единственным видящим глазом. «Останься со мной». Как будто она точно знала, что ему сказать, чтобы он выжил. — Я женюсь на ней, - повторил Джейме, глядя на сбитого с толку Тириона. — Я знаю. Джейме покачал головой и тут же пожалел об этом – голова разрывалась от боли при каждом движении. — Я женюсь на ней, - ещё раз повторил Джейме глухим шёпотом, - если выживу. — Я знаю об этом, - ещё раз повторил Тирион, глядя на него со всей серьёзностью. - Знаю, что ты выживешь. И знаю, что ты на ней женишься. Джейме отвёл глаза – вернее, глаз – и невидящим взглядом уставился в пол. Вот бы всё-таки выжить. Не выжить теперь – это было бы так глупо… — Я женюсь на ней, - повторял Джейме, словно заведённый, - если она согласится. — Конечно, она согласится, - усмехнулся Тирион с каким-то даже облегчением. Джейме поднял на Тириона тяжёлый взгляд. — Ну что? Любой благородной леди следует найти рыцаря. Джейме не сводил взгляд с брата. — Ты вот себе уже нашёл. Джейме смотрел на него таким тяжёлым взглядом, что ему самому стало тяжело – причём, физически, словно к нему грузовую тележку прицепили. Тирион закатил глаза и запричитал что-то там о том, что Джейме словно повредил не ногу, а чувство юмора. Чувство юмора. Какое уж тут чувство юмора, когда его любимая женщина горько плакала, отпуская его на смерть. «Ты хороший человек». Как будто хороший человек смог бы с ней так поступить. «Останься со мной». — Ну прекрати, - поморщился Тирион. Прямо перед его словами раздался истошный крик из невидимой части лазарета, и казалось, словно это Тирион успокаивал какую-то умирающую от боли женщину. — Ты выживешь – было бы, из-за чего тут переживать. Джейме хотелось самому заорать от боли, даже громче, чем та женщина, но он только мрачно усмехнулся. — Ты выживешь, женишься на ней, она согласится. Почему она не согласится? Иногда Тирион до того напоминал отца, что даже не по себе становилось. Отец бы сказал примерно то же самое. «Ты – Ланнистер. Только дура не согласится выйти замуж за тебя» – как-то так бы сказал отец. Бриенна дурой не была. Потому и не согласилась. Джейме морщился на яркий солнечный свет и пытался рассмотреть её лицо. Сегодня на Тарте снова было солнечно, хотя ещё вчера из-за затянувших небо туч на острове был такой мрак, словно это долгая ночь всё никак не кончится. Подрик тренировался с каким-то пареньком – как ему объяснили, воспитанником местного мастера над мечом. Джейме не смог скрыть своё удивление тому, что в Закатном вообще был какой-то мастер над мечом, а Бриенна, видимо, восприняла это как личное оскорбление, поэтому всеми силами игнорировала присутствие Джейме на соседней скамье. Все мысли Бриенны были написаны у неё на лице – кто-то после тренировки явно получит по шее. Джейме, к сожалению, не мог сделать вывод, кто именно. За поединком он не следил, потому что у него была задача куда важнее – смотреть на Бриенну. В ярком солнечном свете её еле заметные светлые ресницы и брови выглядели так чудно, что Джейме бы не смог отвести от них взгляд, даже если бы захотел. Детвора отчаянно дралась на тупых тренировочных мечах посреди живописной полянки во внутреннем дворе Закатного. У полянки находились две длинные скамьи под навесом, который вообще чёрт знает, для чего нужен был, потому все косые солнечные лучи легли прямо на Бриенну. Джейме сидел на противоположной скамье, оперевшись локтями на стол. Делал вид, что наблюдает за тренировкой. И складывалось впечатление, словно Бриенна тоже только делает вид, потому что её взгляд то и дело бегал в сторону – все её мысли были написаны у неё на лице, и Джейме понимал, что она боковым зрением проверяет, не избавил ли он её ещё от своей компании. — Почему ты молчишь? - спросила она наконец, резко повернувшись на скамье. — А что мне говорить? Бриенна передёрнула плечами, и Джейме невольно повторил её жест. — Не припомню ни единого случая, чтобы ты так долго молчал. Джейме вскинул брови. — Если хочешь, могу рассказать тебе какую-нибудь историю. Бриенна цокнула языком и снова отвернулась, делая вид, что очень заинтересована в ходе схватки Подрика с местным пареньком. Подрик явно побеждал, но всё было написано на лице Бриенны – она всё равно была им недовольна. Джейме выдержал наблюдение за мальчишками только непродолжительное время, и снова уставился на Бриенну. На ней снова был этот длинный коричневый камзол, который Джейме уже много раз видел – но только сейчас смог рассмотреть, что на воротнике было тиснение каким-то чудным узором со звёздами. Бриенна чуть повернулась и набрала воздуха, чтобы что-то сказать, но быстро передумала и отвернулась обратно. И ещё раз. И ещё раз. — Где твоя рука? - спросила она, наконец, резко повернувшись. — Где моя рука? Джейме задумчиво склонил голову набок. — Неожиданный выбор истории, но ладно – если хочешь, расскажу. Представь себе живописный вечер в Речных Землях. Сижу я, значит, никого не трогаю. Сижу под деревом… Бриенна фыркнула до того раздражённо, что Джейме не выдержал и рассмеялся. Но на её лице, как обычно, всё было написано – вспоминать эту историю ей не понравилось, и Джейме сразу обо всём пожалел. Она снова отвернулась и строго наблюдала за тем, как Подрик безжалостно атакует бедного тартского паренька. — Я не про эту руку, - пробурчала Бриенна. — Но вторая-то пока на месте. Бриенна закатила глаза и посмотрела на него через плечо. — Я про золотую. С ума сойти. Нет, и впрямь с ума можно было сойти – чтобы она вот так, без обычного плохо скрываемого презрения, спросила про золотую руку. — Про золотую, - повторил Джейме задумчиво, - вот как… Бриенна повернулась всем корпусом и внимательно на него посмотрела. — Моя золотая рука… Я её… Я её потерял. — Потерял? - Бриенна удивлённо вскинула брови. — Да. Как выяснилось, при обвале здания очень легко потерять ту часть тела, которая привязана к остальному телу верёвочками. И я её потерял. Боги. У неё буквально всё было написано на лице – и моментальное облегчение, и тут же возникшее недоверие. Как он и думал, она просто ненавидела его золотую руку. С первого момента, как она её увидела, она даже не пыталась скрыть своё презрение – не то к золоту Ланнистеров, не то просто к золоту, не то ещё к чему-то. — Я её потерял… А потом, когда начали разбирать завалы, её нашли. И принесли мне в лазарет. Бриенна поджала губы и отвернула голову в сторону – видимо, чтобы он не смог увидеть разочарование, так и написанное на её лице. — Но она была погнута, поэтому её долго исправлял ваш замковый кузнец. Бриенна распрямила плечи и села ровно, со строгостью наблюдая за тренировочной схваткой, в которой её оруженосец слишком явно выигрывал. — Моя золотая рука лежит в моей комнате, - заключил Джейме, отводя взгляд от спины Бриенны. - Я её сегодня решил не надевать. Потому что сегодня жарко. В этой штуке жарко. И она слишком ярко отсвечивает на солнце. Джейме перевёл взгляд на свою правую руку, вытянутую на столе. Рубашка была сшита так, чтобы манжеты были чуть длиннее, чем запястья, и чёрный манжет полностью закрывал безобразный обрубок. В золотой руке было жарко, однако жара не помешала ему нацепить жаркую чёрную рубашку и жаркий чёрный дублет. Золотую руку он в тот раз надел не из-за жары, а из-за чего-то ещё. Но после того случая Джейме специально надевал её всякий раз, когда выходил из комнаты – и у Бриенны, как обычно, всё было так и написано на лице всякий раз, когда она её видела. Не то чтобы это часто происходило. Виделись-то они по-прежнему редко. Но она теперь от него хоть бы не бегала – они скорее просто разминались. Когда Джейме спрашивал про завтрак или ужин – «Лорд Тарт позавтракал, а леди Тарт уже уехала со своим… оруженосцем». Когда Джейме хотел подкараулить её после тренировки, натыкался он только на Подрика – и Подрик уже начал его порядком бесить. Потому что большую часть дня их обоих вообще не было в замке – она с Подриком либо уезжала куда-то, либо, как сама же сказала, уходила в лес. Или ещё куда-нибудь. Чёрт знает. Тарт был большим, на Тарте было много, на что посмотреть. На Тарте было много, что ему показать. Он пытался убеждать себя, что его нисколько не задевает то, что Бриенна показывает Подрику Тарт. Джейме хорошо умел обманывать других людей, но самого себя обманывать получалось паршиво. То, что она показывала Подрику Тарт, его злило. И, хоть она больше от него не бегала, Джейме всё равно её видел крайне редко, всё какими-то урывками. Однажды он видел, как она выскочила из кабинета Селвина, и, вся на взводе, быстро умчалась по коридору в другую сторону. Она его тогда даже не заметила, а Джейме эта картина так удивила, что он даже забыл, зачем вообще пошёл к кабинету Селвина. Однажды он видел из окна, как она забегает в замок со внешнего двора, когда начался ливень. Можно было бы её перехватить, но Джейме не стал, потому что она бы всё равно ушла переодеваться в сухую одежду. А однажды Джейме увидел что-то, от чего его сердце чуть не разорвалось на мелкие части. Бриенна сидела на земле и играла с лохматым псом, который жил на конюшне – Джейме эту псину несколько раз там видел. Пёс явно был какой-то не очень умный, потому что с Бриенной играть ему не хотелось. Бриенна смеялась и тянула к нему руки, но он всё равно не хотел с ней играть – стало быть, пёс был не просто не очень умный, а прямо-таки глупый. Бриенна подхватывала его на руки, пёс вырывался, Бриенна его со смехом выпускала, но пёс тут же подбегал к ней, намереваясь не то укусить её, не то ударить лапой – Бриенна не давала ему осуществить запланированное и быстро подхватывала на руки. В конце концов, псу это, кажется, надоело, и он, поджав хвост, убежал обратно на конюшню, а Бриенна, звонко рассмеявшись, упала на спину и, запустив руку в волосы, стала рассматривать небо. Отличный момент, чтобы урвать ещё хоть один момент рядом с ней. Но Джейме был так смущён увиденным, что тут же сам убежал в свою комнату – разве что хвост не поджал, как тот пёс. Потому что его сердце едва не разрывалось на мелкие куски. Он, конечно, слышал несколько раз, как она смеялась, и даже пару раз видел на её лице неподдельное счастье, но Бриенна всё равно была в его представлениях хмурой и серьёзной. Видеть её такой – беззаботно счастливой, словно ребёнка – было очень чудно. И Джейме чувствовал себя как-то неправильно… словно нарочно подсмотрел, а не случайно увидел этот момент. Словно он не должен был видеть, как она радуется. Словно он заслужил видеть только её слёзы. Но с того момента Джейме думал о её беззаботном звонком смехе всякий раз, как думал о ней. Только вот это длилось недолго. В какой-то момент все мысли вытеснили две отвратительные серёжки. Как-то Джейме бесцельно бродил по Закатному, пытаясь придумать, чем бы себя развлечь. Это был один из тех дней, когда погода была ни к чёрту – на море был шторм, и то и дело шли ливни. На улицу было не выйти, и Джейме бесцельно слонялся по замку. Спустился в главный холл, чтобы хоть немного его рассмотреть. Когда он только приехал, то ничего вокруг не замечал – не помнил даже, как служанка отвела его в какую-то комнату для переговоров – его тогда волновало только то, что где-то в этом замке была его леди. Главный холл был таким же светлым и приятным, как и весь остальной замок – несмотря на то, что ещё был день, везде зажгли свечи, чтобы не было этой тьмы от пасмурной погоды. Джейме как-то разговорился с пажем на дверях, и мальчишка рассказал, что над дверью замка зажжён фонарь всегда, когда лорд Тарт готов принимать гостей. Во время дождя фонарь всегда гасили, чтобы не набивались случайные проходимцы – но дождь всегда можно было переждать где угодно в Закатном, кроме жилой части. Джейме обо всём этом не знал, хоть когда он только приехал, шёл дождь. На фонарь он не обратил никакого внимания, а Бриенну он у испуганной служанки требовал с такой настойчивостью, словно от этого зависел не один десяток жизней. Паж на дверях потом проболтался, что когда леди Бриенна вернулась, тоже шёл проливной дождь, и её не сразу захотели впускать в замок, потому что приняли её за какого-то бродягу. Отлично. Вот так вернёшься с войны, а тебя даже в родной дом не пустят. И Джейме была эта ситуация знакома. Его-то тоже не сразу впустили в Красную Крепость, когда он вернулся из плена. Джейме мерил шагами главную лестницу – большую, широкую, высокую. Должно быть, по ней можно было подняться до самого верхнего этажа замка. Джейме за всё время так и не подсчитал, сколько в Закатном было этажей, и как раз думал этим заняться, как вдруг из одного из коридоров кто-то выскочил на лестницу. Ну как – «кто-то». Кто-то, кто даже на мимолётный секундный взгляд был Бриенной. Она сразу заметила его и очень испугалась. Замерла на пролёте между лестниц и быстро спрятала руки за спину. Вся какая-то взъерошенная, всклокоченная, словно стянувший что-то с кухни мальчишка… — Что ты тут делаешь? - спросила она так, словно пыталась отвести от себя любые подозрения в чём-либо. Ну точно – стянувший что-то с кухни мальчишка. — Поджидаю тебя, что же ещё, - вздохнул Джейме. - Ты-то что тут делаешь? Бриенна сначала испуганно распахнула глаза, но тут же раздражённо дёрнула плечом. — Ты что там, тоже окорок украла? - поморщился Джейме, глядя на её спрятанные за спину руки. — Во-первых, несмешно, - ощетинилась она моментально. - Во-вторых, нет. Но Бриенна почему-то очень нервничала и перебирала руками за спиной. Если бы на ней не была длинная туника до колен, он бы решил, что она там пытается что-то спрятать за пояс. — И в-третьих, я занята, так что… Она уже занесла ногу, чтобы уйти, но в этот момент из-за её спины упал мелкий мешочек, и из него что-то выпало и выкатилось, неярко блеснув под светом свечей. Бриенна судорожно втянула воздух и тут же опустилась на пол, чтобы высмотреть пропажу. На лице её при этом отразился такой ужас, словно только что произошло нечто непоправимое. — Куда она упала? - с надрывом спросила Бриенна, всматриваясь в щели на каменной кладке. — Кто? Бриенна не ответила, и Джейме сам наклонился и поднял упавший кошель. Самая обычная запылившаяся тряпка – особо ценной она не выглядела. Джейме оттянул ткань пальцем, и на его ладонь выкатилась крошечная серьга. Поднёс её под свет свечи, чтобы внимательнее рассмотреть, и недоумённо хмыкнул. Едва ли можно было найти более заурядную вещицу. В этой серьге не только не было ничего примечательного, но она и, кажется, была сделана из бронзы – серьги мало того, что не были красивыми, но ещё и были до стыдного дешёвыми. Но Бриенна высматривала выпавшую серьгу так, словно стоила она целое состояние. — Но у тебя ведь даже уши не проколоты, - сдвинул брови Джейме. Бриенна подняла взгляд, и, увидев, что Джейме рассматривает вторую серьгу, тут же выхватила её вместе с кошелём. А потом прижала их к груди с такой нежностью, что Джейме почувствовал неприятное покалывание в груди. — Зачем тебе серьги, - протянул Джейме вкрадчиво, - если у тебя даже уши не проколоты? — Не твоё дело, - огрызнулась Бриенна и тут же снова кинулась на пол, не оставляя попыток отыскать пропажу. Джейме раздражённо усмехнулся, но тоже опустил взгляд на пол и стал высматривать уродливую бронзовую серьгу. — Ну куда она делась? - пробормотала Бриенна с таким отчаянием, что Джейме моментально захотелось её утешить. — Да на кой чёрт тебе эти крохи? Бриенна проигнорировала вопрос. — Если ты хочешь серьги, я куплю тебе другие. Серебряные полумесяцы, которые ей так нравятся. С лунными камнями – о, ей бы пошли лунные камни. Или золотые звёзды с розовым кварцем. Или и полумесяцы, и звёзды, как на гербе Тартов. Или два огромных сапфира – больше, чем её глаза – в золоте Ланнистеров. — Да не нужны мне твои серьги, - с раздражением отмахнулась Бриенна, - я эти хочу найти. Джейме промолчал. Поднял на неё взгляд и наблюдал за тем, как она ползала на карачках, пытаясь отыскать уродливые дешёвые бронзовые серёжки. Когда попытки не увенчались успехом, Бриенна опустилась на ступеньку, закрыла лицо руками и выругалась – боги, переживает так, словно жизнь на этом кончилась. — Что в них такого особенного? - спросил Джейме с нескрываемым раздражением. - Такие за медяк в любой придорожной лавке можно купить. — Нельзя, - еле слышно вздохнула Бриенна. Отняла руки от лица, отвела взгляд в сторону и произнесла тихо-тихо, чуть не плача: — Мне подарил их любимый человек, которого уже нет в живых. Лучше бы в его памяти так и завис её смех над лохматой глупой псиной. Лучше бы – чёрт с ним – он бы так и слышал её ломающийся от слёз голос. Всё лучше, чем слышать это. Джейме всегда был ревнив, но не знал, что настолько, пока не втюрился в неё. Абсолютно все, кто хоть немного посягал на расположение Бриенны Тарт, вызывали в нём ревность, которую он даже скрывать никак не мог – и им же приставленный бестолковый оруженосец, и совершенно нелепый одичалый, и даже – пекла ему мягкого – несчастный Ренли Баратеон. И разумнее всего было бы подумать на Ренли. Но, видят боги, Ренли Баратеон, со всеми своими расшитыми шёлковыми одеяними, даже не взглянул бы никогда на настолько уродливые и дешёвые серьги. Ещё и из бронзы… Что может быть дешевле, чем крошечные серьги из бронзы? Бриенна, как назло, сразу нашла пропажу – эта дурацкая серьга закатилась под ножку подсвечника. Воссоединению она радовалась так, словно только что были предотвращены все человеческие потери и лишения ближайших сотен лет. Джейме отвернулся и, сжимая пальцы в кулак, стал подниматься по ступенькам, не желая наблюдать за тем, как Бриенна будет обниматься – а что ещё делать, коли уши у неё не проколоты – со своими серьгами. Они ведь даже не особо-то облюблены были. Их словно лет двадцать не чистили совсем. Разве так обращаются с подарками от любимых людей? Джейме, вернувшись в свою комнату, распустил воротник рубашки, содрал с себя золотую руку и с отвращением кинул её куда-то в сундук – эта штука до боли давила на запястье. Распахнул окно и со злостью уставился на тучи – словно это они были виноваты в том, что он никак не мог добиться любви Бриенны. Уже который год он мается этой дурацкой влюблённостью, как глупый подросток, и хоть бы что помогло. Не помогло заглушать эти чувства, не замечать их, убеждать себя в какой-то другой природе этих чувств – да чего он только не пробовал, но ничего не помогло хоть как-то совладать с этой влюблённостью. Он уже самого себя бесил – но что поделать? Он был впервые влюблён. И не знал, как это, оказывается, неприятно – мучиться, терзаться, ни черта не понимать. До этого-то он влюблён не был. До этого всё было предельно просто. Никаких влюблённостей, никаких мучений, треволнений этих дурацких. Никаких проблем: захотел – пришёл – взял. Всё. Никогда ничего не надо было делать. И теперь он ни малейшего понятия не имел, что, чёрт возьми, ему делать. Джейме – к своим сорока годам, к своему дважды цареубийству, к своим бесчисленным победам и поражениям во всевозможных схватках, к своему длинному списку титулов, к своему удивлению и к своему бесконечному стыду – был впервые влюблён. И совершенно не знал, что ему делать. Может, он знал бы, если бы отец хоть раз рассказал ему о матери. Если уж не о том, как он с ней познакомился, то хотя бы как он её завоевал? Как он ей сделал предложение? Как он на ней женился? Как обычно люди женятся, он знал прекрасно. Главы домов между собой договариваются и заключают браки. Жених с невестой могут даже в лицо друг друга не видеть до самой свадьбы. А потом – живите как хотите, только наследника дому сделайте. А как заключают браки, когда не хотят никого ни к чему принуждать? Он и не знал, у кого совета-то тут просить. Едва ли у кого-то из знакомых ему мужчин было такое, чтобы их жёны сначала таскали их за собой на верёвке, дубася за каждое неугодное слово, а потом вдруг как-то… – хотя почему «как-то»? – через отрубленную руку, совместную ванну и яму с медведем – смогли переступить через ненависть, потом несколько лет совершенно идиотской разлуки, пара случайных встреч, ещё пара неприятных инцидентов, ебучий Винтерфелл, длинная ночь, два кувшина вина, мерзкий холодный Север, три загнанные до смерти лошади, один разрушенный город, одна убитая сестра, море потерянной крови, а ещё слюни, сопли, слёзы, несколько месяцев идиотского бездействия, и потом – бац! – счастливая, мать её, свадебка. Невероятно странно, но почему-то ни у кого из его знакомых подобной истории не было. Черти, как же это всё сложно, как же это глупо, как же это… неправильно. Джейме вытянулся на каменном подоконнике, высунулся из окна, подставил лицо холодному тартскому дождю и мрачно усмехнулся. Должно быть, он совсем остатки мозгов растерял, если считал любовь к Бриенне – к Бриенне! – неправильной. Сложной – да, глупой – может быть, но неправильной? Это ведь была Бриенна. Бриенна! Да Бриенна же заботилась о нём больше, чем вся его дорогая семья. Бриенна переживала за него, когда ей бы за саму себя переживать стоило. Бриенна отстаивала его перед дочками Неда Старка и Эйриса Таргариена. Бриенна готова была даже под меч подставиться, чтобы от него этот меч отвести. Бриенна всё равно была на его стороне, даже когда узнала обо всём, что он сделал, и обо всём, кем он в этой жизни стал. Бриенна ведь плакала, отпуская его на смерть. Бриенна ведь так искренне улыбалась ему, чтобы приободрить – что в Королевской Гавани, что в Винтерфелле. Бриенна ведь стаскивала с него затвердевший на морозе кожаный дублет, переживая, что он замёрзнет и заболеет. Бриенна была единственной, в ком можно было ни в чём не сомневаться, и единственной, кому можно было доверять. Бриенна была единственной, кто готов был его выслушать, даже когда ей самой было от его слов больно. И Бриенна, чёрт возьми, целовала его в ту ночь так, что наутро даже губы приятно болели. Если хоть одна вещь во всей его мерзкой жизни была правильной, так это любовь к Бриенне. И она была достойна и всей сохранившейся валирийской стали, и любых титулов, и земель, и этого чёртового мира, и всего золота Утёса Кастерли – а не этих дурацких бронзовых серёжек. И если хоть что-то удержало его на этом свете после колотых ран, после пожара, после обвала, после предсмертных агоний в лазарете, то только одно – любовь к Бриенне. Ну как она могла быть неправильной? И как – ну как, чёрт возьми – он мог добиться её любви? Если он ещё даже не пытался. Джейме застегнул на дублете последнюю золотую застёжку в виде головы льва и вышел в залитый приятным мягким светом коридор. Погода сегодня снова была прекрасной – не холодной, но и не жаркой. Море вокруг сапфирового острова было безмятежно спокойным, а солнце не слепило. Ещё один день в раю, не иначе. Если он правильно понимал, сейчас как раз было время переодеться из тренировочной одежды и оседлать коней, чтобы на весь день отправиться в лес. И, боги, по этим двоим можно было время сверять, потому что он как раз застал в одном из коридоров северного крыла Бриенну в длинном кожаном камзоле и Подрика с какими-то непонятными заточками в руках. Что они там в лесу собирались с ними делать, он даже представить боялся. — Милорд, - поклонился ему Подрик, заметив ещё издалека. - Добр… — Здравствуй, Подрик. А что ты там натворил? — Милорд? - непонимающе переспросил парнишка, склонив голову. — Тебя там, - Джейме указал рукой в противоположную сторону коридора, - лорд Тарт ищет. Очень злится. Ты что такое натворил? Мне аж самому страшно стало. Подрик весь побледнел и испуганно выпучил глаза. — О чём это? - недоверчиво поморщилась Бриенна. — Миледи? Подрик, видимо, так переживал за свою репутацию у лорда Тарта, что уже чуть из сапог не выпрыгивал. — Когда ты успел что-то натворить? - Бриенна всплеснула руками. - Ты же от меня ни на шаг не отходишь. Подрик, поджав губы, посмотрел на свою леди, и Бриенна, всё ещё в замешательстве, махнула рукой в ту же сторону, откуда только что явился Джейме – мол, иди, раз уж надо. Джейме знал, что Подрик поторопится, но не ожидал, что он прямо-таки убежит – да ещё и туда, куда ему показали наобум. А Бриенна, оставшись стоять в коридоре, медленно перевела взгляд на Джейме, который был весьма доволен собой. — Что вообще такого мог сделать Подрик, чтобы на него разозлился мой отец? — Откуда мне знать? - пожал плечами Джейме. - Это к тебе вопрос, ты же от него ни на шаг не отходишь. Бриенна скрестила руки на груди и прищурила глаза. — С чего бы моему отцу злиться? — Я не знаю. Но если вдруг он злится – надеюсь, Подрик узнает у него причину. — Ты вообще видел моего отца сегодня? Джейме пытался сдержать довольную улыбку, но ничего не вышло, и Бриенна цокнула языком. — Мы так в детстве, помнится, сиделок разыгрывали, - усмехнулся Джейме, поправляя рукав. - У Тириона всегда больше воображения было, он целые истории придумывал. А меня всегда только на такое хватало. — Ты хоть понимаешь, насколько это глупо? - спросила Бриенна и снова скрестила руки на груди. — Оруженосцу своему это объясни. Она непонимающе усмехнулась и покачала головой. Выглядела она сегодня чудно. Волосы – то ли сами так легли, то ли она поняла, что ей так больше идёт, и специально их зачесала – были уложены набок, а одна прядь крупными волнами уходила за ухо. Джейме, как обычно, так засмотрелся на её шрам над губой, что даже не сразу заметил, что её губы растянулись в какой-то до странного игривой улыбке. — Если бы ко мне вот так явились и объявили, что лорд замка на меня злится, я бы тоже поверила. — Ты бы тоже поверила? - вскинул брови Джейме. - Тут уже не ко мне претензии, думаю. — А знаешь, что я думаю? — Ну-ка? Бриенна склонила голову набок, рассматривая лицо Джейме. — Я думаю, что ты ревнуешь к Подрику. — Твоя наблюдательность не знает границ. Бриенна чуть прищурила глаза и, всё с той же странной улыбкой, покачала головой. — Ну какой же ты глупый. — Отлично, - усмехнулся Джейме. - На нелепые розыгрыши повелись вы с Подриком, а глупый тут я. — Ой, не передёргивай, - поморщилась Бриенна. - Ты глупый, потому что ревнуешь меня к нему. — Да ты сама сказала, что вы с ним в лес уходите. И на целый день. И так целыми днями – уже несколько недель. Джейме перевёл взгляд на рукав, который всё время по-дурацки задирался, одёрнул его, и снова поднял взгляд на Бриенну, которая по-прежнему как-то игриво улыбалась. — Что вообще можно целыми днями делать в лесу? — Так ты же сам был со мной в лесу целыми днями. — Подрика ты тоже к себе на верёвку привязываешь? — Зачем? - рассмеялась Бриенна. - Он и так за мной как привязанный ходит. Джейме непонимающе сдвинул брови, и Бриенна снова рассмеялась, глядя на него. Боги. Какие же сволочи эти боги, если Бриенна была такой чудной, а он столько времени провёл без неё. — Что-то я не понимаю, - покачала головой Бриенна, - ты же мне сам поручил Подрика, если припоминаешь. — Ещё как припоминаю, - ответил Джейме только для того, чтобы хоть что-то ответить. — Он ничего не умел. Ты сказал мне его всему научить. Я его пытаюсь учить, и ты теперь этому недоволен? — Блеск. Это я во всём виноват? — Да никто ни в чём не виноват, - покачала головой Бриенна. - Просто не имеет смысла ревновать меня к нему. — Ревность вообще, да будет тебе известно, не имеет смысла. — Мне это известно. Бриенна выпустила руки из перекреста, заправила за ухо выпавшую прядь и снова покачала головой. — Ревность не имеет смысла, прямо как этот разговор. И с этими словами она развернулась и пошла вперёд по коридору. — Ты куда это? - спросил Джейме, тут же схватив её за запястье. — За Подриком. — Но я ведь только-только от него избавился. — Вот именно, - усмехнулась Бриенна, безуспешно выпутывая запястье из его пальцев. - Мне надо объяснить ему, что его сюзерен над ним попросту издевается. — Ты снова решила убежать? Бриенна повернулась и, вскинув брови, посмотрела на Джейме. — Я от тебя не убегаю. — Нет-нет-нет, - усмехнулся он, - ты от меня всё ещё убегаешь. Ты сейчас мою компанию хоть сколько-то продолжительное время вытерпеть не можешь. — Я её никогда продолжительное время вытерпеть не могла. Джейме провёл большим пальцем по внутренней стороне её запястья и бархатным шёпотом спросил: — И как это я о твой язык не порезался? Мягкий свет из окон заполонял весь коридор – и кто только делает в замке застеклённые коридоры… Сердце Бриенны забилось так буйно, что Джейме чувствовал её пульс большим пальцем. Посерьёзнела. Игривой улыбки как ни бывало. До чего же она чудно пахла – Джейме стоял на расстоянии одного шага, и её запах был настолько силён, что в голове всё едва не переворачивалось с ног на голову. — Ну сколько ты будешь от меня бегать? До чего же у неё был странный взгляд – она прожигала им, даже когда не пыталась. — Я от тебя не бегаю, - сказала Бриенна тихо. Её запястье заскользило в пальцах Джейме, и быстрее, чем он успел это ощутить, она сплела свои пальцы с его. Джейме против воли опустил взгляд на шрам над её губой. И как раз в этот момент она прикусила нижнюю губу и медленно выпустила её. Всё на какие-то чёртовы доли секунды. — Жарко сегодня, - пролепетала она, и, выпустив его руку, отвернулась к окну. Джейме даже испугался, что она сейчас прямо в это окно выйдет – настолько он привык к тому, что она убегает. Бриенна положила локти на высокий подоконник, тянущийся тонкой полоской по всему коридору, и уставилась в окно. — Они что, ещё и открываются? - поморщился Джейме, глядя на какие-то подозрительные механизмы между стёкол. Боги, Тарты себя вообще не берегли – словно так и приглашали любого желающего к захвату замка. — Угу, - невесело усмехнулась Бриенна, думая, по всей видимости, о том же самом. Джейме сделал шаг и подошёл ближе – и к окну, и к Бриенне. Опёрся предплечьем на подоконник, кинул быстрый взгляд на лес за окном, и стал рассматривать её. — А что за лесом? — Что за лесом? - непонимающе переспросила Бриенна. - Море. Это же остров. Джейме только хмыкнул, и в коридоре повисла тишина. Бриенна о чём-то задумалась. Сдвинула брови, и между ними пролегла глубокая складка. Лучше бы ей понимать, насколько она красива, потому что не понимать этого может только последний дурак. Вроде того, каким был он когда-то. — Если я задам тебе вопрос, - сказала она после долгого молчания, - ты мне на него ответишь? — Тоже про лес, что ли? Бриенна повернула голову и посмотрела на него каким-то слишком уж серьёзным взглядом. — Знаешь, кажется, так вопросы и устроены, - пожал плечами Джейме. - Ты их задаёшь, а тебе на них отвечают. — И давно ты об этом узнал? Джейме усмехнулся, и, не выдержав её взгляда, сам перевёл взгляд на лес за окном. Эта часть замка выходила на ельник, но тот лес, через который в Закатный приехал Джейме, был лиственным. — Это и есть твой вопрос? Бриенна поджала губы и тоже отвернулась к окну. Судя по направлению взгляда, она рассматривала не лес, а небо. Небо сегодня было ясным – не то, что вчера. — Если я задам тебе вопрос, - повторила Бриенна, - ты мне на него хоть раз ответишь? Джейме моментально придумал, как отшутиться, но быстро прикусил язык. — Я постараюсь. Бриенна помолчала. Поджала губы. И, чуть скосив на него взгляд, спросила: — Что будет после? — После? - вскинул брови Джейме. - После чего? — Ну после… - она повела плечом. - После всего. — После всего, насколько мне известно, будет смерть. Если хочешь, чтобы я нормально отвечал, задавай нормальные вопросы. Бриенна снова поджала губы и отвернула голову в сторону. Джейме перевёл взгляд с её затылка на её шею. Она всегда носила высокие воротники. Но Джейме знал, что прямо там, куда лёг его взгляд, у неё был длинный шрам от медвежьих когтей. Говорят, что мужчин шрамы украшают, а женщин уродуют, но, видят боги, Джейме не привлекали собственные, зато её шрамы он любил. А этот – с особенным трепетом. Если бы он её не оставлял, его бы у неё вообще не появилось. Если бы он её не оставлял, не появилось бы этого шрама. Не появилось бы многих других. — Что происходит? - спросила Бриенна и повернулась к нему, повторяя его позу. — Что происходит? - он вскинул брови. - Ну, ты задаёшь вопросы, я тебе на них отвечаю. — Да нет, - поморщилась Бриенна. - Что происходит у нас? — У нас? Да, в сущности, то же самое – ты задаёшь вопросы, а я на них отвечаю. Бриенна закатила глаза и снова перевела взгляд на лес. — Что будет после… после… после всего… этого? — Я правда пытаюсь, но пока не могу понять твой вопрос, - как можно более спокойным тоном сказал Джейме. - Ты звучишь так, словно приглашаешь меня порассуждать о жизни, и вместе с тем так, словно за подобные рассуждения дашь мне затрещину. Она фыркнула, снова переводя взгляд на него. — Ну мы так и будем бегать друг от друга по замку? — Вот так здравствуй, - усмехнулся Джейме. - Это ты мне скажи. Мы так и будем бегать друг от друга по замку? — Я от тебя не бегаю. — И я неописуемо этому удивлён. У нас ещё никогда так долго разговор не длился. Бриенна вздохнула и, склонив голову, прислонилась лбом к стеклу из тонкой слюды. Снова повисла тишина. Закатный, должно быть, единственный замок, в котором везде было так тихо. Ну что за чудное место… Прислуги мало, гарнизона совсем нет, окна огромные. Осада? Какая осада? Закатный и пары часов осады не выдержит. Хотя вместо осады Закатного, должно быть, командующий вражеским войском спокойно пьёт с Селвином вино, и, счастливый, вместе со всем войском уходит домой. Бриенна так плотно прислонилась к стеклу, что оно даже слегка запотело от её дыхания. — Ты ведь… - протянула она совсем тихо. - Ты ведь прекрасно знаешь, что я имею в виду. — Намекни хотя бы. Она снова сменила позу – выпрямилась, положила ладонь на подоконник, и, чуть склонив голову, заглянула в его лицо. — Мы же не можем просто делать вид, будто ничего не было. — Будто ничего не было? — Мы же не можем делать вид, будто ты не делал мне предложения. Джейме вскинул брови. Усмехнулся. — Не можем? Почему это? Тишина в коридоре так и звенела. — Можем же мы делать вид, будто между нами ничего не было в Винтерфелле. Слова – это ветер. Ну или что-то вроде того. Как-то так говорили люди, когда пытались умничать. И однажды, ещё в детстве, в Утёс Кастерли с Закатного моря пришёл такой сильный ветер, что снёс к чертям все багровые знамёна с золотыми львами, надломил мачты на кораблях и сломал и без того немногочисленные деревья. Слова – это ветер. Именно таким ветром были слова Джейме. На лице Бриенны всегда всё было так и написано. Джейме бы все деньги поставил на то, что она сейчас думает о том же самом. Слова – это ветер. На острове Тарт наверняка тоже так говорят. И может, она ещё подумала о том, что Джейме как самый паршивый рулевой для любого корабля – не следит за ветром. Ну или как ещё говорят на островах, со всех сторон окружённых морем? Да уж. Непонятно, что там со словами, но мысли в голове Джейме точно гуляли, словно ветер. Всё для того, чтобы не вспоминать во всех деталях чёртов Винтерфелл. Бриенна застыла в той же позе, в какой и стояла – положив ладонь на подоконник, заглядывая в его лицо. А глаза её были распахнуты так широко, словно она вообще впервые человеческую речь услышала. Словно она не знала, о чём речь. Словно это не она застонала, когда он поцеловал её впадинку между ключицами. — Я не пойму, - тихо сказал Джейме, - ты так зарделась потому, что ничего не помнишь, или всё-таки потому, что что-то вспоминаешь? Бриенна нервно сглотнула и покачала головой. — Джейме… - протянула она шёпотом, испуганно заглядывая в его глаза. — Джейме? Даже так? - переспросил он в полный голос, который после её шёпота зазвучал очень громко. - Ты всё-таки что-то вспоминаешь? — Что ты делаешь? — О, этот неуместный вопрос и я помню. — Джейме, не надо… - попыталась она прошептать что-то, но он её перебил. — А вот такого точно не было. — Джейме, подожди… — Ладно, три попадания из четырёх – ты всё-таки что-то помнишь. Если сначала она покраснела, то теперь вся так и побелела – даже губы стали какими-то бледными – и её огромные глаза казались уже не просто голубыми, а прямо-таки ярко-синими. Бриенна вдруг испуганно перевела взгляд за его спину, и Джейме с раздражением обернулся, уже набирая воздух в лёгкие, чтобы прогнать вернувшегося Подрика. Но за его спиной никого не было. А Бриенна, вопреки всем своим заверениям, убегала – и убегала прямо сейчас. Джейме, крепко выругавшись, повернулся обратно, но увидел только её спину, скрывшуюся за одной из дверей. Сколько ей лет? Он знал, что она его младше, но не на тридцать же лет – потому что вела она себя так, словно ей ещё за первый десяток не перевалило. Она и там, в Винтерфелле этом проклятом, хорошенько прибавила шаг, увидев, что он за ней идёт. За дверью была винтовая лестница, по которой Бриенна быстро бежала вниз. Подняла голову, услышав его шаги, и через несколько пролётов-колец их взгляды встретились. Но на такой короткий момент, что Джейме даже не успел понять, что в её взгляде было – испуг или снова эта странная игривость. По коридору первого этажа она шла уже расслаблено, и снова, услышав его шаги, обернулась и посмотрела так удивлённо, словно ну никак не ожидала, что он её вообще станет догонять. — А ты правда думаешь, что сможешь от меня убежать? - усмехнулся Джейме, медленно подходя к ней по пустому коридору. Окон здесь нигде не было. Руководствуясь логикой Закатного, если окон нет – значит, окнам просто некуда выходить – значит, этот уровень уже под землёй. — А ты думаешь, что сможешь меня догнать? Не испуг. Снова эта странная игривость. Бриенна, боги, Бриенна…. Бриенна была чудной. — Ты же понимаешь, - протянул Джейме с усмешкой, - что я быстро бегаю? — Медленнее, чем северяне, так что… Если бы отец ещё был жив, и если бы он узнал, что Джейме в свои почти уже сорок лет бегал по коридорам чужого замка за женщиной, на которой хотел жениться, то он бы точно сразу умер. «Ланнистеры не ведут себя как дураки». Так отец всегда говорил. Джейме, должно быть, всё-таки не был Ланнистером, потому что с тех пор, как он влюбился, он себя постоянно вёл как дурак. Шаг у её непомерно длинных ног был широким. Но Джейме был быстрее. Бриенна рванула тяжёлую каменную дверь и, судя по всему, вышла на улицу. Закатный был построен на высокой скале, и дверь выводила прямо на неё. Бриенна спешно спускалась по выщербленной в скале лестнице. Джейме неспешно шёл за ней. — Сколько можно от меня бегать? — Сколько бегаю, столько и можно, - огрызнулась она через плечо. Ветер растрепал её волосы, и от влажности они моментально завились в мелкие кудряшки. Джейме довольно усмехнулся, когда она спустилась с последней ступеньки и остановилась на относительно ровном месте в скале. Скрестила руки на груди и, насупившись, уставилась вниз на море. — Всё? Дальше некуда? - с усмешкой спросил Джейме, заходя за её спину. Она недовольно поморщилась и отвернулась в другую сторону. — «Я от тебя не бегаю», «я от тебя не бегаю»… И что это тогда такое было? — А до этого что было? - огрызнулась она, стрельнув в него взглядом. — Да ладно, ты же совсем недавно хотела поговорить про Винтерфелл. — Ну, об этом я не хочу говорить. — С чего бы это? - усмехнулся Джейме, обнажив зубы. - В горле пересохло? Бриенна быстро закрыла глаза и поджала губы. Нервно сглотнула. Ветер шумел. Где-то неподалёку кричали чайки. Глубоко вздохнула. Покачала головой – видимо, пытаясь собраться с мыслями. — Сир Джейме… - начала было Бриенна, но он раздражённо усмехнулся. — Ну, началось. — Что? — Не зови меня так. — Что? - Бриенна недоумённо поморщилась и повернулась к нему всем корпусом. Её руки были плотно прижаты к камзолу, а ветер трепал широкие рукава её белой рубахи. — Не зови меня так, - повторил Джейме, заглядывая в её глаза. - Мне не нравится, когда ты меня так зовёшь. Хотя он чуть не расплакался, когда она впервые его так назвала. Но слишком много воды с тех пор утекло. — С каких пор тебе это не нравится? На лице Бриенны всё всегда было так и написано – она явно думала о том же самом, недоверчиво улыбаясь этой своей чудной игривой полу-улыбкой. — Да ты же знаешь, с каких пор. Прекрати придуриваться. Бриенна передёрнула плечами, и Джейме невольно повторил её жест. — С тех пор, как ты назвала меня Джейме. Она резко набрала воздуха, чтобы что-то сказать – возразить, наверное – но передумала, и, сомкнув губы, нервно сглотнула. Взволнованно оглянулась по сторонам. — Очень плохо, когда некуда бежать, правда? — Я… - пролепетала Бриенна, покрепче сжимая руки в перекресте на груди. - Я тебя так не… — Джейме… - протянул он тонким полу-шёпотом на несколько тонов выше. - Я хочу пить, Джейме… Она моментально зарделась и быстро закрыла руками лицо. — Джейме, подожди, я… я хочу пить… Джейме сделал к ней шаг и оказался совсем близко к её плечу, в которое она пыталась вжать шею от смущения. — Я хочу пить, Джейме… - протянул он, копируя мельчайшие её интонации. - Если ты не услышал меня с сотого раза, я хочу пить… — Ещё бы я не хотела пить, - несчастным тоном протянула она, и её голос звучал глуховато из-за прижатых к лицу рук. - У меня же всё в горле пересохло, а ты меня не выпус… — Джейме, у меня в горле пересохло… Должно быть, из-за этой блядской жары… — Я не говорила… — Я не говорила, потому что у меня рот был занят твоим языком, Джейме… — Прекрати… - простонала она, закрывая лицо уже не ладонью, а сгибом локтя. — Прекрати обсасывать мои ключицы, Джейме… — Да не было такого! - выкрикнула Бриенна, махнув руками так, словно хотела выкинуть их вовсе. Она гневно поджала губы и посмотрела на него с таким негодованием, будто готова была столкнуть его со скалы, лишь бы он заткнулся. — Конечно, не было, - раздражённо фыркнул Джейме, откидывая волосы, которые морской ветер настойчиво опускал на глаза. - В Винтерфелле же вообще ничего не было, а? Я же, должно быть, вообще туда не приезжал? — Ты приезжал, - гневно выпалила она, подавшись к нему. - Ты приезжал и уезжал. — Ой, да прекрати ты, - раздражённо поморщился Джейме. - Сейчас не об этом. — Не об этом? - переспросила Бриенна с видом глубочайшей оскорблённости. - А о чём тогда? — О том, - выцедил Джейме и обхватил пальцами её подбородок, - как я целовал эти губы. Бриенна фыркнула и передёрнула плечом, но вырываться не стала. — И знаешь, о чём ещё? Она смотрела на него сверху вниз, и о цвете её глаз снова оставалось только догадываться. — О том, как ты целовала мои. И кусала их. И бороду мою тоже. — Которую ты сбрил, - недовольно фыркнула Бриенна, стрельнув глазами на его только отрастающую щетину. — Сбрил – отращу, - сказал Джейме, проводя ладонью вверх по её щеке и запуская руку в её влажные от морского бриза волосы. - Всё, как моя леди прикажет. — Я не леди, - опомнилась она впервые за несколько месяцев. - Не называй меня так. — Верно, - ухмыльнулся Джейме, заглядывая в её огромные одичавшие глаза. - Сир Бриенна. — Джейме, - выдавила она так вымученно, словно уже на последнем издыхании. Джейме замер, чтобы получше разглядеть её лицо. Боги, ну она же настолько красивая, что надо быть слепым, чтобы этого не замечать. И о чём он раньше думал? О чём он вообще, чёрт возьми, раньше думал? — Джейме, - снова выдавила она, сдвинув брови. - Ну зачем ты… И снова эта складочка. И снова эти поджатые уголки губ. Снова это её упрямство. Пекло. — Зачем я что, леди Бриенна? — Я не леди, - поморщилась Бриенна, опуская взгляд на его губы. Упрямая. Красивая, упрямая. И вся его. Пропади они пропадом – эти серёжки, этот этикет, этот Ренли, Винтерфелл этот ужасный. Пропади оно всё пропадом. Когда Бриенна так смотрела – с податливостью, с непонятным удивлением, со странной игривостью, с предвкушением, с испугом – она была вся его. Джейме это знал. Потому что он сам был весь её. — Джейме, что ты… - протянула она полу-шёпотом, но не договорила, потому что слова её пытались идти наперекор действиям. Бриенна наклонила к нему голову, и, тяжело дыша, прислонилась лбом к его лбу. Джейме захватил её волосы фалангами пальцев и чуть оттянул их – только для того, чтобы снова запустить пальцы в её кудри. Ветер трепал её и его волосы, громко шумел, но Джейме этого даже не слышал из-за стучащей в ушах крови. Бриенна покачала головой, и её верхняя губа почти неощутимо задела его верхнюю губу. Но только на доли секунды. Всё на какие-то блядские доли секунды. Она судорожно вздохнула, чуть отстранилась, и Джейме внимательно наблюдал за каждым её движением. Джейме хотел бы считать, что она вся его, но только что уж тут лукавить – в такие моменты это он был весь её. Бриенна смотрела на него как-то измученно, тяжело дышала и нервно сглатывала – видимо, снова в горле пересохло. Как жаль, что рядом нет тех проклятых двух кувшинов вина… Опустила взгляд. Замерла на мгновение. Чёртовы фантомные боли – всегда появлялись в самые неподходящие моменты. Несуществующую правую руку так и заломило от того, насколько отчаянно он хотел обхватить ею лицо Бриенны Тарт. Бриенна подняла взгляд и посмотрела на него широко распахнутыми глазами. В ушах стучала кровь. Волны с грохотом разбивались о скалы. Бриенна отступила назад на крошечный шаг и… …запустила пальцы в шнуровку своего камзола. Джейме выпустил пальцы из её волос и посмотрел на неё совсем бестолково. Длинные кожаные нити расступались в разные стороны под её пальцами, и Джейме наблюдал за этим, как завороженный. Когда некрепкий узел, завязанный на подоле, поддался и разошёлся, Бриенна выбралась из камзола и скинула его на землю. — Что ты делаешь? - на кой-то чёрт спросил Джейме, когда кровь, стучащая в ушах, перестала заглушать его мысли. Переступила с ноги на ногу. Опустила взгляд. Ещё раз переступила. Подняла на него взгляд и улыбнулась этой чёртовой игривой полу-улыбкой. — Убегаю, - насмешливо ответила Бриенна и отвернулась к морю. Следующее, что он увидел – как она прыгнула и легко – почти изящно – ушла под воду. Кровь колотила в ушах. Джейме быстро перевёл взгляд на валяющиеся под его ногами коричневый кожаный камзол и два сапога, которые она с себя стянула, пока переминалась с ноги на ногу. Джейме снова перевёл взгляд на море. Тарт называли сапфировым островом из-за голубизны его вод. Бриенну Тарт он сейчас называл сотней разных слов из-за только что произошедшего. Волны сапфирового цвета побелели, и на поверхности показалась Бриенна Тарт с прилипшими к лицу светлыми волосами, в расплывшейся, словно медуза, свободной белой рубашке. Тряхнула головой, откидывая волосы с лица, и рассмеялась. Бриенна, блять, Тарт. Храни Семеро твою безжалостную душу. — Вода же холодная, - крикнул ей Джейме, не зная, как ещё выразить своё негодование. — Вода же холодная, - тут же крикнула Бриенна, передразнивая его тон. - Вода холодная, снег холодный, Север холодный! Джейме внимательнее посмотрел на скалу, на которой они всё это время стояли, и понял, что не так уж высоко над морем она находилась – он, должно быть, так засмотрелся на свою дылду, что всё казалось выше, чем есть. — Я – Джейме Ланнистер, - продолжала издеваться Бриенна, - не боюсь ничего, кроме прохлады! — Следила бы ты за словами, Бриенна Тарт, - ответил Джейме только для того, чтобы хоть что-то ответить. Бриенна. Блядское пекло. Бриенна. — А не то что ты мне сделаешь? - крикнула она, и, проведя рукой по воде, пустила в его сторону брызги. А он ведь её как-то раз убить пытался. Ветер шумел, солнце мягко светило из-за перистых облаков, а Бриенна качалась на поверхности сапфировых вод. Джейме выругался, потому что застёжки в виде львиных голов на дублете не так уж легко было раскрыть, и он мучительно медленно, но аккуратно, несмотря на дрожь в пальцах, их расстёгивал. «Ланнистеры не ведут себя как дураки». Может, он и впрямь не был Ланнистером – вернее, Джейме Ланнистером не был. «Ведёшь себя не как Джейме Ланнистер» – сказала она ему несколько недель назад. Может, доля правды в этом есть, потому что это Джейме был тем, кому свойственны такие поступки. Это Джейме всю жизнь ругали за безрассудство. Это Джейме творил что хотел, не думая о последствиях. Это Джейме прыгал со скал, не боясь о них расшибиться. Бриенна Тарт была хмурой, угрюмой, насупившейся молчуньей. Мрачной и рассудительной. Она не хохотала, играя с щенками, не разыгрывала его, не смеялась над его шутками, не заходилась в истерическом смехе, упав на пол, и не спрыгивала со скал, лишь бы, чёрт её дери, не целоваться с ним. Блядское пекло. Бриенна Тарт была женщиной, на которой он собирался жениться. Бриенна Тарт была женщиной, которую он любил. Бриенна Тарт была женщиной, с лица которой он стирал кровь после битвы, прежде чем протереть свой меч и спрятать его в ножны. Бриенна Тарт была женщиной, которая подплыла к нему и убрала мокрые волосы с его лица, когда он нырнул следом за ней. — Бриенна, я… - сказал было Джейме, но она засмеялась и, проведя рукой по воде, пустила брызги в его лицо. Бриенна, блять, Тарт. Надо будет как-то привыкать звать её «Бриенной, блять, Ланнистер». — Я не думала, что ты прыгнешь, - поморщилась она и улыбнулась своей забавной пьяной улыбкой. Вот только пьяной она не была. До безумия чудной, но не пьяной. — С чего ты так решила? - усмехнулся Джейме, облизывая солёные от морской воды губы. — Высоко, - хмыкнула Бриенна и подняла взгляд на замок на скале. - Меня всегда ругали за то, что я отсюда прыгала. — Высоко? - усмехнулся Джейме и тоже повернул голову, чтобы посмотреть на Закатный. - Это высоко, по-твоему? Бриенна с оскорблённым видом нахмурилась, и снова стала похожа на саму себя. — Это ты просто Утёс Кастерли не видела, - снисходительно улыбнулся Джейме. - Вот там высоко. Бриенна закатила глаза и, не задумываясь, фыркнула: — Может, когда-нибудь увижу. — Конечно, увидишь, - улыбнулся Джейме. Бриенна замерла, насколько это вообще было возможно – замереть на качающихся волнах, нервно сглотнула и недоверчиво на него посмотрела. — Когда я тебя туда уве… Где-то в районе рёбер он почувствовал резкий толчок воды, а потом его всего – и голову, и плечи – накрыло небольшой волной и брызгами. Это Бриенна резко перевернулась на поверхности воды и просто от него уплыла. Бриенна, Бриенна… Бриенна. Жестокие боги на прекрасных светло-голубых тартских небесах. Бриенна, блять, Та… Ланнистер. Если он на ней не женится, то зачем он тогда вообще, нахрен, выжил? Бегал он, конечно, как лев, но точно так же он и плавал – львы, как и все кошки, в воду лишний раз не стремятся. Золотая рука его навыки плавания никак не повышала, наоборот – с ней было труднее плавать. Хотя у него и со второй рукой не было никаких шансов против Бриенны – эта женщина плавала как чёртова акула. Чему тут удивляться – ноги длинные, руки сильные, выросла на острове. Если он на ней не женится, зачем он тогда выжил? Джейме вытянулся, расправил руки и лёг на спину, позволяя сапфировым волнам Узкого моря качать его. Зачем он выжил? Джейме часто задавался этим вопросом. Слишком часто. Пока он не попал в плен, он о своих жизни и смерти ни разу особо не задумывался. Джейме был воином. Воины не боятся смерти. Его растили так с самых малых лет. Он всегда считал себя воином, с самого детства. Может, он и был Ланнистером, лордом, рыцарем, клятвопреступником, племянником, дядей, сыном, отцом, братом, братом – да простят его боги – близнецом, сестроубийцей, царицеубийцей, убийцей, человеком без чести, королевским гвардейцем, лордом-командующим, «золотым львом», лжецом, подлецом, цареубийцей и лучшим мечником Вестероса. Но он всегда считал себя именно воином. Без правой руки он не просто лучшим мечником уже не был, но ещё и воином был паршивым. Смерти он, как и полагается воину, не боялся. Но умирать он очень не хотел. Джейме мог быть кем угодно, ему было плевать – теперь уж точно плевать – кем его считают. Теперь он хотел быть мужем Бриенны Тарт. Провести с ней всю жизнь – сколько бы ему ни осталось. И умереть рядом с ней. Джейме было плевать, кем его считают, и как его будут называть – сейчас или после его смерти – другие люди. Бриенна звала его Джейме. — Ты там живой? - донёсся до него голос Бриенны. Живой. Живой и пьяный от солнечного света. — Ты уснул? - спросила Бриенна, когда подплыла ближе. Точно нет. Если бы он уснул, Бриенна бы сейчас ломающимся от слёз голосом уговаривала его не умирать, а не смотрела на него сверху вниз с этой чёртовой игривой полу-улыбкой. Волосы насквозь промокли, и светлые кудряшки распрямились и немного потемнели от воды. Глаза – точь-в-точь волны сапфирового острова – поблескивали задорным огоньком. Бриенна, Бриенна… Бриенна была женщиной, которую он глубоко любил, и в которую был по-детски влюблён. Бриенна была женщиной, которая была и хмурым, неразговорчивым рыцарем, и девчонкой, со смехом прыгающей со скалы. — Долго ты будешь от меня бегать? - улыбнулся Джейме, глядя на неё снизу вверх. Волны Тарта укачивали его так ласково, словно пытались убаюкать. Вода была холодной. Даже очень холодной. Но из-за недавно стучащей в ушах крови и насмешек этой женщины он холода не чувствовал. — Ты вообще знаешь значение слов? - поморщилась Бриенна. - Я не бегаю. Я плаваю. Джейме усмехнулся, и, перевернувшись, принял прямое – насколько это возможно в воде – положение. — Ты бы от меня не уплыл, - заявила она вдруг. — Чего? — Ты говорил, что уплыл бы от меня. Не уплыл бы. — Когда я такое говорил? Бриенна отвела взгляд и немного замялась. — Под мостом. Ты говорил, если бы мы стали переплывать реку, то ты бы от меня уплыл. — Я много чего говорил, - невесело усмехнулся Джейме. Она хмыкнула в ответ. — Под мостом, под мостом… Когда такое было? — Под мостом! - воскликнула Бриенна с негодованием. - Перед тем, как я тебя на мосту победила! — Ты меня не победила. — Победила. — Не победила. — Ещё как победила. — У меня было две руки, а с двумя руками ты бы меня не победила. Бриенна не упустила возможности окинуть презрительным взглядом его золотую руку. Джейме тоже посмотрел на неё. Из-за этой штуки плавать было труднее, чем просто без руки, и в холодной воде с ней было ещё холоднее. Зато золото Ланнистеров весьма живописно смотрелось на волнах Тарта сапфирового цвета. — Ни черта подобного! Я тебя победила! Ты упал на землю! — Конечно-конечно, - усмехнулся Джейме. - Ты бы меня не победила, а с двумя руками я бы от тебя уплыл. — И что ж ты не уплыл тогда? — Сейчас уплыву, - сказал Джейме, и, развернувшись, погрёб своей золотой рукой к берегу – вернее, к скалам. Джейме плавал медленнее, чем плавал раньше, когда у него была нормальная рука, а не это её позолоченное подобие. Но даже с двумя руками он плавал в десятки раз медленнее, чем Бриенна. Пусть он и вырос у моря, но он вырос на утёсе, а она выросла на острове, со всех сторон – по её же собственному признанию – окружённым морем. Да и силами её боги одарили от всей своей жестокой божественной души. Течение и так отнесло его дальше от места, куда они прыгнули с выступа под лестницей, а он отплыл ещё дальше. — Я за тобой не поплыву, - раздался насмешливый голос Бриенны из-за его спины. — Поплывёшь, - ответил Джейме только для того, чтобы что-то ответить. — Не поплыву. — Поплывёшь! — Не поплыву! Упрямая. Боги, ну до чего же она была упрямая. Джейме подплыл совсем близко к скале, на которой возвышался Закатный, остановился, обернулся и посмотрел на Бриенну. Она на него не смотрела. Солнце выглянуло из-за облаков, осветило её, и Бриенна смотрела куда-то вдаль по направлению солнечного луча. Если Джейме не ошибался с расчётами, в той стороне как раз был Штормовой Предел. Ай, черти. Чёртов Штормовой Предел. Чёртовы бронзовые серьги. Чёртов Винтерфелл. Чёртовы одичалые. Чёртов Ренли. Чёртов Подрик. Чёртов «любимый человек, которого уже нет в живых». Чёртовы все. Кровь закипела в Джейме до того бурно, что он даже согрелся в этой чёртовой ледяной воде. Бриенна на него не смотрела. Бриенна на него не смотрела, и Джейме от досады, с какой-то ребяческой обидой, ушёл с головой под воду. Чёртовы фантомные боли – правая рука напоминала о своём отсутствии, как обычно, в самый неподходящий момент – очень хотелось вмазать себе пощёчину, чтобы прекратить эту дурацкую ревность. Руку слегка заломило, и Джейме дёрнулся на поверхности воды. Слегка, но заломило – фантомные боли всегда появлялись в самый неподходящий момент. Но Бриенна на него посмотрела, когда он дёрнулся. И Джейме, оглушённый застучавшей в ушах кровью, дёрнулся ещё раз. И забарахтался в воде. — Что случилось? - недоверчиво выкрикнула Бриенна. Джейме снова ушёл с головой под воду. — Что ты делаешь? И ещё раз. — Джейме! И остался под водой чуть дольше. Сказать, что она приплыла быстро – ничего не сказать. Эта женщина сорвалась с места и оказалась рядом буквально в мгновение ока. — Джейме! - услышал он её голос из-под толщи воды. - Джейме! Бриенна подплыла и схватила его за рубаху, притягивая к себе. Вытянула его на поверхность воды и обхватила обеими руками. — Джейме? Её голос звучал с такой чудной лаской, что Джейме всё-таки не сдержался, и, вытянувшись, поцеловал её подбородок. — Чт… Бриенна замерла, и в её лице сначала отразилась искренняя растерянность, затем замешательство, недоверие, затем её осенило понимание, и, наконец, праведный гнев. Она рывком встала во весь свой рост, вместе с тем выпуская Джейме из рук, и он, рассмеявшись, ушёл под воду и ударился лопатками об илистое дно. Кто бы мог подумать, что тут будет мель? Бриенна точно не могла. Вода была чуть выше её колен, и Бриенна во весь свой рост – шесть футов и три дюйма – возвышалась над ним, гневно сжимая кулаки. Светлые кудри от воды потемнели и распрямились. Вымокшая насквозь одежда вплотную облепила тело. Боги, до чего же она прекрасна. Помнится, когда он впервые дошёл до этой мысли, ситуация была похожей. — Ланнистеров, утонувших в ванне, не было, - выцедила Бриенна, прямо-таки скривившись от гнева. Да чёрт его знает, может и были – умерла же как-то вся его многочисленная родня. — А на мели вас когда-нибудь топили? Джейме рассмеялся, по-ребячески довольный собой. Но Бриенна не смеялась. Она смерила его гневным взглядом, фыркнула, и её губы изогнулись в какой-то странной гримасе. — Бриенна? Бриенна резко отвернулась, и, высоко поднимая ноги, зашагала по мели в ту сторону, где была лестница в скале. Джейме согнулся, достал ногами дно – только в этот момент осознав, что нырнул прямо в новеньких сапогах – и пошёл следом за ней. Он не знал, какой ждал реакции. Но расстраивать или пугать он её не хотел. Просто кровь от появившейся ревности вдруг застучала в ушах, заглушая здравый смысл. Вода сначала скрыла её бёдра, а затем и талию. — Не ходи за мной, - огрызнулась она, не поворачиваясь. Джейме остановился. В воде было холодно, но теперь, на воздухе в мокрой одежде, стало ещё холоднее. — Я заберусь по скале до лестницы. Ему, с его-то железкой вместо руки, по скалам не карабкаться. — Ты там забраться не сможешь. Западнее есть пологий склон. Иди по суше. — Бриенна? Она, не поворачиваясь, пошла дальше. — Бриенна, холодно ведь… — Мне не холодно. — Надень мой дублет. — И не подумаю. — Надень, не то заболеешь. — Не заболею. — Заболеешь. — Я редко болею. — Бриенна? — Нет. — Надень, - пытался настаивать Джейме, - заболеешь же. — Да не заболею я, - фыркнула Бриенна. Заболела. Это, вроде, Джейме брёл в мокрой одежде по острову, когда вдруг испортилась погода и поднялся холодный ветер, а заболела почему-то Бриенна. Дублет, абсолютно сухой, ему принёс паж. И теперь Бриенна лежала под тонким шерстяным покрывалом на своей кровати, закопавшись лицом в подушки, сипела, а Джейме смотрел из окна на море. Сегодня штормило. Джейме два дня прослонялся по замку, думая, что она снова от него убегает. А потом заметил, что Подрик тоже слоняется, как неприкаянный, и снова решил вломиться в её комнату. С ней только такая тактика и работала. Бриенна, завернувшись в тонкое шерстяное покрывало, лежала на кровати. Явлению Джейме она не очень-то обрадовалась, но и выгонять его не стала. — И давно ты так лежишь? Ответ прозвучал очень неразборчиво из-за того, что она ещё сильнее закопалась лицом в подушки. — Понятно. Джейме вздохнул и заходил по комнате из стороны в сторону. — Тебе бы полечиться. — Да ну? - пробурчала Бриенна, высунув нос из подушек. — Кто с тобой возится, когда ты болеешь? — Никто со мной не возится! - воскликнула она и тут же закашлялась. И кашляла она долго, уткнувшись в край шерстяного покрывала. Джейме молчал, глядя на неё, и Бриенна отвернулась в другую сторону. Тишину в комнате нарушало только её сипение и потрескивание камина. — Позвать мейстера? — Боги, нет, - поморщилась Бриенна. Джейме с пониманием усмехнулся. Селвин прошлым вечером уехал в деревню на именины к какому-то своему дорогому другу, и мейстер Эагрин, видимо, почувствовал свою власть. Этим утром, пока Джейме занимался делами своего маленького – во всех смыслах – дома, мейстер ему ненавязчиво предлагал «оставить леди Бриенну в покое». И что-то Джейме подсказывало, что он не имел в виду «покой и тёплое питьё», как в лазарете. Взгляд с любопытством бегал по её комнате всякий раз, как он здесь оказывался. Навскидку он бы, конечно, не сказал, что комната женская. Помимо того, что здесь были стойка с бронёй и стойка с оружием, в комнате не было ни одного зеркала. Да и в плательном шкафу, насколько он понимал, были одни бриджи да рубашки – уж явно не платья с сотнями юбок. Бриенна в платье – это нонсенс. Видел он её в нём один раз, и ему тот раз не очень понравился. Джейме окинул взглядом сине-голубую броню на стойке и невольно улыбнулся. — А кого позвать? Ривена? — Нет! - воскликнула Бриенна и снова закашлялась. Джейме повернулся к ней и окинул удивлённым взглядом. Уж на что он ненавидел всех когда-либо лечивших его людей, но Ривен был исключением – парень мало того, что чушь не болтал, но ещё и отлично знал своё дело. — Если тебе Ривен показался милым человеком, то только потому, что ты – Джейме Ланнистер. — В каком смысле? — В таком смысле, - скривилась Бриенна, высунув нос из-под покрывала, - что со мной он особо ласков не будет. Вот и отлично. Не хватало ещё, чтобы он был с ней ласков – ещё и к лекарю ревновать он просто не выдержит. Взгляд Джейме невольно скользнул по резному деревянному комоду, на котором лежал букетик незабудок. К его злорадству, уже подвявший. Видимо, оруженосец не таскал ей цветы с тех пор, как она заболела и слегла. Чёрт возьми. Ну и дурак этот Подрик, если оставил её болеть. — Я редко болею, - простонала Бриенна. — Эту сказку я уже слышал. Бриенна чихнула и снова закопалась лицом в подушки. Должно быть, с ней сидел сам Селвин, когда она болела. Это, конечно, странно для лорда-отца, но лорд Тарт так любил свою дочку, что легко можно было представить, как он сидит у её кровати и, по меньшей мере, молится за её выздоровление. — Ну кого позвать? Она молчала. Высунула голову. Приподнялась на локтях и устало посмотрела на Джейме. — Никого не надо. — Кто с тобой сидит, когда ты болеешь? Бриенна нахмурилась, как будто он задал какой-то крайне неприличный вопрос. — Когда я была маленькой, - пробормотала Бриенна, сделав акцент на этой фразе, - со мной сидела Ильде. — Ильде? — Да. — Такая невысокая женщина с седыми волосами? Бриенна поднялась на локтях и села на кровати, заворачиваясь в покрывало. — Да. — Она всякий раз, как меня видит, смотрит так, словно у меня след благим пламенем загорается. — Ещё бы, - еле слышно пробурчала Бриенна себе под нос. - Она у нас старшая служанка… наверное. — Наверное? — Ну, как объяснить… - Бриенна задумалась, глядя в окно, выходившее на верхушки елей. - Муж Ильде всю жизнь служил в Закатном, ещё при моём деде. Её голос был тихим, да ещё и с нотками хрипотцы. И, должно быть, говорить ей было больно. — Он был кастеляном у моего отца, - сказала Бриенна и закашлялась. - Но, сам понимаешь, какой моему отцу кастелян… Джейме усмехнулся. Да уж. Если бы Селвин смог напоить вражеское войско винцом и миром отправить их восвояси, то кастелян этого делать не только не смог бы, но и не должен был. Только вот даже самому талантливому кастеляну не сделать ничего с замком, который совершенно не приспособлен к осаде. — Он просто помогал вести отцу хозяйские дела. Ему в этом помогала Ильде. А потом ей было поручено заниматься детьми – ну, то есть, ребёнком. Мною. Бриенна тяжело вздохнула и поплотнее укуталась в тонкое покрывало. — А потом её муж умер, и она взяла на себя все его дела – всю прислугу, всё хозяйство. — И тебя? — И меня, - Бриенна пожала плечами. — Так Ильде была твоей сиделкой? — Ага, - вздохнула она и закатила глаза. - Рассказывала мне всякие… истории. — Всякие истории? - переспросил Джейме, передразнивая её недовольный тон. - Про смертные казни, что ли? — Хуже, - отмахнулась Бриенна и снова легла, поворачиваясь спиной. - Ильде уехала с отцом. Мейстера или лекаря звать не надо. Иди. Джейме не сдержался и рассмеялся – да так звонко, что его смех отразился в каждом углу комнаты. — Иди? - переспросил он насмешливо. - Ты меня выгоняешь? — Я редко болею, - повторила она уже в который раз. - Само пройдёт. То ли за окном как-то потемнело, то ли огонь стал потухать… Джейме подошёл к камину и подкинул несколько дров. Поленья затрещали, а в комнате стало светлее. — Тебе холодно? - спросил Джейме, глядя на неё сверху вниз – камин находился на возвышении. — Теперь жарко, - вздохнула Бриенна и откинула от себя шерстяное покрывало. Джейме так и замер на месте. Может, он и правда уснул, убаюканный волнами Узкого моря? Потому что тёплый домашний халат, в котором лежала Бриенна, он видел во снах. Один раз – в её комнате в Винтерфелле. Один раз – у конюшен Винтерфелла. И сотни раз – в кошмарных снах. Этот тёплый домашний халат Джейме одновременно и любил, и ненавидел. Она была в нём такая… Почему Джейме должен был запомнить её в нём посреди холодной северной ночи? Почему этот халат не мог так и остаться лежать на полу её натопленной комнаты? Боги, блядский Винтерфелл – все беды из-за него. Бриенна снова поднялась на локтях и непонимающе посмотрела на Джейме – должно быть, потому, что он опять застыл как идиот, глядя на неё. Бриенна, Бриенна… Бриенна. Бриенна была чудной. И очень чудно выглядела в тёплом свете из камина. Она лежала на кровати в тёмном домашнем халате, и совсем не была похожа ни на рыцаря, ни на воина, ни на чей-то верный меч, ни, тем более, на хмурую непривлекательную дылду. Она была похожа на нежную девушку, какой она и была. И он её любил. Её волосы были взъерошены, глаза слезились, а на щеках был болезненный румянец. — У меня голова гудит, - пожаловалась она. - Иди. Джейме пошёл. За ужином, за припарками, за травами для отваров и какими-нибудь снадобьями. Бриенна, когда он вернулся, недолго отпиралась, но сдалась и кое-как села на кровати, чтобы съесть тушёное мясо с черносливом и кукурузой, которое, как сказали на кухне, специально для болеющей леди и приготовили. — Что это? - скривилась Бриенна, когда Джейме протянул ей флакон со снадобьем. — Ночная тень, - скривился Джейме. - А ты как подумала? — Так и подумала, - ещё больше скривилась Бриенна и одним махом осушила содержимое флакона. — Если бы я решил тебя сжить со света, я бы выбрал что-то изящнее. — Мой собственный меч, насколько я помню. Джейме промолчал. Забрал блюдо, когда она доела, отставил его на комод и взял кувшин с водой. Бриенна забралась обратно к изголовью кровати и молча наблюдала за тем, что он делает. Он перелил воду в чугунный чайник и поставил его на каминную площадку, поближе к топке. Придвинул стул к камину и сел к нему лицом – полу-боком к Бриенне. Закинул ногу на ногу и положил на колени связку сушёных трав, которые забрал у лекаря вместе с сонным снадобьем. Джейме медленно надламывал стебли, отрывал листья, снимал ягоды и кидал их в раскрытый чайник, нагревающийся на огне. Душицу, дымные ягоды, огненный стручок и медь короля. Когда для готовности отвара осталось только дождаться его закипания, Джейме откинулся на спинку и бесцельно стал трепать пальцами лежащие на коленях соцветия. Камин потрескивал. Джейме то и дело вздыхал. Бриенна громко сипела. Комната постепенно наполнилась травяным лекарственным запахом. — Откуда ты это знаешь? - тихо спросила Бриенна. Джейме поднял голову и посмотрел на неё через плечо. Бриенна сидела на кровати, скрестив руки и запустив пальцы под пояс своего халата, и, чуть прищурившись, смотрела на медленно закипающий чайник. Он хмыкнул и снова отвернулся к огню. — Я стал оруженосцем в двенадцать лет. Я был в гвардии при пяти разных королях, тренировал собственных оруженосцев, с двадцати лет командовал собственным войском, с пяти лет ездил на охоту, почти каждый год участвовал в турнирах, ввязывался в дуэли, и, в конце концов, был лордом-командующим. Джейме снова приподнял голову и скосил на неё взгляд из-за плеча. — Думаешь, я совсем ничего не умею и не знаю? Или ты думаешь, что я не умею заботиться о других. — Думаешь, уж с простудой я не справлюсь? Джейме поднялся, взял кубок из-под воды и налил в него готовый отвар. — Думаешь, только ты можешь обо мне заботиться, - спросил Джейме и протянул ей кубок, - а я о тебе – нет? Бриенна перевела взгляд на его золотую руку, освещённую светом из камина, тяжело вздохнула и забрала кубок. Отвар был совсем горячим, и она его задумчиво рассматривала. — А зачем? - спросила она вдруг, подняв на него взгляд. — В каком это смысле – зачем? Бриенна сидела на кровати в своём проклятом-прекрасном тёплом халате, сшитом на Севере, и, перебирая пальцами на стенках кубка, задумчиво смотрела на Джейме. — Зачем ты... И ничего больше не сказала. Поднесла кубок к губам и медленно стала пить приготовленный им отвар. Зачем. В каком смысле – зачем? Джейме отставил чайник от огня, отодвинул стул и подошёл к большому окну. На море был шторм. Небо затянули тучи. По стеклу забарабанил дождь. Пока Бриенна медленно тянула приготовленный им отвар, рецепт которого Джейме выучил у дяди Тигетта ещё в раннем детстве, между грозовым воротником и бушующими волнами сапфирового острова показалась полоска заходящего солнца, озолотившая неспокойное море. В комнате пахло дымной ягодой, миррой и костром. Джейме обернулся, услышав стук отставленного на прикроватный столик кубка, и увидел, как Бриенна забирается под одно из нескольких лежащих на кровати одеял. Вся покрасневшая и слегка вспотевшая. Такая трогательная, что замирало сердце. Джейме стоял и смотрел на неё, не зная, что делать. А Бриенна сипела и сонно потирала глаза. — Тебе холодно? — Нет, - простонала она, перекладывая голову на подушке, - жарко. Джейме медленно обошёл её кровать и подошёл с другой стороны. О бронзовых серёжках он за всё время ни разу не вспомнил, потому что меч с золотой рукоятью, львами и рубинами лежал на прикроватном столике подле неё. Джейме перевёл взгляд на застёжки своего дублета. Такие же львиные головы. Мягкая чёрная кожа, крупные золотые застёжки и подкладка из асшайского шёлка багрового цвета – один его дублет стоил дороже, чем некоторые замки вместе со всей прислугой. Джейме скинул его на пол, стянул сапоги и забрался на кровать, отталкивая в сторону скомканное тонкое покрывало из шерсти. Бриенна потупила взгляд и спрятала нос под одеяло. Засипела ещё громче – или ему так только казалось, потому что она стала гораздо ближе. Джейме подобрался к ней ещё ближе, лёг на правое плечо между подушек, согнул локоть и с трепетной осторожностью положил правую руку на её покрасневший лоб. Бриенна облегчённо выдохнула, высунула руки из-под одеяла и подушечками пальцев немного сдвинула его холодную золотую руку. Хоть какая-то от этой штуки польза. Когда она, вероятно, уже стала нагреваться, Джейме перевернул руку другой стороной – по-прежнему холодной, и поочерёдно приложил к её щекам. Бриенна подняла на него взгляд и посмотрела с тем же нечитаемым спокойствием, с каким умел смотреть её отец. Редко на её лице не было всё так и написано. Когда она закашлялась и заворочалась, Джейме убрал руку в сторону. Но позу менять не стал. Бриенна сипела и исподлобья смотрела в окно на закат. — Ты сейчас снова спросишь меня, почему я так долго молчу? — Меня это устраивало, - поморщилась она и отвела взгляд к другому окну – тому, что выходило на верхушки елей. — Или рассказать тебе историю? — Не надо мне историй. — Ты сказала, что твоя сиделка тебе рассказывала истории, когда ты болела. — Ты теперь моя сиделка? — А ты предпочтёшь, чтобы в твоей постели был цареубийца или кто? - усмехнулся Джейме быстрее, чем успел о чём-либо подумать. - Сиделка – это, вроде как, меньшее из двух зол. Если она не потянется за своим мечом и не срежет им его вторую руку, то ему сказочно повезёт. Но Бриенна только тяжело вздохнула и отвела взгляд. — Что тебе рассказать? — Ничего не надо, - пробурчала она, отворачивая голову. — Что тебе рассказывала твоя Ильде? — Ужасы всякие, - скривилась Бриенна. - Я ненавидела, когда со мной сидела Ильде. Джейме тяжело вздохнул и тоже перевёл взгляд на качающиеся за окном ели. Огонь в камине тихо потрескивал. Бриенна громко сипела. — Мой отец мне рассказывал про турниры, - нехотя пробурчала она спустя какое-то время. — Очень хорошо, - оживился Джейме. - Ты слышала про последний турнир в Ланниспорте? — Боги, да, - закатила глаза Бриенна. — На первый день всё было хорошо. — Я же сказала, что слышала. — И общая схватка тоже прошла прекрасно. — Ты меня слышишь? Я уже… — Но на последний день… — Да не хочу я слышать про твой трагический проигрыш! - прикрикнула Бриенна и сразу закашлялась. — Но я не проиграл. — Разве ты выиграл? — Не выиграл, но… — Значит проиграл. Бриенна закрыла глаза и скрестила руки на поясе. Джейме тихо засмеялся. Красивая, упрямая, да ещё и спорит с ним в своей постели. Всё, что происходило на Тарте, было чудным. — А про турнир десницы? Бриенна немного помолчала. — Что про турнир десницы? - спросила она негромко. — Слышала? Бриенна раскрыла глаза и стрельнула в него гневным взглядом. — Ты меня за идиотку держишь? — Нет. За женщину, которая, возможно, не слышала про турнир десницы. — Я не… Ой. В смысле… Джейме не выдержал и рассмеялся, а Бриенна насупилась и раздражённо хмыкнула. — Я слышала про турнир десницы, - сказала она с гордостью. - Там дрался Ренли. — Что-то ты не то слышала. — Именно то. — Нет-нет, самое интересное там про сира Барристана Селми… — Это самое скучное. — Прекрасный воин, выдающийся рыцарь, и даже… — Я восемь сотен раз слышала о том, как ты выбил его из седла! - заявила Бриенна, от негодования даже приподнявшись на локтях. Она на него строго посмотрела сверху вниз своими слезящимися от простуды глазами, и Джейме капитулировал, пожав плечами. — Расскажи лучше, - тихо пробормотала она, снова укладываясь на подушку – чуть ниже того места, где лежал его правый локоть, - как дрался Ренли. — Паршиво он дрался. — Неправда. — Да я в жизни не видел, чтобы кто-то ещё так неуверенно держал копьё. Что странно, ведь… — Только скажи ещё хоть слово, - отчеканила Бриенна. Джейме раздражённо фыркнул и отвернулся в сторону – туда, где лежала уже подсохшая охапка цветов от её оруженосца. — Ренли дрался не хуже других, - пробурчала Бриенна. — Ренли дрался хуже других, - огрызнулся Джейме, - потому ни одного турнира в жизни не выиграл. Бриенна цокнула языком, хотела возразить что-то, но закашлялась. Джейме усмехнулся, а она фыркнула и заворочалась. Он снова повернулся и увидел, что она перевернулась на бок и теперь лежала к нему спиной. Джейме глубоко вздохнул, пытаясь унять застучавшую в ушах кровь. Бедняга Ренли был уже давно мёртв, и ревновать к нему в любом случае было совсем уж глупо, а после его смерти это стало глупее во сто крат. Но она всё ещё была влюблена в него так, что готова была снести за него голову за любое неугодное слово. Да и серёжки эти… Джейме перевёл взгляд на клинок из валирийской стали и снова вздохнул. А за него она была готова подставиться под меч или поручиться перед дочкой Безумного Короля – что, в общем-то, одно и то же. — Бриенна? - прошептал он. Она не отреагировала. — Бриенна Тарт? Даже ухом не повела. — Сир Бриенна Тарт? Джейме поднял левую руку и положил на её плечо. — Сир Бриенна Тарт с Тарта? — Отстань, - пробурчала она, уткнувшись носом в уголок своего одеяла. — Сир Бриенна Тарт из Закатного на Тарте? — Что тебе надо? - простонала она вымученно. — Ничего, - хмыкнул Джейме, - мне просто хочется понять, ты ли это. — О чём ты? — Не припомню, чтобы ты на меня хоть раз обижалась. — Можешь запомнить этот раз. — Бриенна, - с тихим смехом позвал её Джейме и скользнул рукой под её одеяло. - Ты меня слышишь? — К моему сожалению. Рука Джейме легла на её талию, обвязанную поясом халата, и он, обхватив её как можно аккуратнее, попытался повернуть к себе. Бриенна не поддавалась. Упрямая как… Бриенна Тарт. Из ныне живущих упрямее не было. — Зачем нам беспокоить наших призраков? И, как обычно, Джейме говорил быстрее, чем успевал подумать. Слова вырывались сами собой. Бриенна замерла на мгновение – даже дыхание задержала. Чуть повернула голову и, прищурив глаза, посмотрела на него через плечо. Окинула его недоверчивым взглядом. — Ты первым начал. Все силы Джейме ушли на то, чтобы не усмехнуться – сущий ребёнок, видят боги. — Прости меня. Бриенна отвела взгляд и отвернула голову обратно к окну. Джейме вздохнул. Всё, что происходило в последнее время, было чудным. Рука Джейме крепко обвила её талию и на этот раз не встретила никакого сопротивления. Бриенна поддалась и позволила перевернуть себя обратно на спину. Всё или ничего. Джейме обхватил её правый бок и повернул к себе. В Бриенне было столько силы, что она бы даже в предсмертном состоянии смогла бы перебороть кого угодно. Лёгкая простуда не помешала бы ей проломить ему голову, если бы она того захотела. Пусть её и размаривал флакон сонного вина и отвар из дымной ягоды, но она явно понимала, кто был перед ней. Кто лежал в её кровати. В ворот чьей рубахи она уткнулась носом. Джейме так и замер, боясь нарушить… что-то происходящее. Что бы ни происходило. Когда Бриенна зевнула, закрыла глаза и заёрзала, устраиваясь поудобнее, Джейме вдруг охватила такая удушающая волна тепла, что стало даже страшно. Вся любовь, что в нём была, все лучшие чувства и всё, ради чего стоило задерживаться в этом мире – всё умещалось в Бриенну Тарт. Шесть футов и три дюйма, длинные ноги и широкие плечи – было, куда это всё умещать. А он уже лишился всего, что любил. Всего, за что в жизни держался. И если с Бриенной… Правая рука Бриенны легла на его щёку, и Джейме потерял ход мысли. Она провела большим пальцем по его отрастающей щетине, и всё внутри замерло. Молодая борода кололась и чесалась, и Джейме иногда её с трудом терпел, но Бриенна снова водила по ней большим пальцем, так что… Она закашлялась и заёрзала – так, словно ей стало холодно. Джейме вытащил руку, которая всё это время бессовестно лежала на её талии, и натянул одеяло до самой её шеи. Поднял руку и продел пальцы в её спутавшиеся, взмокшие кудряшки. С мучительной нежностью разгладил её волосы. Бриенна снова заёрзала, устраиваясь удобнее на подушке, и размеренно засопела. Когда она стала перебирать ногами, словно не зная, куда их деть, стало ясно, что она совсем проваливается в сон. Джейме провёл большим пальцем по еле заметной светлой брови. По выступающей скуле. По непроколотой мочке уха. Всё, что теперь происходило, было чудным. Бриенна вздохнула и прошептала в полудрёме: — Ты снова уйдёшь, когда я усну? Камин тихо потрескивал. Джейме рассматривал её лицо. Она вся взмокла от пота, раскраснелась и побледнела одновременно. Он всё пытался вспомнить, о чём он там думал, пока её рука не легла на его щёку... Но размаривало от тепла из камина, от её сиплого сопения, от тихого постукивания дождя за окном. И ни одна мысль не шла в голову. — Нет, - прошептал Джейме и поцеловал свою будущую жену в лоб. Он придумал так сделать, ещё когда стал делать отвар – если бы у неё возникли вопросы, он бы сказал, что проверяет, нет ли у неё жара. Жара у неё не было. Она прекрасно понимала, в чьих объятиях засыпает. Молодая борода кололась, и Бриенна недовольно поморщила нос, когда щетина коснулась её лица. — Останусь здесь. Джейме положил голову на своё предплечье, лежащее чуть выше её головы на подушке. — Останусь с тобой.