Дылда и однорукий

Сперва показалось, что она хотела отбиться – до того резко он на неё накинулся. Этого он и боялся – что она уклонится или оттолкнёт его. Оцепенела на мгновение – но, видят боги, это мгновение казалось вечным – и он уже думал, что она отстранится и многозначительно замолчит. Чего он не ожидал – так это того, что у неё подкосятся ноги. Что она закроет глаза и подастся вперёд. Что она судорожно втянет ртом воздух, словно забыв, как дышать. И что рука сама собой окажется в её волосах. А потом Бриенна его действительно оттолкнула. Свежие раны саднили, от недосыпа болела голова, а кисть правой руки донимала фантомными болями, напоминая о своём отсутствии. Бриенна оттолкнула его губами. И стала целовать так, словно уже не в первый раз, но в последний. И все ощущения, кроме её поцелуев, пропали. Да всё в мире – всё, что было за пределами этой чертовски жаркой комнаты – перестало существовать. Её поцелуи были короткими, быстрыми, и до того пылкими, что у него самого едва ноги не подкашивались. Мысли в голове так беспорядочно роились, что он их даже разобрать не успевал. А когда Бриенна начала ещё и кусаться, все мысли пропали. Джейме обхватил её за плечи и прижал к себе, чтобы никогда не отпускать – боги, никогда больше – слишком долго они пробыли вдали друг от друга. Но она вдруг оттолкнулась локтями, выпутываясь из его объятий, и как только он перестал чувствовать её прикосновения, внутри словно что-то оборвалось. Он открыл глаза, путаясь в догадках, что, чёрт возьми, пошло не так. Бриенна стояла, склонив голову, потирая ладонью плечо. Глаза опустила, словно не в силах встретиться с ним взглядом. Дышала тяжело. Но выглядела она так, словно их прервали и отвлекли, а не словно она его целовала, а потом сама же и оттолкнула. Джейме опустил голову и посмотрел на свою правую руку. Ах, чёрт. Он полез к её мягкой тёплой коже своей холодной золотой рукой – чтоб этой штуке было неладно. Вряд ли она была такой уж холодной – странно даже, что она не накалилась от этого адского пламени в камине – но её прикосновение действительно могло сбить с толку кого угодно. Тем более, Бриенну – женщину с реакцией воина. Если бы его плеча коснулась холодная сталь, он бы скорее подумал не о руке вовсе, а о мече. О мече. Он как раз совсем недавно касался мечом её плеча. Когда посвящал её в рыцари. Джейме сделал к ней шаг и осторожно убрал её руку с плеча. Бриенна не сопротивлялась. Не уходила. Не отталкивала. Но и взгляд на него не поднимала. Джейме накрыл задетое место ладонью и провёл по нему пальцами – её плечи были широкими и острыми, но кожа на них была мягкой и бархатистой. А в том месте – как раз там, где плечо переходит в лопатку – кожа была особенно нежной. Даже не верилось, что несколько часов назад эти плечи скрывала броня, а её нежные ручки сжимали меч. Джейме опустил взгляд и увидел, что сейчас она опустила руки на бёдра и стиснула свои бриджи так, что побелели костяшки и отчётливо стали видны вены. Он глухо усмехнулся. Боги… Да он же знал только о том, какие её руки наощупь. Он ведь до этого к ней ни разу даже не прикасался по-настоящему. Джейме подался вперёд и поцеловал её надплечье. Хотелось прижать её к себе – прижать и не отпускать – но она по-прежнему сжимала руками бриджи на своих бёдрах, и Джейме не решался их убрать. Бриенна перестала реагировать – просто стояла, тяжело дыша, и Джейме начал осторожно целовать её плечи, поглаживая задетую золотой рукой лопатку. Почему она вдруг оцепенела? Только что целовала его так, словно от этого зависели жизни, а теперь замерла на месте. Неужели всё из-за его золотой руки? Что, её прикосновение напрочь отбило желание? С чего бы это? Чёрт, уж не думала ли она вместо него ещё о… — Джейме… Тихий, хриплый шёпот. — Джейме, я… По шёпоту понятно – она еле может говорить, но, чёрт. Джейме. Впервые она не прячется от него за титулом. Впервые он слышит, чтобы она назвала его просто по имени. И хорошо – потому что момента лучше для этого и быть не могло. Джейме подался ещё ближе и заключил её в объятия – насколько это вообще было возможно, не дотрагиваясь до неё холодной сталью и не убирая её сжатые на бёдрах руки. — У меня в горле пересохло, - прошептала она, ткнувшись носом в его волосы. Он даже не понимал, что именно она говорила – просто слышал её хрипловатый шёпот и чувствовал, что сходит с ума. — Джейме, я… Но договорить он ей не дал, потому что начал целовать всё, до чего мог дотянуться – её плечи, шею, губы, подбородок. — Джейме, я… Мне трудно дышать. Он всё ещё не мог услышать, что она говорила – чтобы это сделать, нужно было хоть на секунду оторваться от расцеловывания её кожи, а это казалось физически невозможным. — Джейме, подожди, - пробормотала она уже полушёпотом, убирая, наконец, руки со своих бёдер, - я хочу пить. Он покачал головой и попытался прижать её к себе. Бриенна пошатнулась, но с места не сдвинулась – ну надо же, даже сейчас она была сильнее него. — Отпусти меня хоть на секунду, - пробормотала она таким голосом, что Джейме, даже не видя её лица, понял, что она улыбается. Джейме промычал в знак отказа и прижал её к себе ещё крепче. — Я же не уйду никуда, - прошептала Бриенна и мягко оттолкнула его плечи. Джейме недовольно поморщился, но выпустил её из объятий. Выяснилось, что на месте стоять тяжело – словно не ноги, а Бриенна была его основной опорой. Она отвернулась, сделала шаг к столу и стала быстро допивать вино из кубка. Да так быстро, что поперхнулась и закашлялась. Нужно было предупредить её быть поосторожнее, потому что дорнийское вино – креплёное, но Джейме уже был слишком занят разглядыванием её спины. Ему казалось, что шрам от медвежьих когтей такой длинный, что виден ещё со спины, но нет – её спина вообще не была похожа на спину воина после затянувшейся схватки. Светлая, гладкая, мягкая. Джейме медленно подошёл ближе и увидел, что на её спине всё же были какие-то синяки и ушибы, но они были такими мелкими, что он их и не сразу заметил. Наклонил голову и прикоснулся губами к ссадине, которая выглядела свежей. Бриенна испуганно дёрнулась и выплеснула вино из кубка. Завертела головой, но Джейме в её поле зрения никак не попадал. — Что ты… Что ты делаешь? - прошептала она, замерев на месте. — Целую твои ссадины, - ответил Джейме, подняв взгляд на её затылок. — Зачем? Джейме улыбнулся. — Чтобы они не болели. Бриенна повела плечом и, не сдвигаясь с места, обернулась в пол-оборота, пытаясь всё-таки посмотреть на него. Теперь она выглядела какой-то сбитой с толку. — По-моему, это не поможет, - пробормотала Бриенна, слегка нахмурившись. Джейме вскинул брови. — А ты раньше пробовала? Бриенна потупила взгляд и отвернулась. Теперь, значит, она засмущалась? Джейме вздохнул и поцеловал еле заметный синяк под лопаткой – должно быть, придавило наплечником. Бриенна не отреагировала, и то же самое место он поцеловал ещё несколько раз. — Ну как? - спросил он, подняв на неё взгляд. - Помогает? Бриенна так и стояла, сжимая в руках кубок. — Пока… не знаю. — Понял. Джейме провёл рукой по её спине и принялся целовать все шрамы, шероховатости и неровности, которые нащупал. Их, оказывается, было много, но какие-то уже побледнели, а какие-то, наоборот, ещё не проступили. Пока он целовал её ссадины, Бриенна медленно, но верно, допивала вино, которое он принёс. Он поцеловал её плечо и, опустив взгляд, заметил ещё один шрам – длинный, глубокий. Аккуратно приподнял её руку и поцеловал локоть. — Но это… Это старый шрам, - тихо сказала Бриенна, не поворачивая головы. - Он у меня с детства. — И что? Его целовать не надо? Бриенна повела плечами и склонила голову. — Надо. — Хорошо, - прошептал он, еле сдерживая улыбку. - Сир. И он ещё раз поцеловал старый детский шрам, а Бриенна снова втянула ртом воздух и быстро допила оставшееся в кубке вино. Джейме аккуратно потянул её за плечо, и Бриенна, вопреки его ожиданиям, поддалась и повернулась, отставив кубок обратно на стол. Он кинул быстрый взгляд на опустошённые кувшин и кубки, но тут же вернулся к более важным вещам – к разглядыванию Бриенны. Лицу её досталось больше всего, и оно всё было в свежих синяках и порезах. Вдобавок к ним на губах был след от красного дорнийского вина, а на щеках появился пьяный румянец. Он потянулся к её лицу и стал целовать ссадины на щеках. Бриенна склонила голову, и он смог поцеловать порез на скуле. Прикоснулся губами к синяку под бровью, и Бриенна прикрыла глаза. Чтобы поцеловать шишку на её лбу, Джейме запустил пальцы в волосы на её затылке, склонил её голову ещё ближе к себе и вдруг почувствовал, что она снова принялась целовать его бороду. Он снова кинул быстрый взгляд на опустошённый кувшин из-под вина, пытаясь прикинуть, сколько столового вина она выпила там, в большом холле, и сколько креплёного вина выпила только что. Но мысль ушла, не успев толком сформироваться, потому что, как уже стало понятно, поцелуи Бриенны сметали все мысли подчистую. И всё пошло так быстро, что он не успевал замечать, что происходит – казалось, что губы Бриенны были одновременно всюду, словно теперь уже она целовала его везде, куда могла дотянуться. И, чёрт возьми… Если бы только он раньше смог понять, насколько ему это было нужно. Он прижал её к себе и, уклонившись от очередного быстрого поцелуя, прикусил мочку её уха. Бриенна вскинула голову и снова вцепилась руками в бриджи – но на этот раз в его, а не в свои. Джейме принялся расцеловывать её шею, и с каждым поцелуем Бриенна судорожно вдыхала – так, словно у неё то и дело заканчивался воздух. Опустился ниже, чтобы расцеловать её выпирающие ключицы, и Бриенна инстинктивно стиснула плечи, из-за чего впадинка между ключиц пролегла особенно отчётливо. Джейме прикоснулся к ней губами и услышал сдавленный хриплый стон. — Подожди, - тут же прохрипела она и опять попыталась выпутаться из его объятий, но он только крепче прижал её к себе. — Куда, - глухо выдавил Джейме и продолжил целовать её ключицы. — Пить. Джейме покачал головой и снова поцеловал её впадинку между ключиц. Бриенна упёрлась руками в его плечи и мягко попыталась оттолкнуть, но Джейме не поддавался. — Я хочу пить, Джейме, - еле выдавила она глухим шёпотом, и Джейме пришлось оторваться от её шеи и поднять на неё взгляд. — Да когда ж ты уже напьёшься? - спросил он, снизу вверх заглядывая в её глаза. По пьяным чертям во взгляде было понятно, что, в общем-то, уже. Но по хриплому голосу и судорожному дыханию было ясно, что горло её действительно сохнет, и Джейме нехотя её отпустил. Бриенна сорвалась с места так быстро, что запнулась о свои же ступни, и Джейме, почти ликуя, снова заключил её в объятия. Поцеловал в нижнюю губу, и Бриенна, быстро поцеловав его в ответ, так же быстро отстранилась. В несколько неуверенных шагов она оказалась в самом тёмном углу комнаты, выудила откуда-то ещё один кувшин и принялась с ним возиться, но Джейме не мог позволить себе надолго от неё отвлечься. Сам не заметил, как оказался рядом и снова принялся расцеловывать её спину, но теперь уже не выбирая места и не осторожничая. Она, кажется, снова пила вино – и не как-нибудь, а прямо через край кувшина. Но Джейме был слишком занят, целуя линию её позвоночника, чтобы хоть как-то на это отреагировать. Когда он опустился к её пояснице, Бриенна резко крутанулась на месте и, подхватив его под локти, притянула к себе. Равновесие удержать не вышло. Джейме толкнул её на комод у стены, и Бриенна задела кувшин, который только что осушила. Кувшин с грохотом упал на каменный пол, а Бриенна, словно даже не заметив этого, оттолкнулась от комода, притянула Джейме к себе, и вместе с тем толкнула его вперёд. А потом он мог только глухо смеяться, потому что Бриенна опрокинула его на свою кровать и, забравшись сверху, целовала куда придётся – и лоб, и губы, и щёки, и уши, и бороду, и шею – так, словно хотела расквитаться за все поцелуи, которые получила, пока в одиночку выпивала два кувшина вина. Меховое одеяло щекотало спину и казалось, что в комнате стало ещё жарче, чем было. Бриенна как-то странно накренилась, словно уже совсем не могла держать равновесие, и Джейме снова попытался прикинуть, сколько вина за этот вечер она выпила – в любом случае, очень много для трезвенницы. Джейме приподнялся на локтях, и, обхватив её за талию, неловко, но очень аккуратно повалил на себя, перевернул её и уложил головой на подушку. Свет из камина, наконец, осветил её целиком, и Джейме замер. Он не был так уж пьян – наоборот, он трезвел с каждым поцелуем. И всё равно казалось, что он напился вусмерть и теперь в очередной раз в подробностях представляет, как затаскивает Бриенну в кровать. Но она лежала и выжидающе смотрела на него, чуть морщась на свет. Волосы совсем растрепались и разметались по подушке. К ранам на лице добавилась ещё одна – слегка припухшая губа – но в этом были квитами, потому что его губы тоже были прикушены почти до крови. Взгляд Бриенны был заметно пьяным, до странного озорным, и вместе с тем… податливым. Шрам от медвежьих когтей не был таким большим, каким он его представлял, но зато был глубже. Джейме показалось, что он его до этого даже не замечал, хоть и исцеловал каждый дюйм на её шее. Пока он задумался, Бриенна приподнялась на локтях и с нежностью поцеловала его верхнюю губу, не закрывая глаз, а потом прислонилась лбом к его лбу и замерла. — Ты пахнешь странно, - сказала она заплетающимся от вина языком. — Что? Чем? — Не знаю, - прошептала Бриенна, и, проведя щекой по его бороде, откинулась назад и снова легла на подушку. - Может, снегом? Она широко улыбнулась, закусив нижнюю губу, и уткнулась носом в подушку – видимо, очень довольная собой. Джейме сглотнул, почувствовав, как по-дурацки приятно защемило в груди. Он подобрался ближе и лёг на бок, чтобы поцеловать шрам от медвежьих когтей над её ключицами, но Бриенна запустила пальцы одной руки в его волосы, а другой притянула к себе за шею. Джейме замер, склонившись над ней, но почему-то не стал целовать – сам не понял, почему. — Разве снег пахнет? - спросил он, склонившись к ней. — Да. Ты просто мало ещё пробыл на Севере. — Боги миловали. Бриенна рассматривала его – пыталась, по крайней мере – вряд ли его лицо было видно против света из камина, а свечей у кровати не было. Она трепала пальцами его волосы, и от этого по спине бежали тёплые мурашки. Затем она стала водить пальцами по его бороде – странный, но какой-то очень уж нежный жест. Джейме приподнялся, положил локоть правой руки слева от неё, и лёг сверху. Бриенна, чуть прищурив глаза, молча наблюдала за его действиями. Джейме снова приложился губами к её шее. Поцеловал её плечи. Ключицы. Медленно стал опускаться ниже. — Джейме, ты… - прошептала она, но тут же замолчала. Он поднял взгляд, не отрывая губы от её кожи, и заглянул в её лицо. — Я… - снова прошептала она, и снова замолчала. Бриенна сглотнула, словно было трудно говорить, поджала губы и отвела взгляд. Всего на секунду. Затем снова встретилась с ним взглядом и тихо, еле слышно, прошептала: — Хорошо, что ты здесь. Джейме кивнул, сдвинув брови, и продолжил целовать её грудь. Голова, в которой всё это время было пусто, снова начала наполняться мыслями, и какими-то… странными. Словно пытаясь от них отвлечься, Джейме с особой вдумчивостью и нежностью целовал Бриенну, опускаясь всё ниже и ниже. Добравшись до живота, он подцепил пальцами тесёмки на бриджах, и, подняв на неё взгляд, ошеломлённо пробормотал: — Это в каком смысле? Он-то думал, что она так размеренно дышит, потому что смогла восстановить дыхание. А Бриенна, подложив ладонь под голову, уже размеренно посапывала. Джейме ущипнул её за бедро, но она никак не отреагировала – только ногами немного поёрзала. Ну прекрасно. Вот он и затащил её в постель. — Боги, ну и шутки у тебя, - поморщился Джейме. Бриенна ответила только глубоким спокойным сопением. Он опустил голову на её живот и лёг, заглядывая в её лицо. Так и заканчивался день, когда он ещё мог ни о чём не думать. Джейме тяжело вздохнул и, кое-как поднявшись, сел на кровати. Стянул с Бриенны замшевые домашние туфли и скинул их на пол. Не удержавшись, провёл пальцами по подошве её ступни, надеясь, что будет щекотно – судя по всему, было, потому что она поморщилась и резко поджала колени к себе. С мертвецами, значит, драться не боится, но щекотки боится. Медленно возвращались ощущения. Снова заболела голова. Снова заболели свежие раны. Джейме усмехнулся и поднялся на ноги. Обошёл кровать. Подошёл к краю, у которого лежала Бриенна, и, кое-как обхватив её руками, попытался её приподнять. Не вышло. Не прикасаясь золотой рукой, как следует взять её на руки не получится, а значит и поднять он её не сможет. Да и потом, Бриенна всё ещё была Бриенной – женщиной с такой горой мускулов, что могла всю ночь мечом махаться и даже не устать. Ну хотя как – не устать, если она умудрилась уснуть прямо посреди… Джейме глубоко вздохнул, и только сейчас понял, насколько сам устал. Он бы, конечно, вряд ли уснул, если бы они с ней поменялись местами… Но и понять, почему она провалилась в сон, едва её голова коснулась подушки, он тоже мог. Он сначала вытянул одеяло из-под её ног, а затем, приподняв её за плечи, вытянул одеяло и из-под них. Хорошо, что Бриенна уже спала, потому что её явно очень бы повеселило, как бестолково и неловко он выглядел, пытаясь укрыть её тяжёлым меховым одеялом. Кое-как справившись с этой задачей, Джейме распрямился и расправил плечи. С каждой секундой он всё отчётливее понимал, насколько же устал на самом деле. Он ещё после долгой дороги устал, так и не успев отдохнуть. А потом всё это – подготовка, битва, вино, Бриенна… Бриенна. Джейме окинул её взглядом и устало улыбнулся. Она лежала, подобрав одеяло руками, и громко сопела. Он снова вздохнул и обошёл кровать на заплетающихся от усталости ногах. Сел с краю. Кое-как содрал с себя сапоги. Ещё раз вздохнул, и, подцепив край мехового одеяла, забрался под него с ногами. Захотелось прижать Бриенну к себе, но именно в этот момент она заворочалась и перекатилась на бок, повернувшись к нему спиной. Джейме ещё раз вздохнул – на этот раз особенно тяжело. Он прикрыл глаза и попытался понять, что чувствует. И он… ничего не чувствовал. Ни вины, ни досады, ни стыда – ничего, что чувствовал бы раньше. Он впервые делил постель с женщиной и не чувствовал, что это неправильно. Немного странно, конечно – всё-таки, Бриенна была пьяной и уставшей, и до этого они мучительно долго не виделись, и так и не поговорили толком – странно, но… Не неправильно. Хорошо, что он был здесь. Он вдруг понял, что всё это время лежал и рассматривал её спину и затылок, и, должно быть, мог бы рассматривать их ещё очень долго, потому что каждый – абсолютно каждый – дюйм её казался прекрасным. Джейме еле оторвал от неё взгляд и уставился в потолок. Он знал, что любит её. Но только сейчас начал понимать, насколько. Он её любит. Любит женщину, которая мирно спит рядом. Он был так счастлив, что сдавливало горло. То и дело приходилось сглатывать ком. Он её любит. А это значит, что он её потеряет. Потеряет, так и не получив. Вопрос только в том, когда это произойдёт. Голова раскалывалась от боли, а алкоголь уже начал выветриваться, и с каждой минутой на душе становилось всё паршивее. «Хорошо, что ты здесь». Хорошо ли? Ему, конечно, хорошо, да только… Имел ли он вообще хоть какое-то право вот так вламываться к ней в комнату? Имел ли он хоть какое-то право лезть к ней целоваться? Мысли в его голове темнели стремительно – он быстро забыл, что это Бриенна кинула его на свою кровать, это Бриенна стянула с него рубашку и Бриенна целовала его так, что заканчивался воздух и пересыхало в горле. Уже казалось, что он и вовсе не должен здесь быть. Какого чёрта он вообще здесь делает? Джейме Ланнистер в Винтерфелле – в какой момент ему это начало казаться правильной идеей, а не началом очередной катастрофы? Он быстро глянул на затылок Бриенны, но тут же отвёл взгляд. Только её в этот бардак втягивать не хватало. Всё уже так надоело, что сил никаких не было. Хотелось повернуться на бок, прижать к себе Бриенну, закопаться лицом в её волосы, забыть обо всём. Хотя бы до утра. Хотя бы на эту ночь. Но он не мог. Не мог заснуть, хотя спать очень хотелось. И забыть обо всём не мог, хотя очень хотелось. Очень хотелось спать – действительно хотелось. Джейме хотел уснуть и проспать до утра. Хотел повернуть её к себе и крепко прижать. Хотел остаться с ней. Хотел, но не мог. Джейме откинул от себя одеяло и тяжело вздохнул. Надо было выбираться из этой мягкой кровати, из этой тёплой комнаты, и уходить. Пока только к себе – в небольшую прохладную комнатушку, которую ему выделили. Бриенна вдруг заёрзала, перевернулась на другой бок и уткнулась носом в его плечо. Как будто и без этого уходить не было чертовски тяжело. Решив, что чем дольше он будет медлить, тем сложнее будет уйти, Джейме аккуратно перевернулся на бок – так, чтобы Бриенна не соскользнула с подушки и не проснулась. Меньше всего ему хотелось, чтобы она сейчас проснулась – ей надо было отдохнуть после этой ужасно длинной ночи. Он нашарил на полу свои сапоги и принялся их натягивать. Выходило ещё медленнее и неуклюже, чем обычно. Джейме зевнул так широко, что даже глаза заслезились, и поднялся на ноги. Подниматься было физически тяжело – казалось, что болела каждая мышца в теле. Он через силу подошёл к лежащей на полу рубашке, поднял её и усмехнулся. Свечи уже погасли, а света из камина было недостаточно, чтобы различить тёмные оттенки. Это была не его рубашка, а Бриенны. Он потрепал её пальцами и положил на спинку стула. Свою рубашку он почему-то найти не мог. Уже даже не соображал, в какой стороне она валялась. Наплевав, в конце концов, на поиски рубашки, Джейме подобрал свой дублет и натянул его прямо так – на голое тело. Если его кто-нибудь увидит в таком виде, то… То какая разница? Он и так сумасшедшими волевыми усилиями выскреб себя из кровати Бриенны и собирался уйти посреди ночи. И снова он поймал себя на том, что уже чёрт знает, сколько времени стоял и смотрел на затылок Бриенны. Наверное, если бы у него была возможность, он бы с неё вообще взгляда не сводил. Но такой возможности у него не было, и Джейме перевёл взгляд на стоящие на столе кувшин и кубки. Сгрёб их в кучу и решил, что единственная хорошая идея – это пойти на кухню и отыскать там ещё вина, чтобы поскорее уснуть. Джейме кинул последний печальный взгляд на посапывающую в кровати Бриенну и, раскрыв дверь, быстро вышел наружу. Это было отвратительной идеей, потому что коридор замка в сравнении с жарко натопленной комнатой казался эпицентром бурана, в который Джейме решил выйти в кожаном дублете на голое тело. Должно быть, Бриенна была единственным человеком, который сейчас спал, потому что кутёж всё ещё продолжался. Из жилых комнат доносились крики и стоны, а из залов – смех и песни. Джейме тащился по коридорам Винтерфелла и вспоминал, как сильно его ненавидит. А следующего дня не существовало. Не то чтобы он не наступил, но его официально не существовало для Винтерфелла – все высыпались. Джейме, должно быть, был единственным проснувшимся утром человеком… Да и проснулся он только потому, что сон его был ужасно неспокойным, и каждый час он просыпался из-за мучивших его кошмаров. Полупустой Винтерфелл не нравился ему ещё сильнее, и Джейме, сжевав краюху хлеба и кусок вяленого мяса, вернулся в свою комнату и снова лёг спать. А на следующий день… На следующий день выяснилось, что сделать вид, словно ничего никогда не было – это невероятно легко. Тирион не отпустил ни одной шутки, не сделал ни одного намёка, даже взгляда косого не кинул. Подрик, как обычно, послушно следовал по пятам Бриенны. А сама Бриенна… Что ж, если бы он не досчитался одной рубахи, то, наверное, и сам бы решил, что ничего не было – настолько невозмутимо вела себя Бриенна. Да и все остальные вели себя невозмутимо – словно он Северу был не врагом, а был… никем. Само собой, доносящееся в спину «цареубийца» и косые взгляды будут преследовать его до конца жизни, но… Когда он был рядом с Бриенной, этого то ли было меньше, чем обычно, то ли он просто ничего, кроме неё, не замечал. Последний вариант больше походил на правду, потому что Бриенной он так увлекался, что постоянно забывал, насколько ненавидит Север. Даже не замечал, как проходили дни. Если Бриенна была рядом – а она была рядом, и в этом заключался единственный плюс Винтерфелла – дни пролетали незаметно. Поэтому он не мог даже примерно прикинуть, сколько времени он там провёл. Сколько раз наблюдал за тем, как Бриенна избивала Подрика, и это почему-то называлось тренировкой. Сколько раз завтракал и ужинал с ними в большом зале. Сколько раз он увязывался за ней следом, когда она проверяла, всё ли в порядке в замке и окрестностях. Сколько раз ловил на себе взгляд Бриенны и старался не думать о том, что в этом взгляде было. Этим Джейме и был занят в Винтерфелле – старался не думать. Ни о чём не думать. Любая мысль резала больнее ножа. Всё, что он делал – пытался урвать напоследок как можно больше моментов рядом с Бриенной. Этим он и был занят. И она словно была занята тем же. Подрик всё чаще оставался сам по себе, а Бриенна всё чаще не уходила спать сразу после ужина, а находила Джейме в одном из залов и как бы невзначай проводила с ним весь вечер. Иногда они слушали, как северяне, изрядно подпив, поют песни. Иногда они бесцельно бродили по замку. Иногда они молча сидели у камина. Единственное, чего они никогда не делали – не оставались наедине и не говорили о чём-то хоть сколько-то серьёзном. Так дни и проходили. Проводили вместе вечера. Расставались на ночь. Завтракали вместе. Обедали – если удавалось – вместе. И ужинали обязательно вместе. Если Бриенна не приходила на ужин, Джейме предпочитал не ужинать вообще. А иногда Бриенна предпочитала не ужинать. Как в тот самый раз, когда на ужин было пустое варево, которое на кухне Винтерфелла настойчиво называли супом. Бриенна тогда пыталась его отчитывать: — Не капризничай. — «Не капризничай»? — Ешь что дают. — «Ешь что дают»? Джейме замер с ложкой в руке и медленно повернулся к Бриенне. — Это же ты к супу не притронулась, а я уже почти доел. Она покачала головой. — Зато ты очень красноречиво морщишься после каждой ложки. — А ты бы уже доела, если бы не следила за моей реакцией на потуги северян в приготовление пищи. Бриенна хмыкнула и хмуро уставилась в свою тарелку. Хоть, по мнению поваров Винтерфелла, это варево называлось супом, но на деле это был какой-то пресный бульон на кости. Бриенна попробовала половину ложки и не смогла заставить себя съесть больше. И то, что Джейме, вечно недовольный любой едой, уже почти доел свою порцию, вызывало у неё искреннее недоумение. — Что не так? - спросил Джейме, рассматривая сидящую по левое плечо Бриенну. В большом зале было шумно и людно, и казалось, что на них никто не обращал внимания. Но это, конечно, было не так. Взгляды окружающих преследовали их – что одного, что другого – куда бы они ни пошли. И когда они были вместе, внимание к ним удваивалось. Но им это было как-то безразлично. Джейме с полу-улыбкой рассматривал Бриенну, а Бриенна смотрела на него, пытаясь изображать невозмутимость – как и всегда, когда она пыталась притворяться – у неё не очень-то получалось. — Всё так. — Почему ты не ешь? — Я не голодна. — Угу, - беззлобно усмехнулся Джейме. Бриенна снова опустила взгляд в тарелку и пожала плечами. — Я хорошо пообедала, поэтому не голодна. — Я тебе верю, - протянул он всё с той же беззлобной усмешкой. Бриенна сидела прямо, уткнув печальный взгляд в свою тарелку. Джейме ещё раз усмехнулся, поднял взгляд на хозяйский стол и поймал взгляд Тириона, который, глядя на него, рассказывал что-то сидящей рядом Сансе. Как раз в этот момент она подняла взгляд и посмотрела сначала на Бриенну, а затем и на него. Джейме, боясь представить, что они там могли обсуждать, перевёл взгляд на Бриенну, которая смотрела в свою тарелку так, словно в ней только что кто-то умер – и умер, притом, бесчестно. — Не хотелось бы обидеть леди этого пира, - вздохнул Джейме, - так что, пожалуй, доем. Бриенна почему-то не стала искать взглядом леди пира, хотя она при каждой возможности проверяла, всё ли в порядке с Сансой. Вместо этого она повернулась к нему. — А ты у неё на хорошем счету, - пожал он плечами, - так что можешь позволить себе воротить нос от еды. — Я не воротила нос, - возмутилась Бриенна. - Говорю же, я наелась за обедом. — Конечно, конечно, я тебе верю. Бриенна вздохнула, и, с трудом скрывая улыбку, окинула его каким-то до странного тёплым взглядом – таким, что Джейме начал согреваться. Пока он дошёл до главного зала через весь замок – по открытым и закрытым коридорам – промёрз до костей, и ни тонкий плащик, ни подобие супа, не могли его согреть. Согреть его, как и всегда, могла только Бриенна. — Справедливости ради, - сказала она тише, словно их тут, в самом дальнем углу зала, кто-то мог услышать, - это не самый вкусный суп, что я в жизни пробовала. Джейме сделал вид, что поперхнулся от удивления, и Бриенна не смогла сдержать короткого смешка. — Это не самый вкусный суп? А дальше что выяснится? - Джейме вскинул брови. - Север – не лучшая часть света? — Я такого вообще не говорила, - ещё тише возмутилась Бриенна. — Это ещё страннее, - так же тихо ответил Джейме. Бриенна усмехнулась и снова уставилась в свою тарелку, а Джейме снова поднял взгляд на главный стол, и снова встретился взглядом с Тирионом, который, видимо, беспрерывно за ними наблюдал. Не так уж много у него осталось возможностей поговорить с братом – скоро дочка Эйриса со всей своей свитой должна была отправиться на Юг. Тирион ему не то подмигнул, не то ещё чего, и поднял свой кубок, а Джейме пожал плечами, кивая на стол – он тут сидел с единственным непьющим человеком в зале, и вина у них не было. Тирион состроил печальную рожицу, ещё раз поднял кубок, и осушил его до дна – дескать, выпил за них двоих. Джейме усмехнулся. Стоит завтра выловить брата – если, конечно, у десницы королевы не будет неотложных дел – и затащить его в тот кабак неподалёку от замка. В конце концов, это может стать последней возможностью поговорить с ним. В этот момент Бриенна стала менять позу, случайно или специально задев его коленом, и у него моментально вылетело из головы всё, кроме того факта, что Бриенна Тарт сидит рядом. От осознания этого Джейме так воодушевился, что даже нашёл в себе силы доесть этот безвкусный бульон. — Самый вкусный суп, что я в своей жизни пробовала… — …явно не этот, - пробубнил Джейме, выливая в себя последнюю ложку. — Не этот, - заговорщицки улыбнулась Бриенна. Джейме отодвинул от себя тарелку из-под супа и пересел, повернувшись всем корпусом к ней, соприкасаясь своим коленом с её – случайно или специ… хотя, конечно, нисколько не случайно. Хотелось дотрагиваться до неё при любой возможности. Этим он и занимался. — Ну и? Самый вкусный суп, что ты ела… — Да, - сказала Бриенна так тихо, словно собиралась рассказать какой-то сокровенный секрет. - Его готовят на Тарте. Он почему-то очень удивился – куда больше, чем стоило бы. Но Бриенна впервые заговорила о своём родном острове, и казалось, что она действительно рассказывает секрет. Джейме придвинулся ближе, и Бриенна дотронулась подошвой своего сапога подошвы его – так, что теперь они сидели, вплотную прислонившись ногами. — На Тарте? В вашем замке? — Нет, - покачала головой Бриенна. - Не в Закатном. Закатный. А то он напрочь забыл, как называется родовое гнездо Тартов – уже давно пытался вспомнить, но Тарт был так далёк от происходящего, что ни на одной военной карте замок даже обозначен не был. — А где тогда? — На постоялом дворе, - ответила Бриенна тихо, и, казалось, даже смущённо, - в дальней части острова. На самом деле, Тарт – довольно большой остров. — Знаю, - ответил Джейме, рассматривая её лицо, - я его видел. Бриенна резко подняла взгляд, и теперь казалось, что она была совсем близко – настолько, что Джейме напрочь забыл про битком забитый северянами зал. — Когда? - Бриенна вскинула брови. - Как? — Проплывал мимо. — И как он выглядел? Джейме улыбнулся, рассматривая её распахнутые от удивления глаза и вскинутые брови. — В смысле… — Очень красиво, - кивнул он. — А с какой стороны ты его видел? - спросила она уже не шёпотом, но всё ещё тихо. - Не с Тартского пролива ведь? — Со стороны Узкого моря. — Понятно, - Бриенна вздохнула и заправила волосы за ухо, хотя ни одна прядь не выпала. - А тот постоялый двор как раз по другую сторону. — Если постоялый двор, то он, должно быть, в порту? — Нет, в противоположной стороне. Но там всё равно очень людно. — Ясное дело, раз там готовят самый вкусный в мире суп. — Может, не в мире… Но на Тарте точно. — Так, и что это за памятник поварскому искусству? Бриенна снова улыбнулась и чуть повела плечами. — Похлёбка из оленины с яблоками, - тихо ответила она и тут же сглотнула – так, словно при одном воспоминании у неё разыгрался аппетит. Джейме рассмеялся, и Бриенна сразу обиженно нахмурилась. — Из оленины? — Из оленины, - пробурчала она. — На Тарте? — На Тарте. Что тут такого? Джейме повёл плечом. — А ваши сюзерены-олени как относятся к тому, что вы их родню едите? Бриенна стушевалась и растерянно глянула на Сансу – как будто резко вспомнила, что Тарт, вообще-то, поколениями служил Баратеонам. Тарты ведь по-прежнему принадлежали дому Баратеонов и подчинялись лорду Штормового Предела, хоть его новоиспечённый лорд там ещё ни разу не был, а о существовании Тарта, должно быть, и вовсе не догадывался. Тарты поколениями служили Баратеонам. И Бриенна тоже. Пока было, кому служить. Джейме, увидев, как она растерялась, сообразил, что зря поднял эту тему, поэтому быстро стянул со стола её ладонь и сжал её пальцы. — Похлёбка из оленины с яблоками, - тихо напомнил Джейме. — Похлебка из оленины с яблоками, - повторила Бриенна, отворачиваясь от главного стола. - Верно. Супа вкуснее я не пробовала. — Если ты пробовала только его и вот эту бурду, - Джейме кивнул на её тарелку с нетронутым супом, - то верю. Бриенна перевернула ладонь и крепко стиснула его пальцы, словно в отместку за колкость. — Если бы мы пришли за ужином раньше, нам бы достался не только бульон, - поучительным тоном заявила Бриенна. — Да. Прости. Бриенна поджала губы и отвела взгляд, словно расстроившись, что он не стал спорить. Но Джейме знал, что вчера она тоже давилась какими-то безвкусными подонками, потому что уже не ходила за ужином без него. И как раз вчера он забыл об ужине, потому что случайно разговорился с компанией северян и стихийно ввязался в соревнование на выпивку. А раз появилась выпивка, то появился и Тирион, который с собой ещё и Подрика притащил. Когда бессмысленное состязание южан против северян подошло к концу, принявший на себя основной удар Тирион уснул, рухнув головой на стол, а Джейме и Подрик, вместо празднования победы, пытались понять, что с ним делать. Ужин к тому моменту закончился – об этом Подрика оповестил прибежавший с кухни поварёнок. Он же и сказал, что «леди-рыцарь» в одиночку ужинает на кухне. Бриенна любила отчитывать Джейме за пьяного Подрика – даже тогда, когда Джейме к этому никакого отношения не имел – но в тот раз она почему-то промолчала. — Что не так? - спросил он, заглядывая в её лицо. Бриенна покачала головой и промолчала, попытавшись скрыть накатившую грусть. Тогда Джейме погладил пальцами её ладонь и повторил: — Что не так? — Ничего, - тихо ответила Бриенна. - Зря я вспомнила о Тарте. Теперь он промолчал. О Тарте он знал только сухие факты, и ничего сказать ей не мог. — Если в Королевской Гавани что-то случится, - пробормотала она почти шёпотом, - Тарт ведь не заденет? Он далеко, но… Война – это война. Он замер, не зная, как реагировать. Это был первый раз за всё время, когда они заговорили о Тарте, и первый раз, когда они заговорили хоть о каком-то будущем. Джейме о нём даже думать боялся – не то, что обсуждать с Бриенной. — А что с ним может случиться? - спросил Джейме, и сам не понял, зачем это сделал. Он знал миллионы вариантов того, что может случиться с Тартом, если что-то случится в Королевской Гавани. Бриенна покачала головой, и, подавшись чуть ближе, прошептала: — Мой отец ведь остался на Тарте. И он… Он… Очень далёк от военных дел. Она подняла на него глаза, и Джейме впервые увидел испуг в её взгляде. — Так что с ним… Всё может случиться. Джейме сглотнул и опустил взгляд, понятия не имея, что может ответить. Всё это время – с той самой ночи – они говорили только о еде, о погоде и о Подрике. — Бриенна? Она склонила голову, и Джейме заметил, что её губы задрожали. — Бриенна, - прошептал он, сплетая свои пальцы с её, - с Тартом всё будет в порядке. Бриенна быстро кивнула, не поднимая взгляда. — Всё с ним будет в порядке. Кивнула. — И с твоим отцом всё будет в порядке. Ещё раз кивнула. — С Тартом ничего не случится, - увереннее сказал Джейме, заглядывая в её лицо. - Я обещаю. Бриенна поджала губы, сдерживая улыбку. Покачала головой. — Я принесу воды, - прошептал Джейме и выпустил её ладонь, собираясь встать из-за стола. — Нет, - быстро ответила Бриенна и снова подхватила его руку. - Не надо воды. — Не надо воды? - Джейме вскинул брови и чуть наклонился, чтобы осмотреть стол. - Я вижу вино, но всего один кувшин, так что… Бриенна недовольно скосилась на него, но ничего не ответила. Если бы она всякий раз так остро не реагировала на шутки про кувшины вина, Джейме бы начал считать, что в ту ночь ему просто приснился очередной сон. Бриенна отвернулась и быстрым жестом смахнула слёзы рукавом рубахи. Затем подняла свою тарелку, через край выпила остывший бульон в несколько глотков, с шумом поставила тарелку обратно на стол, и другим рукавом вытерла губы. — Ужас какой, - скривился Джейме, глядя на остатки бульона, на поверхности которого уже плавали островки застывшего жира. - Теперь нам точно надо запить это вином. — Нет уж, - скривилась Бриенна. - Я не буду с тобой пить. — Да? Ну тогда пей свой суп. — Лучше я буду пить суп, чем вино. — Опрометчивое решение. — Но супом хотя бы можно наесться. — Вином зато можно нажраться. Бриенна поморщилась и ничего не ответила. Молчание затянулось, и Джейме решил, что зря он перевёл тему именно на это проклятое вино. — Хотя, - вкрадчиво протянул он, - должно быть, не так вкусно, как похлёбкой из яблок с олениной. — Из оленины с яблоками, - поправила Бриенна, сдерживая улыбку. — Я уверен, что до этого ты говорила именно про яблоки с олениной. — Я точно сказала про оленину с яблоками. — Да нет же, про яблоки с олениной. Я только потому и смог запомнить, что очень уж это странно – похлёбка из яблок. — Ты бы наверняка запомнил, что из оленины с яблоками, - протянула Бриенна, накрывая его руку ладонью, - если бы хоть раз попробовал её. Джейме замер, глядя на свою руку в её руке. — Я знаю, что пока рано даже думать об этом, но… - тихо произнесла Бриенна, опустив взгляд. - Может, мы… То есть, ты… Бриенна сглотнула от волнения и замолчала на секунду. — Если с Тартом ничего не случится… Джейме сжал её пальцы, и Бриенна, стушевавшись, замолчала. — Может, я всё-таки схожу за водой? - сказал он мягко, но очень уж беспечно. Его тон звучал невпопад с трогательным волнением Бриенны, и она, поджав губы, выпустила его ладонь и кивнула. Джейме вылез из-за стола и быстрым шагом пошёл на кухню, изо всех сил стараясь не думать о том, что Бриенна только что попыталась пригласить его на Тарт после окончания войны. Он за ней куда угодно – хоть в Винтерфелл, хоть на Тарт, хоть в яму с медведем. Да только вряд ли он сможет вернуться из мёртвых ради этого. И когда он вернулся в большой зал с кувшином воды, чашница уже убирала их посуду. Джейме окинул взглядом зал, но увидел только Тириона, который в очередной раз демонстративно пил за них двоих, Подрика, который не демонстративно пил за троих, и ещё целую сотню людей, которые совсем не были похожи на Бриенну. Чертыхаясь, Джейме вышел из большого зала и снова вспомнил, как сильно ненавидит Винтерфелл. А ближе к ночи он сидел у камина в одном из малых залов. Старательно пытался ни о чём не думать, но рядом компания северян оживлённо обсуждала, как ладно пойдут дела «после того, как королева-дракон, наконец, поджарит её», и Джейме чувствовал, что изнутри его так и разрывает от тяжёлых чувств. Всё уже перестало иметь для него какой-либо смысл. И то, что в конце жизни он, отвернувшись от Ланнистеров, воюет за Таргариенов, казалось не злой насмешкой судьбы, а полнейшей бессмыслицей. И то, что он прожил жизнь ради своей семьи, а умрёт отречённым от неё, тоже казалось бессмысленным. И меньше всего смысла было в нём самом. Потому что Джейме уже перестал понимать, кто он. Хотя всё и так казалось бессмысленным, но на следующий вечер, когда они с Тирионом в лёгком хмеле и с тяжёлыми мыслями возвращались в замок, всё словно окончательно перестало иметь смысл. Когда Тирион уехал вместе с дочерью Эйриса и всей её свитой, он с ним так и не успел толком попрощаться. Но разве это имело хоть какой-то смысл? Когда Тирион уехал, ему даже поговорить стало не с кем. Но разве в разговорах теперь был какой-то смысл? Когда Тирион уехал, Джейме окончательно понял, что уже ничего не будет иметь смысла. Не пока их двое. Не пока жива его сестра. Не пока он не перестанет раз за разом возвращаться мыслями к Серсее, пытаясь понять, как же всё до этого дошло. Сколько он себя помнил – а значит, помнил и Серсею – они были вдвоём против всего мира. Серсея всегда была его второй половиной. Он не представлял себя без Серсеи. Без Серсеи ничего бы не имело смысла. Но теперь ничего не имело смысла с Серсеей. И как же теперь всё дошло до того, что она желала ему смерти, а он – ей? Как из человека, готового убить всех остальных ради Серсеи, он стал человеком, готового убить Серсею ради всех остальных? Джейме подолгу стоял во дворе Винтерфелла и задавался этим вопросом, подняв взгляд на окно одной башни. Ответ на этот вопрос пришёл незаметно. Пришёл и укутал его в тёплую мантию. — Ты правда ненавидишь Север? - раздался ласково-насмешливый голос прямо над его ухом. - Похоже, что он тебе очень нравится. Джейме начал чувствовать холод только сейчас, когда его щеки коснулось тёплое дыхание. — Иначе я не понимаю, почему ты так старательно пытаешься отморозить уши. Бриенна прижала его к себе, пытаясь запахнуть концы своей мантии на его шее. Мантия еле сходилась – на двоих её явно было недостаточно. Мантия была тёплой. Но не такой тёплой, как Бриенна. Джейме замер на месте, слушая её нежные упрёки. — Ты отказываешься от тёплой одежды только из-за упрямства? Это ведь глупо. Джейме не отвечал. — Однажды я не успею тебя вовремя увести со двора, и тогда что? Наверное, она ждала от него какую-нибудь колкость, но что он мог сказать? Однажды она действительно не успеет вовремя увести его со двора. И что тогда? — Тогда ты обрастёшь льдом. И к земле примёрзнешь. Джейме изо всех сил старался этого не замечать, но уже просто не мог – в нежности, которая была в её голосе, можно было утонуть. — Хоть бы шерстяной плащ надел. Джейме изо всех сил старался не думать о том, что она раз за разом находит его снаружи этого проклятого Винтерфелла, только чтобы согреть и увести внутрь. — Пойдём в тепло. Джейме хотел наклонить голову и поцеловать её руку в кожаной перчатке, но действительно – он слово оброс льдом и примёрз к земле. — Пожалуйста. И Бриенна увела его со двора. В последний раз. Тем вечером он снова пропустил ужин, потерявшись в мыслях. Аппетита не было, но за весь день он едва ли хоть что-то съел – и к разъедающим его изнутри мыслям добавилась боль в желудке. Джейме заглянул на кухню, но вместо желанного ужина обнаружил там подвыпившего Подрика, заигрывавшего с чашницей, которая начищала посуду. Оруженосец что-то негромко ей рассказывал, потягивая вино из кубка, а девушка очарованно смеялась. Джейме грустно улыбнулся, представив, что это могли бы быть они – только Бриенна бы начищала меч или броню. Или ещё какой-нибудь его подарок… А как бы она смеялась… Сердце защемило от нежности, когда он вспомнил, до чего очаровательной была её улыбка в ночь после битвы. — Милорд. Он вошёл, и в кухне мигом помрачнело – словно тёмные мысли выбрались из его головы и заполонили комнату. Чашница, перестав смеяться, отскочила от стола и встала, склонив голову, а Подрик выпрямился и напряжённо на него смотрел. — Я только хотел съесть чего-нибудь вместо ужина, - устало отмахнулся Джейме. - Не отвлекайтесь. Но вместо того, чтобы вернуться к прежнему занятию, девушка засуетилась, схватила блюдо, которое только что как раз начистила, и кинулась с ним в другую часть кухни. — Вместо ужина, милорд? - спросил Подрик озадаченно. - А вы разве не ужинали вместе с… Оруженосец запнулся и замолчал, а Джейме устало усмехнулся. — Вместе с твоей леди? — Да, милорд. — Нет, я не… А что? Ты видел с ней ещё кого-то? — Нет, милорд. Миледи не ужинала, и я решил, что вы где-то вме… Простите, милорд. Джейме снова отмахнулся и не стал продолжать эту тему. Девчушка подала ему на большом блюде хлеб и кровяную колбасу – Джейме с трудом переносил её вкус, но теперь ему уже было абсолютно всё равно, что есть. Ещё чашница поставила перед ним кубок и кувшин вина. Но, переглянувшись с оруженосцем и внимательно посмотрев на него самого, забрала у Джейме кувшин, забрала кувшин Подрика и поспешно удалилась. В любой другой момент он бы обязательно заметил такое поведение, но не сейчас – сейчас ему были глубоко безразличны что действия чашницы, что кувшин вина. А впрочем… Всё, что он мог теперь делать – ждать. Ждать новостей из Королевской Гавани. Как только он узнает, что там происходит, немедленно надо будет что-то делать. Но до тех пор он мог только ждать. И вино могло бы хоть немного скрасить ожидание заведомо плохих новостей. Чашница вернулась с двумя кувшинами вина, поставила их на стол, и, поклонившись, убежала в другую часть кухни. Джейме покрутил вино в кувшине, вдохнул запах вина и устало улыбнулся, провожая чашницу взглядом – она подала ему настоящее вино вместо той приправленной вином мешанины, что подавали в большом зале. Если это только из-за присутствия Подрика, то чёрт, водить с ним дружбу в этой части света выгоднее, чем даже с Варисом. — Разве утром ты не с другой чашницей любезничал? - спросил Джейме, отламывая вилкой кусок колбасы. — С другой, милорд. Подрик коротко, но широко улыбнулся, и осушил свой кубок. Налил вина сначала Джейме, а затем и себе. Джейме кивнул и сделал большой глоток, чтобы перебить вкус свиной крови. Подрик сделал глоток ещё больше. Несколько глотков. Стало понятно, почему чашница принесла сразу два кувшина – Подрик пил вино так же быстро, как это делал Тирион. — Только не напивайся как в прошлый раз, когда мы ужинали в Зимнем городке, - поморщился Джейме. - Напиваешься ты, а прилетает из-за этого мне. — Простите, милорд, - виновато протянул Подрик. - Я не… Он снова отмахнулся, и Подрик, ненадолго замешкавшись, снова налил себе вина. Джейме большими кусками жевал кровяную колбасу, заедая её хлебом, чтобы не чувствовать вкус. Подрик потягивал вино, задумчиво глядя в сторону. В другой части кухни повара уже делали какие-то приготовления к завтраку, пока чашницы и поварята прибирались после ужина. Туда-сюда сновали служанки, в котелке над очагом закипала похлёбка – жизнь шла полным ходом. Джейме никогда не боялся смерти, потому что она не казалась страшной – она казалась бессмысленной. А теперь, когда он к ней так близок, бессмысленной начала казаться и жизнь. Последний кусок колбасы он съел вместе с хлебом, и, не в силах прожевать его, запил большим количеством вина. Подрик к тому моменту уже незаметно выпил половину кувшина. «Каков рыцарь – таков и оруженосец», - с усмешкой подумал Джейме, но тут же помрачнел. — Значит, ты сегодня свою леди не видел? - спросил он, с демонстративным интересом глядя в свой кубок. Джейме изо всех сил старался звучать невозмутимо, словно в этом был хоть какой-то смысл – всё равно ведь каждый раз, когда они оставались вдвоём с Подриком, он расспрашивал его о Бриенне. — Разумеется, видел, милорд, - поспешно ответил он. Подрик выглядел почти оскорблённо – как будто одно только предположение, что он мог провести день, не видясь со своим рыцарем, уже было достойно вызова на дуэль. Что ж, когда Тирион говорил, что оруженосца преданнее на свете не найти, он, кажется, нисколько не преувеличивал. — В последний раз я видел миле… то есть… сира Бриенну, когда она тренировала… - Подрик запнулся, но, быстро глянув на Джейме, продолжил. - Верно, вы ведь не будете против этого. Джейме нахмурился. — Против чего? — Ну, понимаете, милорд… Здесь ведь иначе относятся к женщинам с мечом. То есть, я имею в виду, иначе, чем в Королевской Га… Иначе, чем где-либо ещё, наверное. — Она тренирует женщин, ты это хочешь сказать? — Да, милорд, - Подрик кивнул. - Девочек. Леди, если быть точнее. Юных леди из благородных домов. Этому не все рады, но… Зато юные леди рады. Их начали тренировать из-за… военной ситуации. И им, кажется, это нравится. — Ясное дело, - усмехнулся Джейме. - С такой-то наставницей. — Точно, милорд. Оба посмотрели в разные стороны, пытаясь сдержать гордые улыбки. В каждом их разговоре о Бриенне неминуемо наступал такой момент. — Но после тренировки я её не видел, милорд, - нарушил затянувшееся молчание Подрик. — Почему ты её не стал искать? — Я не… То есть… Подрик задумался на мгновение, и, сдвинув брови, ответил: — Она сразу после тренировки пошла искать вас, вот я и… — Понятно, - безжизненным тоном ответил Джейме. Он потянулся за кувшином и наполнил кубок вином до самых краёв. Иногда он задумывался над тем, какими их отношения видит Подрик. Представлять это было и смешно и грустно – хотя, чем дольше он ждал новостей из Королевской Гавани, тем менее смешно это становилось. — Ты ведь помнишь, какую клятву мне дал, - негромко, но твёрдо протянул Джейме после нескольких минут тишины, - верно? — Разумеется, милорд. Джейме расправил плечи и внимательно посмотрел на мигом посерьёзневшего Подрика. Хоть он и был уже порядком подвыпившим, но явно соображал, о чём шла речь. — Я буду рядом с ней, что бы ни произошло, милорд, - сдвинув брови, произнёс Подрик. - Я ведь её оруженосец. Джейме покачал головой. — Дело не в этом. Ты её друг. Он хорошо помнил, как Бриенна обменивалась взглядами с Подриком, прежде чем Джейме посвятил её в рыцари. Она явно чувствовала себя в безопасности рядом с этим пареньком. Даже на самого Джейме она тогда до последнего момента смотрела с недоверием, но на Подрика – о, боги – на Подрика она смотрела совсем иначе. Искала в его взгляде поддержку. Успокаивалась от одного его взгляда. В любой другой ситуации он бы, наверное, начал тихо ненавидеть этого парня, но не теперь – теперь он хотел только, чтобы о Бриенне кто-то искренне заботился, когда его не станет. «Если бы не леди Бриенна, я бы до сих пор оставался пажем», - доверительно сказал ему как-то Подрик во время одной из вечерних попоек. - «Но теперь я оруженосец, милорд, это точно. Она научила меня всему, что должен уметь оруженосец – и даже больше, милорд. Она научила меня драться, научила ездить на лошади. Если я стану рыцарем – это будет не моя заслуга даже, милорд, а её». И однажды так и будет. Однажды она посвятит его в рыцари, и он будет смотреть на неё с ещё большим восхищением, чем сейчас. И будут они сходить с ума от гордости друг за друга. Всякое в жизни может произойти, но в одном Джейме нисколько не сомневался – их дружба будет длиться всю жизнь. Жаль только, что сам он этого не увидит. Подрик стоял, склонив голову, и вертел в руках кубок. По его мимике и раскрасневшемуся лицу было понятно, что он уже пьян, но всё равно сложно было оценить, насколько. — Ну ладно, - вздохнул Джейме, отодвигая от себя пустое блюдо. - Передай своей подруге спасибо от меня – и под подругой я имею в виду чашницу, что меня накормила. Подрик еле заметно усмехнулся и кивнул. — Это я забираю с собой, - объявил Джейме, захватывая локтем тот кувшин, что был ещё полон, - а ты лучше иди спать. Если будешь продолжать пить, то мне точно прилетит по шее. И, захватив рукой кубок, Джейме добавил тише: — Хотя не то чтобы я был против… С кувшином приличного, в кой-то веки, вина, Джейме прошёлся по малым залам, ища самый тихий и малолюдный. В одном из них как раз царил полумрак, и лишь одна компания северян за одним столом судачила о том, что, по их мнению, сейчас могло происходить в Королевской Гавани. Хотя тема обсуждения ему не нравилась, но и в этом были свои плюсы – северяне были так увлечены разговором, что не заметили, как он вошёл в зал и сел в одиночку за стол в дальнем углу комнаты. Джейме налил вина, залпом выпил его и уронил голову на стол, рассматривая горящую справа от него свечу. Воск с неё капал прямо на стол, и свеча уже обросла белыми неровными буграми, похожими на снежные сугробы. Вот ведь блядский Север – здесь снег даже там, где его в принципе быть не может. Джейме прикрыл глаза, и его мысли сами собой обратились к Бриенне. Изменится ли что-то в её жизни с его смертью? Если с ней будет Подрик – а он с ней будет – за неё можно не переживать, потому что этот парень её в беде ни за что не оставит, и в обиду её не даст. И всё же, что с ней будет? Слух выцепил в разговоре северян до боли знакомое слово – цареубийца. Сначала он хотел напрячься, чтобы прислушаться, что там о нём опять судачили, но голова так болела от усталости, что он не смог. А затем вдруг понял, что ему плевать. По-настоящему плевать. Хотя здесь прислушиваться к сплетням было забавно. Однажды северянин как бы по ошибке назвал его лордом Тартом, а когда Джейме недоумённо поморщился, добавил: «Прощения просим, милорд. Просто вы снуёте везде за верным мечом нашей леди, словно жёнушка за супругом сразу после помолвки, вот я и запутался». Джейме не понимал даже, должно ли это было стать оскорблением – потому что если так, то это была самая не обидная вещь, которую он слышал в свой адрес. Так это и ушло в народ. Однажды он услышал даже, как один северянин, собираясь за ужин, сказал другому, что будет сидеть прямо за леди Ланнистер… Джейме тогда сильно напрягся – после смерти матери леди Ланнистер он знал только одну, и меньше всех людей хотел видеть её. …и лордом Тартом. Он всё ещё не понимал, должно ли это быть обидно. Из всех своих прозвищ он мог бы составить целый список титулов, но это было похоже если уж не на комплимент, то на какую-то явно дружелюбную шутку. Чего не скажешь о Бриенне. Её в жизни тоже как только не называли, но точно не так – точно не… леди Ланнистер. Если для него имя её дома было больше похоже на комплимент, то для неё имя его дома действительно походило скорее на оскорбление. Леди Ланнистер… Он и сам уже по-настоящему Ланнистером не был, куда уж ещё и её его леди делать? И всё же, мысль об этом то и дело предательски закрадывалась в его голову. Особенно когда он всё же замечал, каким многозначительным взглядом она на него смотрела, и как охотно к нему прикасалась. Не выдерживая этих мыслей на всё ещё трезвую голову, Джейме выпрямился и потянулся за кубком – но он звякнул и опрокинулся на стол. О Бриенне он всякий раз задумывался так основательно, что всё ещё умудрялся забывать о своей правой руке – вот и сейчас он случайно протянул её к кубку. Джейме налил ещё вина и положил золотую руку перед собой. Ему она никогда особо не нравилась. Бриенне, кажется, тоже. Она нравилась только Серсее. Лишь бы прикрыть это уродство. Что ж, если она ей так нравилась – он обязательно оставит ей её в качестве прощального подарка. Джейме сжал в руке кубок и снова задумался о том, как же всё дошло до того, что он не только хотел смерти своей сестры, но и планировал убить её собственноручно. Как же всё до этого дошло? — Кстати, о Подрике, - услышал он голос, от которого защемило в груди. - Ты не знаешь, почему мой оруженосец так напился, что на ногах не стоит? Джейме поднял взгляд и вскинул брови, пытаясь понять, как же у этой чёртовой Бриенны Тарт получается всегда появляться в тот момент, когда она ему больше всего нужна. Чёртова Бриенна Тарт. Он так любил её, что даже не представлял, что это возможно – любить кого-то настолько, что от одной только мысли о том, что этот человек сохранит тебя в памяти, жизнь уже казалось прожитой не зря. В тот вечер он поцеловал её в макушку на прощание и понял, что это всё, чего он бы хотел – поцелуя на прощание. И этого было бы достаточно, чтобы жизнь действительно была прожита не зря. Но до тех пор, пока время прощаться не настало, оставалось только ждать. Вот и всё, что ему оставалось делать – ждать, стараться ни о чём не думать, пытаться урвать как можно больше мгновений рядом с Бриенной. Но уже на следующий день, когда он собирался заняться последним, в замке начался такой кипиш, похожего на который здесь за все недели не было. Тогда и стало понятно, что ожидание окончено. «Эурон Грейджой заманил в засаду королеву Дейнерис и её флот. Один из драконов был убит, несколько кораблей уничтожены, Миссандея взята в плен». Они проигрывают. Серсея побеждает. Теперь она «разберётся с тем, что от них осталось», как и обещала. Джейме не знал, на какой исход он рассчитывал. Примерно на этот, раз заранее начал прощаться с жизнью, и всё же… В глубине души он всё же надеялся, что всё будет не так. И неважно даже, как именно. Просто – не так. Он был так убит этой новостью, что не смог даже вернуться в замок, когда Бриенна, внимательно посмотрев на него, ушла следом за Сансой. Всё окончательно стало бессмысленным. Окончательно и бесповоротно. Даже возвращаться внутрь, в тепло, казалось бессмысленным. Он сначала сознательно не хотел возвращаться в замок, затем попросту затерялся в мыслях, бродя по двору Винтерфелла, и в итоге окончательно потерялся в богороще. Северяне всерьёз молились этим деревьям, и Джейме это уже даже не казалось странным или глупым – ему это казалось бессмысленным. Даже если боги – старые, новые, плевать – есть, разве они смогут теперь что-то сделать? Разве смогут отвести беду от его любимой женщины? Смогут предотвратить резню в городе, который он много лет считал своим домом – резню, в которой пострадают тысячи невинных жизней, а её виновники, как это всегда и бывают, останутся целы? Смогут ли боги исправить всё то, что он натворил в жизни? И Джейме до вечера бродил между старых деревьев, мысленно разговаривая со старыми богами – сам того не замечая. А когда он пришёл в себя, он оказался перед дверями её комнаты. Даже не помнил, как пришёл сюда – ноги сами его привели. Не соображая толком, что он делает, Джейме неуверенно постучал в дверь. Что он… Что он делает? Зачем он сюда вообще пришёл? Разве он не собирался что-то делать, как только придут новости из Королевской Гавани? И что – что он будет делать? Джейме тяжело вздохнул, потому что прекрасно понимал, что уже знает ответ. Он знал его ещё до новостей из столицы. Он знал его ещё до битвы, ещё до приезда в Винтерфелл, задолго до Драконьей Ямы. Но ответ был таким тяжёлым, что он не решался целиком озвучить его даже самому себе. Он больше не любит Серсею. Давно уже не любит, как женщину точно – он был с ней по привычке, он был с ней, потому что никогда не знал ничего другого, потому что вся его жизнь всегда сводилась к этому. И едва ли он любил её по-настоящему. Чувства его были действительно сильными, и они всегда были тяжёлыми, ослепляющими, болезненными. Он любил её, но как фанатики любят своих богов, как животные любят своих хозяев, как идиоты любят своих королей – слепо, бездумно, безвольно. Он знал, что люди не выбирают, кого любить – и он не выбирал. Он полюбил женщину, которую не считал красивой, не считал привлекательной, которую даже женщиной не считал. И не считал, что она достойна жизни – потому и пытался её убить. И вдруг – решил, что она не только достойна жизни, а что её жизнь намного ценнее, чем его. Он и не знал, в какой момент всё изменилось. Однажды он просто осознал, что это самое прекрасное существо, которое земля носила – и всё. В тот момент всё полетело в пекло. Он ещё раз постучался в дверь – на этот раз увереннее и громче. И только в этот момент понял, что понятия не имеет, что скажет ей. Ну что она там, уснула, что ли? Джейме вдруг инстинктивно оглянулся на пустые коридоры и понял, что она действительно уснула. Все ведь уже уснули. Он ведь едва выбрался из богорощи, потому что уже стемнело. И что же – он до ночи бродил между чёртовых древних деревьев, но так и не придумал, что ей скажет? Что он мог ей сказать перед добровольной смертью? Что у него нет другого выбора? Что это надо было сделать давно? Что он никогда не хотел бы её покидать, но должен? От выступавшего от волнения пота становилось холоднее, и Джейме резко осознал, насколько же он, чёрт подери, замёрз – так, что от дрожи почти стучали зубы. Он бродил там по улице всё это время, думая о том, что… А что тут думать? Он просто скажет ей всё как есть. Что пришёл с ней попрощаться. Что вряд ли вернётся. Что любит её. Чтобы она его не забывала. Чтобы она помнила, что он любил её. Чтобы она… Джейме ещё раз постучал в дверь и понял, что боится. Нет, не умирать, и не уезжать. Боится увидеть её и понять, что видит её в последний раз – теперь точно. И не увидеть её тоже боится. Чувство страха было ему почти неизвестно, но за Бриенну он очень боялся. — Кто? - донёсся из-за двери тихий настороженный голос. Джейме не ответил. Так и стоял, невидящим взглядом уставившись в пустоту. — Кто там? — Это я, - ответил он, опомнившись. - Это я. Дверь распахнулась только через полминуты, и его обдало волной тепла из её комнаты. Бриенна стояла на пороге босиком, в наспех запахнутом тёплом халате, и одной рукой тёрла глаза, а в другой руке держала меч. Меч, который он подарил, чтобы она почаще о нём вспоминала. Кажется, она его всё-таки не сразу узнала. Посмотрела на него осовелым взглядом, широко зевнула, ещё раз протёрла глаза и вдруг вскинула брови. — Что… - протянула она хрипловатым после сна голосом. - Что случилось? Джейме замер, растерянно глядя на неё. Что ему делать? Она ведь в полудрёме. Сначала её голос звучал бодро – только потому что она напряглась из-за позднего визита, но теперь очевидно – она ведь до сих пор наполовину во сне находится. Что делать? — Что случилось? - повторила Бриенна, кое-как распахивая глаза, чтобы посмотреть на него. Он набрал побольше воздуха, собрался с силами, и… Я тебя люблю. Ты лучшее, что есть в мире, и я тебя люблю. И ничего не сказал. Хотелось уйти прямо сейчас. Всё, он увидел её. Он посмотрел на неё в последний раз. Только посмотреть на неё – большего он и не заслуживает. Надо уходить, действительно надо, потому что чем дольше он тянет, тем сложнее это будет сделать, но… Бриенна смотрела на него затуманенными ото сна глазами и ждала ответа. Зевала. Куталась в тёмный халат. Такая… нежная. Такая… домашняя. Ещё и с его мечом в своих тонких, нежных, хрупких белых руках. — Я… - кое-как выдавил Джейме. - Я… Голос дрожал – не то от волнения, не то от пробравшего до костей холода. — Я… Я… — Что? — Я тебя… Бриенна покачала головой. — Что ты там бормочешь? — Я… Слова повисли в воздухе и сдавили горло. Что он вообще собирался говорить? Бриенна обернулась к стоящему рядом столу и положила на него меч. Потянулась и снова повернулась к нему. — А где ты был? Я искала тебя, когда мы с Сансой закончили с делами, но не нашла, - она говорила медленно и не очень разборчиво после сна, и почти через каждое слово зевала. - Мне сказали, что ты в богороще, но я решила, что это шутка… Так где ты был? Она широко зевнула, снова протёрла глаза, и уже более осознанно на него посмотрела. Джейме не отвечал. Бриенна вдруг вытянула руку и коснулась его щеки тыльной стороной ладони. — Ты что, - фыркнула она в сонном возмущении, - за Стеной был? От её прикосновения по телу побежали мурашки. — Ты же весь замёрз… Бриенна сделала шаг к нему навстречу, подхватила края дублета и втянула его в комнату. — Ты вообще уходил с улицы? Что это за самоубийственная любовь к холоду у тебя? Она потянулась и закрыла за ним дверь – а чтобы достать до двери, ей пришлось к нему прижаться. Только вот, закрыв дверь, она не отстранилась, а заглянула в его лицо. — У тебя даже борода заиндевела, - прошептала она и провела по ней большими пальцами. - А, нет… Это не иней. Это проседь. Джейме смотрел на неё обречённо. Не забывай меня. Прежде, чем успел что-то сообразить, он оказался в её объятиях. Джейме ткнулся носом в её шею и обессилено замер. Так он и забыл всё, что собирался сказать. Она была такой тёплой. Нежной. Мягкой. И в её объятиях… Боги… В её объятиях было бы нестрашно встречать смерть. Ослабив объятия, Бриенна чуть отклонилась в сторону, расстегнула застёжки на его плече и скинула на пол дорожный плащ из тонкой шерсти, промокший от снега. — Ты насмерть решил замёрзнуть? - пробормотала она заспанным голосом. - Я же тебе говорила не носить только кожу – околеешь. Джейме молчал. Бриенна помотала головой, зевнула, и, склонив голову, стала расстёгивать застёжки на его дублете. — Снимай, - сказала она и зевнула так широко, что даже глаза заслезились. - Если не согреешься, то заболеешь. Но Джейме не тронулся с места, и Бриенна продолжила медленно расстёгивать ремешки на его дублете. Джейме наблюдал за её пальцами и не понимал, что происходит. Разве он не должен сейчас одеваться в дорогу, а не наоборот? Но Бриенна об этом не знала, и, расправившись с последней застёжкой, стянула дублет с его плеч и тоже скинула на пол. — У тебя и туника вымокла, - вздохнула она, проведя по ней ладонью. И, прислонившись лбом к его лбу, Бриенна ласково прошептала: — А что с тобой делать, если ты заболеешь? Он потянул её не туго завязанный пояс, не отдавая себе отчёта в том, что делает, и полы её халата разошлись. Бриенна чуть откинула голову, чтобы лучше его видеть, и сонно прошептала: — Что ты делаешь? Но ни в её лице, ни в её голосе, не было непонимания. — Не знаю, - честно ответил Джейме и убрал руку. Он действительно не знал. Не знал, что сказать, не знал, что делать. За последнее время он столкнулся с тысячей самых разных чувств, но самые противоречивые появились сейчас – когда она встретила его полуголой и принялась раздевать прямо с порога. — Погрейся у камина, - прошептала она и снова зевнула. - Или ложись спать. В комнате был ненавязчивый еловый запах – должно быть, из-за дров в камине. И, уже ожидаемо, было очень тепло. Было тепло, но Джейме промёрз до костей, и до сих пор чувствовал холод, расползающийся по позвоночнику. А Бриенна уже выскользнула из своего тёплого халата, скинула его на пол и забралась обратно в постель. Укуталась в меховое одеяло, и, ещё раз зевнув, прикрыла глаза. Джейме оглядывался по сторонам – на свою одежду под ногами, на её халат, валяющийся на полу, на Бриенну, свернувшуюся под одеялом… И что ему делать-то? Что ему делать теперь, когда кажется, словно он пришёл домой? Но он усердно пытался отогнать от себя эту мысль и растерянно смотрел по сторонам. — Да не стой ты столбом, - проворчала Бриенна сонным голосом. - Замёрзнешь ведь. Только вот от ощущения, что он пришёл домой, было невозможно избавиться. Так всё и должно было быть. Его одежде место на полу её комнаты, и ему самому место здесь, в её комнате. И снова, не отдавая себе отчёта о своих действиях, Джейме подошёл к поленнице и подбросил дрова в камин, костёр в котором разгорелся с новой силой. — Джейме… - в полголоса пробормотала она, словно сквозь сон. Он замер на месте, окончательно потерявшись. — Не стой над душой, - прошептала она, закрывая глаза. А что же ему делать? Он надеялся сделать всё быстро – зайти, попрощаться и выйти – но теперь его верхняя одежда была скинута на пол, а Бриенна, тоже скинув свою одежду, уютно устроилась в своей кровати. — Ложись, - прошептала она и уткнулась подбородком в плечо. Джейме смотрел на неё молча и так обречённо, словно какая-то часть его уже точно умерла. Комната наполнилась её размеренным сопением и тихим потрескиванием дров в камине. Пахло костром. Пахло хвоей. И от его одежды всё ещё пахло снегом. Джейме безвольно опустился на край кровати, чуть склонившись в сторону, чтобы в мягком свете из камина рассмотреть её лицо. И почему боги послали ему именно её? Разве он заслужил, чтобы одним из последних его предсмертных воспоминаний стало её спокойное сонное личико? Не желая разбираться, проклятье это или подарок богов, Джейме подцепил рукой край одеяла и аккуратно сдвинул его, оголяя сначала её лодыжки, затем её голени, и, чуть задумавшись, её колени. — Джейме, - пробормотала Бриенна, и он встревоженно поднял на неё взгляд. Бриенна приподнялась на локтях и смотрела на него, сдвинув брови. — Сними её. Он замер, глядя на её заспанное лицо с порозовевшими щеками. — Ты ведь в ней запястье отморозишь. Джейме перевёл взгляд на правую руку и быстро убрал её с колена Бриенны. Вот ведь идиот… Опять задел её своей чёртовой золотой культяпкой, которая, должно быть, совсем на улице заледенела. Она почти засыпала, а теперь он её разбудил. А, может, оно и к лучшему?.. Бриенна похлопала своими светлыми ресницами, расслабила локти и снова улеглась головой на подушку. Джейме продолжил медленно поднимать мех, оттягивая одеяло к её бёдрам. Не сводил с неё глаз. Бриенна молчала и осоловело наблюдала за каждым его движением. Не сопротивлялась, не пинала его ногами и не задавала вопросов. Только вот она понятия не имела, что он делал. Да и он тоже. Пекло. Почувствовав, как сильно он хочет спать, Джейме почти рухнул на её ноги и опустил голову на её бёдра. Бриенна дрогнула от неожиданности, но опять же – протестовать не стала. Когда отец был ещё жив, он всё спрашивал Джейме, чего тот хочет, а он на это даже самому себе ответить не мог. Но вот, чего он хотел – засыпать и просыпаться с ней в одной кровати. Называть её своей. Каждый раз целовать её на прощание – даже если расстаются они только на ночь. Леди Ланнистер… Что ж, это совсем непохоже на неё, но какая разница..? Какая разница, если она станет чьей-нибудь ещё леди? Однажды какой-нибудь счастливый идиот заполучит её в жёны и займёт его место. Так же будет лежать в её ногах и, наверное, не будет иметь понятия о том, что на его месте когда-то лежал сам Цареубийца. Ещё ничего не произошло, но Джейме уже ненавидел будущего мужа Бриенны так же сильно, как ненавидел самого себя. — Так где ты был? - услышал он её сонный шёпот. Слонялся вокруг, пытаясь понять, как с тобой попрощаться. Джейме ничего не ответил. Когда он в первый раз прощался с ней навсегда, он смог произнести это вслух. И во второй раз тоже – но тогда уже она не смогла – в тот раз уже уезжала она, а не он. В третий раз он ей хотя бы рукой помахать на прощание смог. Но теперь он даже не мог дать ей понять, что это прощание. — Осматривал окрестности, - прошептал он после долгого молчания. Бриенна глухо усмехнулась. — А Тарт красивее Севера? Бриенна на момент даже задержала дыхание. Приподнялась на локтях, и, посмотрев на Джейме, спросила: — Что? Джейме пришлось оторваться от её бедра, чтобы его было слышно. — На Тарте красивее, чем на Севере? Бриенна непонимающе нахмурилась и заправила выбившуюся за ухо прядь. Подумала недолго. Вздохнула и снова откинулась на подушку. — На Тарте красивее, чем где-либо. Джейме вздохнул, и вздох предательски перешёл в зевок – только этого сейчас не хватало. — На свете вообще нет места, похожего на Тарт, - прошептала она. - Там есть всё. — Что – всё? — Да всё, - прошептала она, качая головой. - Всё, что… Джейме, что случилось? Джейме поднял голову и посмотрел на неё. Бриенна сонно разглядывала его лицо. — Ты выглядишь так, словно неделю не спал… Что случилось? Джейме отвёл взгляд и провёл большим пальцем по её бедру. — Ты какой-то очень… Это из-за того, что я ска… — Расскажи лучше про Тарт, - перебил он её. Бриенна ещё какое-то время встревоженно на него смотрела, но, в конце концов, снова откинулась на подушку и прошептала: — Не знаю, что рассказать… На Тарте красиво и там всё есть. Вот и всё. Джейме промолчал, и Бриенна тоже замолчала. Камин потрескивал, а Бриенна шумно сопела носом. — На Тарте есть… - прошептала она через несколько минут молчания, - всё. Правда – всё. Озёра, реки, ручьи… Как будто воды вокруг острова нам недостаточно… Но мне нравится. Они очень красивые. Джейме прикоснулся губами к её коже и поцеловал, пытаясь понять, чувствует ли она, что он целует её ноги – или за прикосновениями совсем отросшей бороды это непонятно. — Во дворе Закатного… нашего замка… ещё одно озеро выкопали. Просто так, чтобы было. Рвов у нас нет, зато озеро выкопали. Раньше… Раньше окна моей комнаты прямо на него выходили. — А сейчас? - спросил он, еле отрываясь от её бёдер. Бриенна глубоко вздохнула и прикрыла глаза. — На море. На… На деревья. На ели. Моему прадеду не нравились сосны, и он велел вместо них посадить ели. А из сосен сделали мачты для кораблей – некоторые до сих пор на плаву. Она провела рукой по волосам и снова задумалась. — У нас вообще много лесов, разных… И животных много, потому что все больше заняты рыбалкой, а не охотой… Вместо того, чтобы согреваться, Джейме, наоборот, холодел изнутри от мысли, что слышит её голос в последний раз. — На Тарте… На Тарте правда всё есть. Бриенна зевнула, и, покачав головой, уткнулась носом в подушку. — Я ведь не думала никогда всерьёз, что уеду оттуда. И не думала никогда, насколько Тарт красив… Джейме… - пробормотала она после непродолжительного молчания. - Спи. — Расскажи ещё, - попросил он, чувствуя, что она уже засыпает. — О чём? Она снова зевнула, и, поёрзав, повернула голову на подушке. — Ещё о Тарте. Бриенна вздохнула с протяжным стоном и заёрзала на спине. — Ну что ещё о Тарте… - протянула она, сонно растягивая слова. - На Тарте нет только ледников и вулканов. Джейме перевернул голову и вздохнул, пытаясь сдерживать подступающие слёзы. Умирать было нестрашно. Страшно было покидать её. — На Тарте есть… На Тарте есть луга. Она натянула одеяло выше к подбородку и покачала головой. — И водопады… Бриенна заёрзала ногами, уже совсем проваливаясь в сон, и обвила ноги вокруг его поясницы. — И даже… Даже горы есть. Бриенна широко зевнула и попыталась ещё что-то сказать, но слова уже звучали совсем неразборчиво, и посреди фразы она окончательно провалилась в сон. Джейме приподнял голову и увидел, что она уже размеренно засопела. Ну вот и всё. Так ничего он ей и не сказал. Что сделать – разбудить её и попрощаться? Нет. Хотелось запомнить её такой - умиротворенно спящей в своей постели. Джейме наклонился и поцеловал её колени. Бриенна дёрнулась от неожиданного прикосновения и вздохнула с глухим стоном. Джейме никогда не верил в богов. Ни в каких – ни в новых, ни в старых. Но если есть шанс, что они всё-таки существуют, могут ведь они позаботиться о Бриенне Тарт? Он наклонился ниже и поцеловал её голень прямо под коленом. Отец, пусть она меня помнит. Дай ей сил жить с воспоминанием обо мне. Бриенна крепче обвила ногами его поясницу, и Джейме издал хрипящий сухой звук – это был не то смех, не то плач. Приподнялся и аккуратно убрал её ноги от себя, но тут же наклонился и принялся целовать их в исступлённой нежности. И снова он вспомнил, как сильно ненавидел Винтерфелл. Этот проклятый Винтерфелл всё портил ему жизнь, портил, и вот, пожалуйста – превратил последние дни его жизни в треклятую сказку. В сказку, которую он не заслуживал. В сказку, где ему не нужно разрываться между тем, что он должен и чего он хочет. Где всё казалось – хотя, не только казалось, но и было – правильным. Где он мог бы засыпать в ногах девушки, которую любит – которая, возможно, его тоже… Он её не заслуживал. Она была самым чистым и невинным созданием – куда же ему до неё? Но он её любил. Видят боги, он её любил. Дева, не дай мне соврать – я её люблю. Люблю больше жизни. И будь свидетельницей того, что это не пустые слова. Джейме спустился ниже к её икрам и целовал их, стараясь не слишком щекотать её кожу бородой. Попытался встать – рывком, чтобы было проще – но не смог, и снова опустился на её ноги, уткнувшись в них лбом. Уходить в тёмную морозную ночь из этой светлой тёплой комнаты – неужели он совсем сошёл с ума? Жутко заболела голова. Он понятия не имел, сколько ещё времени так пролежал – время словно остановилось, и вместе с тем летело слишком быстро. Джейме кое-как оторвался от её кожи и поднялся. Встать он смог не сразу, и чувствовал себя словно лошадь после боя, которая скребёт землю копытом и не понимает, что ноги у неё переломаны. Он устало склонил голову набок и осмотрел Бриенну. Как только он встал с кровати, Бриенна нахмурилась во сне и заёрзала ногами, словно пытаясь отыскать его. Ох, боги. Лечь бы сейчас рядом с ней. Послать всё нахер, скинуть с себя это тряпьё, лечь рядом с Бриенной. Завернуться в её руки, уткнуться носом в её шею и проспать до утра. А наутро целовать её, целовать, целовать, пока она не проснётся. А когда она проснётся, целовать её ещё, и ещё, и ещё – нежнее, наглее – всюду, куда только дотянуться сможет. И прожить с ней ещё хотя бы день, не отходя от неё ни на шаг. И увести её в постель, когда стемнеет – не увязаться следом и не ворваться без приглашения, а увести самому. И целовать её, целовать, целовать, целовать, пока не уснёт – пока она не устанет и не уснёт внезапно, прямо как в прошлый раз. Заключить её в свои объятия и заснуть, чувствуя её тёплое дыхание где-то на щеке. И наутро всё по новой. И так ещё один день. И ещё один. И ещё, и ещё, и ещё. И так всю оставшуюся жизнь. Бриенна заворочалась и перевернулась на спину. Джейме нетвёрдой походкой подошёл к столу и провёл пальцами по золотым львам – по эфесу своего меча, который он отдал ей. Сохранит ли она его? Меч она носила всегда – даже сейчас, в полусонном состоянии, схватилась за него. Но будет ли она носить его после? Или же он очень скоро канет в лету, как и всё, что касалось Джейме Ланнистера? Джейме положил пальцы на эфес, которого каждый день касались пальцы Бриенны, и крепко сжал его. Кузнец, сделай так, чтобы этот меч был в её руках до конца… Нет, не так. Сделай так, чтобы она умирала с мечом в руках – она хочет умереть с честью. Так пусть же из нас двоих хоть у неё будет такая возможность. Джейме ещё раз окинул взглядом комнату. Её покои выглядели так, словно это она, а не он, вот-вот уедет – ни одной вещи, свидетельствующей о её жизни здесь. Вот наденет она завтра одежду и броню, подпоясается мечом, выйдет из комнаты и отправится, как обычно, тренировать своего оруженосца и ребят зеленее. И в её комнате не останется ни одной важной вещи – всё будет при ней. Наверное, она готова в любой момент подорваться с места и следовать за своей леди. Выполнять её приказы и поручения. Следовать клятве. Вот, что будет делать Бриенна Тарт – всегда будет верна себе и своей клятве. Старица, пожалуйста, пусть Бриенна никогда не собьётся с пути. Джейме подошёл к её постели и почувствовал, как что-то внутри него умирает. То же чувство, как когда он увидел свою отрубленную кисть. Что ему сделать? Лечь обратно в её ноги и объясниться? Может, разбудить её холодом от золотой руки и поссориться с ней, чтобы она разозлилась? Оставить ей записку? И что он там напишет своим почерком пятилетки? Он и до этого ей никогда писем не писал – что уж теперь? Матерь, смилостивься над ней, пусть она всегда будет знать, что ей делать. Джейме тяжело вздохнул, нагнулся над кроватью и натянул на её ноги одеяло, которое сам недавно сбил. Сначала покрывало из шелковистой плотной ткани. Затем меховое одеяло. Лишь бы спать ей было тепло. Лишь бы до утра, когда в камине догорят дрова, она не замёрзла. Кровать была широкой, и одной рукой он справлялся медленно – к тому же, рука тряслась и не слушалась. Только не от холода. От страха. Ему впервые за всю жизнь было так страшно. Воин, пожалуйста, пусть она никогда ничего так не боится. Избавь мою Бриенну от любых страхов. Джейме перевёл взгляд на валяющийся на полу чёрный домашний халат и его чёртов дублет, который он уже ненавидел за то, что сейчас придётся его надеть. Оставить бы его тут до утра. Тут ему самое место – в комнате Бриенны Тарт. Может, его и выдубили только для того, чтобы Бриенна Тарт скинула его на пол своей комнаты. Может, Джейме вообще надевал его только для того, чтобы его сняла Бриенна. И всё же ему пришлось подцепить дублет с пола и кое-как продеть руки в рукава. Чтобы не смотреть на халат, оставшийся одиноко лежать на полу, Джейме отвернулся к камину. Подошёл к поленнице и кинул в огонь ещё несколько дров. Это блядское дерево прогорало слишком быстро – она замёрзнет к утру. Она замёрзнет, и он даже с этим ничего сделать не сможет. Джейме пододвинул стул к камину и невидящим взглядом уставился на огонь. Он не только выглядел так, он и чувствовал себя, словно не спал уже неделю. Это было недалеко от правды – всю последнюю неделю ему просто не давали спать кошмары. Не хотелось умирать вот так. Хотелось умереть рядом с любимой женщиной, а не с той, к которой он не испытывает ничего, кроме снедающего изнутри разочарования. Джейме провёл рукой по бороде и тяжело вздохнул. Что же, значит, так всё и должно закончиться. Оставалось только встать и уйти. Он уйдёт, но Бриенна останется. Бриенна. Бриенна… Где бы я ни оказался после смерти, я буду по тебе скучать, Бриенна Тарт. Есть боги или нет их, но я буду умолять их о твоём счастье. Я клянусь, что любил тебя больше, чем что-либо в жизни. Я клянусь, что люблю тебя больше, чем жизнь. Я клянусь, что люблю тебя. Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю. Да хранят тебя боги, Бриенна Тарт. Джейме рывком поднялся со стула, и, не оглядываясь, подошёл к двери. Больше я тебя никак уберечь не смогу. Джейме подошёл к двери и неожиданно уверенно дёрнул ручку. Я буду скучать по тебе. Я до смерти надоем Неведомому рассказами про тебя. Я любил тебя сильнее, чем мог представить. Джейме раскрыл дверь и замер на мгновение, изо всех сил перебарывая желание обернуться и посмотреть на неё в последний раз. Не забывай меня. И Джейме ушёл.