Дылда и однорукий

— Я могу притворяться слепым, - спокойно, но твёрдо произнёс Селвин, стукнув костяшками пальцев по столу. - И слепым, и глухим, и глупым. Но всему ведь должен быть предел. Бриенна, сидевшая в кресле перед его столом, уже набрала воздух, чтобы что-то возразить, но рука Джейме мягко легла на её плечо, и она так ничего и не сказала. Селвин окинул их спешным взглядом – его дочь сидела, сложив руки на коленях, и рассматривала свои туфли, а Джейме Ланнистер стоял за её спиной и своей единственной рукой трепал шов на рукаве её туники. Эта картина вызывала в нём раздражение. Но вовсе не потому, что этот мужчина вот-вот должен был навсегда забрать себе его дочь. Напротив, он хотел, чтобы это как можно скорее произошло – и не из-за желания породниться с великим домом, а потому что хотел уже снять с себя ответственность за свою дочь, логику поступков которой он в конец перестал понимать. Просто парочка эта… Селвин задумчиво барабанил пальцами по столу и снова коротко на них глянул, как раз застав момент, когда Бриенна чуть запрокинула голову вверх и обменялась многозначительными взглядами со своим женихом. — Значит так, - заявил лорд Тарт тоном, не терпящим никаких возражений. - С этого дня и с этой минуты никаких больше глупостей. Он выпрямил спину, и в этот момент поймал себя на мысли, что, кажется, неосознанно копирует повадки лорда Тайвина, из-за чего по спине у него пробежал холодок. — В смысле… - негромко произнесла Бриенна, - ему больше вообще ничего не говорить? Джейме скривился и ущипнул её за плечо, а Бриенна, не поднимая взгляд, скорчила гримасу и шкодливо улыбнулась, прикусывая губу. — Вот об этом я и говорю, - с ледяным спокойствием отметил Селвин, и Бриенна тут же выпрямилась, посерьёзнев, а Джейме убрал руку с её плеча. Он, конечно, ни на одного из них не злился. Ни сейчас, ни за все остальные устроенные непотребства. Ну что с них взять – с этой пары молодых идиотов? Но всё уже выходило из-под контроля. И его благоразумная дочь (его это отчего-то совсем не удивляло), и Джейме Ланнистер (а вот это его, вопреки всякой логике, очень удивляло) совсем позабыли о нормах приличия и вели себя совсем не как благородные, пусть и помолвленные, лорд и леди. Друг с другом они вели себя очень своевольно – словно были уже не один год женаты, да ещё и нисколько не стеснялись окружающих – словно были парочкой одичавших изгоев. И ладно окружающих – в Закатном уже всё равно все всё давно поняли, а среди жителей Тарта со дня на день должна была разлететься новость о предстоящей свадьбе. Но ведь они будто бы ни во что не ставили его самого! Его – лорда замка, правителя этого острова и отца этой высокорослой нахалки! Селвину совсем не хотелось быть грубым, страшным или жестоким, но он хотел быть строгим и справедливым, дабы вызывать уважение. И вот уважение, как ему казалось, ни один из этих двоих выказывать не собирался. — Ты смело можешь продолжать в том же духе, - обратился Селвин к дочери, чуть склонив голову, словно пытаясь поймать её взгляд, - если хочешь, чтобы я разорвал помолвку и устроил твою свадьбу, например, с лордом Феллом. — С каким, пекло, лордом Феллом? - немедленно возмутился Джейме. В тоне новоиспечённого главы дома вдруг зазвучали такие властность и величие, что Селвин едва не съёжился, и по его спине пробежал уже не холодок, а мороз. Поборов в себе естественную реакцию, лорд Тарт выпрямился и грозно посмотрел на Джейме из-под своих густых бровей. Пусть Джейме и был Ланнистером, пусть Тарты по положению и состоянию ему и в подмётки не годились – и всё же, Селвин пока был лордом замка, в котором они находились, и у него были все основания в любой момент разорвать помолвку и выставить Джейме взашей. Джейме, видимо, быстро понял этот немой намёк, и, стушевавшись, опустил голову и извинился. Довольный собой Селвин гордо вскинул подбородок. Он бы так не радовался, если бы знал, что такая реакция была вызвана исключительно тем, что его взгляд очень уж похож на прожигающий взгляд его дочери, перед которым Джейме был бессилен. К счастью, мысли читать лорд Тарт не умел. — Да нет же, - встрепенулась Бриенна, скрестив руки на груди, - правда – с каким ещё лордом Феллом? Я о нём вообще ничего не знаю. Селвин перевёл взгляд на дочь и невольно вздохнул. Столь ярко проявляющийся буйный характер его совсем не радовал. Но вот всё остальное… Дочь его стала – даже страшно признаться – просто загляденье. Мужеподобные черты, конечно, никуда не ушли – всё те же широкие плечи, всё те же почти бесцветные брови, неизящный овал лица и шрамы. И всё же… Всё это как-то сгладилось, стало куда менее заметным. Неестественная худоба стала уходить, тёмные круги под глазами совсем пропали, и на её бледноватом лице часто проступал здоровый румянец. Сколько он её помнил, она всегда кривилась – всегда была мрачной, насупившейся, плотно сжимала губы и сильно хмурила брови. Теперь же этого как ни бывало. Казалось, даже морщины, которые она заработала в ещё совсем юном возрасте, как-то разгладились. Раньше выражение её лица всегда было если не враждебным, то каким-то обиженным на весь мир. Теперь же… Селвину казалось, что даже от природы опущенные уголки губ каким-то образом приподнялись. Ещё, помнится, в тот самый день, когда Джейме просил её руки и говорил всё подряд, он упоминал, что у Бриенны изумительные глаза. Тогда Селвин на это не обратил особого внимания, а теперь, кажется, понял, что тот имел в виду. Словом, писаной красавицей он свою дочь по-прежнему не решился бы назвать, но всё так изменилось в ней за прошедшие несколько недель, что эти перемены невольно приковывали взгляд. Если бы ему сейчас, а не десять лет назад, захотелось сосватать дочь какому-нибудь соседскому лорду, то это бы уже не вызвало прежних трудностей, потому что Бриенна обрела какое-то неуловимое очарование. Зацепившись за эту мысль, Селвин решил, что, кажется, нашёл способ утихомирить эту парочку. — Который просит твоей руки, - спокойно пояснил Селвин, откинувшись на высокую спинку кресла. - Ты ведь не думаешь, что кандидатов на неё убавилось после окончания войны? Тарт – всё ещё большой остров, к тому же, войной не затронутый. А ты всё ещё его единственная наследница. Селвин заметил, как рука Джейме снова вернулась на её плечо, и мрачно усмехнулся. Глупо было бы надеяться, что после всего этого у них не появилось собственнических чувств по отношению друг к другу. Да и разве Селвин был против? Он при каждой возможности благодарил богов за то, что его дочь обрела любимого человека и счастлива с ним. Вот только что им мешало уже давным давно обменяться клятвами и делать всё, что угодно, не отбрасывая тень ни на дом Тартов, ни на него самого? — Но я же уже обещана Джейме Ланнистеру, - негромко, но очень твёрдо произнесла Бриенна. - Лорда Фелла этот факт не смущает? Селвин вздохнул и поднял взгляд на стоящего за её спиной Джейме, который снова слегка трепал пальцами рукав её туники и смотрел на Селвина с тем же вопросом во взгляде – только не так нахально. Не желая продолжать этот разговор, лорд Тарт покачал головой и тем же тоном, не терпящим возражений, заключил: — Думаю, что уже всё сказал по этому поводу. Если даже в сопровождении не можете вести себя в рамках приличия, то как бы мне не пришлось вас до самого дня свадьбы разлучить и развести по разные стороны острова. Если внешне его дочь заметно похорошела, то характер её, напротив, начал портиться. Бриенна, с несвойственной ей наглостью, сидела, не пряча взгляд, и с вызовом смотрела на него. Любимый мужчина за спиной придавал ей больше уверенности, чем меч на поясе. Так и не дождавшись ответа, Селвин снова поднял взгляд на Джейме. — Да, лорд Тарт, - ответил он негромким хрипловатым голосом. - Простите. Селвин кивнул и снова перевёл взгляд на Бриенну, которая по-прежнему молчала. Когда молчание опасно затянулось, Джейме снова ущипнул её за плечо, и Бриенна отвела взгляд в сторону, поджав губы. — Да, - пробурчала она через несколько секунд. - Всё равно мы скоро уезжаем. — Куда это? - неожиданно встревоженно спросил Селвин, растеряв всю напускную строгость. — Я ведь несколько раз говорила, - фыркнула Бриенна с нескрываемым раздражением. - И вчера, и позавчера, и три дня назад. Селвин заметил, как рука Джейме ласково потрепала Бриенну за плечо, и та слегка смягчилась, отведя взгляд в смятении. В любой другой ситуации он бы такой грубости мимо ушей не пропустил, но сейчас оказался сбит с толку и принялся бегать взглядом по своим бумагам, пытаясь найти хоть одну заметку об этом. Вообще-то, память у Селвина была очень хорошей, но из-за спешной подготовки к такой крупной свадьбе приходилось помнить о слишком многом. Кроме того, помощи от мейстера, категорически не одобрявшего брак наследницы Тарта с Цареубийцей, было совсем мало, а Селвин слишком привык на него полагаться в подобных вопросах. — Мы уедем через два дня, лорд Тарт, - мягко вмешался Джейме. - Я – на Запад, леди Тарт – на Север. Селвин краем глаза уловил, как Бриенна улыбнулась и тут же подавила улыбку. Повышенная улыбчивость была ещё одним симптомом всех её изменений. — Ах да, - пробормотал Селвин, всё ещё чувствуя себя сбитым с толку. - Припоминаю. Вы ведь вчера ездили заказывать паромы. — Это я уеду на пароме, - подала голос Бриенна. - А Джейме встретят на корабле. Селвин принялся искать взглядом перо среди вороха бумаг, чтобы поскорее записать это. Опять-таки, если бы он не был так сбит с толку, то обязательно бы отреагировал на грубость дочери, которая назвала лорда и рыцаря без какого-либо титула. — Хорошо, - спокойно сказал Селвин, выудив откуда-то перо и чернильницу. - Я это запомню. — Я могу идти? - спросила Бриенна, и Селвин поднял на неё внимательный взгляд исподлобья. Сделать вывод про исчезнувшую враждебность он, пожалуй, поторопился. Поведение дочери, отношения с которой совсем недавно стали тёплыми, ранило его чувства, но со всей этой организацией у него совсем не было ни сил, ни времени разбираться в том, почему Бриенна так ощетинивается. — Да, Бриенна, - сказал он неожиданно мягким тоном. - Ступай. Бриенна резко поднялась из кресла – да так резко, что едва не снесла стоящего позади Джейме – и, повернувшись, в несколько шагов оказалась у двери и вышла из кабинета. Селвин положил кончик пера на край чернильницы, и, с мольбой во взгляде посмотрев на Джейме, негромко спросил: — Ну отчего она так злится? Джейме глубоко вздохнул, не зная, как ответить. Бриенна наверняка ждала его за дверью, готовясь дать волю накопившимся тяжёлым чувствам, да и в двух словах он бы это всё равно не смог объяснить – пришлось бы рассказывать всё подробно и начать с самого начала. Ещё с того дня, когда Бриенна, наконец, приняла его предложение. Мира стояла и изумлённо наблюдала за тем, с какими жадностью и скоростью её леди сметала с принесённого ею подноса всё, что на нём было – и крабовую похлёбку (которую Мира принесла на свой страх и риск, зная о нелюбви леди к морепродуктам), и наскоро испечённый хлеб из муки грубого помола, и початок кукурузы, и куриный рулет, и небольшой пирог с мясом птицы и грибами. На последнее Мира возлагала большие надежды – по словам Ильде, это было одним из самых любимых кушаний леди Бриенны ещё с детства. Правда, она говорила про пирог с начинкой из куропатки и грибов под соусом из сливок, а Мира не была уверена, что птицей была куропатка, да и на соус не хватило времени. Но Бриенна и без соуса еду оценила очень высоко, и умяла всё, едва успевая пережёвывать. От охватившего её голода кружилась голова и болел живот, так что подобная спешка и поистине зверский аппетит казались ей оправданными. Наконец, расправившись с остатками крабового супа, Бриенна вытерла губы салфеткой и кинула её на поднос. — Спасибо, - произнесла она и встала из-за стола, - всё было очень вкусно. Поднявшись на ноги, она поняла, что переоценила и чувство голода, и размеры своего желудка, и теперь каждое движение неприятно отзывалось в горле. И всё же, еда действительно показалась ей до того вкусной, что, будь у неё возможность вернуться в прошлое, она бы снова съела всё до последней крошки. Мира всё ещё была удивлена увиденным, потому что леди всегда только клевала еду, словно маленькая птичка, а часто и вовсе отказывалась есть. Зато похвала, которую Бриенна впервые сказала не из вежливости, её очень приободрила. — Я рада стараться, миледи, - улыбнулась Мира и принялась проворно убирать всё со стола на поднос. - Если хотите, я ещё что-нибудь приготовлю. Коврижку, например. Может, хотите коврижку с вишней и орехами? Я могу принести к ней подогретого вина. — Ой, нет, - поморщилась Бриенна и села на кровать. - Я уже наелась. От мысли о ещё хотя бы одном кусочке еды начало подташнивать. Хотя… окажись коврижка (свежеиспечённая, тёплая, мягкая…) прямо сейчас перед её носом – она бы, наверное, нашла в себе силы съесть и её. — Так ты всё сама это приготовила? - спросила Бриенна, прищурившись. Мира кивнула и опустила взгляд на опустошённую посуду. — Да, моя леди. Почти всё. Она хотела ещё что-то добавить, но Бриенна кивнула и громко заявила: — Ты молодец. Девушка замерла на месте, словно пытаясь осознать услышанное, и моментально просияла. — Спасибо, миледи. Бриенна заёрзала на кровати, пытаясь поудобнее усесться в этой дурацкой скользкой ткани, и со смущением отвела взгляд. С первого же дня после возвращения Бриенны домой Мира пыталась всеми силами услужить ей. Но когда она вернулась домой – разбитая, потерянная, обречённая – хотелось видеть только знакомые лица. Отца, Ильде, мейстера, лекаря, других старых обитателей Закатного… И когда её встретила совершенно незнакомая служанка, не имевшая понятия, кем была Бриенна, в ней сразу зародилась неприязнь к этой ни в чём, в общем-то, не виноватой миловидной девочке. — Леди Тарт, может, вы хотите… — Нет, Мира, спасибо, - мягко перебила её Бриенна. - Я пока ничего не хочу. Только спать. Я почти не спала ночью. Мира лучезарно улыбнулась, и, прощебетав что-то, на что Бриенна уже по привычке не обратила внимания, взяла поднос и удалилась из комнаты. Бриенна широко зевнула, откидываясь на подушку. Чувство тёплого спокойствия разлилось от грудной клетки до кончиков пальцев, и Бриенна прикрыла глаза, предвкушая лёгкий полуденный сон – желательно без сновидений. Перед глазами стояла приятная пустота – никаких страшных образов и кошмарных воспоминаний. Она с удовольствием прислушалась к доносившемуся из приоткрытого окна шуму волн. Какое, всё же, счастье – жить у моря. Так решила Бриенна и попыталась провалиться в сон. Через минуту она зажмурила глаза, надеясь, что это ускорит процесс засыпания. В горле стоял этот дурацкий комок, который никак нельзя было сглотнуть, и который не был связан со слезами. Или был. Бриенна с силой сжала губы, но это не сдержало выступившие слёзы. Попыталась их проигнорировать, сделать вид, что не замечает – к сожалению, это не сработало. Она разжала веки и посмотрела в каменный потолок, смахивая пальцами слёзы. Плакать Бриенне не хотелось, но по щекам катились крупные солёные капли. Наружу рвался сгусток тяжёлых чувств, с которыми она изо всех сил боролась всё это время – в отличие от настоящих битв, схватки с собственными чувствами всегда заканчивались её поражением. Пресвятая Дева, ведь не издеваешься ты надо мной? Пожалуйста, не издевайся, иначе я этого не выдержу. Должно быть, Дева не издевалась – Бриенна сама над собой издевалась, и это у неё отлично получалось. Влюбить меня в Джейме Ланнистера – это идиотская идея, понимаешь, Дева? Идиотская идея. И, вопреки бегущим по щекам слезам, Бриенна улыбнулась. Но спасибо. Была ли она вообще когда-то равнодушна к Джейме Ланнистеру? С тех пор, когда ей, ещё совсем маленькой, стали рассказывать про него – сына десницы короля – он не был ей безразличен. Своё детство она не очень хорошо помнила, но одно из ярчайших детских воспоминаний – когда отец с шумом захлопнул книгу, которую она читала в библиотеке – тоже было связано с именно ним. Презрение, ненависть, негодование, обида, гнев, зависть, злость, иногда даже страх – вот те чувства, что она с годами накапливала к Джейме Ланнистеру. Была ли она к нему когда-то равнодушна? Неудивительно, что она не сразу поняла, что это именно любовь – настолько глубокими и сложными были чувства, наслаивающиеся одно на другое. Бриенна с силой утёрла слёзы, словно надеясь, что сила поможет их остановить. Перекатилась на бок и подняла на верхушки елей за окном заискивающий взгляд, словно надеясь, что у них наконец-то появился ответ на опостылевший вопрос. Ну так и что теперь-то? Из-за комка в горле, который всё никак не хотел проходить, начали болеть голосовые связки. Бриенна вздохнула и попыталась приподняться на локтях, но из-за скользкой ткани накидки чуть не соскользнула на пол. В комнате кувшина с водой почему-то не было – должно быть, Мира утащила вместе с остальной посудой. Бриенна снова вздохнула, глуша всхлипывания, и села на кровати, вытянув из-под подушки носовой платок. Промокнула им глаза и снова глубоко вздохнула. Что теперь? Теперь очень хотелось пить. Стараясь дышать как можно глубже, Бриенна вышла из комнаты, на ходу проверяя, были ли на ней туфли, и неуверенным шагом поплелась по коридору. Кухня, колодец, пресный ручей недалеко от замка… Много куда можно было пойти за водой. Ноги (в домашних туфлях из светлой замши, как она выяснила) привели её в гостевой коридор, и Бриенна глубоко вздохнула, прислонившись лбом к двери. Пальцы сначала обвили ручку, и только потом она решила, что надо бы постучать. Не дожидаясь ответа, Бриенна приоткрыла дверь и прислушалась к раздающимся из комнаты звукам. Ответа не последовало, поэтому она, подавшись в просвет между стеной и дверью, пробормотала: — Это я. Голос звучал до того неуверенно, что, как ей показалось, можно было её не узнать. — Бриенна, - негромко добавила она. Набравшись смелости, она открыла дверь и вошла внутрь. День был тёплым и безветренным, и в косых узких лучах солнечного света стояла пыль. Джейме сидел у окна за письменным столом, и, вполоборота обернувшись к ней, застыл с непонятным выражением лица. Бриенна, мельком глянув на него, сразу спрятала взгляд, испытав невыносимый прилив смущения. Что ей делать? Как ей себя вести? И что, седьмое пекло, теперь? — Я хочу воды, - бесцветным голосом объявила Бриенна, и, не поднимая глаза, прошла к комоду, на котором заметила вчера графин с водой. — Неужели я уже до того стал похож на человека, который пьёт воду? Бриенна не видела его лица, но готова была спорить, что он поморщился так, словно ему под нос сунули какую-нибудь склизкую тварь. — Да. Усмехнувшись, Джейме приподнял курульное кресло, в котором сидел, и так же вполоборота развернул его, наблюдая за тем, как Бриенна пьёт из его кубка лимонную воду, которая с утра ещё не успела настояться. — Ты её всю, что ли, выпить решила? - хмыкнул он через минуту. - Хотя чего это я удивляюсь… Бриенна не отреагировала. Она всё пила и пила, но вставший в горле комок не проходил, и она даже не представляла, с чем это может быть связано. Пить прекратила, только почувствовав, что весь обед попросится наружу, если ещё хоть капля окажется в желудке. Она медленно поставила кубок на комод и вздохнула, пытаясь понять, что делать дальше. Хотелось, не поднимая взгляда, потихоньку удалиться и уйти куда-то ещё – но если она так поступит, это будет верхом глупости. Бриенна почувствовала себя какой-нибудь мелкой дичью, со всех сторон загнанной в охотничью ловушку. И остаться нельзя, и уйти не получится. Раздался сдавленный кашель – Джейме ненавязчиво напоминал о своём присутствии, и этот хриплый звук заставил её внезапно понять, что она, вообще-то, ни в какой не в охотничьей ловушке, а в комнате своего будущего мужа. Ох, Семеро. Как-то в детстве Бриенна стащила где-то крепкий корабельный канат, залезла на дерево и привязала его к самой низкой ветке. Сначала она использовала эти саморучно сделанные качели с большой осторожностью, но, убедившись, что ветка не обвалится, а канат сделан добротно, принялась качаться в разные стороны. Вот только через несколько минут она умудрилась запутаться ногами в канате, соскользнула и сорвалась вниз, ударившись теменем о каменистую землю. Мысль о том, что она пришла в комнату к будущему мужу, отразилась в голове Бриенны такой же звенящей тупой болью, как после падения с дерева. Она медленно обернулась и прислонилась поясницей к комоду, скрестив руки на груди. Сделала вдох, собираясь с силами, и подняла взгляд на Джейме. Её жених был очень красивым. Чертовски красивым. Чем меньше он к этому стремился, тем притягательнее выглядел – и это её как-то даже обижало. Джейме сидел в кресле в другом конце комнаты и с настороженным недоумением наблюдал за ней. Поверх белоснежной нижней туники был наскоро накинут богатый халат, испещрённый травянистыми узорами иссиня чёрного, фиолетового – и больше всего, конечно – алого и багряного цветов. Волосы после ванны ещё не до конца высохли, поэтому выглядели небрежно. Бриенна молча смотрела на него, чувствуя, как к её щекам приливает румянец. — Я хочу задать вопрос, - объявила она неожиданно громким голосом. — Так..? Она заметила перо в его руке, и, почувствовав секундное облегчение, пробормотала: — Если ты не занят. Джейме тоже перевёл взгляд сначала на перо, а затем и на недавно начатое письмо, лежащее на столе. — Занят, вообще-то, - ответил он с тяжёлым вздохом. Бриенна снова поймала себя на каких-то дурацких противоречивых чувствах. Хотя она и надеялась отложить этот момент, но почему-то была уверена, что даже если у него будут какие-то дела, он их тут же оставит – кажется, за последнее время он её избаловал своим вниманием – и Бриенна почувствовала лёгкий укол совести из-за своего высокомерия. — Я самому себе поклялся, что не встану с места и не положу перо, пока не допишу, - пожаловался Джейме. Он писал это чёртово письмо уже невесть сколько времени. Но самым трудным было не писать, а усидеть на месте – с того момента, как Селвин вежливо выгнал его из гостиной, Джейме, и без того никогда не отличавшийся усидчивостью, не мог найти себе место. Бриенна словно специально поджидала, пока Тирион уедет, чтобы дать своё согласие. И теперь, вместо того, чтобы просто в двух словах передать это брату, Джейме приходилось выписывать письмо. Если в обычный день он писал со скоростью престарелого двухпалого тугодума, который вот-вот скончается от переутомления, то сегодня дело продвигалось ещё медленнее. Джейме сразу кинулся за письмо, и даже надеялся, что ворон ему не потребуется, и тот же Подрик на какой-нибудь резвой кобылке успеет доставить письмо в порт до ухода корабля. Но сразу понял, насколько это нелепая мысль, потому что корабль ушёл ещё несколько часов назад, а его пальцы потряхивало, и он даже перо толком удержать не мог. Как только с удержанием пера он справился, стало трудно удержать внимание хотя бы на одной букве. И у этого, и у полубредовых мыслей, и у дрожи в пальцах причина была одна: Бриенна – пока ещё – Тарт. Если она и в обычный день умудрялась захватить все его мысли, то сегодня била собственные рекорды. Где-то на десятой букве, которую Джейме вывел с огромным трудом, он понял, что ему не мешают ни Бриенна, ни собственные мысли и ни недостаток концентрации внимания, а только грязь в волосах. Джейме решил сделать перерыв и отправился в ванну, решив, что это избавит его не только от грязных волос, но и от засевшей в мыслях Бриенны. Идея была идиотская. До этого Бриенна в его мыслях хотя бы была одета. Когда Джейме вернулся к письму, он успел трижды проклясть и себя, и своего брата, и свои пять пальцев, и перо (с которым явно было что-то не так), и неудобную чернильницу, и буквы, которые были такой нелепой формы, что их было ну просто невозможно писать. Кто и зачем изобрёл эти ёбаные буквы, которые надо было складывать в эти блядские слова? Чувствуя себя глупо из-за того, что не справляется с элементарной задачей, Джейме приковал себя к креслу торжественным обещанием, и вроде как даже смог изгнать Бриенну из своих мыслей. И тут она явилась собственной персоной… Джейме даже не понимал, рад он этому или нет. Сердце колотилось как бешеное, а от чего – Джейме не понимал. Ну, или сам себя пытался убедить, что не понимал. — Тогда я… - пробормотала Бриенна, повернув голову в сторону двери, но он не дал ей договорить. — Подожди, пока я допишу, - с мольбой в голосе попросил Джейме. - Я быстро. На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Бриенна смотрела на него, чувствуя, как с каждым ударом её сердце на секунду замирает. Они оба прекрасно понимали, что быстро Джейме точно не допишет. Бриенна медленно кивнула. Джейме отвернулся и продолжил писать, с остервенением вдавливая наконечник пера в пергамент. Бриенна рвано вздохнула и стала оглядывать комнату. Если бы она не была уверена, что это Закатный, то ни за что бы в это не поверила. Хотя на стене висел герб Тартов, как и во всех гостевых комнатах, больше ничего от Закатного здесь не было. Все окна были зашторены, открыто было только одно – то, перед которым Джейме за небольшим письменным столом выдавливал письмо. Шторы из плотной тяжёлой ткани не пропускали свет, создавая подобие сумрака, но солнечные лучи пробивались из просветов между шторами. Комната как раз выходила на солнечную сторону, но солнце было каким-то странным – не как в остальных помещениях замка. Словно Ланнистер подкупил его, чтобы оно укладывало косые лучи исключительно ниже уровня глаз, и чтобы лучи были исключительно яркими, цвета золотой дымки. — Ты сядь пока, - не отрываясь от письма, как-то неловко пробормотал Джейме, и Бриенна удивлённо вскинула брови. Помимо курульного кресла за письменным столом, которое занял Джейме, в комнате был ещё обеденный стол с четырьмя стульями. Бриенна глухо усмехнулась, заметив на ковре под столом тёмно-красное пятно от пролитого вина, и быстро сообразила, почему стульев было четыре – интересно только, четвёртым в компании был Подрик или её отец? Или, может, состав компании менялся? Как бы то ни было, все стулья были завалены одеждой, которая вчера точно так же валялась на кровати – видимо, Джейме решил не утруждать себя уборкой, и просто перекинул всё с одной поверхности на другую. Ещё из пригодных для сидения поверхностей в комнате был сундук у двери, но на нём снова лежал золотой меч с багряным ремнём, камзол или дублет, и ещё что-то – словом, у Джейме был беспорядок, но беспорядок вальяжный. Бриенна вздохнула и осталась стоять, прислонившись к комоду. Перевела взгляд на окно, из которого виднелись ветви деревьев, густо утыканные листвой. Взгляд сам собой соскользнул на затылок Джейме, и она прикусила губу, пытаясь понять, взаправду ли сегодня день их помолвки – потому что это было сюжетом, который мог бы ей привидеться в страшном сне. Сон был бы страшным вовсе не из-за самой помолвки, а из-за общей нелепости… Она… Джейме… Свадьба? Джейме словно почувствовал её взгляд спиной и обернулся через плечо, а Бриенна тут же отвернулась в другую сторону и принялась разглядывать что-то невероятно увлекательное. Он беззлобно усмехнулся и демонстративно вернулся к злосчастному письму, но Бриенна этого не заметила, потому что её взгляд и впрямь уцепился за что-то очень интересное. В самом тёмном углу комнаты виднелся ещё один небольшой комод, на котором стоял большой умывальник и помазок. На кой чёрт ему помазок? Он зарос ещё сильнее, чем когда был в плену у Старков. Но самым интересным было даже не это, а гобелен в золотой раме. Бриенна из-за полумрака не видела его цвета, но готова была на что угодно спорить, что рама была из золота, потому что в неё был заключён герб со львом, вставшим на задние лапы. Взгляд Бриенны тут же метнулся к гербу со звёздами и полумесяцами, висевшему на стене. И снова вернулся к гербу со львом. Вдруг она ощутила такую усталость, что не смогла даже облачить в мысли то, что её так встревожило, и решила временно отказаться от этой идеи. Пыталась сдержаться, но не сумела, и широко-широко зевнула. Она же, вроде, страшно переживала – разве нет? Казалось, только что её сердце билось так громко, что она из-за этого не слышала собственные мысли. Откуда вдруг взялась эта обезоруживающая сонливость? Бриенна озадаченно нахмурила брови, не в силах распознать то самое чувство убаюкивающего спокойствия и безопасности. Шли секунды. Точнее, минуты. Или даже часы. Бриенна не могла понять. Казалось, что время остановилось. Она слышала только дыхание Джейме и скрип его пера по пергаменту. Периодически он чертыхался, а иногда обновлял чернила, небрежно засовывая перо в дорожную бронзовую чернильницу. В конце концов, Бриенна плюнула на всё и опустилась на край кровати. Покрывало на ней было из плотной шелковистой ткани, и Бриенна уже решила, что в своей накидке она сразу слетит на пол, поэтому села на кровать, поджав под себя ноги. Разуваться не захотела, поэтому, чтобы не касаться покрывала, подоткнула полы накидки вокруг туфель. Из-за того, что она так основательно пообедала, из-за того, что голова была ватной после всего произошедшего и из-за того, что Джейме, кряхтя и сопя, всё ещё выводил письмо, сонливость становилось всё труднее побороть. Бриенна снова сладко зевнула и положила голову на своё плечо, на секунду прикрыв глаза. — Хватит ворочаться, - простонал Джейме и уже в который раз дёрнул её за локоть. - Ты ведь в курсе, что даже во сне дерёшься всерьёз? Бриенна не ответила и не проснулась. Зато снова перевернулась на другой бок и с силой пнула его по лодыжке. Джейме зашипел от боли и поджал к себе ушибленную ногу. А Бриенну снова дёрнул за локоть, но она только отмахнулась и закопалась носом в подушки. Отчаявшись добиться хоть какой-то реакции, он подтянулся ближе к изголовью, пытаясь в темноте разглядеть уснувшую мёртвым сном Бриенну. Лица её толком не было видно, но по громкому сопению было ясно, что она крепко спала. — От стука двери она проснулась, как же. Он потёр пальцами глаза и поёрзал головой по подушке, разминая шею. Он корпел над письмами так долго, что и спина, и шея, и пальцы разнылись от боли, невероятно долгий тартский закат пришёл и ушёл, а Бриенна, не дождавшись, пока он допишет хотя бы половину первого письма, отключилась. Последнее его удивляло меньше всего – он уже наблюдал её внезапно наступившую спячку. Вообще-то, сон её всегда был нервным и тревожным – Джейме хорошо помнил, что она вскакивала от всех странных лесных шорохов, и просыпалась каждый раз, когда он начинал рыпаться. Сейчас же её, кажется, вообще не волновало ни его присутствие, ни неуверенные тычки, ни все предыдущие попытки до неё добудиться. Он нахмурился и аккуратно приподнялся на локтях. На сей раз Бриенна, видимо, почувствовала это и перевернулась на спину, широко махнув руками. Шлёпнула ладонью по солнечному сплетению, и сразу после этого уложила руки по швам. Джейме замер, ожидая последующих действий, но услышал только возобновившееся громкое и мирное сопение. Даже во сне она умудрялась быть упрямой до безобразия. Если бы в стену сейчас пустили заряд из требушета, она бы всё равно наверняка не проснулась – исключительно из вредности. Джейме снова нахмурился, не зная, откуда взялся этот мальчишеский трепет, не понимая, с чего вдруг он его чувствует… и подобрался на локтях поближе, склоняясь над ней. Прислушался к размеренному сопению и попытался вглядеться в её выражение лица, но почти ничего не смог различить. Ему казалось, что Бриенна даже само его приближение моментально почувствует, проснётся и убежит. Но этого не произошло. Джейме склонился ещё ниже, позволил себе ещё несколько секунд посомневаться, и осторожно прикоснулся губами к её лицу. Замер, ожидая её реакции, и, ничего не дождавшись, ткнулся лбом в её щёку. Громкое размеренное сопение продолжилось. Он нащупал её подбородок и аккуратно повернул его к себе. Чёртова темнота вынуждала его действовать наощупь… Ощупывать её лицо, он, само собой, предпочёл губами. Он всё целовал и целовал её, после каждого поцелуя готовясь принимать удары, но ударов всё не было и не было. Поэтому Джейме продолжал в темноте расцеловывать её лицо – лоб, нос, подбородок, щёки, веки, скулы. — Даже не знаю, что очаровательнее, - прошептал Джейме, на секунду оторвавшись от её кожи, - то, что ты уже проснулась, или что делаешь вид, будто всё ещё спишь. Он заметил, как размеренное сопение в какой-то момент резко оборвалось, перешло в короткий вздох, и вдруг превратилось в вымученно спокойное дыхание, но решил не придавать этому значения. А какая разница, если это теперь его невеста, и он имеет право её целовать? Хотя это он погорячился – вряд ли у него было на это прямо-таки право… Но какая разница, если она не была против? Вернее, не так. Какая, к чёрту, разница, если ей это нравилось? Бриенна шумно сглотнула и ничего не ответила. Приподнялась на локтях и неуклюже ткнулась губами куда-то в сторону его лица – спросонья наощупь не смогла понять, борода это была или волосы. Джейме сначала хотел попытаться удержаться, но вспомнил, что ему уже не надо ни от чего удерживаться, и продел пальцы в её спутавшиеся нерасчёсанные кудри. Бриенна перевернулась на бок, обвивая его шею руками, но гладкая ткань накидки заскользила по ткани покрывала, и Бриенна, не удержав равновесия, упала грудью на его плечи. Испугалась, потому что ему, должно быть, было больно – но Джейме никак не отреагировал, словно она ничего не весила. Она очень смутно помнила их первый поцелуй. Сначала она была так смущена и сбита с толку, что старательно пыталась его забыть, но потом начала воскрешать его в памяти столько раз, что воспоминания начали видоизменяться и тускнеть – так, что Бриенна начала даже сомневаться в их реальности. В любом случае, это совершенно не было на него похоже. Джейме притянул её к себе за шею и поцеловал, лишь слегка захватив её губы своими, но этого хватило, чтобы Бриенна потерялась в ощущениях, которые снопами колючих искр отозвались во всём теле. Не зная, как можно справиться с незнакомыми до этого чувствами, Бриенна почему-то поджала пальцы ног, зажмурилась и замерла. Это точно не было похоже на их первый поцелуй – такое она бы точно не забыла. От такого можно молниеносно протрезветь, даже если тебя накачают неразбавленным маковым молоком. Если бы до этого она пила не слабую лимонную воду, а крепкое вино, то сейчас бы наверняка протрезвела и смогла бы найти ответ – что так сильно отличает это касание губами от многих других? Почему это касание вызвало мурашки по коже, трепет во всём теле и тугой сгусток внизу живота? Бриенна резко отстранилась, широко распахнув глаза – словно в этой темноте могла увидеть лицо Джейме. Вздохнула, и тут же ощутила, как дыхание резко перехватывает. Он её любит! Боги, он её любит! По-настоящему – как невесту! И она ею сегодня стала! Охваченная чувством запоздалого восторга, Бриенна подалась вперёд и снова поскользнулась на шелковистой ткани, в падении обхватывая то, что смогла нащупать в темноте – шею, голову и, вроде как, руку, которой он к ней потянулся. Джейме, оказавшись в долгожданных любовных силках, ткнулся носом куда-то в её шею и с наслаждением прикрыл глаза. Поймав себя на мысли, что пытается с головой уйти в эти ощущения и как можно прочнее сохранить их в памяти, Джейме вдруг понял, что это не из ряда вон выходящее событие. Он всего лишь с женщиной, которая его любит, и если ничего им не помешает (а он уж позаботится о том, чтобы им ничего не помешало), то он будет с ней всегда. Он хрипловато рассмеялся и почувствовал, что Бриенна целует его в лоб. — Что? - прошептала она, пропустив его волосы между пальцев. - Что смешного? — Ничего, - прошептал Джейме, нащупал её ладонь, и, неуклюже извернувшись, поцеловал. - Просто я скучал по тебе. Бриенна глубоко вздохнула, и, устроившись где-то между подушкой, шёлковым отворотом халата и щекотливо-колючей бородой, опустила голову и расслабилась. Джейме прижал её к себе и решил не отпускать. Ну и не отпускал. Через какой-то эфемерный промежуток времени его разбудил непонятный звук, и Джейме с удивлением обнаружил, что заснул, даже не заметив этого. Насторожился, пытаясь понять, что его разбудило, но тёплое любимое тело спокойно дышало рядом, так что он решил ни на что больше не обращать внимания. Звук повторился, и Джейме недовольно поморщился – что там смеет им мешать? Бриенна вдруг приподнялась, и, забарахтавшись в скомканном покрывале, попыталась подняться с кровати.

Джейме успел поймать её за руку – слава богам, что Бри лежала слева – и прошептал: — Ты куда? Бриенна покашляла, прочищая пересохшее горло, и произнесла охрипшим голосом: — На кухню. Я хочу есть – ты же слышал. — Это твой живот гудел? - прыснул Джейме. — Он не гудел. Бриенна выпутала руку, но Джейме снова её подхватил и сжал так осторожно, словно её пальцы могли растрескаться от его прикосновения. — Я голодна, - жалобно пробормотала Бриенна и попыталась раздвинуть шторы полога. — Бри, к чёрту кухню, - так же жалобно пробормотал Джейме, - не уходи никуда. — Но я хочу е… — Я услышал, не глухой. Забирай мой ужин. Бриенна цокнула языком, отдёрнула руку и встала с кровати, выбравшись из-под полога. Непроглядная тьма, наконец, отступила – ткань на пологе была до того плотной, что не пропускала свет, которого в комнате было и так мало. Передвигаясь почти наугад, Бриенна подошла к окну и отдёрнула штору, впуская в комнату лунный свет и тусклое свечение светильников в саду. Она пригляделась и увидела искусственное озерцо, в котором отражался полумесяц, и глубоко вздохнула – когда-то вид из её детской комнаты был таким же. Джейме в это время, мысленно ругаясь непонятно на что, нашёл огниво и зажёг свечу. Хотя Бриенна и хотела бы посмотреть, как он это сделал без второй руки, но разлившийся вокруг свет её заметно расстроил – так здорово было хотя бы на время и думать забыть о том, как она выглядит. Пока он возился со свечой, Бриенна отвернулась к обеденному столу и с удивлением обнаружила, что замаранного вином ковра под ним не было, а у стола стояла только пара стульев, на которых ничего не лежало. — Ого, - ухмыльнулась Бриенна, - это ты ради меня прибрался? Джейме громко цокнул языком. — Ты ведь не могла промолчать? — Могла, - хмыкнула Бриенна и опустилась на стул. - Но зачем? Ты бы точно не промолчал. Он усмехнулся и вставил свечу в низкий подсвечник на столе. Бриенна тут же с интересом принялась рассматривать еду на подносе, и Джейме рассмеялся, заметив, как она с разочарованием откинулась на спинку стула. Джейме ещё утром попросил у служанки супа на ужин – он думал, что вернётся в Закатный к вечеру и как раз вдоволь наестся. Он, как всегда, хотел мяса или рыбы – служанка сказала, что вчера как раз наловили крабов, и повара могли бы приготовить из них похлёбку. К огромному разочарованию Джейме, служанка принесла вечером тыквенный суп и какие-то лепёшки. Кому чёртов суп из тыквы мог показаться хорошей идеей? Пока Мира с виноватым видом выставляла ужин на стол, Джейме стоял у кровати с наглухо задёрнутым пологом и внимательно наблюдал за действиями служанки. Наконец, не выдержав его взгляда, девочка принялась что-то громко лепетать, и Джейме зашипел на неё, рефлекторно оглянувшись на полог, под которым уже несколько часов сопела Бриенна. Служанка ни капли не удивилась его реакции и только виновато потупила взгляд, не став ничего говорить – наверное, всё поняла. Конечно, она всё поняла – кто бы не понял? Благо, у Джейме и в мыслях не было ни от кого ничего скрывать, потому что свою высокорослую леди-рыцаря он бы всё равно спрятать не смог. Бриенна несколько секунд обиженно смотрела на суп оранжевого цвета с лежащими на поверхности семечками. А потом её живот снова громко заурчал, она обо всём забыла и принялась поглощать тыквенный суп прямо так, холодным. Джейме демонстративно скривился, но Бриенне до этого дела не было, и он с тяжёлым вздохом опустился на противоположный стул. Пояс его халата держался совсем хлипко и полы разошлись, но он сделал вид, что так и задумано. Когда с супом было покончено, Джейме понял, что сегодня останется без ужина, потому что Бриенна сразу перешла на лепёшки, сыр и кукурузу. Но он не был против. Он был готов даже тащиться с ней на кухню, если бы она не согласилась остаться. Пока она ела, Джейме за ней молча наблюдал, не понимая, почему его так завораживает всё, что она делает. Когда Бриенна начала наедаться, его пристальный взгляд стал напрягать, и она то и дело стреляла в него глазами. Поняв намёк, Джейме сделал вид, что его она вообще не интересует, вытащил из салфетки пряник и принялся неспешно есть его, запивая козьим молоком из большой чашки. Ещё даже не до конца расправившись с едой, Бриенна начала хищно поглядывать на пряник. Джейме заметил это и принялся его особенно демонстративно смаковать. Она внимательно следила за мягким сладким пряником, дожёвывая пресную лепёшку. Бриенна сидела перед пустыми тарелками и голодным взглядом наблюдала за тем, как Джейме угощается мягкой медовой коврижкой, запивая её молоком. Если бы их видел кто-то со стороны, то решил бы, что он морит её голодом. В конце концов, Джейме не выдержал, отломил большую часть своего пряника, и молча протянул его Бриенне. Но – боги, гляньте на эту важную леди! Бриенна отвела взгляд и покачала головой. Джейме пожал плечами и, как ни в чём ни бывало, продолжил смаковать свой пряник. Бриенна снова повернулась и принялась молча наблюдать за ним. Джейме ещё раз молча протянул ей пряник, и она снова покачала головой и отвернулась. Представление повторилось ещё раз, и Джейме, не выдержав, глухим хрипловатым голосом спросил: — Может, мне накормить тебя с руки? Бриенна зыркнула на него обиженным взглядом, фыркнула, забрала пряник и принялась его жевать, изображая оскорблённость. Но к этому времени он уже доел, вытер рот салфеткой, поднялся из-за стола, расправил балдахин и лёг на кровать. Бриенна доела, проклиная всё вокруг, и в первую очередь своего женишка – потому что представление он разыграл не со сладкой медовой коврижкой, подобной той, которую она скормила его коню, а с житным несладким пряником, большая часть которого досталась ей. В любой другой ситуации она бы просто отложила его, а тут пришлось давиться. Она фыркнула, потянулась через стол и забрала его чашку с молоком. К сожалению, в ней остались только какие-то жалкие подонки, но она всё равно всё допила, и с шумом поставила чашку на стол. Глянула на Джейме – он наблюдал за ней с нескрываемым весельем, полулёжа на своей дурацкой роскошной кровати – и тут же отвернулась, делая вид, что он ей совершенно неинтересен. Через несколько минут он вздохнул, поднялся на ноги и подошёл к окну, обогнув письменный стол. Распахнул штору, и в комнате стало совсем светло. Джейме замер, глядя на небо, усеянное россыпью звёзд, и что-то внутри защемило. На Тарте небо было потрясающе красивым. Утром, на рассвете, и вечером, на закате, от него просто невозможно было глаз отвести. Но не ночью и не днём. Днём тартское небо было самым обычным, и ничем не отличалось от неба – прости, Воин – того же Винтерфелла. Но вот ночью… Небо Тарта, густо усеянное звёздами, не шло ни в какое сравнение с ночным небом на Западе. Если в летнюю безоблачную ночь забраться на самые верхние башни Утёса Кастерли, можно решить, что звёзды на тебя вот-вот упадут. А иногда такое и случалось – во всяком случае, дядя Герион рассказывал ему в детстве историю о том, как когда-то он ночевал на палубе своего корабля, и проснулся от того, что с неба упала огромная звезда и врезалась в мачту, переломив корабль на две равные части. Джейме не знал, правда это или очередная занимательная байка от его смешливого дяди, поэтому пошёл к самому умному человеку, которого знал – к своему младшему брату. Тирион к тому времени уже научился и читать, и считать, и писать, и с пугающей скоростью прочитывал все толстые фолианты, которые ему попадались. Джейме же предпочёл бы, чтобы его отправили чистить конюшни, только бы не пытаться читать любую из этих идиотских книг, буквы в которых расплывались перед его глазами. Тирион рассказал ему и про звездопады, и про кометы, и что-то там про приливы и отливы, и ещё кучу всего, но Джейме так и не понял, обманул его дядя Гери или нет. Когда он в следующий раз спросил у него об этом, дядя снова повторил рассказ, но в этот раз ему подпевал Тирион, и история обросла какими-то невероятными сказочными подробностями, которые, однако, Джейме слушал с открытым ртом. А на следующий год где-то в Окскроссе с неба действительно упал какой-то камень, и все из-за этого дико взбудоражились. Какой-то ювелир приехал в Утёс и преподнёс отцу не то ожерелье, не то ещё какую-то подвеску из небесного камня, сделанную специально для его дочери. Серсея, получив украшение, немедленно выкинула его, назвав его уродливым, а Тирион обозвал её за это дурой. Когда Джейме вернулся домой после тренировки, ему пришлось решать, кто из них дурак – Тирион или Серсея – хотя он это чёртово украшение в глаза не видел. Джейме не смог сдержать улыбку, но она недолго пробыла на его лице. — Что случилось? - услышал он мягкий шёпот над своим ухом. Он поднял взгляд на Бриенну, которая умудрилась бесшумно подойти, и покачал головой. Снова повернулся к окну и тяжело вздохнул, пытаясь перебороть накатившую печаль. — Джейме, что случилось? - нежно повторила вопрос Бриенна, заглядывая в его лицо. - Я же вижу, что что-то... Ты померк на глазах. Джейме снова покачал головой, не поворачиваясь к ней, и тогда Бриенна привлекла его к себе, заключив в крепкие объятия. Для него это было до того неожиданно, что он и не сразу сообразил, что произошло. Его любимая девушка хоть и была жуткой упрямицей, но заметив, что что-то не так, забыла про их небольшую перепалку на ровном месте, и решила его утешить. Бриенна была лучше всех людей, которых он знал. Джейме положил голову на её плечо и крепко обнял, спрашивая у богов, чем он её заслужил. Потом Бриенна хотела уйти спать к себе, но он её не отпустил, а она и не стала сопротивляться. Лёгкий, едва различимый шелест листьев пробился через сон Бриенны, и она недовольно сморщила нос. Захотелось отмахнуться от деревьев за окном и приказать ветвям не качаться на ветру – таким сладким её сон уже давно не был, и хотелось как следует отоспаться. Секунду… Ветви на ветру? Шелест листьев? Бриенна нахмурилась, и, кое-как разлепив глаза, уткнулась взглядом в полог кровати. В полог, которого у неё никогда не было. Она вскинула голову и рывком приподнялась на локтях, лихорадочно пытаясь сообразить, что происходит. Подняться ей не позволили крепкие объятия, и она замерла, слушая, как бешено забилось сердце. — Ты чего подскочила-то, - недовольным сонном голосом проворчал Джейме. - Ни свет ни заря. Ложись спать. Бриенна сначала испуганным взглядом посмотрела на Джейме, который лежал, уткнувшись в её левое плечо, и обнимал её, продев руку под талией. Перевела взгляд на окно и с каким-то ненормальным удивлением уставилась на лиственные деревья – до того она уже привыкла после пробуждения подолгу смотреть на верхушки елей и мучиться одним и тем же вопросом. — Что тебя разбудило? - тяжело вздохнув, спросил Джейме. — Шелест листьев. Джейме глухо рассмеялся. — Что? Он молчал. — Да что? Джейме перевернулся на спину, вытащил свою руку из-под её спины, и потёр глаза. — Я скорее поверю в то, что Пицель был достойнейшем из всех мейстеров, - усмехнулся он, - чем в то, что ты проснулась от этого. Он взъерошил свои волосы, расчесал их пятернёй, провёл ладонью по бороде и перевалился на бок, приподнявшись на правом локте. — Тебе что-то приснилось? - негромко спросил Джейме и провёл ладонью по её щекам. Бриенна посмотрела на него и тут же отвела взгляд, поджав губу. Ей постоянно что-то снилось, но она пыталась не придавать этому значения. — Кошмары? - нежно прошептал он, убирая с её лица прилипшие локоны. Она молчала, но Джейме не напирал. Только подался чуть ближе, чтобы смахнуть растрёпанные волосы и с другой стороны лица. Провёл подушечкой большого пальца по её бровям, приглаживая взъерошенные светлые волоски. Снова провёл ладонью по щекам – просто так, без особых причин. — Я не хочу рассказывать, - прошептала Бриенна через несколько минут. — Хорошо. Бриенна перехватила его руку и поцеловала, а потом прижалась к ней щекой, думая о том, какие у него ладони – крупные, тёплые, с слегка загрубевшей кожей на костяшках и фалангах пальцев. И она тут же вспыхнула, вспомнив, что ладонь у него одна. Джейме вздохнул, раздумывая, стоит ли сказать ей, что у него даже сердце защемило от нежности, которую он к ней чувствует. Но увидев внезапно выступивший на щеках румянец решил, что оставит это на потом – не хотелось её смущать. Вопреки этому желанию, Джейме лёг на подушку и неловко ткнулся культёй, скрытой рукавом халата, в шею Бриенны. Она не отреагировала, и он ткнулся ещё раз. После третьего раза он прошептал: — Бри, приподними голову. Она выпустила его ладонь и скосила на него взгляд. — Зачем? — Я положу под неё руку. — Под голову? — Под шею. — Зачем это? Джейме недоумённо рассмеялся, и Бриенна смущённо отвела взгляд. — Как это – зачем? Чтобы ты легла. — На руку? — На моё плечо. — И как это связано? — Семеро, ну до чего ж ты упёртая, - беззлобно усмехнулся он. - Просто приподними голову. Бриенна посмотрела на него строгим, оценивающим взглядом, подумала немного, и соизволила приподнять голову. — Благодарю вас, миледи. Она цокнула языком и снова положила голову на подушку, когда Джейме подложил правую руку под её шею. Замерла, не понимая, что ей делать дальше, но всё получилось само собой: Джейме подался к ней, она – к нему, и вот её голова действительно лежала на его плече, и Бриенна чувствовала себя чудовищно глупой, раз такие простые действия вызвали у неё ступор. — Ты будешь задавать свой вопрос? - спросил Джейме через несколько минут спокойной тишины. — Какой вопрос? — Ты ведь его так и не задала, мне-то откуда знать? — Ты о чём? — Тебе обязательно каждый раз отвечать вопросом на вопрос? — А тебе? Джейме закатил глаза и поцеловал её в щёку, и Бриенна зажмурилась, давя улыбку. — Так о каком вопросе ты спрашивал? — А какой вопрос ты хотела задать? — Да ну тебя, - хмыкнула Бриенна. — «Да ну тебя»? — Отстань от меня со своими вопросами. — С моими вопросами? Да я ведь даже ничего не спросил! — Ну так придумай сначала нормальный вопрос, и потом уже задавай. — Слушай, ты с детства была такой грубой? — Это тот вопрос, который ты придумал? Джейме чуть приподнялся, чтобы заглянуть в её лицо. Бриенна смотрела на него с каким-то вызовом, задиристо приподняв подбородок. — Так ты хочешь, чтобы я тебе вопросы задавал? — Боги, какой глупый разговор… — Ну ладно, - Джейме усмехнулся, поражённый её внезапной ребяческой спесью. - Ладно, как хочешь. Я давно хотел кое-что спросить. — Ну? - хмыкнула Бриенна, вскинув брови. — Куда девается твоя грудь? Вся её спесивость в один момент куда-то делась, и на её щеках снова появился румянец. — В каком… В каком смысле – куда? — Невозможно походить на мужчину с такой грудью. Что ты с ней делаешь, когда носишь мужскую одежду? Румянец быстро расползся с щёк на всё лицо, и Бриенна густо покраснела. — Дурацкий вопрос, - пробормотала она. — Ну, не знаю. Я давно хотел его задать. — Давно – это с какого момента? С начала разговора? — Нет, почти с того самого момента, как мы встретились. — Ага, конечно… Она фыркнула и отвела взгляд в сторону. — Я ведь плоская белобрысая дылда, ты что, забы… — Разве? - усмехнулся Джейме и скользнул ладонью под запах её накидки, обхватывая пальцами её грудь. Бриенна шумно втянула носом воздух, схватила его локоть и откинула от себя, обуреваемая ворохом тех же мучительных чувств, что захватили её во время поцелуя – но теперь ощущения многократно приумножились. Она перевернулась на бок и поджала к себе колени, пытаясь понять, что сделать с мучительным тугим сгустком внизу живота. Джейме не шевелился и виновато смотрел на её спину, не зная, как поскорее загладить вину и что делать дальше. Прошли бесконечно долгие секунды. Бриенна медленно вытянула ноги. Сглотнула. Аккуратно перевернулась и снова легла на спину. Джейме по-прежнему не шевелился. Бриенна отвела взгляд в сторону, потянулась левой рукой и нащупала руку Джейме, лежащую на его бедре. Обхватила его ладонь и потянула её к себе. Правой рукой растянула завязку на воротнике, которая не позволяла накидке с высоким воротом то и дело расходиться, и положила его руку туда, откуда недавно скинула. Джейме замер, и Бриенна подняла на него опьяневший взгляд. Не раздумывая ни секунды, Джейме опустился к её лицу, и Бриенна подалась навстречу. Думал, что потянулся к её губам, но распахнутый ворот накидки открыл его взгляду длинную светлую шею, переходящую в ложбинку между ключицами, прикосновение к которой сводило её с ума, и он потянулся туда, но Бриенна в этот момент скользнула куда-то в другую сторону, и Джейме неуклюже извернулся, умудрившись полностью потерять координацию рук. Она, не церемонясь, обхватила его шею и почти рывком опустила к себе его голову, и Джейме, не удержав равновесия, упал на её плечи – прямо как она ночью. Бриенна, обуреваемая одновременно и нежностью, и страстью, скользнула ладонями по его шее, пытаясь залезть под ворот рубахи, но Джейме снова как-то непонятно извернулся, и у неё так и не получилось ничего сделать. Джейме рывком приподнялся, и, забыв про культю и про всё остальное, навис над Бриенной, заглядывая в её лицо. В этот момент она сама приподнялась, поцеловала его – не то куда-то в щёку, не то в лоб – и вцепилась пальцами в его волосы, а Джейме наощупь потянулся к поясу её накидки и попытался развязать, совершенно не соображая, как там вообще всё сшито. Она поцеловала его в висок, ткнулась носом в волосы и, шумно вдохнув, прикусила его ухо. Джейме сдался. Он не мог понять, прелюдия это была или борьба, и на всякий случай решил сдаться первым. — Я тебя люблю, - хрипло прошептал он, запустив руку в спутавшиеся кудрявые волосы, - ты упрямее всех, кого я знаю, и сильная, и смелая, и я понятия не имел, что такое любовь, пока не встретил тебя. Бриенна замерла на мгновение, но тут же заёрзала на подушке, выпутываясь из узла их поясов и скомканного покрывала. Обхватила его голову руками и принялась убирать от лица свисающие волосы, которые мешали заглянуть в его глаза. Джейме смотрел на неё так, словно она могла в любой момент пропасть, и он мог её никогда больше не увидеть. — Джейме, зачем я жила без тебя все эти годы? Все прошедшие месяцы Селвин только и делал, что ждал новостей о свадьбе – будет она вообще, не будет, или что, чёрт подери, происходит. Положа руку на сердце, если бы у него был выбор: выдать дочь за Ланнистера со всеми причитающимися нервотрёпками или за какого-нибудь лорда средней руки, но тихо, мирно и спокойно... Скорее всего, он бы выбрал последнее. До этого он переживал, что Бриенна откажется, обидится, и перестанет разговаривать с ними обоими. Теперь лорд Тарт переживал вообще за всё: что они рассорятся, что они помирятся, что они слишком долго гуляют наедине, что они слишком долго не видятся. Хотя свадьбу договорились назначить не раньше, чем через месяц, но Селвину то и дело хотелось послать за септоном, поженить их, да и отпустить со спокойной душой на все четыре стороны. Но покой ему, как говорится… Он ему даже не снился. Ему снились только ужасные возможные причины срыва свадьбы. На следующее утро после долгожданной помолвки Бриенна явилась на завтрак в мужской одежде не по размеру и всё пыталась спрятать куда-нибудь правую руку, потому что рукав, во-первых, был короче левого, и, во-вторых, явно был сначала аккуратно зашит, а затем небрежно распорот. Селвин позволил себе сделать вид, что ничего не заметил, и сразу об этом пожалел, потому что с того момента начал пристально вглядываться в абсолютно каждую вещь, которую носила его дочь. Потом он приказал всем слугам в доме, чтобы ни под каким предлогом ни в коем случае не позволяли леди Тарт и лорду Ланнистеру оставаться в комнатах наедине, и, уж тем более, не допускали, чтобы они ночевали друг у друга в покоях. Как-то ночью ему не спалось и он решил обойти Закатный, но очень пожалел о своём решении, потому что в одном из окон увидел, как эта парочка спит под деревом – прямо в свете уличных светильников. Затем он вызвал их к себе – по отдельности, потому что с ними обоими одновременно разговаривать было бессмысленно – и строго наказал, чтобы они нашли хоть по одной капле совести, и если уж и встречались, то только в сопровождении своих слуг. Джейме и не думал перечить, но вот Бриенна отпиралась всеми силами, заявляя, что у неё нет своей служанки, и ей в любом случае такая не нужна. Селвин сказал, что в таком случае может попрощаться с женихом до самого дня свадьбы, и Бриенна на него страшно обиделась. С того дня за ней по пятам следовала Мира, и Селвин, с одной стороны, был рад, что дочь послушалась, но, с другой стороны, Миру он когда-то взял на службу своей личной кухаркой… Селвин злился вовсе не потому, что они своевольничали, и не потому, что дело уверенно шло к свадьбе. Селвина очень огорчало то, что чем больше времени Бриенна проводила с сиром Джейме, тем меньше времени проводила с ним. И ещё больше его расстраивало подозрение, что чем ближе друг к другу они становятся, тем сильнее Бриенна отдаляется от него. В какой-то момент ему показалось даже, что она ведёт себя с ним подчёркнуто отстранённо, но потом она и вовсе начала огрызаться, и Селвин терялся в догадках, что он сделал не так. До этого его отношения с дочерью были теплее, чем когда-либо в жизни, и такая резкая перемена его очень расстраивала. Он очень переживал за имя дома, за его репутацию, за то, что рано или поздно пойдут слухи, и каждый раз взывал к собственному гласу разума, пытаясь представить, какими могут быть слухи. «Невеста с женихом любят друг друга! О ужас! С удовольствием проводят вместе время!». Селвин понимал, что подобные опасения нелепы, но не мог ничего с собой поделать. Однажды лорд Тарт решил пригласить их обоих на обед, да ещё и устроить его на берегу моря. Селвину эта идея показалась превосходной, и сир Джейме его в этом поддержал. Бриенна же, услышав предложение, только отвела взгляд и пожала плечами, пробурчав что-то вежливое, но очень обтекаемое. Ему казалось, что что бы он ни делал, это неминуемо ухудшит их отношения с дочерью. Он пытался найти поддержку у своих ближайших советников, но от всех них Бриенна держалась как можно дальше, поэтому Селвин даже не знал, как обозначить проблему. Мейстер Эагрин, главный советник Тартов уже два поколения, не был ему помощником в этом вопросе. Несмотря ни на что, он был уверен, что Джейме Ланнистер – отвратительный человек, недостойный уважения, и категорически не одобрял даже саму идею его брака с наследницей Тарта. Ильде, его главная советница во всех вопросах, которые не были в компетенции мейстера, совершенно не понимала, в чём проблема. — Они ночевали вместе прямо в ночь после помолвки, - хмуро пояснил Селвин, наблюдая за служанкой из-под густых бровей. — Даже если в ночь перед помолвкой, что такого? Селвин поражённо хмыкнул, а Ильде пожала плечами. — Главное, что помолвка состоялась, - пояснила она. — Да, но… — К тому же, они и до этого ночевали вместе. Я ото всех на кухне об этом слышала. Сир Джейме ей сам завтрак носил, когда она болела. И ужин. И лекарства – мне лекарь сказал. Ильде задумчиво улыбнулась, и Селвин вздохнул. Он знал её большую часть своей жизни. Ильде была примерно одного с ним возраста, когда его отец выдал её замуж за своего кастеляна – кажется, Селвину тогда было около пятнадцати лет, а кастелян был ровесником его отца. Их связывало не только многолетнее знакомство, но и крепкая дружба – отец его частенько за это ругал, но Селвин всегда видел в слугах в первую очередь людей. Это часто выходило ему боком, но за это же его в итоге полюбили больше, чем любого другого правителя Тарта за все времена. — Лорд Селвин, а за что вы переживаете? Селвин тяжело вздохнул и не ответил. — Если я всё правильно поняла, они уже не первый год знакомы. — Да, Ильде. — Ну, тогда они не раз вместе ночевали. — Ты меня так успокаиваешь? — Я лишь хочу сказать… Что бы между ними ни произошло в ночь после помолвки, это могло произойти в любую другую ночь. — Ильде, ты успокаиваешь меня или выводишь из себя? — Лорд Тарт, это мысли вслух, - ответила Ильде. - Я отвезу леди Бриенну к септе, когда до свадьбы останется совсем мало времени. Селвин кивнул, и, вроде как, даже немного успокоился. Она уже собиралась откланяться и отправиться по делам, как вдруг за окном раздались крики, громкий смех, и, судя по тону, ругательства. Ильде переглянулась с Селвином, подошла к окну и выглянула из него, всматриваясь в сад во внутреннем дворе. — Что они там делают? - устало спросил Селвин, ожидая худшего. — Даже не знаю, как это объяснить, - ответила Ильде, изо всех сил пытаясь сдержать смешок. Бриенна зажала что-то в ладони и задрала её высоко над головой, а Джейме пытался это что-то забрать – но так, чтобы не растерять своё Ланнистерское достоинство. Бриенна хохотала, и Джейме тоже то и дело пробивало на смех, но он пытался демонстративно разозлиться. — Это Бриенна веселится? - настороженно спросил Селвин. — Да, лорт Тарт, - ответила Ильде и смущённо отвернулась от окна, увидев, как Джейме поймал её ладонь и принялся расцеловывать, оттягивая манжет туники. — Тогда бес с ними, - вздохнул Селвин.