Through the Night

- Посмотри, кто это, - Мэнди взяла ручку Микаэлы в свои и направила на него ее пальчики. - Это дядя Йен! Голубые глаза сверкнули на него, и он улыбнулся сквозь обвал пустоты в животе. - Привет, красавица, - он подошел и переплел свои пальцы между ее крошечными ручками, пока она смеялась. - О, это и тебе тоже, Микки. Он замер и почувствовал, как вся краска отхлынула от его лица. Мэнди расцеловала щечки дочери и улыбнулась, когда та дала себе волю, чтобы потянуть за пряди материнских волос, щекочущих ей лоб. - Я тоже это чувствую. Вот цена, что назвала в его честь. Часть Йена ненавидела ее за это. Он не был уверен, понимает ли она в точности, что сделала. Когда Лип сказал ему, что у него есть дочь, а у Йена племянница, и произнес ее имя с бегающими глазами, он ударил его. Изо всех сил ударил его по лицу, потому что как тот мог это сделать. Он никогда не сможет смотреть на нее как на отдельную личность – теперь на ее лице всегда прятался призрак катастрофы. - Микаэла, - он перекатил имя на языке и прикусил его – сильно. - Кстати, об этом долбоебе, - продолжила Мэнди, делая вид, что ничего не произошло, - ты его не видел последнее время? Он пропал со вчерашнего вечера. Где же был Микки? Он был на его коже, оставляя эхо себя метками зубов. Он был той частью его мозга, которая невыносимо будоражила и успокаивала, заставляя повсюду чувствовать запах, так что больше не было безопасного места, чтобы вдохнуть... - Я его не видел. - О-о,- Мэнди улыбнулась. - Ну, ничего страшного. Надо идти, у нас бронь. Милковичи делают брони в заведениях, его мир накренился еще больше. --- Для Микки было что-то странно успокаивающее в том, что в него стреляли раньше, дважды. Вроде того, что он больше не боялся, что это случится, он знал эту боль, и это было отстойнее некуда, но ничего такого. И не было сверхъестественного страха смерти, потому что если бы он умер, то умер, ну и все. Поэтому он поймал себя на том, что слегка улыбается, проходя мимо накачанных героином наркоманов в переулке рядом со свалкой, и даже не глядя на бомжа, поносящего его на чем свет стоит. Потому что все, что они могли сделать с ним - убить его, по его мнению - не самая плохая штука. Калитка перед домом Галлагеров были почти такой же хуевой, как и их собственная. Ржавая и скрипучая, но вся семья вела себя так, как будто та обладала магической суперсилой, не разрешая входить без приглашения и делая двор безопасным пространством, что-то в этом роде. - Какого хрена ты здесь делаешь? - он посмотрел на Микаэлу, которая сидела на земле и теребила траву. - И какого хрена ты на меня уставилась? Он почесал уголок рта. - Я не собираюсь сидеть и ковырять траву вместе с тобой, - Микаэла продолжала смотреть. Нижняя губа на ее круглом личике задрожала. - Блять. Микки чуть не топнул ногой от того, каким рохлей он стал, потому что это был ребенок, и с каких пор он стал нянькой, работающей на беспутную сестру с бойфрендом? Калитка порезала ему руку свой дряхлой неровной поверхностью, и он высасывал из ранки кровь, задаваясь вопросом, нормально ли для кого-то проглотить такое ее количество, сколько довелось ему по жизни. Он вечно как-то кровоточил или прикусывал мягкую кожу до кровавых… красных… рыжих отметок. - А разве за тобой никто не должен следить, типа того? - Микки посмотрел вниз, прежде чем присесть, скрестив ноги. Трава была влажной, и он поежился. Он не настолько любил природу. - Похоже, не везет тебе, да? Никого путного рядом нет. Она протянула руку и ухватила ладошкой край его джинсов, дергая с такой силой, с какой их потянула бы мышь. - А где твой дядя, а? Бродит тут, наверное, кругами, как идиот, может, вляпался во что-нибудь уже или убедил кого-то задницу под выстрел подставить. Микаэла приподнялась на своих пухлых руках и начала ползком подтягиваться к нему. - О, черт возьми, нет, давай... - Микки двинулся назад, как краб со сломанной клешней, превращая все в странную маленькую гонку. - Поверь мне, не хочешь ты со мной корешиться, не нравлюсь я тебе. Она остановилась и посмотрела на него. Он сморщил лицо. - У тебя мои глаза, не так ли? - девочка снова упала на живот, и Микки выдохнул, сам того не сознавая. Что-то в этой маленькой жизни, желающей быть рядом с ним, заставляло его паниковать. - Мой совет - не то чтобы тебе нужен был мой совет, но мой совет - убирайся отсюда как можно дальше, - он сорвал травинку и зажал ее между пальцами. - Не то чтобы у тебя не было хороших родителей, пусть даже учитывая твоего отца… но все равно это место тебя прожует и выплюнет. Муравей полз по его колену, и он просто смотрел на его путь. - Хотя, наверное, все от людей зависит, и иногда ты находишь приличных... Племянница потащила что-то в рот, и он инстинктивно потянулся, чтобы помешать ей. -Но иногда и найти кого-то отстой, потому что, когда они уходят, это не то, как будто тебя подстрелили… это как жить без вкуса: пить выдохшееся пиво, трахать отстойных левых чуваков, только потому что… Потому что меня подстрелили из-за твоего дяди, херова мудака, - хватка на его джинсах усилилась. - И я могу сказать, что когда он ушел, на огнестрел было похоже, только без пули, и что тебе после остается? Одни дыры… и пустота. На пороге кто-то кашлянул, и Микки подскочил, увидев Фиону с пивом в руках. - Блять, как долго ты там стоишь? Она сделала шаг вперед. - Достаточно долго, чтобы за ребенком присматривать. Он встал и понял, что Микаэла все еще прицеплена к его штанам. Эта мелкая стерва поймала его в ловушку. - Господи, ты можешь взять ее или как? Фиона засмеялась и поднесла бутылку к губам, глотая жидкость и не делая попыток пошевелиться. - Знаешь, я не думаю, что ты такой крутой, каким ты хотел бы мне казаться. - Нахуй иди. Микаэла издала какой-то звук, и Боже, неужели она на свой манер отчитывает его за ругань? Кто, черт возьми, растит этого ребенка? Фиона перестала улыбаться. - Ты собираешься остаться здесь, Микки? Он закатил глаза. - А тебе какое дело? - Йену нужно, чтобы ты остался, - еще один глоток пива. Он был ошеломлен. Она знала. Конечно, она, блять, знала. Все Галлагеры были как один человек, между ними не могло быть секретов. У него не было конкретных мыслей, он не подсчитывал тех, кто мог быть в курсе насчет него и Йена. Но, наверное, не сюрприз, что Фиона знала. - Он, блядь, тебе рассказал, - Микки снова попытался оторвать ногу от Микаэлы, но она уже мертвой хваткой вцепилась в нее, это была мышь, объевшаяся стероидов. Фиона начала спускаться по ступенькам, в ней ли было дело, но внезапно он почувствовал себя намного меньше. Может быть, это была атмосфера уверенности, которую она излучала, или уважение, которое она все еще каким-то образом требовала и получала. - Мне никто не говорил, - она ткнула пиво ему в грудь, и он поймал его прежде, чем оно расплескалось по всей лужайке. Микаэла рассмеялась, и Фиона протянула руку, отцепляя каждый ее палец от его джинсов. - Как бы ты не думал, Микки, люди не такие уж лохи, за которых ты их держишь. Поставь перед ними две пары людей, и они всегда смогут сказать, между кем все реально горит синим пламенем. Он вскочил и повернул голову, чтобы сплюнуть. - Жаль, что я не понимаю, о чем ты, бля, толкуешь. - Ты и мой брат. Между вами даже не искры проскакивают, а что-то очень серьезное, - она повернулась вместе с Микаэлой, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами через плечо. - Ты не можешь подделать такие вещи. Так что не нужно быть гением, чтобы знать. Он стиснул бутылку пива и подумал, что, может быть, она разобьется, стекло порежет ему руку и дойдет до больницы. Он мог бы выбить очень приличную наркоту и просто отъехать, пока не поймет, что все это очень плохой сон. Потому что заморозить прошлое не самое сложное занятие, а вот вытащить его из ледника… Это неизбежный ожог, когда обмороженную кожу снова начинает согревать свежий воздух, это - самое трудное. - Ну, и где же он? - крикнул Микки. Фиона была у двери и начинала закрывать ее. - Понятия не имею. Твоя сестра подкинула ребенка перед тем, как отправиться с ним в бар. Почему бы тебе не спросить ее, - он протянул руку и схватился за калитку, чтобы распахнуть ее и уйти. - Обещай мне, что будешь рядом, Микки. Он услышал, как дверь захлопнулась, пока его спина так и не дала ей никакого ответа, что же он собирался сказать? Да, я останусь… Нет, мне надо отсюда съебывать… Он облизал большой палец, у него снова пошла кровь.