Through the Night

Пот любит скатываться с кожи так, как будто у него есть собственный разум. Ему нравится высыпать бисером и стекаться во внушительный бассейн в каждой складке ткани. Он осуществляет планы по усаживанию вам одежды на размер или так цепляется за тело, будто не хочет его никогда покидать. Это забавно, потому что пот очень похож на алкоголь. При первом же дуновении вы чувствуете отвратный запах и думаете, что это вас никогда не зацепит, но потом берете в руки дорогую бутылку, и вот уже опустошаете пятую, прежде чем даже поняли, что не можете и шага прямо сделать. С потом тоже самое, когда вы понимаете, что если он падает с того самого, правильного тела и сопровождает собой мелодию вздохов и прерывистого дыхания - вы это уже любите. Йен практически блестел под огнями стробоскопов клуба. Его серая футболка стала темнее, чем Микки помнил, и он просто знал, что если протянет руку и коснется ее, то почувствует это - пот. Мэнди смеялась с открытым ртом и выглядела такой беззаботной, какой он не видел ее уже много лет. Это напомнило ему о том, что Йен и его сестра были лучшими друзьями. Мэнди так захлопнула рот насчет тайны Йена, что практически поглотила ее - скрывая от Микки и от всего мира. Даже сейчас, зная все, что она знает, она все еще преданно говорит об этом приглушая голос. Йен заметил его и расплылся в самой широкой хулиганской ухмылке, которую Микки когда-либо видел. Он был сильно под парами, Микки уже мог сказать. Йен больше так не улыбается сам по себе. - Микки! Мэнди повернулась, и ее волосы едва не хлестнули Галлагера по лицу. Ее глаза были одновременно туманными и ясными, давней адаптации к алкоголю она не растеряла. - Старший братик, откуда ты взялся? Он зарычал и устроился на свободном месте рядом с ней, а не с Йеном. - С охуенных посиделок с твоим ребенком. Сестра икнула. - О, тебе было весело? - В ее голосе не было и следа сарказма, только искреннее любопытство. - Нет. Йен опрокинул дозу спиртного и подал знак, чтобы принесли еще, прежде чем успел поставить стопку обратно на стойку. В общей сложности в Саутсайде 6 баров. Из них только три наполовину приличные, а из этих полуприличных только "Алиби" на самом деле может предложить вам все, чем вы хотите надраться. Оставив Фиону наедине с собственными, повисшими в воздухе словами, Микки проверил каждый из этих шести баров. Он достаточно разозлился, чтобы разбить несчастную бутылку пива, когда увидел, что Йен и его сестра не были в "Алиби", и к тому времени, как он вычеркнул из списка все заведения, он намотал достаточно кругов, чтобы насрать на это дело. Он даже не знал, что побудило его зайти в этот завалящий клуб. И в тютельку... и это был не бар. Огромное, блять, спасибо за эту ложную информацию, Фиона. Конечно, была блондинка, выпрыгивающая достоинствами из своей рубашки и обслуживающая желающих залить свое разочарование этой ночью. Но все же это было не место, полное сидящих, пьяных людей, напивающихся еще больше. Здесь была толпа активных идиотов. Танцующих, блюющих, трахающихся в туалете - он ненавидел клубы. - Пожалуйста, пойдем со мной! - она повисла на его спине, толкая к побитой жизнью, зажигающейся только наполовину неоновой вывеске. Он увернулся и поймал ее прежде, чем она упала в лужу. - Даже несмотря на твой ужасный вкус, это место выглядит, как дерьмовый клоповник. Стелла надула нижнюю губу и обвила его руками за шею. - Пожа-ааалуйста. Микки отрицательно покачал головой, но каким-то образом оказался сидящим на стуле и наблюдающим за ее танцами всю ночь напролет. И таким же волшебным макаром заплатил непомерную цену за выпивку для них двоих чуваку, прикидывающемуся, что он может работать барменом. И все равно все закончилось тем, что позже той же ночью он держал ее волосы над унитазом. Он позволил виски провалиться в горло, и оно обожгло гортань. Это была дешевая дрянь, которую пьют, чтобы стало больно. Пальцы забарабанили по столешнице, а Йен наблюдал за его движениями, как кот за мышью. Они смотрели друг на друга несколько секунд, прежде чем средний Галлагер оттолкнулся от табурета и направился прямо к центру зала. Песня, которая играла, посылала каждый бас вибрировать по всему его сухощавому телу, и Микки будто приклеился глазами к танцующему Йену. Какая-то блондинка с длинными, слипшимися от пота волосами провела рукой по его лопаткам, прежде чем обхватить другой за талию. Микки не мог отвести взгляд, не мог моргнуть и чувствовал, как от этого его глазные яблоки становятся все суше и суше с каждой секундой. Мэнди уставилась на него так, словно наблюдала за каким-то разворачивающимся перед ней научным экспериментом. Глаза, глядя в которые Микки проснулся в это утро, закрылись, и нет… тот должно быть над ним издевался. Йен уложил свои крепкие руки на бедра девушки, и синяки на боках Микки ответно заныли. Йен делал это с ним, это было для него. Она извивалась и отталкивала от себя руки, пока парень наматывал ее волосы себе на кулак. Под густой, черной подводкой начали собираться слезы, и Микки пропал, потому что ... потому что этот взгляд. Макияж, как у его сестры, и мольба во взгляде, как у Йена, он должен был сделать для них хоть одну хорошую вещь, даже если их на самом деле рядом не было. Он почти взлетел со стула, чувствуя, как виски начинает подниматься по пищеводу. Мэнди напряглась и подпрыгнула от удивления, а Йен открыл глаза из-за спины девушки, теперь уже старательно трущейся об его член - как раз вовремя, чтобы увидеть, как Микки исчезает за дверью туалета. Его зрение начало расплываться и блекнуть и он цеплялся за раковину до побелевших костяшек. Где же он был? Его разум мутился от воспоминаний о Стелле в Нью-Йорке и Йене с девушкой на танцполе. - Микки? Йен запустил руки под его рубашку, на подрагивающие мышцы, и Микки повернулся к нему лицом, чувствуя, как глаза начали слезиться, чтобы облегчить сухое жжение. - Да что с тобой такое, черт возьми? - водка, кажется, сочилась из пор Йена. Он пах как его гребаный, покойный папаша, или Фрэнк. - Ты в полной жопе, ты это понимаешь, да? Глянь на себя. Йен усмехнулся и подался вперед так, что поясница Микки выгнулась над раковиной к зеркалу. - Хм-м, все еще ревнуешь? Он вцепился ногтями в грудь Йена, не зная, пытается ли причинить ему боль или просто выровнять и подтянуть к нему свое тело. - Ты напился в хлам. Их губы были в нескольких сантиметрах друг от друга, и боже, как от него разило. И Микки больше не мог отличить запаха одного из них от другого. И кожа на мокрой коже просто сделает вас обоих влажными, зачем разбираться, чья это вина? Облизнув нижнюю губу, Микки подумал о том, как сильно он ненавидит клубы. Как сильно он ненавидит клише и хочет трахнуть Йена, но не в этом туалете. - А в чем проблема, Мик? Его руки вернулись туда, где они в последний раз оставили свой след, и Микки застонал на продолжающиеся попытки Йена притереться между его ног. Он уже просто хотел дать им кончить. Зачем тратить время? С закрытыми глазами и прерывающимся дыханием, он уткнулся лбом в долговязое тело. - Ненавижу какой ты сломанный. - Обещай, что когда-нибудь расскажешь мне о нем, - пробормотала Стелла, прежде чем заснуть, положив голову на его колени. Он снял с нее одежду и завернул в одеяло, чтобы она больше не пахла рвотой. - Особо нечего рассказывать. Она фыркнула. - Ты отстойный врун.