***
— Молодые люди, с вами всё в порядке? — Гермиона наблюдала за тем, как её папа, заинтересовавшись эмоциональной сценкой, разыгранной каким-то хамоватым парнем, встал с места и подошёл к рыдающей рыжеволосой девушке и мужчине, обнимающему её. Впрочем, эта сцена взволновала не только Грейнджеров. Все посетители кафе и даже официанты были заинтересованы в той или иной степени. — Может, вам нужна помощь? — папа всерьёз был обеспокоен состоянием незнакомцев. Гермиона знала этот его успокаивающий тон. Он всегда говорил с такой интонацией, когда она расстроенная приходила со школы. — Н-нет, всё в п-порядке, спасибо, — девушка, оторвавшись от объятий парня, благодарно посмотрела на Дэна, что с её залитым слезами лицом и размазанной тушью выглядело жутковато. — Наверное, спрашивать это будет не совсем тактично, но... — Дэн не отошёл от пары, потворствуя своему чувству справедливости и, чего греха таить, любопытству, — кто это был? «Платину прорвало,» — именно такая мысль промелькнула в голове Гермионы, когда девушка, которую звали Лили, начала рассказывать всё. Она говорила так много и так чувственно, что казалось, семья Грейнджеров давно дружит с четой Поттеров. Подсев к Эмме и Гермионе за стол, Лили поведала им и Дэну всё своё прошлое. И то, что именно у них дома умер некий Тёмный Лорд, и то, какой убитой она чувствовала себя, когда её годовалого ребёнка просто забрала незнакомка, которой не получилось противостоять... Эмма растрогалась и пустила слезу вместе с Лили. В тот момент они были похожи на лучших подруг. Одна рассказывала тяжёлые моменты из жизни, другая, сначала скептически среагировав на новых знакомых, одаривала ту моральной поддержкой. Джеймс же с Дэном не проронили ни слова, чувствуя неловкость. Джеймсу было неприятно показывать свои слишком сильные и личные раны посторонним людям, но если жене это было необходимо, то он согласен перетерпеть подобные моменты. Дэну, в свою очередь, казалось, будто он бесцеремонно вторгся в чужую жизнь без надлежащего повода. Одним словом, мужчинам было неуютно. Одна лишь Гермиона не проявила каких-либо конкретных эмоций. Она слушала рассказ Лили с лёгкой грустью, но искренне посочувствовать не могла. Так же она, не смотря на то, что была очень сообразительным ребёнком, не совсем осознавала всю тяжесть ситуации. Для неё откровения новых знакомых были лишь знаком начала новой дружбы. А в том, что после этого её родители возьмут контакты Лили и Джеймса, она была уверена. Спустя какое-то время мысли Гермионы подтвердились: — Лили, — голос Эммы звучал по-особенному нежно. Не так, как она разговаривала с Гермионой или Деном. Эта была немного иная нежность — аккуратно вежливая. — Я сожалею твоему горю... Как мать, я легко представляю эту боль, — Эмма мельком взглянула на Гермиону, сидящую слева от неё, и добавила, — но не вини Гарри в такой реакции. Как бы это грустно не звучало, но его воспитал другой человек... И кто знает, что тот человек ему навязал. Стоит заметить, что Лили не говорила о всех странностях. Из её истории Грейнджеры поняли только то, что Гарри украла сумасшедшая, но сильная волшебница. Без весомой причины. — Я... — уже успокоившаяся Лили всё же шмыгнула носом, — я понимаю и от этого только хуже. — Ох, я даже не знаю, что тебе и сказать, — Эмма грустно вздохнула. Похоже, она чересчур прониклась трагичной судьбой миссис Поттер. — Может зайдёте с Джеймсом к нам в гости на выходных? Названный ранее Джеймс и молчаливый Дэн удивительно синхронно поперхнулись, с недоумением глядя на своих жён. Они не чувствовали себя даже приятелями, а их половинки уже приглашают друг друга на чаепития. Гермиона же лишь равнодушно слушала их диалог, рассеянно ковыряясь ложкой в подтаявшем мороженом. Ей были не слишком интересны новые знакомства родителей. — Почему бы и нет? — Лили продемонстрировала намёк на улыбку. — Только если мы не будем вам в тягость...***
Маленький, едва различимый на фоне ночного неба чёрный котёнок мягко, словно паря в миллиметрах над голой землёй, ступал по направлению к одинокому, пышному дереву, стоящему в центре небольшой поляны. Этот участок земли был словно выжжен адским пламенем — в отличии от всего остального леса на нём не росло ни единой травинки. Ночное небо отличалось непривычным, почти полным отсутствием звёзд. Листья на деревьях оставались в полном спокойствии. Отсутствовал даже намёк на ветер. Котёнок, плавно переступая с лапы на лапу, подходил всё ближе к цели. Его поразительно осознанный взгляд зелёных глаз обводил поляну, выискивая нечто, известное одному лишь животному. Тишина убаюкивала своей нежностью. Не было ни шорохов, ни отдалённых звуков различного зверья. Когда котёнок подобрался к стволу, то поднял мордочку вверх и, прищурив глаза, стал осматривать зелень листвы. Наконец, его глаза замерли, а зрачки сузились до едва различимых полос. С одной из веток грациозно спрыгнул ещё один чёрный кот, бесшумно приземлившись рядом с первым. Этот был несколько больше, а в его глазах зелёный цвет горел ярче. Молчаливый зрительный контакт продолжался ровно до того момента, как меньший зверь сорвался с места и повалил с лап большего. Радостное мяуканье распугало прикорнувших на ближайших деревьях птиц. Лёгкие прикусывания мягкой шёрстки друг друга и аккуратные удары лапами прекратились нескоро. Котёнок, что был больше, остановился первым и, дав понять, мол хватит баловства, мордой указал в сторону леса справа от себя. Первый вопросительно наклонил голову набок, но, не получив ответа, был вынужден бежать следом за сорвавшимся с места сородичем...***
Гарри вышел из зоомагазина, держа Локки на руках, как младенца, и направился на выход из Косого Переулка. Его мысли были слишком сумбурны для продолжения прогулки, да и смысла в ней уже не было. Все вещи к школе куплены, а любимый питомец вновь оказался у хозяина. К слову, мурлычащий клубок, прижимающийся к груди, дарил умиротворение, но не такое, чтобы Гарри смог забыть наглость той рыжей девушки. Остыв сейчас, он понимал, что был излишне груб, но не испытывал из-за этого угрызений совести. Совесть — это лишь ненужный балласт, от которого желательно избавиться, и как можно скорее. Именно такую мысль Серис всегда вбивала ему в голову. И он был с ней согласен. Каждый раз возвращаясь в загробный мир, Гарри видел судьбы людей, умерших из-за глупейших ошибок, вызванных чёртовой совестью. Поттер тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли. Локки мяукнул в поддержку хозяина, но что-то в его приглушённом «мяу» говорило Гарри, что он простой человеческий глупец. Гарри с ностальгической улыбкой почесал котёнка за ухом...***
Громкие басы музыки отбивали свой ритм в ушах всех посетителей ночного клуба с ироничным названием «Культюра» на окраине Лондона. Преимущественно синеватые оттенки плясали по стенам, потолку и танцполу относительно небольшого помещения, находившегося чуть ли не в подвале. Среди развлекающейся молодёжи можно было разглядеть даже женщин и мужчин в возрасте, которые, отчаявшись, пытались найти отношения в столь неподходящем для подобных целей месте. Сам клуб был для «низшего» слоя общества. В нём скапливались лишь отбросы, у которых не было денег и престижа для заведений приличнее. Фрея Люсьен уже который раз успела пожалеть о своём решении нырнуть во взрослую жизнь. Девушке едва исполнилось шестнадцать лет и она, вопреки воле родителей, обычных рабочих, живущих по горло в долгах, решила доказать всем, что она уже не маленькая девочка. Собственно, Фрея никогда не имела тяги к пагубным развлечениям, распространённым среди её сверстников. Она не курила после школы, не распивала спиртные напитки и до сих пор даже не целовалась ни с одним парнем. Люсьен была белой вороной среди своего окружения. Отличная успеваемость в школе, любовь к новым знаниям и книгам, идеальное поведение, из-за которого учителя всегда ставили её в пример — всё это в купе с посредственной внешностью привело к тому, что она стала изгоем. Всё бы оставалось как и прежде, но на свой шестнадцатый день рождения Фрея решила выбираться из сложившейся ситуации. Она собралась показать всем, что она такая же, что она не хуже их всех! За день до дня рождения она пригласила своих одноклассников отметить его в ближайшем клубе. Они восприняли это с подозрительной теплотой и радостью. Но Фрея не замечала или просто не хотела замечать всех их отдалённых переговоров по мере приближения празднования. И вот теперь Люсьен стоит совершенно одна за барной стойкой, рассматривая танцующих учеников, почти теряющихся в многочисленной толпе. На её грустные вздохи никто не обращал внимания. Когда она поставила на стойку недопитый коктейль с причудливыми названием, от которого голова шла кругом, то к ней подошёл Роберт, один из тех одноклассников, что нейтрально относились к ней. — Привет, ты чего грустишь? — на его пухлом, добродушном и прыщавом лице выделялись маленькие тонкие губы, сложившиеся в кривозубую улыбку. — Не против, если я составлю тебе компанию? Фрея равнодушно посмотрела на Роберта, пытающегося казаться худее, чем он есть, надев чёрные толстовку и джинсы. После перевела взгляд на мелькнувшую в толпе макушку Эдварда, обжимающегося с какой-то потаскухой, и с злостью сжала челюсть, но попыталась мило улыбнуться толстячку. — Конечно, не против. — Вот и отлично! Время сбилось со своего размеренного ритма, утонув в море алкоголя. Роберт оказался слишком падким на смешивание разных напитков в один, и какие-то мгновения спустя Фрея не заметила, как оказалась в объятиях одноклассника. Они всё ещё стояли у барной стойки, и только лишь народа вокруг стало больше. — Я... — Роберт промычал непонятный звук, а затем, икнув, прижал к себе хрупкое тело Люсьен, чему она под действием алкоголя не возражала, — Ай, ладно! — он тряхнул головой и повёл девушку в сторону туалетов. Она не сопротивлялась, плывя по течению новых эмоций. Тело было необычайно лёгким, а сознание больше не сдерживали нормы приличия. Фрея достигла того момента, когда алкоголь полностью раскрепощал человека, но тот ещё хорошо себя чувствовал. Девушка не обращала внимания на такие мелочи, как головная боль и лёгкая тошнота. Роберт был восхитительным собеседником, а его уродливое лицо уже казалось не таким страшным, как ранее. Правда, Фрея не понимала, зачем он вёл её к туалетам сквозь толпу. Его сосредоточенный взгляд постоянно уходил из поля зрения. Дверь за ними закрылась, музыка стала звучать приглушённо, а запах нечистот ударил в нос. — Зачем мы здесь? — улыбаясь, спросила Фрея, наблюдая за тем, как Роберт достаёт что-то из-под толстовки, стоя спиной к ней. Любопытство сыграло с ней злую шутку, и она заглянула парню за плечо... Чтобы затем быть откинутой к грязной стене словом «ступефай». Пелена отравы в миг перестала окутывать сознание. Страх из-за неспособности сдвинуться с места охватил её. Прямо у неё на глазах Роберт повернулся к ней, злорадно ухмыляясь, и провёл какой-то палкой по воздуху, из-за чего девушку связало прочными верёвками. Осознание чего-то плохого выбило из головы все мысли, и Фрея попыталась закричать что есть сил. Ничего не вышло. — Какие вы, магглы, простые... — произнёс Роберт не своим голосом и вместо него к ней медленно подходил уже незнакомый мужчина с вполне симпатичным лицом и длинными белыми волосами до плеч. Множество мелких морщинок, покрывающих его лицо, говорили о приличном возрасте. Серые глазах казались незрячими, но он прекрасно мог разглядеть лежащую перед ним девочку. — Стоило только примерить на себя внешнюю оболочку, как все сразу увидели во мне того бедного мальчика... — мужчина поправил толстовку, которая стала ему мала, и, сев на корточки перед Фреей, продолжил, — он хотел умереть, знаешь? Ему было страшно жить в таком отвратительном мире, где всегда издеваются над слабыми, а сильные, вместо того, чтобы их защищать, наоборот разворачивают травлю... Фрея пыталась вырваться, но тело словно онемело. Ей хотелось плакать, но слёзы не срывались с глаз. Слушать какого-то маньяка-фокусника не было никакого желания. Люсьен с надеждой посмотрела на дверь, но мужчина, проследив за её взглядом, рассмеялся неприятным, лающим голосом. — Нет, никто сюда не войдёт, даже если захочет, не бойся! — мужчина наклонился к её уху и прошептал, — нас никто не побеспокоит... Дальнейшие минуты стёрли в порошок желание жить. Слова матери о том, что поход в клуб — плохая идея, вертелись на краю сознания, пока её тело постепенно оголялось. Она не думала, что станет женщиной при таких обстоятельствах. Стоящий колом член вошёл в неё и стал вбиваться столь сильно, что в глазах темнело, но жёсткие пощёчины возвращали обратно к физической и моральной боли. Омерзительно довольное лицо нависающего над телом мужчины навсегда запомниться ей. Злость на саму себя за слабость затягивала в трясину безысходности. Хотелось умереть. И желание исполнилось благодаря удушью. Насильник слишком долго не давал вдохнуть девушке, пока наслаждался теплом её глотки...***
Гарри открыл глаза. Картины изнасилования не вызывали в нём сильных эмоций, он привык видеть такое. Люди — звери, и это аксиома. Глядя на остекленевший взор голой и связанной девчонки, лежащей у стены, Гарри протянул к ней руку. Из неё выросли чёрные тонкие нити, которые, закручиваясь в спираль, потянулись к телу, изляпанному засохшим семенем. Лицо Поттера было похоже на ледяную маску, и выглядел он на пару лет старше своего «настоящего» возраста. Эти изнасилования, пытки и убийства, которые могли объединяться в единое и не обязательно в таком порядке, были привычны для Гарри, поэтому подобная безразличность с его стороны оправдана. Он давно успел разочароваться в людях. Хорошо, хоть ему не понадобилось контактировать с мусором, находившемся в клубе. Гарри заявился на зов неупокоенной души, которая не могла сама попасть на Грань между мирами, и остановил время. Подобные души просто не могли сами оторваться от своих тел, чьи сердца переставали биться из-за насилия со стороны. Гарри, когда только начинал выполнять подобную работу, пытался узнать у матери, почему так получается, но, не добившись ответа, просто стал игнорировать любопытство. Способность останавливать время действовала не совсем обычно. Для того чтобы остановить время, Поттеру приходилось будто отрывать от своей души крошечную часть, поэтому он пользовался этим только в подобных, важных ситуациях. Ему действительно было в какой-то степени жаль девочку, но он понимал, что она сама виновата в своей наивности и стремлении доказывать что-то другим просто, чтобы казаться лучше в их глазах. Это глупость, а глупость не прощается в их жестоком мире, мире людей. Гарри появился в клубе сразу после инцидента. Он не застал преступника на месте, но запомнил его лицо. Правда, ему это было не нужно. Люди должны сами разбираться в своих проблемах, и он, Гарри, не будет вмешиваться в их дела. «Будь холоден ко всем, особенно ко мне. Никогда не решай чужих проблем. Тебя должна волновать только своя судьба» — слова Смерти никогда не будут забыты им. По нитям, прикоснувшимся к мёртвому телу, потянулась ещё одна, менее тёмная. Она коснулась пальцев Поттера, и его глаза, на мгновение став чёрными, закатились. Спустя некоторое время, Гарри отвернулся от тела и растворился во мраке. Ему ещё надо было разобрать учебники, которые он совсем недавно приобрёл в Косом Переулке. Как только он покинул помещение, музыка возобновилась, и жизнь вновь кипела в мире. Потом мать Фреи узнает о печальной судьбе любимой дочери и будет проклинать тот день, когда дала слабину, отпустив девочку в столь мерзкое место... В итоге она не смогла пережить это известие, покончив с собой...***
Гарри появился внезапно, но Серис, казалось, уже ждала его, сидя на краю кровати. У неё всегда был доступ к его комнате, он не возражал. Не мог возражать. Вещи, которые он оставил разбросанными, теперь аккуратно лежали на своих местах. — Ты видел её? — смотря прямо в глаза, спросила Серис. Гарри в очередной раз подумал, что она подобрала идеальную внешность для своего человеческого облика: они выглядели как копии друг друга, только разного пола. Обдумав её вопрос, Гарри не сразу сообразил, о ком идёт речь. Будь он обычным ребёнком, то вовсе не понял бы. Никто бы не понял. — Ты о женщине, которая считает, что я её сын? — фразу он закончил весьма нерешительно, ибо не был уверен, что правильно понял мать... А она не любила, когда её не понимают. Дождавшись согласного кивка, он продолжил. — Да, видел. Она немного... вывела меня из себя, — Гарри тщательно подобрал слова. — И? — Серис вопросительно выгнула бровь. Поттеру было непонятно, чего ей хочется знать, но он не стал показывать своих смятений: — Я оскорбил её, и мы разошлись не слишком тепло... — Гарри хотел уточнить, что там был ещё мужчина, который чуть не напал на него, защищая ту самую девушку, но Серис прервала его: — Молодец. После этого она элегантно встала на ноги и плавной походкой покинула комнату, закрыв за собой дверь. Гарри проводил её взглядом и, когда она ушла, прыгнул на кровать, сминая простынь с одеялом. За один день он освободил уже более четырёх душ, это сильно сказывалось на выносливости. Хотелось спать, мысли о Хогвартсе и прочих мелочах покинули сознание, оставив Поттера в покое. Он заснул прямо в одежде, а во сне к нему прижался Локки, вылезший из-под кровати.***
Коты выбежали с поляны с одиноким деревом и нырнули в дебри леса. Холодный свет полной луны просачивался сквозь густую листву, опадая на сухую землю с оборванными ветками. Больший кот без единого промаха перепрыгивал попадающие на пути препятствия. Он словно знал этот лес, как свой родной дом... Отчасти это было правдой. Второй же, следовавший за ним, часто задевал мягкими лапками разные ветки и камни, разбросанные всюду. Он замедлял своего сородича, ибо тот постоянно останавливался, реагируя на очередное мяуканье. Меньший котёнок действительно старался поспевать за старшим, но нехватка опыта и сил давала о себе знать, и он мог лишь жалостливо кричать, вопрошая об ожидании. Тишину ночного леса нарушали лишь его зовы и хруст веток, которые он неловко тревожил. Наконец, старший остановился, и котёнок, подойдя к нему сзади, увидел одинокую хату, затерянную среди елей. Их взоры устремились в одну точку — окно, из которого источался тусклый свет, растворяющийся в лунном. Звонкое «мяу!» и серьёзный взгляд старшего заставили котёнка, гордо выпятив мордочку, начать медленный поход к этой хижине. Она, стоит сказать, была сделана из добротно сложенных брёвен, а из небольшой трубы на крыше шёл дым, устремляясь в чистое небо. В ней явно кто-то жил. На полпути к хижине котёнок растерял свою уверенность и посмотрел на старшего, на что тот просто отвернулся. Понурив голову, он продолжил идти. От былой целеустремлённости ни осталось и следа...***
Лили Поттер остекленевшим взглядом смотрела в пустоту с тех пор, как они с Джеймсом попрощались с Грейнджерами и отправились домой в Годрикову Впадину. Слёзы не проливались с её глаз, в них не было нужды. Когда они аппарировали на территорию дома, то Джеймс оставил жену дома и отправился к Сириусу рассказать о встрече с Гарри, и, скорее всего, напиться. Лили не возражала, она и вовсе не заметила отсутствия Джеймса. Зайдя в детскую комнату, которая до сих пор была обставлена точно также, как десять лет назад, она присела на пыльный ковёр возле кроватки и просто смотрела сквозь неё. Множество мыслей крутились в её голове: от тех, в которых она хотела доказать себе то, что это был не он, до тех, в которых ей казались привлекательными мыло с верёвкой... Лили до встречи с сыном питала надежду непонятно на что, но теперь даже этой невнятной, но такой согревающей душу, надежды просто не стало. Слова Гарри, сказанные с таким омерзением, будто он обращался не к человеку, а к луже грязи, продолжали сжимать сердце в своих ледяных тисках. Перед мысленным взором стояло его озлобленное лицо, одновременно так сильно похожее на Джеймса и кардинально отличающееся от него. Слёзы не текли из глаз, боль оставалась внутри, образуя новую сторону личности... Лили не обращала внимания на уходящее солнце, голод и неудобство в сидении в одной позе. Её волновало совершенно другое... Неизвестно, сколько бы она так просидела, но в доме послышись шаги, и со стороны коридора прозвучал удивлённый голос: — Лили, что ты здесь делаешь? — Лили не сразу среагировала на мужа. Он стоял в дверном проёме. Она не ответила на столь глупый вопрос. — Я думал, ты уже смирилась с его потерей... — Джеймс вошёл в комнату, он был одет в мокрую от дождя кожаную куртку, которую снял на ходу и перекинул через плечо, — пойми, мы ничего не можем сделать, мы даже не знаем жив ли он... Лили вскочила на ноги, игнорируя резкую боль в ногах, и Джеймс увидел, с какой злобой она на него смотрела. — Что ты несёшь?! Не смей притворяться будто мы ничего и никого не видели! Мы... Мы должны помочь ему! Ему точно промыли мозги! — Поттер выплеснула все свои скопившиеся мысли и эмоции. — Он явно в беде, а ты говоришь, будто мы ничего не знаем, когда собственными глазами видели его!.. — Лили подбежала к шокированному мужу и крепко обняла его. — Джеймс, ты должен понимать, о чём я... Он же и твой сын тоже... Слёзы всё же пролились по её лицу, увлажняя футболку Джеймса. Тишина, нарушаемая лишь сверчками, продолжалась чуть ли ни вечность. Наконец, Поттер отодвинул от себя Лили и серьёзно смотря ей в глаза произнёс: — Лили, я не понимаю о чём ты.