***
Гладкая ледяная поверхность практически сливалась в одно целое с заснеженной долиной, окружающей своеобразную круглую арену. Чистое голубое небо приятно дополняло светлую цветовую палитру этой местности. Белёсые деревья стояли далеко на фоне, напоминая строй солдат, ожидающих приказа. Утреннее солнце поигрывало лучами на льду, чуть ли не ослепляя стоящего посередине круга босого Гарри. Из одежды на нём были лишь плавки, и поэтому тридцать градусов мороза давали о себе знать: и без того бледная кожа Поттера теперь стала ещё и посиневшей, конечности похолодели настолько, что если бы Гарри захотел сжать ладони, то ничего бы не вышло… Холод проникал в каждую клетку его тела. В своих мыслях, которые уже давно соседствовали с мечтами, Гарри лежал где-нибудь на берегу кристально чистого моря, и солнце нежно ласкало его своим тёплым светом. К сожалению, мечты так и оставались лишь мечтами, а холод становился всё сильнее. По краям ледяного круга стали расползаться, словно множества мелких змеек, трещины. Гарри не увидел их, но услышал треск и глубоко вздохнул, впуская в лёгкие обжигающую мерзлоту. Трещины обхватывали всё большую площадь, смещаясь ближе к центру. Гарри закрыл глаза и больше не стал сдерживать дрожь во всём теле. Вся поверхность льда изуродовалась трещинами, и Гарри, выдохнув облачко пара из рта, провалился в прорубь. На мгновение можно было заметить страх и детскую растерянность в его распахнутых глазах… но лишь на какое-то жалкое мгновение. Оказавшись под обжигающей водой, он вернул на лицо равнодушное выражение и, начавший было пытаться выплыть обратно, перестал двигаться вовсе. Он спокойно принял обволакивающую тьму вокруг себя, которая всё плотнее затягивала свет. Ему постепенно становилось так приятно находиться в этом холоде, который уже проникал внутрь… Гарри не замечал, как его тело изогнулось дугой, а из раскрывшегося рта к поверхности поплыли пузырьки воздуха. Такая умиротворяющая темнота, казалось, была гораздо лучше дневного света. Перед тем как потерять сознание Поттер подумал лишь о том, что он так и не признался матери в своей любви...***
Резко скинув с себя белоснежное одеяло, Гарри пробудился от сна. Тяжело дыша он протёр глаза и спешно оглядел свою привычную комнату, в которой уже не было творческого беспорядка. При свете луны стены спальни были не столь сильно различимы, но на глаза Гарри попался его же портрет, и он вздохнул, расслабленно опустившись обратно в постель. Под бешеный стук собственного сердца Поттер бездумно смотрел в потолок, не удосужившись натянуть одеяло обратно — лёгкая прохлада не шла ни в какое сравнение с теми чувствами, которые он испытывал в тот день… Где-то с минуту спустя Гарри наконец вернул самообладание, и на его лице вновь восторжествовало привычное уверенное спокойствие. Напоследок бросив взгляд на портрет, Гарри повернулся на бок, одним резким движением руки накрываясь одеялом. Сон наступил довольно скоро.***
Первое сентября — день, в который яростно клокочущая ярость с ненавистью наперевес борется с трепетной любовью за главенство в сердцах школьников. Именно в этот день наивные первогодки с настоящей радостью идут навстречу школьным будням, а бывалые ученики с грустью и тоской прощаются с беззаботным летним периодом. Гарри не относился ни к тем ни к другим. Пускай он и был первокурсником, но от Хогвартса не ожидал ничего серьёзного. Он едет туда не для учёбы, людская магия мало интересовала Поттера… Если честно, Гарри не знал для чего его матери так необходим этот чёртов Хогвартс. Поттеру была непонятна эта странная игра в обычных людей. Для чего? Для чего самой Смерти нужно это бессмысленное единство с людьми? Гарри не понимал, да и не хотел понять. Это не его дело. Именно первого сентября Гарри шёл по вокзалу Кинг-Кросс, добравшись до него на такси. Мать запретила ему пользоваться их способностями. Но не это беспокоило Гарри. Передвигаясь в сторону платформы под номером девять, он прокручивал в голове последние сны, и страх медленно, словно наслаждаясь моментом, расползался по его сознанию. Дело в том, что ему снилось собственное прошлое, но со стороны. Всё бы ничего, но Гарри знал, что подобные сны являются предвестниками смерти. И опять же таки загвоздка в том, что Гарри и есть оружие своей матери! Он не может умереть! Внезапно Поттера выбил из пелены задумчивости лёгкий толчок в плечо и девичий вскрик с последующим звуком удара о пол. Гарри безразлично окинул взглядом лежащую у его ног маленькую рыжую девчонку и мальчика того же возраста и цвета волос, который помогал ей встать. Девочка была готова расплакаться, но героически сдерживалась, игнорируя разбитый локоть, на который она, судя по всему, упала. — Смотри куда прёшь! — воскликнул паренёк в какой-то поношенной одежде, приобняв девочку, которая, к удивлению Гарри, которое он, разумеется, не показал, пыталась вырваться из его рук. — Рон, Джинни, что случилось? — из-за спины Поттера послышался женский голос и торопливые шаги, — Фред и Джордж уже прошли, а ты всё тут копошишься! Гарри осознал, что уже прошёл нужную ему стену и решил поскорее ретироваться отсюда, а то неволшебники, то есть магглы, могли задержать его, выясняя отношения. Не успел он сделать и шага в сторону, как рыжий вскрикнул, указывая на него пальцем: — Этот придурок толкнул Джинни! Зрачки Гарри на какое-то мгновение слились в одно целое с зеленью глаз, поглощая надвигающееся раздражение, и он, игнорируя обзывательство, продолжил движение к нужному месту. К счастью, полноватая женщина, являющаяся по всей видимости матерью этого парня, не стала мешать Гарри, просто пройдя мимо него. Прежде чем, оглянувшись на окружающих людей и убедившись, что они не видят его, сделать шаг прямо в стену, Поттер услышал: — Ну, а что ты хочешь от магглов? Никакой культуры поведения… Джинни, деточка, ты не ушиблась? Дальше Гарри уже не слышал, ибо оказался в мире волшебства. Платформа девять и три четверти встретила его шумом и гамом, который был в разы сильнее чем на вокзале магглов. По удобнее обхватив ручку своего чемодана, Гарри, осмотрев явно старый поезд, двинулся в сторону вагонов, ловко уворачиваясь от множественных волшебников. Те, которых обойти не получалось, получали ощутимый толчок в бок, но не успевали заметить Гарри. Протолкнув в вагон какого-то особо нерасторопного первокурсника с жабой, который ну очень долго проходил внутрь, Поттер пошёл искать свободное купе, игнорируя обидчивое бормотание позади. Открыв самую ближайшую дверцу, Гарри приподнял брови в удивлении — купе было пустым. Закрыв за собой дверь, он легко закинул чемодан на полку и, плюхнувшись на сидение, позволил себе довольно улыбнуться. На его плече прямо из воздуха материализовался Локки, который придирчиво осматривал каждый миллиметр помещения. Гарри потёрся о мордочку котёнка щекой и, на секунду замерев, резко вскинул руку, впоследствии чего животное слегка подпрыгнуло и оказалось на противоположном сидении. — Плохо, Локки… Очень, — котёнок, до этого смотревший Поттеру прямо в глаза, отвёл взор, — Твой запах мог услышать даже больной насморком! А с той девчонкой? Мог бы как-то предупредить меня о препятствии! — тут котёнок вновь поднял взгляд и принял гордую позу, — Нет, тут виноват именно ты, а не моя задумчивость. В конце концов, ты мой фамильяр, а не я твой! Котёнок хмыкнул почти как человек, и в этот момент Гарри услышал голос машиниста, оповещающий о начале пути. По окончанию речи вокзал за окном стал постепенно уплывать под рассеянным взглядом Гарри. Послышалось какое-то копошение, и Гарри посмотрел на его источник. Локки, чуть покрутившись на диване, нашёл нужную позицию и свернулся калачиком прямо посередине. Поттер некоторое время задумчиво наблюдал за равномерным дыханием котёнка и наверняка продолжил бы сие занятие, но его планам не суждено было сбыться, так как дверь в купе неожиданно распахнулась. — Ты не видел жабу? — голос пышноволосой девочки показался Гарри слишком наглым, а выражение её лица чересчур высокомерным, но он лишь едва заметно улыбнулся на это, увидев в ней самого себя многолетней давности. Во времена, когда он ещё не проходил испытания в чертогах. — Кхм, спрошу ещё раз: ты не видел жабу? Невилл потерял её где-то в поезде. Гарри продолжал молчать, вальяжно сидя на диване, но всё же перевёл взгляд с девочки, гордо задравшей нос, на смутившегося полного и нескладного парня. Он показался Поттеру смутно знакомым. — Нет, не видел, — он решил не затягивать тишину, дав честный ответ. — Эх… наверное, он уже точно не найдётся… — Невилл состроил грустную гримасу, а его глаза подозрительно увлажнились, но он не подавал вида. Девочка набрала воздуха в лёгкие и собралась что-то сказать, но Гарри не дал ей этого сделать: — Верно. Вы её не найдёте. — Но… — девчонка вновь хотела что-то произнести, но Гарри снова не дал ей такой возможности. — Только что она пролетела мимо окна. И я сомневаюсь, что в мире существуют летающие жабы. — Тревор… — выпучив глаза прошептал Невилл и, забыв о своём смущении, ввалился в купе, подбегая к окну. В следующий момент взгляд Гарри мгновенно стал отрешённым, и он перестал следить за развитием событий. Чёрно-белые, словно картинки из очень старых фильмов, перед его мысленным взором стали проноситься видения. В них Невилл решился завязать разговор с Гарри, а тот дружелюбно поддерживал беседу. Та самая девочка с копной каштановых волос, не получив должного внимания, тихо удалилась. Невилл раскрылся, найдя в Гарри первого, а в дальнейшем единственного и лучшего друга. Повзрослев, парень стал интересоваться некой девушкой, но та откровенно заигрывала с Поттером. Именно это послужило поводом для их многочисленных ссор, которые переросли в некую вражду. В один день, не выдержав отношений Поттера с той девушкой, Невилл прыгнул с какой-то башни. Взгляд Гарри обрёл осмысленность, и он вновь стал различать окружающее пространство. Видения пронеслись меньше чем за секунду. — Бедный Тревор… Что же я теперь бабушке скажу?! — Невилл аккуратно присел на то место, где совсем недавно дремал Локки. — Скажи правду, жабу никто жалеть не станет, — чересчур резко ответил Гарри, краем глаза уловив недовольное лицо девчонки. Вздохнув, Невилл произнёс, понуро опустив голову: — Наверное, ты прав… Гарри очень тяжело далось скрытие удивления на лице. Обычно люди гневаются, когда кто-то посторонний говорит нечто плохое про их питомцев. Он перевёл взгляд с Невилла на девчонку и заметил, что она изучающе смотрит на него, слегка наклонив голову набок. Как только они встретились глазами, то она сделала вид будто смотрела вовсе не на него, а на диван. — Невилл, не огорчайся! Тревор точно жив и с ним всё в порядке. Гарри хмыкнул. — Бред, — девчонка резко повернула голову в его сторону, нахмурив аккуратные брови, — У жабы нет шансов выжить, угодив под поезд. И скажу честно, ты сам виноват в гибели своего питомца. Поттер заметил, как Невилл ссутулился, и на его лице буквально расползлась грусть. Где-то глубоко в душе ему было жаль парня, и мерзкое чувство от своих же слов почти победило в битве с рациональностью… но Гарри отлично умел управлять своими эмоциями, поэтому продолжал отпугивать от себя этих детей. — Неприлично так говорить! — уперев руки в бока, чуть ли не вскрикнула девочка. — Неприлично заходить в занятое купе с просьбой и не представляться, — быстро парировал её выпад Гарри. В ответ на это высказывание пожар в её глазах будто потух, и она слишком машинально произнесла: — Меня зовут Гермиона Грейнджер. — Гарри Поттер, — он встал на ноги и, приложив ладонь к груди, слегка поклонился, бросив взгляд сначала на Гермиону, а затем и на Невилла. — Не скажу, что рад знакомству, поэтому прошу покинуть моё купе. Грейнджер уже было открыла рот для очередного высказывания, как Гарри выдохнул незаметное для детей облачко пара, и его глаза на мгновение просияли неестественной зеленью. Рот Гермионы, так и не успев раскрыться, быстро захлопнулся, Невилл резво для его телосложения встал с места, и ребята молча ушли, аккуратно прикрыв за собой дверь. Гарри устало откинулся на спинку, вытянув ноги. Напротив него раздалось звонкое мяуканье, но Поттер просто прикрыл глаза. — Локки, прошу тебя, заткнись… — произнёс парень. Котёнок, послушавшись, мягко прыгнул на живот хозяина, и за всю дорогу к Хогвартсу их никто не беспокоил…***
Что-то стукнулось об окно, и Альбус рассеянно взглянул на воробья, который, попытавшись пролететь сквозь невидимую для него стену, наконец развернулся и улетел. Взгляд Дамблдора вновь вернулся к семейной паре, в которой с трудом можно было узнать Поттеров десятилетней давности. Потеря единственного, первого и горячо любимого сына сильно пошатнула стремление к жизни молодых людей… Альбус осознавал свою вину в их горе, но не раскаивался по этому поводу, ведь по его плану всё должно было быть иначе, гораздо менее драматично. Находясь в доме Поттеров, он не мог не заметить, как сильно всё изменилось, но детская комната, казалось, осталась в том далёком времени, отягощённом войной, но счастливом. Конечно, Альбусу было грустно смотреть на уставших от жизни Лили и Джеймса, но его целью было не их утешение, а раскрытие завесы тайны, окутавшей Гарри Поттера… Когда Патронус чем-то обеспокоенного Джеймса вывел Альбуса из размышлений в его кабинете, он почувствовал что-то любопытное, возможность приоткрыть завесу тайны. Дамблдор почти сразу перенёсся в дом Поттеров по каминной сети и первое, что попалось ему на глаза — это серость. Альбус сразу будто постарел на несколько десятков лет. Джеймс, всегда весёлый, заводной задира, лидер своего факультета, мародёр — именно таким помнил его Дамблдор — ныне стоял перед ним с синяками под глазами и потухшим взглядом. Лили, некогда прямо-таки светившаяся жаждой знаний и неукротимой волей, теперь предстала перед Альбусом потрёпанной жизнью взрослой женщиной, которая на вид была гораздо старше, чем она есть на самом деле. Горе сильно ударило по когда-то самой яркой паре Хогвартса. Альбус оглядел гостиную, отряхнул мантию от сажи и, не удержав горькой улыбки, заговорил своим фирменным умиротворяющая голосом, которым он, к слову, сильно гордился: — Джеймс, мальчик мой, что-то случилось? Ты показался мне слишком взволнованным… — последовало многозначительное молчание, сопровождаемое особым взглядом из-под очков половинок. — Мистер Дамблдор, извините за беспокойство, но, — Джеймс через плечо оглянулся на сидящую на диване Лили и перешёл на шёпот, подойдя ближе, — с Лили что-то не так! Она считает, что совсем недавно видела Гарри, нашего сына! Альбуса не удивила эта новость. Мальчик рано или поздно должен был показаться хоть кому-то. Неудивительно, что он попался на глаза своим родителям, ведь магический мир так мал… — Джеймс, — Альбус мимолётно взглянул на косящую в их сторону глаза Лили и тоже понизил голос, — разве это не замечательно? Разве вы не мечтали вернуть себе сына? — Мистер Дамблдор, но ведь… Что хотел возразить Джеймс так и осталось тайной, не раскрытой до сих пор. Лили резко перебила его, неожиданно вскочив на ноги: — С Джеймсом творится что-то неладное! Не со мной, с ним! — она сжала руки и устремила всю зелень своих глаз прямо на мужа, а затем на Альбуса. Он встретил её взгляд улыбкой. — Лили, прошу, успокойся, — сказал Дамблдор, подкрепив свои слова выставленной в примирительном жесте ладонью. — Сейчас мы все вместе переместимся ко мне в кабинет и под чашечку чая вы объясните, что произошло. Никто не стал возражать и троица уже через пять минут сидела в кабинете директора школы чародейства и волшебства, Хогвартса. Лили и Джеймс быстро нашли удобные позиции в креслах напротив директора. — Итак… — Альбус тихо хлопнул в ладоши и на столе появились три чашечки чая, из которых валил пар. Он сразу же пригубил горячий напиток и, с наслаждением выдохнув, заговорил: — Предлагаю вам по очереди рассказать, что с вами произошло за последнее время и, конечно, зачем вы решили обратиться ко мне, — Дамблдор поставил чашку обратно и откинулся в кресле, скрестив пальцы рук на животе. Его добродушный взгляд, под которым хотелось рассказать абсолютно всё, переходил от Лили к Джеймсу. — Мистер Дамблдор, он… — Мистер Дамблдор, она… Два голоса слились воедино и сразу умолкли. Альбус приподнял уголки губ в едва заметной улыбке и сказал: — Лили, прошу. Далее девушка, вздохнув, начала говорить, что именно Альбус не слышал — он был занят проникновением в её сознание. В конце концов, имея навык легилименции, было грехом не пользоваться им в подходящих ситуациях. Дамблдор смотрел прямо в ярко-зелёные глаза Лили и спустя несколько секунд лёгкого давления на её чересчур слабые окклюменционные щиты увидел, что хотел. Картины встречи с Гарри стремительно пронеслись перед его мысленным взором. Альбус дёрнулся, когда от лица миссис Поттер увидел наполненные праведным гневом глаза Гарри. — … и тогда он словно озверел! Я никогда не испытывала столько ужаса, как в тот в момент… Мистер Дамблдор, — Альбус вопросительно приподнял бровь, вернувшись в реальность, — Кто бы не украл у нас сына, он чертовски сильно промыл ему мозги! — она повернула голову в сторону нахмурившегося Джеймса, который устремил расфокусированный взгляд прямиком в стол, и воскликнула: — А он абсолютно ничего из этого не помнит! — Лили, спокойнее, пожалуйста. Выпей чаю, его аромат должен умиротворяюще подействовать на тебя, — с этими словами Альбус вновь сделал глоток из своей чашки, и Поттер повторила его действие, чуть не поперхнувшись от обжигающего напитка. — Джеймс, ты не мог бы высказать мне свою версию произошедшего? — Извините, мистер Дамблдор, но… — Джеймс поднял уже осмысленный взгляд от стола на Альбуса и тяжко сглотнул, — Я ничего из этого не помню! Совсем… — он растерянно посмотрел на Лили и уже у неё поинтересовался: — Всё что ты говорила… — он снова сглотнул и принял самый виноватый вид, — правда? Лили в ответ на это просто обиженно отвернулась от него, фыркнув при этом. — Прости меня, дорогая… Та самая дорогая ничего ответила. — Кхм, — Альбус привлёк к себе внимание, — Раз уж вы разобрались в своих отношениях, я пожалуй могу расспросить тебя, Джеймс? Точнее, последнее твоё воспоминание до прихода к Сириусу. Молчание было ему ответом. Ничего, Альбус никуда не спешил. Взяв чашку, он неторопливо приблизил её к губам и также медленно отпил, не сводя доброго взгляда с Джеймса, чьё лицо сосредоточенно хмурилось, образуя множество морщин на лбу. Лили просто сидела наедине со своими мыслями. Спустя какое-то время, когда кружка Дамблдора опустела, а напиток в остальных двух просто остыл, Джеймс подал нерешительный голос: — Я помню, как мы пошли в Косую аллею, но… встречу с Гарри нет. Я помню, как пошёл к Сириусу, но… — он мелко затрясся, челюсть сжалась, на лбу вздулась едва заметная венка, — Я не помню о чём говорил с ним! Твою мать! Поттер вскочил с кресла и начал ходить взад-вперёд вдоль кабинета. Лили выбралась из задумчивости и обеспокоенно смотрела на мужа, Альбус не спешил успокаивать его. Джеймс резко остановился. — Нам нужно к Сириусу! Альбус кивнул. Клубок начинает распутываться сам, остаётся только наблюдать.***
Тишина пускай и не очень, но всё же большого дома навевала далеко не самые позитивные мысли, и Сириус тщательно отгонял эти самые мысли своим одним из любимых и проверенных способов — бутылочкой огневиски. Вообще Сириус старался употреблять как можно меньше алкоголя, но иногда бывали такие дни, в которые настроение стремительно падало под давлением апатии. И именно в такие моменты Сириус устраивался в гостиной своего дома на Гриммо и смаковал увеличивающий силу духа напиток. Конечно, был ещё один способ повысить настроение, которому Блэк отдавал не меньшее предпочтение, но тем способом он уже воспользовался на предыдущей неделе и был не до конца уверен, что хочет возвращаться к той бестии в ближайший…. Месяц, а может и год. Отбросив в сторону образы минувшей ночи, полной страсти, Сириус поднял ноги со стола и перебросил их через подлокотник дивана, скинув при этом мягкие тапочки. Он потянулся, зевая, и с предвкушающей улыбкой потянул руку в сторону стола, к заветной бутылке… Чтобы затем испуганно дёрнуться от шума за спиной и опрокинуть эту проклятую, открытую, мать его, бутылку прямо на белоснежный ковёр. Сириус зажмурил глаза, открыл их и досадно выдохнул — разумеется, всё разлилось. — Джеймс, какого хе… — обернулся Сириус в сторону, как он думал, одного гостя и сразу же, как увидел мистера Дамблдора и Лили с серьёзными лицами, замер в недоумении. — Привет, бродяга, у нас к тебе не терпящий отлагательств разговор. Сразу после коротких приветствий вся компания расположилась на кухне. Лили с Джеймсом вдвоём напротив Сириуса, а директор скромно устроился сбоку. — Надеюсь, не случилось ничего плохого? — спросил Сириус, позабыв про разлитое одноразовое счастье. — Не знаю, Сириус. Это мы как раз и собирались выяснить! Ярко выраженное беспокойство прямо-таки обволакивало всю фигуру Джеймса, а непонимание соседствовало с ним в виде Лили. Кажется, Сириус не знал чего-то важного, детали, от которой зависит весь механизм, управляющий его жизнью… — Ну не тяни! В чём дело? — Блэк откровенно не понимал, что от него потребовалось директору Дамблдору и Лили. Если Джеймс частенько захаживал к нему в гости повспоминать минувшие школьные годы Мародёров, то Лили, а уж тем более сам Дамблдор, вовсе были чересчур редкими гостями… точнее последний вообще не заходил к Сириусу. И этот визит интриговал. Очень. — Хорошо! — неожиданно вспыхнул Джеймс, огрызнувшись. Впрочем, быстро остыл. — Сириус, когда я был у тебя в последний раз? И взгляд, полный надежды на что-то, не только со стороны самого Джеймса, но и Лили. Дамблдор сидел, смотря будто сквозь Сириуса. — В прошлый четверг… А что? Джеймс кивнул своим мыслям и, игнорируя встречный вопрос, задал свой, ещё один: — О чём мы с тобой говорили? Сириус, казалось, слегка смутился и, скосив взгляд на напряжённую Лили, попытался показать всеми возможностями своей мимики, что ему неловко отвечать на данный вопрос при даме. Джеймс настоял на ответе. — Да ты же сам знаешь! К чему этот… цирк? — Ответь, прошу. И Сириус, встретив умоляющий взгляд своего лучшего друга, хотел уже ответить, собрав всю решительность в кулак, но… Он забыл о чём они говорили в тот день! Провал в памяти. Он знал, что у них был диалог, знал, что испытывал очень сильные эмоции, но не помнил ничего конкретного! Пока Сириус боролся со своей памятью, Джеймс выругался, а Лили с надеждой смотрела на задумчивого Альбуса, который накручивал бороду на палец. — Лили, — прозвучал полный спокойной уверенности голос директора, — Сейчас мы снова отправимся ко мне в кабинет — вместе с Сириусом — и ты извлечёшь воспоминание встречи в мой омут памяти. Думаю, молодым людям стоит увидеть это. — Увидеть что? — Сириус был слегка напуган всей этой ситуацией. А если говорить полностью откровенно, то ему чудилось, будто за его сердце мёртвой хваткой зацепилось что-то мерзкое, склизкое… Чувство было не из приятных. — Своего крестника, — вставая произнёс Дамблдор. Рука на сердце сжалась сильнее. По всему телу пробежался целый батальон мурашек, в глазах помутнело. Стало холодно и жарко одновременно. Перед глазами за долю секунды проскочили все частые встречи с маленьким карапузом и счастье, буквально разливающееся от него во все стороны. Сириус откинулся на спинку стула, но быстро взял себя в руки и под всеобщим взглядом решительно встал из-за стола. — И… — голос предательски дрогнул, — Чего мы ждём, чёрт возьми?!***
Почти что интимную обстановку в кабинете директора, при которой Фоукс лениво ворочался у себя на насесте, а какое-то бесконечное множество разных приборов издавало монотонный, убаюкивающий ритм, нарушило появление самого владельца этого кабинета, да и всего замка в частности — Альбуса Дамблдора, в окружении Поттеров и Сириуса Блэка. Каждый из них был взволнован. Джеймсу с Сириусом очень сильно хотелось увидеть Гарри, Лили горела желанием найти способ обнаружения его места жительства, а Альбус был просто заинтригован развитием событий. По его предположениям, Сириус должен сыграть ключевую роль в игре «Найди похитителя Гарри Поттера». Так уж получилось, что он являлся крёстным мальчика, а магия крёстного гораздо плотнее связана с магией мальчика, нежели родителей. Такова её природа. — Лили, прошу, — Альбус подвёл всех к омуту памяти и дождался, пока девушка, зажмурившись, вытянет палочкой своё воспоминание. Когда она закончила, Сириус глубоко вздохнул и повернулся в сторону Джеймса. — Никогда бы не подумал, что буду так волноваться перед просмотром чужого воспоминания… — криво улыбнувшись сказал он и получил в ответ понятливую ухмылку. — Ну что, можете начинать, — Альбус жестом указал на омут. — А вы?.. — спросила Лили. — Мне это ни к чему, дорогая. Джеймс с Сириусом одновременно двинулись в сторону чаши; остановились, сделав едва ли два шага, и уставились друг на друга, будто впервые видятся. Джеймс хотел начать отстаивать за собой право первого просмотра, ведь он как-никак отец Гарри, но, заметив чересчур решительный взгляд своего давнего друга, просто кивнул головой в сторону омута. — Спасибо, — искренне поблагодарил его Блэк и в мгновение ока очутился на позиции. — Кхм… Просто окунуть голову, да? — немного смущённо спросил он глядя то на Альбуса, то на Лили в надежде получить одобрение. И директор и Лили кивнули. Перед тем, как с глубоким вздохом окунуться в то-ли газ то-ли жидкость воспоминания, Сириус услышал голос Джеймса позади себя, но не смог разобрать, что именно тот сказал… Мир переменился. Теперь Сириус стоял на входе в кафе и не успел он осознать происходящее, как сквозь него прошло чьё-то тело. Ощущения были не из лучших: словно его прижало чем-то с обеих сторон и резко надавило ещё сильнее. Оглядевшись вокруг, он вдруг осознал, кто именно прошёл сквозь него, зацепившись взглядом за фигуру этого человека. Чувства, охватившие его, были сродни цунами, сметающего всё на своём пути. Сириус подбежал к парню и у него перехватило дыхание от небывалого прилива эйфории. Слёзы, если бы могли, точно застлали бы ему взор. Гарри… Крестник! Сириус, будто в нерешительности, протянул руку в сторону Гарри, но, когда она была уже почти на его плече, он вспомнил, что это всего лишь воспоминание. Злобный оскал на мгновение напомнил об анимагической форме Блэка. Впрочем, вскоре он сменился на удивление… Мир вокруг замер, а Гарри повернул голову через плечо, смотря прямо на Сириуса! — Что происходит? — для себя прошептал мужчина, убедившись, что всё вокруг действительно замерло. Посетители кафе застыли, как статуи, в разных позах. Один лишь Гарри остался живым. Он с любопытством смотрел на Сириуса, повернувшись к нему. — Гарри?.. Не успел Сириус как следует понять происходящее, как он оказался в кабинете директора. Все с нетерпением смотрели на него, ожидая хоть какой-то реакции. — И что это было, чёрт подери?!