Сложности быть омегой: прекрасный мерзавец альфа.

      Утром лицо Драко было озарено радостью, которую не видели слизеринцы уже много лет. Парень с улыбкой ходил по комнате, чуть ли не всем подряд предлагая свою помощь. Он даже был готов помочь первокурсникам, которые не успели сделать домашнее задание до отбоя. Все смотрели на него, как на сумасшедшего, ведь создавалось впечатление, что юноша во время прошедшего ужина выпил что-то «не то». И только один Блейз загадочно улыбался в ответ Малфою, понимая, что скоро начнется весьма занятное представление.       Драко в нетерпении метался по комнате, изредка поглядывая на часы. Он очень хотел пойти в столовую и посмотреть, как бедный Поттер краснеет от стыда, как студенты в зале насмешливо переговариваются, а потом заливаются смехом, как вездесущие хаффлпаффки уходят в сторону от Героя, лишь бы не видеть этого течного омегу.       Рядом с Драко неожиданно возник Блейз, приостановив его. В его руках была ромашка, и он отрывал по одному лепестку, что-то шепча под нос.       — Блейз, ты хочешь подарить это какой-то девушке? Или тебя на цветочки потянуло? — язвительно усмехнулся блондин, прикладывая руку ко рту.       — Тсс, — загадочно шикнул Забини. — Не видишь, гадаю?       — Любит, не любит? — Драко выдал издевательский смешок.       — О боже, нет! Гадаю, трахнут Поттера или нет? — Блейз оторвал последний лепесток. — Поздравляю, Драко! Его трахнут!       Забини высоко поднял руки вверх, а блондин слегка задумался. Он ведь даже и не подумал о том, что из-за запаха его могут изнасиловать. Драко был так одержим мыслью о позоре Поттера, что мозг совершенно позабыл о бедной девственной заднице омеги.       «Ну и плевать. Не мои проблемы.»       Наконец-таки Малфой дождался этого момента — он сидел за большим слизеринским столом, ожидая Золотую троицу и предвкушая хорошее представление со стороны Поттера. От волнения он поспешно ел, запивая все яблочным соком и не чувствуя вкуса. Забини подозрительно поглядывал на него, повторяя одну и ту же фразу:       — Влюбился, мальчик, — он пропустил фальшивую слезу, и на всю столовую раздался заливистый хохот Блейза и Пэнси, которая была согласна с парнем.       — Слушай, Драко, у тебя есть отличный шанс его трахнуть, — усмехнулась девушка, вытирая с глаз слезы, невольно проступившие от смеха.       — Заткнитесь оба. Неужели не видите, что я готовлюсь к представлению, — возмущенно перебил их блондин, горделиво вздернув нос.       И тут на глаза Драко попалась та самая компания гриффиндорцев, которую он так нетерпеливо ждал. Он уже был готов учуять сладостный запах феромонов бедного омеги, а затем резко заткнуть нос, чтобы не погнаться за ним. Но сколько бы он ни принюхивался, сколько бы не следил за взглядами и лицами учеников, которые были устремлены в тарелку, ничего так и не произошло. Юноша зло посмотрел на Блейза, а тот просто пожал плечами, не понимая, в чем дело.       Но тут гневный взгляд зеленых глаз начал прожигать Драко. Он сразу заметил это и обратил внимание на Поттера. Похоже, он уже был в курсе, что у него украли такую необходимую для него вещь, но все же нашел способ приостановить действие течки и феромонов. Драко ухмыльнулся ему в ответ — цель была достигнута, а долго Поттер без таблеток не продержится. Блондин гордо встал из-за стола, направляясь к выходу из столовой, а затем — на урок Трансфигурации.       Зайдя в кабинет, он уселся на свое место. Сейчас будет зрелище поинтереснее, ведь его ожидали гневные взгляды Поттера даже на этом уроке. Или же Драко сам сделает так, чтобы Гарри смотрел на него подобным образом.       Как только Золотое трио расселось по своим местам, тут же в кабинет вошла профессор МакГонагалл, остановившись около своего стола.       — Сегодня мы будем изучать заклятие «Орхидеус». Думаю, что вам сразу стало понятно, что это заклятие позволяет любой предмет превратить в орхидею, — с нежностью в голосе сообщила Минерва. По правде говоря, она очень любила цветы.       Женщина взмахнула палочкой, и на столах у учеников оказались обычные камни. Драко видел, как Поттер с интересом всматривался в камень, начиная уже воображать, как будет выглядеть его орхидея, ведь самое главное — представить. Пожалуй, это основные шаги в изучении данной дисциплины.       Драко не уделял особое внимание цветам и потому имел лишь поверхностное представление о том, как выглядят эти орхидеи. Ну цветок и цветок. Чем он может ему помочь? Гораздо интереснее наблюдать за хищными растениями. То ли дело — мухоловки или росянки, которые обладают специальным соком и заставляют жертву прилипать к ним, тем самым оказываясь в смертельной ловушке. Плотоядное растение — что может быть лучше? Таким он и представил цветок. Юноша видел на примере профессора, каким должен быть цветок, и представил свою версию.       Красивые фиолетовые лепестки с голубыми прожилками, большой бутон и яркий аромат. Вот только это растение было хищным. Нижняя «губа» цветка приманивала насекомое, увлекая сочным ароматом ближе к сердцевине, где было немного липкой консистенции, а после ловушка захлопывалась, не оставляя и шанса на побег.       Драко заметил, как искусно получились у Поттера цветы. Красивые орхидеи, которые заманчиво притягивали к себе своим тонким ароматом. Профессор МакГонагалл подошла к ним и начала оценивать работу. Конечно, как истинный ценитель цветов, она присудила Гриффиндору десять баллов.       Профессор не проверяла его работу так же тщательно, как обычно это делал Северус: ей было достаточно просто взглянуть на цветок. Кто же подумает, что он плотояден. «А жаль. Хотелось повеселиться» — насмешливо думал Драко, любовно поглаживая листья своего детища, уже придумав ему имя. Будет Поттером, красивым и недоступным. Стоп, он снова начал думать об этом омеге? Нужно срочно переключиться на что-нибудь другое. Вот только мысли не хотели возвращаться в свое привычное русло, а он тем временем заострял все больше внимания на ранее ненавистном противнике.       Малфой снова посмотрел в сторону парня и его друзей, отмечая и неудачу некоторых индивидуумов. Как и со своей стороны, впрочем. Все больше и больше ему переставали нравиться подобные задумчивые взгляды, но все сложнее было ему противиться своим мыслям и желаниям.       «Решено! Нужно немного ускорить события. Иначе, кто знает, до чего додумается этот очкарик».       Малфой начеркал очередное письмо, но теперь его следовало отдать лично в руки, чтобы убедиться, что Гарри прочтет и не отступит. Едва он закончил писать «приглашение на беседу», как Блейз сунулся понюхать его цветок. Цветку тот, видимо, не понравился, так что он цапнул нарушителя, приклеившись к его носу лепестками, чем очень сильно рассмешил всех присутствующих и встревожил профессора, потому как отпускать нарушителя личного пространства растение не хотело. А дышать тому становилось все сложнее, даже ртом. Цветок начал испускать свои флюиды.       «Вот это я понимаю, цветочек. Работает не только на насекомых» — с восторгом думал Драко, смеясь. Он уже знал, что его будет ждать выговор и похвала, но от разных учителей, а потому и не беспокоился.       — У тебя не орхидея, Драко, — завопил Блейз, — а гребаное плотоядное растение!       — Эй-эй, хватит уже на меня так смотреть. Ты сам виноват, что не понравился моему Потти. Он же нежный, а ты сунулся со своим большим носом… хахаха, — Малфой не уставал подшучивать над страдальцем, вспоминая, как «воевал» его цветок.       — Ты помешан на нем, — обреченно вздохнул Блейз. Драко же на это ничего не ответил.        Записку он положил Гарри в карман сразу при выходе с урока, намеренно стукнув его плечом. «В беседке на большой перемене» — гласила записка. Он понимал, что Поттер может заметить листок только вечером, но тогда — ему же хуже. В таком случае, он просто проникнет в его комнату ночью и… Что будет после, юноша пока не думал.       Увидев, как Поттер направился в туалет, Малфой проследовал за ним и, подождав, пока тот выйдет, сказал:       — О, Поттер, ты-то мне и нужен, — Драко бесцеремонно затолкал парня в туалет и закрыл дверь на магический замок.       — Ты уже решил, чем готов заплатить за таблетки и мое драгоценное молчание? — в его глазах читалось ликование, а лицо озаряла победная улыбка. Еще никогда ему не доводилось чувствовать такого пьянящего превосходства над кем-либо.