Сложности быть омегой: прекрасный мерзавец альфа.

      Драко стоял посреди комнаты, глядя в выразительные, зеленые глаза парня, которые просто захватывали дух. И когда это его мысли стали такими слащаво-приторными, словно он какая-нибудь хаффлпаффка, мечтающая о мальчике-герое? Но дело ведь совершенно не в этом. И даже не в том, что они являлись истинными, по мнению Драко. И только сейчас до него дошло, что любил он этого «шрамоголового» уже давным давно, с того самого момента, когда тот, крепко взяв его руку, спас из «Адского пламени».       «О чем ты вообще думал? — сразу же начал протестовать здравый смысл, который как ни кстати пришел во время. — Перед тобой сейчас сидит тот человек, которого ты ненавидел с первого курса, который променял тебя на идиота Уизли. Какая же вы истинная пара?»       После таких очевидных и разумных мыслей в спор вступило сердце, которое не хотело отдавать свое место под солнцем. И пока внутри у Драко происходил конфликт, сам же он просто смотрел на Поттера. Его длинные непослушные волосы, которые завивались ближе к кончикам и небрежно ложились около шеи, его чистые глаза, имеющие оттенок мягкой летней травы, которые так же долго и невыносимо соблазнительно глядели на него; его пухлые губы, которые вновь, не отрываясь, хотелось целовать, а потом надавливать, вжиматься в них с новой силой, прижимая лохматую голову к себе, а потом медленно спуститься к шее, где находилось одно из секретных оружий — запах. Его аромат щекотал рецепторы, заходя все дальше, разливался в крови, а тихое слабое возбуждение уже подходило к горлу. Это все невыносимо приятно было видеть, чувствовать.       Однако здравый смысл лишь больше разжигал внутреннюю конфронтацию, не мог смириться с ясными как божий день чувствами. Блондин осуждал себя как никогда. И где это слыхано, чтобы слизеринец да еще и аристократ влюбился в благоро… глупого гриффиндорца? Извините, но это не в какие ворота не лезет. Отец, который уже в ближайшем будущем живо представлял жизнь Драко с Асторией, точно не захочет знать о самых настоящих чувствах своего сына. Ему нужны были деньги для восстановления поместья, а также его семьи, ведь после войны жизнь стала ужасно невыносимой и сложной. Доверия к семейству Малфоев не было, а возможности занять высокие должности — так тем более. Вот и приходилось выживать на последние накопления, подрабатывать лекарем в старой больнице. Поэтому заключение брачного союза с Асторией Гринграсс было важно для восстановления мэнора и самой семьи.       — Что тебе нужно? — процедил Гарри сквозь зубы и резко свел брови. Драко наконец-то вышел из прострации, поняв, что его размышлениям конец, а ведь нужно уже начать действовать, раз пришел.       Принц Слизерина тихо шмыгнул носом, потоптавшись на месте и даже не смея посмотреть в эти зеленые, с проблесками злости, глаза. До пришествия почему-то все его мысли были правильными, расставленными точно, как надо, чтобы не запутаться, а также не спугнуть самого Поттера. Но сейчас из-за интенсивной работы мозга, борьбы с самим собой он уже просто перестал думать, не понимая, что ответить Поттеру, чей требовательный взгляд просто впивался в его тело, крушил на кусочки, а потом вдавливал в землю. Да черт возьми, так он точно не сосредоточится.       — Малфой, если ты пришел ко мне просто постоять, то не трать ни мое, ни свое время, а просто проваливай отсюда. Мне сейчас точно не до тебя.       И вот почему эти слова так сильно задели Драко, до глубины души? Неужто ему и впрямь было не все равно, что о нем думает гребаный Поттер? Очевидно, что нет, хотя блондин всеми силами отрицал всю эту ерунду.       — Нет, я пришел поговорить с тобой, Поттер. И ты прав, не стоит тратить время, — он целеустремленной и уверенной походкой направился к Гарри, на что тот слегка отступил назад.       Расстояние между ними стремительно сократилось. Метр, который разделял их тела, связанные в этом мире и называющие себя истинными. Почему-то Драко это чувствовал своим нутром, своим телом, которое будто горело, как только он начинал думать о Поттере. Они двое связаны чем-то прочным, и это намного прочнее, чем веревка или канат.       — Что ты чувствуешь, когда смотришь на меня? — осторожно спросил блондин. Он решил начать издалека, чтобы не спугнуть гриффиндорца.       Сейчас он всей своей душой благодарил МакГонагалл, что та отправила его к мадам Помфри. Здесь Гарри… И когда вообще он успел начать называть его мысленно по имени? Хотя, это совершенно не важно. Здесь они совсем одни, и никто не сможет им помешать поговорить по душам, если, конечно, мадам Помфри не захочет навестить Поттера.       Зеленые глаза моментально раскрылись, и Драко сразу же увидел удивление. И вот почему он так смотрит на него?       — Если пришел поиздеваться, то проваливай, — глаза Поттера сразу же потемнели. Из свежей зеленой травы они превратились в тягучее болото. Даже если и так, они все равно по уши затягивали, топили до нехватки воздуха.       — Отвечай на вопрос, — твердо потребовал Драко. И когда это он стал таким самоуверенным?       Даже Гарри удивился такой настойчивости, что на некоторое время опешил и подался назад, чуть не спотыкаясь о свою же ногу, но все-таки удержался от такого соблазна, как падение на землю. Драко не отступал и вновь сделал два шага вперед.       Блондин ждал. Он видел, как дрожали пухлые розовые губы, намереваясь что-то сказать, но потом сразу же, опустив взгляд вниз, стоял и ничего не говорил, заставлял сердце биться в ожидании его слов. Он видел, как щеки постепенно начали наливаться алой краской, а ресницы опускаться.       — Я ненавижу тебя, — беспомощно прошептал Гарри.       Сердце сразу же рухнуло вниз, пробивая все органы и кости, которые встречались на его пути. Дыхание сбилось, если оно вообще присутствовало сейчас. Опьяняющая боль разливалась по венам, саднила и заставляла сжиматься мышцы. После того, как он осознал все, понял себя, ему прямо сказали: его ненавидят. Хотя после стольких лет вражды и соперничества, Драко не удивлен.       — Я не знаю почему, но… когда ты рядом со мной, во мне разливается тепло, — чуть слышно прошептал он, а в сердце Драко поселилась надежда, которая могла сейчас вырваться из груди.       — Знаешь, только недавно я все осознал, — слегка охрипшим голосом начал он. — Шестой курс, когда ты наслал на меня «Сектумсемпру». Я лежал на полу, словно обрубленный, и внезапно мне стало больно. Не только физически, но и морально. Я задался вопросом: «Неужто ты настолько меня ненавидишь, что готов выпотрошить мои органы?»       — Драко, я не знал… — в горле что-то заскребло.       — Я ощущал себя потерянным, не понимая, почему такие мысли приходят в голову, — продолжил блондин, чувствуя, как внутри все сжимается. — После «Адского пламени» я понимал: что-то со мной происходит, что-то не так. И только сейчас осознал. Я…       Дальше он не смог говорить. Ком застрял в горле, заставляя голос слегка сипеть, вытягивая первые буквы. Сейчас ему было как никогда стыдно, что кровь хлынула к щекам, заставляя бледную кожу краснеть на глазах у Поттера. Пальцы дрожали, поэтому они сразу же сжались в кулак, впиваясь маленькими ноготками в саму ладонь.       А Гарри смотрел на него как зачарованный. Он никогда не видел такого Драко Малфоя, никогда не видел его таким искренним, что для него будто открылось восьмое чудо света. И от него было просто невозможно оторваться. Герой сам и не понимал, но почему-то всегда обращал внимание на кожу. Неимоверно чистая, белая. Скорее всего, она такая же нежная на ощупь.       И тут в его голову резко пришла безумно глупая идея. Опьяненный разум не осознавал, что происходит, а тело сразу же начало действовать, поняв, что это единственный шанс. Его рука медленно поплелась, словно змея, к бледной руке Драко, слегка касаясь ее. Серые глаза широко распахнулись, но блондин ничего не сказал. Переплетая пальцы в крепкий замок, он не думал ни о чем, кроме как: «Только бы не отпрянул.»       Драко же чувствовал, как замирало его сердце, как тягучей жидкостью кровь медленно приливала в мозг, все еще не понимая, что происходит, и как вообще можно жить вот так, получая наслаждение лишь от одних прикосновений, которые оставляют жгучие следы на коже.       — Гарри, — тихо прошептал он, осознавая, что они оба находятся в некой прострации, которая скручивает обоих, наполняя чувствами их тела, сосуды, которые должны жить.       — Поцелуй меня, Драко, — кое-как выговорил Поттер, чтобы самому не поддаться искушению.       И они поцеловались. Впивались в губы друг друга, кусая их до крови, до сумасшествия. Даже сейчас они вели ожесточенную борьбу за право лидерства в их первом осмысленном поцелуе. И все-таки этот «приз» достался альфе, который то и дело переплетал языки, стараясь исследовать полость рта, пересчитывая самым его кончиком зубы, хоть это и было бессмысленно. В ноздрях завертелся малиновый запах, который ощутимо щекотал рецепторы, поэтому руки сразу же вцепились в талию, нежно исследуя изгибы тела, проводя по ребрам. Холодные трепетные руки начали нагло расстегивать рубашку, одновременно проводя большими пальцами по ключицам.       — Мы не можем сделать это здесь… — сбивчиво прошептал Гарри.       — Тсс. Ты такой болтливый.       Драко вновь впился в губы, повалив хрупкое тело на кровать.