***
У него не оказалось ничего. Даже имени. Дрожащие руки, глядя на которые, становилось страшно, серое-серое небо над головой, перекрытое сеткой, и внимательные темные глаза на черном лице. От этого черного взгляда и полной черноты в памяти было страшно до жалкого скулящего крика, рвавшегося из глотки, пока он сидел, зажавшись в угол клетки, где очнулся. «Лица должны быть белыми. И у них должны быть воротники халатов… и голоса… и очки…» Он вскинулся, бестолково шатнувшись к сетчатой стенке, и сморгнул, пытаясь хоть что-то вспомнить. Где Он? Кто? Зачем Он здесь и почему так болит голова и горло? - Привет, новичок, - обладатель черных глаз дернул решетчатое небо, и оно открылось, оказавшись двумя створками. – Выбирайся. И протянул Ему руку. Рука оказалась сильной, когда Он в нее вцепился, желая как можно быстрее, выбраться из этой замкнутой клетки, где кроме Него оказались мешки и бочонки, кучи рассыпанных коробок, мотков веревки и небольших ящиков со странными надписями на боку. - Помоги-ка, - черный спрыгнул в клетку и начал вытаскивать эти мешки и бочонки, передавая их в руки обалдевшему и ничего не понимающему Ему. – Пока лифт не ушел. Руки сами собой схватили мешок и выдернули его наверх. Тяжелый, с сухим шипением кособоко свалившийся на траву. «Там крупа». Откуда Он это знал – вспомнить тоже не получалось, но черный так уверенно и спокойно вытаскивал все и передавал, что оставалось только делать, что он сказал. - Вот и славно, - черный отряхнул ладони, выловив последнюю жестяную банку, и неожиданно улыбнулся. – Дай руку, а? Надоело каждый раз кошкой выпрыгивать. Он протянул руку и помог черному выбраться. - Я Алби, - черный сел на траву и посмотрел Ему прямо в глаза. – А ты? Помнишь? Он долго-долго смотрел на Алби, пытаясь хоть что-то откопать в своей памяти, такой же черной, как глаза напротив, и совершенно пустой. - Нет. - Не страшно, - Алби поднялся и махнул рукой. – Идем, я покажу тебя парням. Ну и поешь. Время как раз обедать. На обед была лапша с консервированным горошком и копченая утка. Его ни о чем не расспрашивали, даже не представились. Всего четверо ребят, не считая Его самого, молча ели, каждый уставившись в свою тарелку. Потом так же быстро убрали со стола, сполоснув посуду в ведре с водой, и разошлись. Он тоже поднялся из-за стола, но его удержал Алби. - Слушай, новичок, - негромко произнес он, заставив Его сесть обратно. – У нас тут все, может, и не на высшем уровне, но уже устаканено. Есть правила – следуй им, и все будет хорошо. - Какие? Почему-то при слове «правила» Ему стало спокойнее. Если есть определенная система, в которой все уже ясно и известно, то это хорошо. Делая то, что нужно, можно много добиться. Но Он не мог вспомнить, откуда это знал. - Работай, - Алби кивнул в сторону одного из парней, который сосредоточенно перекапывал землю недалеко от них. – Здесь столько всего нужно сделать, чтобы хоть как-то жить, что просиживать штаны не выйдет. Тебя никто не обязан кормить просто так. Как оклемаешься немного – разберемся, к чему именно тебя приставить. Убирай за собой – обслуги не будет. Уважай Старших и их труд. Ищи себя, развивайся. Не выходи за эти стены. Он огляделся, только сейчас заметив, что большая поляна, лес и кособокий домик были окружены высоченными каменными стенами с тонкими вертикальными разрывами в каждой. - Ну, ладно, - Алби поднялся. – Приходи в себя. Сегодня можешь бездельничать, а завтра уже найдем, чем тебя занять. И ушел помогать парню с лопатой. Он посидел еще какое-то время, потом встал и, повторяя за всеми, сполоснул в холодной воде свою тарелку, поставив ее вместе с остальными. «В холодной ничего же не отмоешь. Не дело». Вытер руки об грязное полотенце, висевшее на коряво вбитом гвозде, и понял, что его сейчас просто стошнит от этой убогой кособокости. Алби разрешил ничего не делать сегодня, но тут даже некуда было присесть, чтобы это самое «ничего не делать» было возможно, если не считать чурбаков около колченогого стола, подпертого древесным корнем, и вылинявшей травы. Он постоял минуту, рассматривая гвоздь, потом повесил на него полотенце и отвернулся. - Алби, - позвать пришлось дважды, потому что Алби не отреагировал в первый раз. – А где у вас тут молоток взять? Парень, с которым вместе копал Алби, поднял голову и засмеялся, окатив его презрительным взглядом. - Тебе зачем? Пальцы отшибешь. У тебя же руки дрожат, новичок, как овечий хвост. Но Алби оборвал его одним движением руки, внимательно посмотрев на Него, потом отложил лопату и поманил за собой, направившись к соломенному навесу над импровизированной кухней. - Вот, - он открыл небольшой ящик, стоявший прямо на земле. – Это все, что у нас есть. Не сломай, другого не будет. Он рассмотрел инструмент, осторожно погладил пальцами короткий бур для деревянных гвоздей и вытащил его из ящика. - Я не знаю, что это, - Алби пожал плечами. – Нам прислали только это… - Бур, - Он провернул его в руках, отметив, что ось чуть завалена в сторону, но это было не страшно. Алби вскинул брови. А Он вдруг понял, что знает, зачем именно эта вещь, отложил ее и начал копаться в ящике дальше. Молоток, бокорезы, кусачки, пассатижи, долото и даже рубанок, чуть подржавевший по внешней кромке лезвия. - А точильный камень есть? – Он уселся на траву, всматриваясь в рубанок. – Тут надо править, чтобы им можно было работать. - Откуда ты это все знаешь? – Алби сложил на груди руки и присел рядом. – Ты помнишь, как этим пользоваться? - Знаю, - Он пожал плечами. – Я ничего не помню. - Ладно, - Алби поднялся и ушел. Он еще час сидел, разбирая инструменты. За них было обидно, как за живых. Сваленные в ящик кое-как без порядка и без дела, неухоженные, тронутые коррозией. «А ведь именно они могут сделать жизнь тут гораздо лучше». Он взял молоток и несколько недлинных гвоздей, которые пришлось вылавливать из смешанной кучи, и направился к столу. Присел, рассматривая убогую подпорку из корня, а потом вытащил ее. - Эй! – заорал тот, что возился у самодельного очага. – Эй! А жрать потом на травке будем, как буренки? Но Он не обратил на это никакого внимания. Перевернул стол, рассмотрел, насколько бестолково были закреплены ножки, и даже скривился. «Неудивительно, что он шатается, надо бы нормально сделать». Поискав вокруг взглядом, Он быстро обнаружил в куче сваленных дров несколько сносных бревнышек, вытащил их и сел остругивать. - Эй, Алби! – заорал повар, на этот раз швырнув половник и вылетев из-под навеса. – Этот олух сейчас стол развалит! - Я - Галли, - хмыкнул на это Он, сосредоточенно выдалбливая в столешнице лунку под новую ножку. Вокруг повисла тишина, но Он даже не обратил на это внимания, полностью погрузившись в свое занятие. Оно успокаивало, и оно казалось таким знакомым, что от этого было тепло. Пусть Он ничего не помнил, даже кто Он, но у Него были вот эти инструменты и умение ими пользоваться. И это согрело душу. - Галли? – рядом присел Алби. – Ты сказал свое имя? Он кивнул, скупо улыбаясь набору стамесок, который нашелся на дне ящика. - Привет, Галли, - Алби неожиданно протянул ему руку. – Зарт! Котелок! Уинстон!! Валите сюда, парни! Это Галли! Спустя несколько минут вокруг собрались все, что вызвало сейчас в большей мере раздражение, чем радость. Нет Он был не против общаться и даже хотел, чтобы они перестали молчать, но только не сейчас, когда ножка так хорошо встала в проточенное для нее гнездо и оставалось всего лишь загнать пару клиньев. - Привет, Галли, - повторил каждый из них по очереди и представился. - А чего до этого не сказали кого как звать? –Галли бросил косой взгляд на Зарта, ревниво отметив, что тот взял молоток, просто чтобы покрутить в пальцах. - У нас такое правило, - Зарт подкинул молоток, поймал и сунул обратно. – Мы не разговариваем с теми, кто не помнит себя. - Ясно, - Галли кивнул. – Хорошо, я запомню. А эти инструменты чьи? - Теперь твои, - Алби улыбнулся и неожиданно дал ему ключ от замка, которым запирался ящик. – Никто из нас не умеет ими нормально пользоваться. «Дурачье, - хмыкнул про себя Галли, но вслух ничего не сказал. – Это же просто».***
- Хочешь сказать, что до тебя никто там гвоздя даже заколотить не мог нормально? – Томас вскинул брови, уставившись на Галли. Он хорошо помнил Глейд. Обжитой, даже в чем-то уютный. Да, не город с квартирами и автомобилями, но вполне хорошо обустроенный. Были хижины, навесы, под которыми располагались гамаки, большая кухня с отличным очагом из самодельных кирпичей, длинный стол, где все собирались обедать и ужинать, как и здесь, даже душ был. Ему не верилось, что было время, когда Глейд был похож на совсем уж дикое место. - Да, - Котелок улыбнулся, подперев голову руками. – Так и было все. Я кашеварил тогда на костре. Постоянно что-то пригорало или выкипало. И сидели мы на чурбаках, кое-как подпиленных, чтобы не свалиться. После появления Галли ужин у нас только один раз сгорел! Галли усмехнулся. - Ага, а тряпки вы сушили на ветках деревьев, потому как даже веревки натянуть нормально не могли. Мылись, как дикари, в реке и стирали там же. В общем, настоящие пещерные люди, только что в шкуры не заворачивались. Томасу пришлось приложить усилие, чтобы представить себе такой Глейд. - А на следующий вечер мы сели ужинать за нормальный стол, - Котелок покачал головой, улыбаясь воспоминаниям. – Ты не представляешь даже, Томас, какое это было блаженство. Ровно спиленные чурбаки, стол, который не шатается из стороны в сторону и на который я больше не боялся поставить миски… - А то бы твои драгоценные алюминевые плошки разбились, - поддел его Галли, насмешливо выгнув бровь. – Вот уж проблема-то! Ньют засмеялся, на удивление заразительно и звонко. - Томми, знаешь, лицо у тебя умнее не стало, когда ты чему-то удивляешься. А ты серьезно думал, что Алби приехал в обустроенный комфортный Глейд и качался там месяц в гамаке, валяя дурака? - Я не думал… - Томас опустил взгляд, сообразив, что сидит с приоткрытым от удивления ртом. – То есть… я думал… мне казалось… - Нам не оставили не только память, Томми, - Ньют резко стал серьезным. – Нас лишили всего. И это была не фигура речи. ПОРОК ничего не делает наполовину. Томасу стало до жжения в груди стыдно. Он же был среди тех, кто проектировал Лабиринт. И он знал… Просто очень не хотел вспоминать. - А зачем им столько продуктов? – тонкая красивая рука совсем юной девушки водит ногтем по списку, внимательно его изучая. – Это нерентабельно и нелогично, Советник Пейдж. Как они начнут хоть что-то делать, если у них в полном объеме есть все необходимое? Недостаток вынуждает человека двигаться и куда-то стремиться. - Ты права, - Ава одобрительно кивает и быстро вычеркивает что-то из лежащего на столе списка. – Сократите поставки вдвое. Она поправляет прическу и выходит. - Зачем ты это сделала? – Томас резко оборачивается к Терезе. – Зачем?! Им и так там не сладко! - Потому что они должны стать сильнее, Том, - Тереза смотрит открыто и совершенно искренне. – Ради лекарства. Ведь мы все это делаем только ради него. Ты не согласен? Томас подавленно кивает. Он согласен. Они должны найти лекарство и спасти человечество, вот только… взгляд цепляется за исчирканный список. Что же так муторно-то на душе, если все правильно? Он дружил с Зартом до всего, а Галли любил вырезать из бумаги лебедей… - Я думал… - Тебя никто не винит, - глаза Ньюта смягчились. – Просто не удивляйся тому, что услышишь. Это история Глейда почти с самого начала. - И почти до самого конца, - Галли отхлебнул из банки, которую взял, отложив деревяшку, и передал ее Томасу. – За всех, кто теперь не с нами. Пусть знают, что мы помним о них. Томас тоже отпил жгучую горькую настойку и передал банку Бренде. - А кто появился после тебя? Галли и Ньют переглянулись, как-то странно долго, горько и тепло, а потом неожиданно засмеялись. Их поддержал Котелок, под непонимающими взглядами всех остальных.