Pov Eva
Просыпаюсь. Ха, хотя как просыпаюсь? Ошибочка. Не сплю уже третьи сутки. Просто открываю глаза, ведь уже рассвет. Сразу же встаю и иду в ванную комнату. Прохожу к раковине, шаркая тапочками. Смотрю на себя в зеркало… О ужас… Это чучело ровно четыре дня назад было самым счастливым человеком, без синяков под глазами, без отёкшего лица, без этой небрежности, присутствующей сейчас; та девушка, которую я раньше каждый день видела в зеркале, всегда улыбалась, много смеялась, её глаза излучали только радость, а сейчас… Выдавливаю из тюбика пасту на зубную щётку. Начинаю чистить зубы, смотря в зеркало.
— Эва, — слышу до боли знакомый голос сзади себя, оборачиваюсь, но никого не вижу. Чёрт, померещится же. Передёргиваюсь. — Зачем ты себя так мучаешь? Зачем? — на секунду замечаю в зеркале силуэт Кристофера. Что за?
«Эва! Шистад, будь он здесь, был бы очень зол на тебя!» — кричит подсознание, но всё это бесполезно. Безразлично смотрю в зеркало. Сполоснув щётку под струёй воды, ставлю её на место. Замечаю в зеркале душевую кабину… А, да, точно. Надо же помыться. Иду за двумя полотенцами в комнату. Возвращаюсь через пару секунд. Скинув всю ту одежду, которую не снимала после того злополучного дня, встаю под горячие струйки воды. Мм, как расслабляет.
Спустя минут десять-пятнадцать выхожу из кабины. Хотела сказать, что выхожу свежей и обновлённой, но нет, к великому сожалению… Иду в комнату, тело и голова замотаны в полотенце. Открываю шкаф. Опять. Опять надевать всё чёрное! До боли закусываю губу, чтобы не зарыдать на взрыв. Беру себя в руки.
— Я буду сильной… ради нас всех, — вновь повторяю эти слова, жаль только, что уже не с таким энтузиазмом, как тогда.
Достаю чёрное платье, кофту, куртку, колготки и найки, всё одного цвета. Кидаю одежду на кровать. Разворачиваюсь и смотрю на кавардак, который только что устроила. Закатываю глаза, подхожу и начинаю переодеваться. Спустя минут пять стою уже перед зеркалом, маскирую все бессонные ночи мейкапом. Придаю коже более здоровый вид, наношу на веки черноватые тени, делаю стрелки, крашу ресницы. короче делаю всю эту бабскую херню. Как раз под конец сие действия в дом позвонили. Последние штрихи. Продолжают трезвонить, закатываю глаза. Готово. Не спеша поднимаюсь по лестнице и иду к входной двери. Если дело важное, потерпят. Подходя всё ближе, начала слышать знакомые голоса. Чёрт, где же там моя маска, что всё хорошо? Открываю дверь, делая вид чуть более беззаботный.
— Чёрт, Эва! — ко мне подлетает подруга, крепко-крепко обнимая. — Мы подумали… — тяжело выдыхает, — не важно. — отрицательно качает головой.
— Подумали, что я решила покончить жизнь самоубийством и Вам придётся хоронить сразу двоих? — усмехаюсь. — Не дождётесь. — делаю шаг назад, пропуская их в дом. Все вместе проходим на кухню.
— Хэй, как ты? — спрашивает Магнуссон, стоя за спиной, дотронувшись до моего плеча.
— Так же, как и все мы, — облизываю засохшие губы, после чего закусываю их, смотря через плечо на Вила.
— Эва, я верю, ты справишься, мы все должны быть сильными. — сдерживая слёзы, говорит подруга. — Мне… — одна слеза скатывается, — безумно больно от того, что мы не успели его спасти, что мы не успели ничего сделать. — выговаривает на одном дыхании Нура. — У него было слишком много травм, но полностью его добила пуля… Он боролся как мог и… — не может продолжать говорить, так как начинает плакать.
— Милая, — к ней подходит Магнуссон, — не плачь, пожалуйста. — заключает её в свои объятия.
— Эй, Эва! Проснись! — я попыталась открыть глаза, но поток слез мешал это сделать. Парень крепко меня обнял, успокаивающе начал качать и гладить по голове. — Тише, тише, все хорошо… — я крепко впилась в его шею и постаралась успокоиться. — Хэй, малышка. Что тебе приснилось?
Слегка улыбаюсь, наблюдая за этой картиной, но одновременно так больно. Я рада за этих двоих, они начали встречаться, они идеальная пара… Но при этом, смотря на них, я вспоминаю тот день, то миленькое «свидание» от Пенетратора Криса, которое он устроил. И как успокаивал меня после кошмара… Я потеряла его… Навсегда.
Мотаю головой из стороны в сторону. «Нет, нет и ещё раз нет! Только попробуй ещё сопли распустить! Ишь, что вздумала!» — ого, в кои-то веки соглашаюсь с подсознанием. Снова смотрю на эту милую картину. Нура уже отходит. Я слегка улыбаюсь. Хлопаю себя по бёдрам, встаю.
— Чего бы хотели? — замолкаю. — Чай? — прохожу к чайнику.
— З… зелёный, пожалуйста, — слегка заикаясь, произносит подруга, я понимающе улыбаюсь, смотря на неё, после отвожу взгляд.
— Вил, тебе тоже? — спрашиваю я, уже заваривая пакетик зелёного чая для подруги.
— Мне кофе, — качает отрицательно головой, имея ввиду, что чай не нужен. Я ухмыляюсь, разбавляя кипяток и добавив два небольших кубика сахара. — Чего смешного? — непонимающе смотрит на меня.
— Держи, — протягиваю Сатре кружку.
— Спасибо. — принимает, тепло улыбаясь.
— Э-эй, — тянет слово Магнуссон, — чего смешного? — щёлкает пальцами перед моим лицом.
— Боже, — закатываю глаза, возвращаюсь к столешнице. — Ничего, — жму плечами и достаю кружку для него. — Просто… — выдыхаю.
— Просто… что? — поднимает одну бровь, выражая вопрос.
— Чего ты так прицепился? — хмурюсь, наливая кипяток.
— Мне интересно. — смотрит на меня пристально, скрестив руки на груди.
— Не ответ, — качаю головой из стороны в сторону. — Просто подумала, что ночами не спишь, а ревёшь. —
как это делаю я. — Потом вспомнила, что ты же парень. — жму плечами, доделывая кофе. — Вот, держи.
— Спасибо.
В итоге решила и себе сделать напиток — какао. Спустя пару минут уже сидели все вместе за одним столом с ребятами. Молча. Обсуждать нечего. Говорить о смерти? Не комфортабельно. Говорить о мести? Позже, однозначно. Под конец данного чаепития собираю кружки и иду их мыть.
— Во сколько похороны? Напомните, пожалуйста. — к удивлению, вылетело всё из головы. Мою первую кружку. Вильгельм смотрит на наручные часы.
— Ну-у, — набирает воздух в рот и становится похожим на морских ежей из мультфильмов. — Через час нужно быть на кладбище… — смотрит на меня. Я смыкаю губы и просто качаю головой.
— Я сейчас домою, и мы поедем.
— Хорошо. — понимающе кивает головой Пенетратор и, приобнимая свою девушку, покидает кухню, оставляя меня одну.
Через пять минут, когда я домыла посуду и доделала ещё пару дел, мы выехали на чёртово кладбище.
Где-то спустя полчаса мы приехали. Люди собирались и собирались, шли и шли. Ого, их так много… Не уж то у него так много знакомых было? Хотя… вся школа, Пенетраторы, ещё разные люди, которые знали про его существование… когда он ещё существовал. Магнуссон вылазит из машины, обходит её, подходя к двери Нуры и выпуская её. Я выхожу без всех этих вежливых формальностей. Вильгельм приобнимает белокурую за талию и движется в глубь кладбища, я робко иду за ними, осматриваясь по сторонам. Все люди в чёрных одеяниях идут, судя по всему, туда же куда и мы.
Спустя минуты две замечаю вдали большой гроб… как я понимаю, Шистад там. От этой мысли по телу пробегают мурашки, и я съёживаюсь. Вильям с красногубой о чём-то говорят, но я не с ними, я где-то в другом мире. Подходим всё ближе. Не могу просто идти, хочу бежать и кричать. Ускоряю шаг, обгоняя их. Вижу безжизненное тело в гробу. Резко останавливаюсь, к горлу подкатывает комок, сглатываю. Глубокий вдох и я подхожу к открытому гробу. Прикасаюсь рукой к белоснежному лицу Кристофера:
— Чёрт, — голос дрожит, — мне… Я так злюсь на себя из-за этого. Мы не успели тебя спасти, мы не успели. Я не смогла никого спасти, — начинаю шёпотом тараторить эти слова. — Шистад, скажи, что это шутка и ты жив. Дай признак жизни. Я не хочу, чтобы ты покидал мою жизнь… — слеза скатывается по щеке, смыкаю губы и отхожу в сторону.
Сатре подходит ко мне и обнимает.
— Солнце, не вини себя, ты не виновата… Виноват он. — гладит меня по голове.
— Я виновата, Нура! Ужасно виновата! — слеза за слезой.
— Не вини себя, пожалуйста. — обхватывает руками мои плечи и отстраняется. — Посмотри мне в глаза, — выполняю действие, — а теперь скажи мне: «Я не виновата». С полной уверенностью. — вытирает мои слёзы.
— Да, Эва, скажи это. Не вини себя, рыжая, — вновь слышу голос Шистада из-за спины, оборачиваюсь. Да что за чёрт?! Надо бы высыпаться…
— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает красногубая.
— Оу, нет. — смотрю ей в глаза. — Я не ви…
— Девочки! — Вильде машет нам рукой, а Нура отходит от меня и обнимает Хэлеруд.
— Виновата… — заканчиваю предложение, тяжело выдыхая.
Девочки ничего так и не знают о нашем участии во всём этом дерьме. Не знают о моих отношениях с Шистадом. Они думают, что я здесь просто из-за того, что это один из Пенетраторов, но как же глубоко они ошибаются… Из-за этого сильно реветь лучше не надо.
— Привет, — слегка улыбаюсь и обнимаю каждую.
— Привет, — отвечают они мне хором.
— Девочки, — к нам подходит Вил, — пошли, — кивает головой в сторону гроба.
Белокурая подходит ко мне, берёт за руку и шёпотом на ухо говорит:
— Пора… — смотрит мне в глаза, качая головой, мол, будь сильной, я в тебя верю.
Усмехаюсь. Спасибо. Хоть кто-то.
Вновь стою у гроба. Спустя неопределённое время эпитафии со стороны близких и слов священника, мы можем подходить — смотреть последний раз на покойника. К сожалению я стою где-то в середине и ждать мне долго.
Спустя где-то полчаса я подхожу к Шистаду. Воспоминания нахлынывают на меня. Закусываю губу, дабы не разреветься. Чёрт, я так виновата перед тобой. Так хочу почувствовать твои сильные на своей талии… Кто бы знал. Так хочу вновь услышать твой голос. Я так хочу, чтобы ты был жив. Кидаю последний взгляд на своего друга и отхожу к другу Пенетратора.
— Ты как? — не смотря на меня, спрашивает он.
— Терпимо.
— Хорошо так-то держишься. Знаешь… — начинает что-то говорить, но я выхожу из мира сего.
Чёрт! Вы серьёзно?! Скажите, что мне кажется. Он не должен быть здесь. Чёртов Мартин Клойд не должен быть здесь. Смотрю на него, приоткрыв рот от удивления. Он замечает мой взгляд на себе и погано усмехается. Что он задумал? Надо сказать парню Нуры.
— Вил, а ведь Мартин не должен быть здесь? — с опаской смотрю то в сторону этого куска дерьма, то на Вильяма.
— Что? — поворачивает голову в сторону Мартина, но в этот момент из-под куртки Клойд достаёт ствол и происходит выстрел. Дыхание останавливается, падаю на землю. — Эва, Эва! Чёрт, Эва! — больно…
— Эва… — с трудом выговаривает Кристофер, а я понимаю, что это был просто грёбаный сон.
— Оу, Шистад! — вспрыгиваю с кресла. — Я сейчас позову Боркиса. — направляюсь к двери.
— Почему ты в маске? — не слушаю его и выхожу из комнаты, вижу Нуру.
— Хэй, — смотрит на меня, — Боркиса позови. — кивает, а я захожу обратно.
— Сучка, ты не ответила на вопрос. — закатываю глаза.
— Мы Вас… — осматриваю его и неуверенно продолжаю, — спасли. Пенетраторы не должны знать наши личности, поэтому мы в масках и не называем имена друг друга.
— Твоя идея? — усмехается, делая вдох.
— Да, — неловко улыбаюсь, а он закатывает глаза.
— Что произошло? Я не помню ничего. Сколько времени? — подхожу к телефону.
— Двенадцать дня. — закусываю губу. — Мы забрали Вас в три утра.
— Я девять часов был в отключке?
— Ну-у, — скалюсь, — полтора дня.
— Что? Почему?!
— Мартин Клойд… Выстрел, а ты заслонил меня, — замирает в шоке, а потом, кажется, вспоминает всё. — Зачем же ты это сделал? — подхожу ближе к нему.
— Эв, — меняется в лице, — после того как мне станет легче мы должны будем серьёзно поговорить. Готовься. — сглатывает, серьёзно смотря мне в глаза. Страшно. Что он собирается сделать? Вдруг заходит Боркис.
— Брат, больше не пугай нас так! — здоровается с ним. — Я еле залатал твою рану. Пуля прошла чуть выше сердца. Я думал, что не справлюсь и придётся обращаться в больницу!
— Но в итоге ведь справился. — улыбается, а я всё также стою в растерянности.
— Все Пенетраторы благодарны этим двум девушкам, которые устроили всё это. Если бы не они мы бы приехали очень поздно! — Шистад вопросительно смотрит на меня.
— Долгая история… — отворачиваюсь.
— Как Вильям? — вновь поворачиваюсь.
— Всё хорошо, сегодня с утра ещё лучше. Вчера отлежался, сегодня всё лучше. Ходит с ссадинами и порезами на лице и на теле, но ничего — переживёт. Каждая из девушек дежурила у Вас в комнатах. Эта, — кивает в мою сторону, — эти дни вообще толком не выходила: не ела, не пила, вообще ничего. — кареглазый удивлённо смотрит на меня.
— Воу… — смотрит на меня, выдыхая, а потом трясёт головой, будто стараясь что-то забыть. — Долго мне лежать?
— Ещё дня три полежи, твоё тело пока слабо, лучше не мучай его.
— Хорошо, — пристально смотрит на меня. — Хм, — начинает двигать плечом, — чёрт. — шумно выдыхает, а Боркис усмехается. — Эту девушку можешь отпустить, она здесь уже не понадобится.
— Хах, её здесь никто не держит. Хотела бы — ушла.
— Тогда, ты должна будешь уйти и желательно не приходи. Окей? — не понимаю: почему же?! Что я сделала?
— Что?! Крис! — крикнула я.
— Не спорь, — качает головой из стороны в сторону.
— Да ради Бога! — иду в сторону двери, но вдруг она открывается и заходит Магнуссон.
— Крис, ты очнулся! — подходит к нему. Я оборачиваюсь, выдыхаю и выхожу из комнаты, встречая Нуру.
— Поговорим? — спрашиваю у неё я.
— Да, мне тоже нужно. — качает головой. — Минутку, — заглядывает в комнату к страшиле. — Вил, я пойду.
— Хорошо.
— Всё, пошли. — думаю улыбается.
— Что это было? — непонимающе смотрю то на неё, то на дверь.
— Пошли куда-нибудь, там и поговорим нормально.
Весь путь от дома Боркиса до ближайшего кафе мы не разговаривали. Поэтому я думала, а если быть точнее вспоминала. Вспоминала, как Шистад умирал. Вспоминала выстрел. Вспоминала, как Пенетраторы начали сильнее избивать Якудз, а я на себе потащила Криса. Вспомнила, как Боркис повёз нас на машине к себе. Вспоминала свою истерику, слёзы, бессонные ночи. Вспоминала, как сидела перед его койкой. Боже, поверить не могу, что всё это произошло вчера ночью… Мне кажется я постарела на двадцать лет.
Заходим внутрь кафе. Такой неприятный осадок после случившегося два дня назад. Будто бы всё произойдёт вновь. Садимся за столик, а я с опаской смотрю по сторонам, слегка дрожу. Кладу руки на стол.
— Хэй, — Нура кладёт свои руки поверх моих, такие тёплые, — ты чего? — заглядывает в глаза. — Не переживай, всё будет хорошо. — слегка улыбаюсь. Ну да, ну да, всё будет хорошо.
— С чего начнём? — хмурюсь.
— Для начала закажем покушать. Голодная, как волк. Пенетраторы сожрали всё, как только я приготовила, не оставив ничего. — закатывает глаза, беря в руки меню. Следую её примеру. Через пару минут к нам подходит молодой официант.
— Здравствуйте, Вы выбрали, что будете? — достаёт блокнотик с ручкой, пялясь на меня. Боже, парень, свали в закат, а.
— Да, можно мне, пожалуйста, салат Цезарь… — смотрю в зеркало, не слушая Сатре, рассматриваю людей, торопящихся кто-куда. — Эва-а, — трясёт рукой перед лицом.
— А? — мотаю головой. — А, да, извините. — беру снова в руки меню.
— Ничего, — парень улыбается.
— Мне, пожалуйста, тоже салат Цезарь, шоколадный чизкейк и капучино.
— Это всё? — осматривает нас.
— Да, всё, — утвердительно качаем головами с подругой.
— Хорошо, Ваш заказ будет готов через двадцать минут. — улыбается.
— Спасибо, — улыбаемся в ответ, смотря на его спину. — Боже, он тебя так взглядом сверлил! — закатываю глаза.
— О чём ты? Ничего не было… — отвожу взгляд в сторону.
— Ты знаешь о чём я, — наклоняет голову в сторону. — Ты? Я?
— Сама не знаю…
— Давай сначала ты.
— Хорошо, с чего начинать?
— Сначала. — одобрительно кивает.
— Оуф, — тяну последнюю согласную, — хорошо. После выстрела я очень сильно испугалась. Весь мой мир рухнул. Понимание того, что я теряю своего друга было ужасным.
— А друга ли? — поднимает на меня хитрые глаза.
— Друга, — злобно проговариваю я, а белокурая закатывает глаза. — Пенетраторы начинают избивать Якудз. А я стараюсь поднять тело страшилы с бетона и уйти с данной локации. Слава Богу ко мне подбегает Боркис и помогает. Объясняет, где его машина, я бегу к тебе и обрисовываю ситуацию. Пенетратор везёт нас к себе в двухэтажный дом на окраине города, что удивительно. Как только приезжаем начинаем спасать Шистада, ведь Магнуссон сможет и потерпеть, а у Кристофера огнестрельное ранение. Сначала Боркис говорил, что обойдётся без помощи, но в итоге я его заставила задействовать меня в помощи. Мы обеззаразили рану, достали пулю, обработали всё и замотали. Пенетратор поблагодарил меня. И сказал, что Крис будет в отключке примерное полдня, а в итоге, чёрта-с-два, полтора дня! — сжимаю кулак. — Я не отхожу от койки Шистада, разве что в туалет, не ем, ничего. Перед тем как ему очнуться мне снится сон… — рассказываю красногубой про сон.
— Боже мой, подруга! — закрывает рот рукой. — Ни за что, ты слышишь? Ни за что в жизни ты меня не покинешь, поняла? Я тебя всегда буду доставать, — улыбается.
— Я тебя тоже люблю, — улыбаюсь в ответ.
— Относительно Мартина… — не даю договорить
— О нём чуть позже. Просыпаюсь и вижу, что Шистад очнулся. Пока Боркис идёт разговаривает с Крисом. Вспомнив о Клойде он меняется в настроении… — выдыхаю, отводя взгляд в сторону.
— Та-ак, — тянет гласную, — что случилось? — настороженно спрашивает подруга.
— Нура, что-то не так. Мне кажется нас ждёт очень серьёзный разговор по поводу этого… У меня есть подозрение на кое-что плохое, ну как плохое. Для каждого из нас это будет по-разному.
— Ты думаешь, что Вы… — опять перебиваю.
— Да, есть предположения. Но об этом мы узнаем лишь под конец недели. Потом Шистад скомандовал мне, чтобы я не совалась в дом Боркиса… скотина! — скалюсь.
— Э-эй, ты потише.
— Насчёт Мартина. Он, наверняка, захочет отомстить за то, что я такая сволочь. — усмехаюсь. — Он знает, где я живу. Нужно будет ждать его весточки.
— Эва, — Сатре становится серьёзной, — ты не будешь ночевать дома! — повышает голос.
— Ма-ам, я обойдусь без твоей помощи. Уже взрослая девочка. — хмурюсь.
— Мун, это не шутки! А что если с тобой что-то произойдёт?! Я себе не прощу!
— В этом будешь виновата не ты! Не смей так думать, понятно?!
— Но… — перебиваю.
— Давай закроем эту тему.
— Э… — вновь затыкаю её.
— Пожалуйста, — размеренно качаю головой из стороны в сторону, — я всё равно останусь при своём мнении.
— Хорошо, но мы всё равно вернёмся к ней. — закатывает глаза.
— Угу…
— Это всё?
— Так-то да, вроде как всё…
— Вот Ваш заказ, — неожиданно подходит официант.
— Оу, спасибо. — улыбаюсь, смотря на него. Он в ответ дарит мне свою улыбку. После уходит. Я хмурюсь. — Нур…
— М? — с наполненным ртом мычит Сатре.
— А что если он Якудза? — глаза по пять копеек. — Блять… — рукой подпираю лоб.
— С чего ты так решила? — проглотив комок пищи, спросила подруга.
— Просто в голову залетела эта мысль.
— Давай без таких ужасных мыслей. Не хочу встречать этих упырей. — белокурую передёргивает.
— Также… — подношу еду ко рту, но останавливаюсь. — А что ты хотела рассказать?
— Оу, — становится вся красная, как и её помада. — Ну-у, — загадочно улыбается.
— Боже, не томи! — я реально заинтересована.
— Когда я выводила Вильяма и мы только вышли из здания прозвучал выстрел. Чёрт, я так испугалась. Вил сказал, чтобы продолжала идти и всё будет хорошо. Потом мы услышали твои крики и поняли, что выстрелили в Шистада.
— Поправка, — отрицательно качаю головой, — выстрел был не в него, а в меня. Он заслонил меня…
— … от пули, знаю. — кивает головой. — Легче просто так было бы сказать. Так вот. Посмотрев на Вила я поняла, что он в растерянности. Потом выбежала ты. Боркис. Все дела. Пока мы ждали Боркиса от Криса я обрабатывала раны Вильгельма сама. Он сидел на стуле. Я стояла перед ним, между моими ногами были его. — удивлённо смотрю на подругу. — Так было удобно обрабатывать его лицо. Он очень долго в упор смотрел на меня. Я: «Долго будешь пялиться на меня, дружок?» Вил: «Долго ты будешь меня френдзонить?» Честно, я растерялась. Я вспомнила наш с тобой разговор перед всем этим дерьмом. В итоге его я проигнорировала. Разворачиваюсь, чтобы поменять ватный диск, но падаю из-за потери равновесия. Падаю на его колени. Наши лица на опасно близком расстоянии, а дыхание, чёрт, учащается. Смотрит то на глаза, то на губы…
— Боже, Нура-а, — пищу от умиления, закрывая рот рукой.
— Не перебивай. — говорит спокойно. — Первая срываюсь я. Целую его, зарываясь пальцами одной руки в его волосы. Боже, как же долго я ждала этого поцелуя. — закрывает глаза. — После поцелуя. Вил: «Даже после того, как ты сама меня поцеловала, а не я тебя, на минуточку так, ты собираешься утверждать, что не испытываешь ко мне чувств?!» Он до сих пор был в шоке, хотя я тоже. Я: «Боже, Вильгельм. — демонстративно закатываю глаза. — Если ещё раз, хоть ещё один грёбаный раз подвергнешь себя такой опасности!.. То твоя девушка за себя не ручается!» Вил: «Что? М-моя девушка?» Начинает восторженно говорить он. А я закусываю губу, улыбаюсь, слёзы катятся, качаю головой. Вил: «Боже, Нура Амалие Сатре, я тебя безумно люблю. Как же я рад, что мы все живы!» — закричал он и поднял меня на руки. Я: «Господи, а я то тебя как люблю…» — вновь целую его. Теперь можешь говорить.
— А-а-а, — пищу где-то полминуты от умиления. — Нура, да ты серьёзно?! В кои-то веки?! Я так за тебя рада. Боже мой! Вам обоим так повезло друг с другом! Блять, да я Вас так сильно люблю. — тараторю я.
— Эва, Эва, — смеётся Сатре. — Полегче. — улыбается.
— Ты теперь девушка Пе… — вспоминаю про возможную опасность и перехожу на шёпот. — Пенетратора Вильгельма Магнуссона. Он встречается с самой красивой и клёвой девушкой. — подмигиваю ей.
— Я лучше его? — удивляется.
— Конечно. — улыбаюсь.
— Приятного аппетита, Эва. Если бы не ты, я бы так и не решилась.
— Приятного аппетита, Нура. Я тоже тебя люблю. — улыбаюсь и мы начинаем кушать.
