***
Именно поэтому Кихен, хоть у него и было меньше пар, чем у Чангюна, решил подождать Има у входа в университет, сидя на лавочке где-то недалеко от двери, где хорошо видно каждого, кто выходит из здания. И вот виднеется тот, кого Ю так долго ждал. Юноша поднялся с места и подошёл к Чану, которого не видел целый день, но тот совершенно не изменился и выглядел все также прекрасно и агрессивно. — Чангюн, здравствуй, — Кихен слегка кивает, приветствуя парня, — у меня есть к тебе разговор, не могли бы мы отойти немного? — он кивает в сторону, где не было людей, ведь сейчас буквально повторялась ситуация вчерашнего утра. Кажется, это скоро будет традицией - стоять посреди входа, пока остальные спотыкаются. — Ю? — Чангюн разочарованно вздыхает, ведь всё-таки он встретился с этим человеком. А день ведь так хорошо начинался. И с утра никого не встретил, а за обедом он вообще сидел один и в полной тишине, ведь над его ухом не было вечного бубнежа обоих Ли, говоря о них, Им считает их действительно адской парочкой, абсолютно дополняющей друг друга. Так почему бы просто не дать ему спокойно уйти домой и закончить этот день также хорошо? — надеюсь, что ты не отнимешь у меня много времени, — фыркает юноша, отходя вместе с Ки в сторону. И как же он ошибался, говоря "не отнимешь много времени", ведь, вообще-то, Ю собирался отнять у него весь вечер, как минимум. — Эм, в общем... Твои друзья... — услышав эти слова, Чангюн напрягся, ведь он помнил, как вчера на него наорал Минхек из-за как раз таки парня, стоящего перед ним, — ...сказали мне, что ты любишь аттракционы... — Ю достал из кармана те самые билеты, протягивая один из них Иму, — ты не против сходить со мной? Раз уж я... Ну, пытаюсь с тобой подружиться? — Чан сглотнул и, самому ему показалось, что сделал он это так громко, что было слышно на другом конце города. Теперь ему все понятно. И то, почему он сидел за обедом один, и то, почему Чжухона с Минхеком он не видел целый день, в принципе. С этими двумя просто так никогда ничего не бывает, и этот случай точно не исключение. Чангюн ужасно сильно боялся подобного рода развлечений, и знал об этом только его единственный друг, которому он доверял всю свою жизнь. Видимо, зря. Он никогда не думал, что когда-нибудь его так сильно подставят, как сейчас. Им не мог отказаться, потому что уважительной причины у него просто не было. Точнее, сейчас он совершенно не мог придумать ничего стоящего, а сказать, что боится, просто невозможно, ведь тогда весь его образ "похуиста" полностью разрушится. Этого он совершенно не хотел, ведь тогда его жизнь усложнится ещё больше, хотя куда ещё, ведь он и так связался с Кихеном. — А-аттракционы? — даже голос юноши начал дрожать, что уж говорить о его руках, которыми он еле смог забрать эту чёртову бумажку, протянутую ему, — о, да, Минхек так хорошо знает меня, — сейчас он разговаривал так, будто и вовсе не с Кихеном, а просто высказывал свои мысли вслух. Но он вовремя опомнился, когда уже собрался материть своего друга, — чего встал, Ю, нам ещё доехать надо, — а ехать им не быстро, ведь на метро надо сделать несколько пересадок, а ещё и идти от него. Можно было, конечно же, вызвать такси, но это ничего бы не изменило, ведь рядом с самим парком развлечений просто негде встать машине, и именно поэтому проще дойти так. Но, как бы Им не пытался вернуть себе прежний настрой, это выходило просто ужасно. Сначала Кихена крайне удивила эта резкая смена в лице Чана. От внимания юноши даже не ускочил дрожащий голос и нервные движения руками, но он решил не придавать этому особое значение. Ну не боится же Чангюн, верно? Возможно, он настолько рад, что радость проявляется таким способом? Глупо, конечно, но все же люди разные. Тем более, сам Чангюн в принципе немного странный. — Да, конечно, пойдем! Как прошел твой день?.. — и снова этот вопрос, от которого Чангюн старательно пытался скрыться, но сейчас он отвечает, даже спрашивая то же самое у Ю. Он разговаривает с юношей, точнее, просто кратко отвечает на его вопросы, и параллельно с этим придумывает план мести своим друзьям. Но как бы Чан не старался что-то придумать, в его голову совершенно ничего не лезет, да и бесполезно это совершенно, ведь даже если он что-то и придумает, то те умножат это на два и станет только хуже. Именно потому, что это было абсолютно бесполезным занятием, Чангюн решил полностью погрузиться в диалог с Ю, ведь всё-таки им ещё неизвестно сколько времени вместе быть, так не лучше ли немного привыкнуть к нему и сделать это времяпрепровождение менее дискомфортным? За столь короткое время, что они добирались до пункта назначения, Им выяснил, что Кихен на самом деле вовсе и не приставучий тупенький мальчик, а очень даже интересный и начитанный собеседник, с которым совершенно неплохо вести разговор. Но, конечно же, все это глупо и явно не заставит Чана влюбиться в юношу. Возможно, он просто менее агрессивно перетерпит оставшиеся четыре дня в его компании и потом просто забудет это все, словно сон. И вот они уже на месте и стоят перед входом на саму территорию парка развлечений. Кихен рад, ведь давно хотел побывать здесь, но ранее ему не предоставлялось возможности. А вот у Чангюна трясутся коленки и он готов прямо сейчас сбежать отсюда и наплевать на всю свою гордость, лишь бы не видеть всех этих огромных сооружений и, не дай бог, кататься на них. Но, пока он на земле, а не на каком-нибудь адском аттракционе, то может здраво мыслить. Точнее здраво настолько, насколько это вообще возможно в подобной ситуации. — Чангюн? — и снова взволнованное выражение лица не ускользает от внимательного взгляда Ю, — ты в порядке? Ты всю дорогу на взводе, ничего не случилось? — голос юноши действительно был взволнованным, ведь он искренне переживал за любимого человека, которому сейчас было ощутимо некомфортно. Им слышит заданный ему вопрос и смотрит прямо в глаза Кихена. Он... Действительно волнуется за него? Стоит ли сказать правду или продолжать весь этот цирк? А стоит ли эта гордость того, что возможно Чан просто потеряет сознание или что-то подобное и доставит ещё больше неудобств Ю? А когда, собственно, его начало волновать то, что он доставит кому-то неудобства? Чангюн хлопнул себя по щекам, на секунду зажмурив глаза. Все же, наверное, стоит сказать как есть. Юноша набирает в лёгкие как можно больше воздуха и на выдохе произносит то, что хотел скрыть. — Я боюсь, Ю! Я всегда, всю свою жизнь боялся аттракционов, даже самых детских! Блять, Минхек специально это сделал, чтобы опозорить меня! Ты можешь рассказать всем и начать надо мной смеяться, но сделаешь ты это только тогда, когда мы, черт возьми, свалим отсюда, да побыстрее! — и все таки Чангюн взорвался, выплескивая все то, что держалось в нем всю эту дорогу до сюда. На самом деле обидно, что столько времени потрачено впустую, ведь он мог бы рассказать об этом сразу и просто отправиться домой. От негодования юноша активно жестикулирует, явно избегая того, что бы посмотреть на Кихена. Сам же Ки внимательно все это слушал, даже и не думая о том, что бы смеяться над Чаном. Всё-таки это ведь не его вина, что он чего-то боится. Нечего стыдиться, ведь человек вовсе и не может контролировать свои страхи. Они заложены с самого рождения и с возрастом лишь становятся заметнее. Чангюн боится того, чего боится, но это не делает его ещё хуже, это не делает его менее симпатичным в глазах Кихена, и юноша совершенно точно не собирается кому-то об этом рассказывать. Во-первых, это не его дело, а, во-вторых, это не то, о чем следует знать всем подряд, ведь некоторые люди часто пользуются страхами других, как и поступили Чжухон и Минхек. Поступили они действительно ужасно по отношению к своему другу, который хоть и, возможно, заслужил чего-то подобного, но не с участием практически постороннего человека. Хотя, вообще-то, сложно сказать, что человек может заслужить нечто подобное. — Чани... — внезапно Кихену ну очень хочется позвать стоящего перед ним юношу ласково, но он вспоминает о недавней просьбе, поэтому тут же исправляется, — Чангюн, — парень накрывает руки Има своими, опуская их вниз, — в этом нет ничего страшного. Я никому не расскажу и смеяться над тобой не буду, ведь ты же не выбирал то, чего тебе бояться, верно? — Чангюн же стоит как вкопанный и даже не пытается одернуть руки, смотря на Ки удивлёнными глазами. Над ним действительно не будут смеяться? То есть... Это вообще возможно? Минхек всегда подшучивал по этому поводу, называя трусишкой и маленьким ребенком, но, оказывается, что можно обойтись без этого? — давай уйдем отсюда, если ты хочешь, но все равно, пожалуйста, давай зайдём хотя бы в ближайшее кафе, если ты не против провести со мной хоть немного времени... — Кихен отчасти понимал, что эта просьба совершенно абсурдна и сейчас, скорее всего, он услышит грубое нет, но маленькая надежда все же сидела в нем. — Ладно, Ю, давай сходим, но не думай, что я даю тебе шанс, — как бы Чан не желал это скрыть, но он был очень благодарен Кихену за все произнесенные им слова, но вслух он этого, конечно же, не скажет. Парень тряхнул головой, видимо, пытаясь этим действием привести свои волосы в порядок, что, естественно, совершенно не помогло, и направился в сторону метро. Именно там и находится большая часть заведений, где можно посидеть. А Ю лишь пошел следом, ведь более ему ничего не оставалось. Уже спустя двадцать минут парочка, но не в романтическом плане, была на месте. А если быть конкретнее, то в небольшом заведении, где было совершенно немного людей, что было удивительно для вечера, а обстановка там была даже больше, чем просто уютной. Чангюн сразу же пошел к столику, что находился в самом углу, ведь, кажется, он был параноиком и постоянно думал, что кому-то будет интересно послушать о чем они говорят или просто посмотреть на них, что было не совсем приятно. Ну, а Кихену даже не дали права голоса, снова, что, в принципе, его не сильно то и напрягало. К ним сразу же подошёл официант и, что удивило обоих, так это то, что Им заказал себе самый сладкий кофе, и не менее сладкий десерт. Видимо, он находился сейчас в таком состоянии, что совершенно позабыл о недавно придуманной легенде. — Чангюн... — медленно протянул Ки, уже после того как официант ушел, и они, собственно, остались ждать заказ, — ты же... Не любишь сладкое? — он отчётливо запомнил те слова, которые поставили его в тупик, но, кажется, они были ложью? — Я соврал, понятно? Взял и сказал тебе неправду! Я съел то печенье и никого не угостил, ясно?! — раздражённо произнес юноша, недовольно, но совсем по-детски надувая щеки. — Вот как... — Кихен слегка улыбается, продолжая смотреть на Има. Теперь то вся картинка полностью складывается. Та удивлённая реакция Чжухона и Минхека, их неуверенные слова. Все это было ложью, но... Наверное, это совсем не плохо? То есть, это не та ложь, которая заставляет разочароваться в человеке. Чангюн впервые в своей жизни так сильно чувствовал неловкость. Сегодня два его секрета раскрылись перед человеком, который уж точно об этом всем знать не был должен. Перед совершенным для него незнакомцем. Ю Кихен? Кто это? Не друг, не приятель, даже не враг. Просто знакомый, да даже не однокурсник. Как же так вышло, что сейчас они сидят друг напротив друга и собираются пить кофе? Только вдвоем. Как же так вышло, что у Чана совершенно нет желания подняться с этого места и уйти, бросив Ю напоследок пару колких фразочек? Удивительно, но этот вечер в компании друг друга они провели совершенно спокойно, хоть и большую часть времени над столом витала неловкая тишина. Кихен всё также продолжал что-то спрашивать у своего возлюбленного, а тот в свою очередь все также односложно отвечал, как это и было по пути сюда. За окном уже стемнело, и улицы освещали лишь разноцветные вывески магазинов и кафе, в совокупности с простыми уличными фонарями, болтающимися на проводах над дорогой. Постепенно дороги заполнялись машинами, а тротуары спешащими людьми, скорее всего спешили они к себе домой. Кто-то к семье, кто-то к домашнему любимцу, а кто-то просто собирался провести этот вечер в одиночестве, возможно, растягивая баночку пива на несколько часов. Именно так и собирался провести свой вечер Чангюн, но ему этого сделать не дали, но он вовсе и не жалеет, ведь провел он его не хуже. Официант приносит счёт, и Кихен только достал свой кошелек, чтобы заплатить, как Им уже кладет деньги в книжечку и поднимается со своего места, надевая куртку и подхватывая рюкзак. Он не даёт сказать Ю и слова, сразу же направляясь к выходу. Но Кихен и не пытается что либо сказать, только лишь незаметно улыбаясь.***
Чангюн говорит, что он не даёт Кихену шансов, но сам провел с ним целый вечер. Хоть у Ю и были на него другие планы, но то, что в итоге произошло, даже намного лучше, чем планировалось. Посидеть в уютной обстановке, узнать что-то новое о юноше, который все же умел нормально разговаривать, все это то, о чем Ки даже и думать боялся, ведь это что-то такое... Кажется, запретное? Уже дома у него нет сил ни на что. Ни на какие-то глупые, возможно, печальные мысли. Ни даже на то, что бы нормально поужинать, сделать домашнее задание. Кихен просто валится на кровать, прокручивая в голове каждое событие сегодняшнего дня. Да, друзья Чангюна поступили неправильно, но этим самым они все же подтолкнули Има чуть ближе к Ки. За это он определенно благодарен им. «Надеюсь, что ты хорошо добрался до дома, Чангюн. Спокойной ночи» Ещё вчера подобное сообщение ужасно бы раздражало Чана, но сегодня оно не вызвало совершенно никаких эмоций. Он хорошо добрался до дома, если то, что он пару раз врезался в столб, можно считать хорошим. Им всю дорогу до дома был лишь погружен в свои мысли. Он не мог понять, почему вся эта ненависть к Кихену вдруг резко начала отступать. Он совершенно точно не собирается становиться с ним друзьями, или кем-то более близким. Совершенно точно? Разве может быть что-то "точно"? Будущее нельзя предугадать, как и чувства, которые могут появиться совершенно незаметно даже для их хозяина.