***
Уже в университете Кихен первым делом пытается найти друзей Има, дабы отчитать их, но те, видимо, это как-то чувствуют и на глазах не появились ещё ни разу, что раздражало даже непоколебимого Ки. Он был зол на них, кажется, даже больше, чем сам Чангюн, который и вовсе предпочел обо всем этом забыть. Посмотрел бы Чан в этот момент на Ю, то, скорее всего, даже он тут же упал перед ним на колени, вымаливая прощение за свое мудацкое поведение. Вот настолько поступок Ли выбил Кихена из колеи, что он даже совершенно потерял свой прежний образ. Но все же скрываться те долго не могут просто потому, что рано или поздно им надо к аудитории, где как раз таки Кихен и решил их подкараулить, чего раньше, конечно же, он никогда в своей жизни не делал. — Хён? — наигранно удивлённо проговорил Чжухон, подходя к юноше чуть ближе, в то время как Мин осматривается по сторонам и пытается найти пути к отступлению, — а ты чего тут?.. — он видит то, насколько Ю недоволен, и даже немного тушуется, не решаясь подойди ещё ближе, держа довольно приличную дистанцию. — Чего я тут? Чего я тут, спрашиваешь? — Кихен сам делает шаг вперёд, складывая руки на груди и заглядывая за спину Чжу, за которой стоял Минхек, наивно полагающий, что его не видно, — я думаю, что вам действительно стоит извиниться перед Чангюном. Он ваш друг и вам не стоило так поступать с ним, каким бы он ни был. Он делает вид, что ему всё равно, но я уверен, что ему очень обидно. Чангюн доверил вам секрет о своем главном страхе, а вы, — он не сдерживается, и довольно сильно тычет пальцем в плечо Ли младшего, ставя ударение на последнее слово, — воспользовались этим. Это просто ужасно! — Юки, прости! — Мин выскакивает из-за Хона, кланяясь так низко, что практически касается носом пола, — мы ведь и тебя так подставили! Прости! Это была моя идея, я просто лишь хотел проучить этого упрямого Чана. Мы извинимся перед ним, и ты извини нас тоже! — Минхек говорит быстро, практически не давая никому и слова вставить. Чжухон лишь поддакивает и кланяется тоже. В коридоре начинают собираться люди, любопытно разглядывающие парней, только вот обоим Ли было абсолютно все равно, ведь они заслужили ещё и того, что бы над ними посмеялись. А смеяться будут точно, ведь сейчас они публично извиняются аж перед печально известным Ю Кихеном. — О боже, ладно, конечно, — Кихен возвращает себе привычные эмоции, хватая мальчиков за плечи и вынуждая их подняться, — мне-то все равно, я даже рад, что мне удалось провести с ним время, но только рад ли он... — Ю грустно улыбается, но тут же трясет головой, — не так важно, просто найдите его и извинитесь. Да, — Ки не позволяет себе расклеиваться, снова ставя в приоритет чувства другого человека. А если быть точнее, то чувства своего возлюбленного. Чжухон и Минхек, несомненно, замечают все эти резкие изменения в состоянии Ю, но не решаются задавать вопросы и лезть, дабы не портить отношения ещё больше. Да, Ки сказал, что ему всё равно, но ему явно не все равно на то, как относится к нему Им. И это просто нельзя никак проигнорировать. Нельзя игнорировать то, насколько сильны чувства Кихена, насколько сильно он хочет, что бы на него обратили внимание. Насколько он отчаялся, что даже выпросил эту последнюю неделю, зная, что потом он не сможет приближаться к Чану, ведь обещал. Минхеку искренне жаль его, ведь он и сам знает, что такое любовь, только вот ему повезло и у них с Чжухоном произошло все быстро и взаимно. Чангюн всегда был таким, все то время, что они с Ли были знакомы, и юноша даже думал о том, что скорее всего он будет всегда один, ведь сам Им отталкивает всех, но вряд-ли найдется тот, кто захочет бороться до самого конца. Но такой нашелся, и добивался Има всеми своими небольшими силами, так мило и трогательно, что сердце сжималось и хотелось этого человечка наоборот скрыть от всего мира и не подпускать к Чану никогда и ни при каких обстоятельствах. Чангюн всегда думал, что с ним будет только хуже, что лучше уж быть одному, чем постоянно думать о том, что рядом с тобой человеку плохо больше, чем не рядом. Он ничего не мог с собой поделать совершенно, агрессия и ненависть ко всему просто сидела в нем, полюбить хоть что-то он просто не мог, ведь не нашлось ещё чего-то такого сильного. Такого, что могло бы исправить его, что могло бы поселить в сердце тепло и любовь. Кихен хороший, теплый и упертый, возможно, Им даже хотел бы подпустить его поближе, но он будто не контролирует себя, продолжая отталкивать. Нет, даже отпихивать.***
Как и всегда они все встречаются на обеде. Минхек и Чжухон сидят тихо, стараясь не лезть и не нервировать Има ещё больше. Да, они извинились, но тот все же продолжал играть свою обиду, хотя, как говорилось ранее, ему абсолютно плевать. Молчали двое Ли, но не молчал Кихен, рассчитывающий на то, что после вчерашнего их с Чаном времяпрепровождения тот стал более разговорчивым. — Чангюн, знаешь, сегодня я видел объявление, что недалеко от университета проходит выставка цветов, — воодушевленно начал юноша, ведь помнил, что при их первом адекватном разговоре Им упомянул, что цветы ему нравятся, — не хочешь сходить со мной? — нельзя сказать, что Ю прямо таки обожал растения в принципе. Да и не стал бы он идти в то место один или даже с кем-то, кто его туда бы пригласил, если это, конечно, не Чангюн. С ним Ки был готов идти куда угодно, хоть в само жерло вулкана. — А? — младший рассеянно поднимает голову, принимаясь бегать взглядом по лицу напротив сидящего. Кихен же вопросительно посмотрел на него, мол, что-то случилось? — а, Ю... Цветы? Пойдем, — он так быстро соглашается, что даже удивляется этому сам, что уж говорить о его друзьях и самом Ю, что сидят сейчас, вылупившись и разинув рты, — я сказал что-то не то?! — мгновенно огрызается юноша, заставляя всех тут же вернуться к своим делам, — или мне стоило отказаться?! — Нет! — чуть ли не одновременно отвечают оба Ли, качая головами, — Чангюн, все в порядке, успокойся, — Мин примирительно кладет ладонь на его плечо, — повеселитесь, тебе же нравится такое, — он слегка нервно улыбнулся, тут же убирая руку с чужого плеча. — Встретимся после занятий, Чан...гюн... — радостно проговаривает Кихен, поднимаясь с места, и выходит из столовой, даже не замечая, как его нарочно толкают в плечо. А вот Им же наоборот очень даже замечает это и, что удивительно, его это даже злит. Почему кто-то смеет так некрасиво относиться к человеку, даже если это "странный" Ю. Он же ведь тоже человек, и Чангюн уже собирался подняться со своего места и пойти разобраться, как слышит звонок, оповещающий о начале пары. Минхек, всегда замечающих даже самые мелкие и незначительные детали, замечает и этот неожиданный порыв Чана, тут же ставя галочку где-то у себя в голове. Несложно догадаться, что поведение Има меняется и очень даже стремительно. Но подталкивать его ближе к Ю нет смысла совершенно, ведь он сам должен разобраться в своих чувствах и понять, что ему стоит сблизиться с этим юношей. А "помощь" со стороны лишь наоборот будет злить его и разжигать ссоры, вчера же был единичный случай, когда вышло совсем по-другому.***
Занятие проходит просто ужасно. Все отвлекают, не давая сосредоточиться. Все шепчутся, не прекращая. О том, что Кихен теперь постоянно сидит за столиком Чангюна. — Почему он все ещё его не выгнал? — А может Чангюн-и ждёт, когда этот ненормальный ослабит бдительность, чтобы унизить как можно обиднее? Ахах... — Определенно, так и есть! О тех извинениях Чжухона и Минхека. — Как думаете, что было сегодня утром? — Ты про извинения Ли? — Наверняка часть плана! Эти слова звучат настолько очевидно, что Кихен невольно начинает во все это верить. Ведь действительно, с чего бы друзьям Има так резко захотелось дружить с ним? С чего бы сам Им так спокойно соглашается проводить с ним время? Неужели в этом всем действительно какой-то подвох и стоит ждать скорейшего нападения с их стороны? Ждать ещё большего унижения, чем сейчас? А разве может быть больше? Последняя пара заканчивается, но не заканчиваются бесконечные обсуждения. Кажется, уже весь университет только и говорит об одном и том же, каждый буквально жужжит, словно очередная пчела в большом улье. Так бесполезно и монотонно. От всего этого просто хочется закрыть уши, сжаться в комок и спрятаться как можно дальше, чтобы никто и никогда не нашел. Чтобы перестали тыкать пальцем и смеяться. Кихен так устал. Он так устал от всего этого. От всей этой чертовой жизни, от вечного отвержения. Юноша выходит из здания и видит Чангюна, что как-то неловко ковыряет асфальт носком кроссовок и игнорирует всех, кто пытался с ним заговорить. Сейчас он выглядел так, словно Им какой-то потерянный ребенок, ждущий, пока его найдет мать и уведет домой за руку. Кихен даже не решается сначала подойти к нему и дать знать о своем присутствии, но тот вскоре сам замечает парня и идёт к нему на встречу. — Чего ты ждешь, К... Ю, — Чангюн понимает, что только что чуть не назвал Ю по имени, но не понимает, когда именно у него появилось это желание. А стоит ли вообще делать это? Внезапно начинает появляться какое-то непонятное волнение в груди. А что если он привяжется к Кихену, но тот пошлет его куда подальше за такое поведение? Его слова уже не звучат грубо или как-то резко, и Кихен, конечно же, замечает это, что заставляет даже немного улыбаться, смотря на юношу рядом. — Прости, задумался, — Ки вяло отмахивается, кивая в сторону ворот, — пойдем? — когда он видит такого растерянного Чангюна, то все мысли о том, что все это лишь игра, мгновенно исчезают, оставляя место только для мыслей о безумно милом юноше. Вся эта его задумчивость и неловкость совершенно не выглядит глупой, чего, скорее всего, Им боялся и сам, а лишь наоборот притягивает ещё больше, как бы показывая совершенно иную сторону парня. В этот раз их очередной путь вдвоем проходит в полной тишине. Для Кихена в спокойной, а для Има в какой-то немного неловкой. Ки наслаждается ею, а Чангюн хочет сбежать домой прямо сейчас. Но стоит Иму только поймать себя на этой мысли о побеге, как тишина разрывается приятным голосом Кихена. Возможно, самым приятным из тех, что юноше удавалось услышать за всю свою жизнь. Почему же он не замечал этого раньше? — Смотри, Чангюн, мы уже пришли! — он слегка дёргает парня за рукав, указывая куда-то в сторону. И сейчас Иму не хочется огрызаться за то, что тот прикасается к нему. Он даже на мгновение застывает в таком положении, продолжая бездумно пялиться в лицо Ю, но быстро приходит в себя, глядя туда, куда ему указали, — неплохо выглядит, да? — Кихен улыбается снова и снова, так радостно, будто это он пришел туда, куда ему давно хотелось. Но делает это он лишь ради Чангюна, лишь ради того, что бы привлечь его внимание, ведь улыбка Ки действительно нечто прекрасное и привлекающее. — Да, неплохо, — едва слышно отвечает юноша, но Ю слышит. Чана он услышит даже за сто километров, даже если тот будет отвечать лишь в своих мыслях. Даже так он поймет. Пришли юноши к небольшому зданию, что выглядело скорее как дачный домик, из-за чего оно выбивалось из общей картины города. Было выполнено оно в серых тонах, но большего было и не надо, ведь вокруг были небольшие парники с пёстрыми цветами, окружённые таким же серым забором. А при входе стоял яркий указатель, говорящий о том, что это и есть выставка. Чангюну же долго времени было не надо, чтобы сообразить, что именно нужно делать, поэтому он тут же пошел к одной из клумб, инстинктивно схватив Ю за запястье. Чтобы не потерять, думал он, а сам Кихен не мог думать в этот момент вообще, хватаясь за свитер в районе груди свободной рукой, и пытаясь убедить себя, что это вообще ничего не значит. Но даже дойдя до нужного ему места, Им не отпускает юношу, делая вид, что все так и надо. Что он все ещё не хочет потерять Ки, хотя терять то толком и негде было. Просто в голове его проскакивают мысли о том, что он вовсе и не против вот так вот кого-то держать за руку, хотя и не за ладонь, а Ю просто боится пошевелиться и спугнуть парня рядом. Он даже боится лишний раз вздохнуть, поэтому лишь молча наблюдает за уже увлечённым Чангюном, что разглядывал чуть ли не каждый цветочек, иногда так невесомо касаясь кончиками пальцев. Кихену хочется, что бы однажды Чангюн также нежно дотрагивался и до него, но понимает, что слишком ему много хочется. Что, скорее всего, этого никогда не произойдет, и ему стоит сейчас радоваться и этому контакту через рукав свитера крупной вязки. Чангюн любит цветы, ведь они молчат. Кихен любит Чангюна, ведь тот всегда говорит то, что думает. Чангюн хочет жить как можно проще и не думать ни о чем, а Кихен все время усложняет себе жизнь и постоянно думает о Чангюне. Им старается рассматривать каждый листочек и лепесточек, все же через какое-то время отпуская руку Кихена, а Ю старается как можно чётче запомнить этот спокойный и увлеченный образ Чана. Его профиль, его слегка сведённые к переносице брови и поджатые губы. Длинные пальцы, так осторожно касающиеся лепестков цветущих растений. Даже кроссовки, которым уже явно больше года, но они не выглядят будто это действительно так. Каждая деталь, каждое, что имеет этот юноша, все идеально. Все, что принадлежит ему и сам Им тоже. Наступает вечер, а вместе с этим и садится солнце. Сегодня они снова расходятся уже когда начинает темнеть. Сегодня снова каждый что-то вынесет для себя из этого проведенного вместе времени. Сегодня изменится ещё что-то, возможно, для кого-то незаметное, а для кого-то меняющее все. Чангюн видит, как Ю машет ему рукой на прощанье, и даже делает это в ответ, но тот уже этого не видит, ведь буквально убегает в противоположную сторону. Юноша ещё какое-то время стоит на месте, смотря уже на пустующую улицу и все ещё ощущает на своей ладони мягкую шерсть от свитера старшего. Да, Ки старше, но Чангюн снова и снова продолжал называть его по фамилии, даже и не думая использовать вежливое "хён". Сейчас ему внезапно становится за это безумно стыдно, ведь Им и не может себе представить, насколько, скорее всего, Кихену обидно, ведь парень вообще получается ни во что его не ставил. Но сейчас Чангюн понимает это и хочет исправиться, хочет, что бы Ю перестал чувствовать себя как на минном поле. Что бы почувствовал уважение со стороны. Уже дома Им думает о том, что постарается на следующий день тщательнее следить за своими словами и действиями по отношению к Кихену. А ещё он постарается предотвратить случаи, подобные тем, что произошел сегодня в столовой. Чангюн все ещё убежден, что к Ю не должны относиться словно к пустому месту, его больше не должны толкать и обижать. Почему именно "больше"? Потому что раньше Чану было на это все равно, но сейчас ему есть до этого дело, ведь, кажется, Кихен начинает занимать отдельное место в его практически пустом сердце.