"Ты выйди, послушай море"

Сообщений не было неделю. "Прости меня?" - Кьюрен сидела за стойкой, откинувшись на спинку стула. На часах полдень и понедельник. Какой человек в здравом уме пойдет в бар в полдень понедельника? Нет, конечно, у них есть и отличная кухня, но, на самом то деле, в Вивальди приходят отнюдь не за блинчиками с вареньем. Как бы их повар Какэто не расстраивалась из-за этого. "Во-первых, когда мы успели перейти на "ты"? Во-вторых, вам не кажется, что заводить разговор на тему, к которой изначально настроены агрессивно - плохая идея?" Спасибо, как будто Кьюрен и так не загоняется всю эту неделю с ощущением, что она очень сильно накосячила. Женщина тяжело вздохнула. Как нашкодившая школьница, ей боги. "Да, кажется. А потому прошу прощения. И на "ты" мы можем перейти после твоего прощения меня." Лучше бы валялась в канаве с передозом, чем сейчас мучиться от вины перед человеком, с которым общается только смс. "Я подумаю." Ну, он хотя бы не сказал "нет". Чтобы отвлечься от тягостного ожидания, Кьюрен решила перелопатить все меню, добавить туда побольше начинок для вафлей. И все бы ничего, но входная дверь открылась и зашел человек, которого как минимум не звали. - Какими судьбами? Мне казалось, что ты не заходишь в нейтральные бары, - барменша скрестила руки на груди и оскалилась в совершенно не дружественной улыбке. - Дык я и не хожу, чисто по твоему добродушному нраву соскучился, - гость вальяжно расположился на стуле за стойкой перед Кьюрен. - Тебе нужно от меня что-то конкретное? - изогнула бровь в исключительно агрессивной манере. - Дай-ка подумать... Наверное, вафли да чай. Да, насколько бы я не был мерзавцем в твоих глазах, я не пью до ужина. - Хотя бы что-то хорошее в Отсо Лиднунге, вы только посмотрите. Жаль, что вафли я тебе не продам, блинчики может быть, но не вафли, - только не этому человеку, она же потом спокойно смотреть на них не сможет. - Ну блинчики так блинчики, мне не шибко разница, - мужчина пожал плечами и, потянувшись в зевоте, перевязал темно рыжие волосы в хвостик. Сложил руки, как за партой в школе, и с улыбкой смотрел за тем, как барменша отправляет заказ на кухню и готовит чай для посетителя. - Ты даже помнишь, сколько мне сахара класть. Это по-своему мило, - и на этих словах рука женщины дернулась и она чуть не уронила чайник. Гневный взгляд в сторону Отсо, глубокий вздох, чтобы успокоиться. Она даже не задумывалась, что такие вещи, как сахар в чай, она помнит, а уж тем более не отдала себе отчет об этом. Если бы она могла - забыла бы уже как и количество ложек, которые нужно класть, так и самого Отсо. - Ты какая то недружелюбная сегодня, - и выпятил губу в детской манере обиды. - Мне на дверь вывеску повесить? " Всем гражданам, имена которых состоят из четырех букв и содержат "о", " т" и "с" вход воспрещён "? - она со злостью поставила кружку с чаем рядом с рукой мужчины. - Не с той ноги встала, определенно, - он, как ни в чем ни бывало, отхлебнул чая. - Что нового? Как бар? - Без твоих незаконных продаж наркотиков - просто восхитительно, - Кьюрен оперлась спиной о стену позади нее, создавая максимальное расстояние, какое может позволить ей место за барной стойкой. - Ты до сих пор на меня обижаешься? Я же и прощения просил, и подарки дарил, а ты все злишься... - на его лице не было сожаления, только хитрый прищур глаз да едкая ухмылка. Ему нравилось, что Кьюрен злится на него. - Ты сам знаешь, куда тебе стоит засунуть эти подарки, - как бы сильно женщина не плевалась в него ядом, она не могла его вышвырнуть, пока он не нарушил правил бара. Тяжело находиться на нейтральной территории. Надо будет внести поправки в документы относительно безопасности заведения. - Ну, что ты, солнышко, мы же созданы друг для друга. Что говорит сегодня твое запястье о нас? - он определенно пришел поиздеваться. - Что ты продажный южный наркоторговец-мудак, - прошипела барменша. Из-за занавески, которая ведет на кухню, выглянула маленькая девушка в фартуке. - Мисс Кьюрен, блинчики готовы, - ее тихий голос дрожал.- Мне принести? - Да, Какэто, принеси, пожалуйста, - барменша слабо улыбнулась поварихе. Та тут же исчезла за занавеской. - И варенье не забудь! Вишнёвое! - с наигранным энтузиазмом выкрикнул в след мужчина. - Прелестная девочка, мне очень нравится. - Не твоего поля ягода, - Кьюрен прищурилась. - Ну как знаешь... - гость достал пару банкнот из кошелька, - Примешь ли ты деньги, которые были заработаны путем, который ты осуждаешь? Проверка, да? Женщина хотела вырвать их из руки мужчины, но тот перехватил её правое запястье и поднес близко к своим глазам. - О, надо же, тут изменилась первая буква, а последняя осталась такой же. Ты что, оживила муженька и снова счастливо с ним живешь? И Отсо вовремя выгнулся назад, иначе бы ему прилетело в висок с левой стороны. Кулак женщины еле задел кончик носа гостя. Юркая мразь. - Мисс Кьюрен?... Мне вызвать полицию?... - Какэто дрожала как осиновый лист. Если у осиновых листьев вообще бывают в руках подносы с завтраком. - Нет, - голос женщины был твёрд, но на лбу выступила испарина от перенапряжения. - Не нужно. Барменша развернулась, забрала поднос у поварихи и коротким кивком разрешила той спрятаться где-нибудь у себя на кухне. Там точно есть ножи, так что девочка сможет себя защитить, если что-то пойдет не по плану. Как будто этот план вообще был. - Ваш заказ, - поставила тарелку перед Отсо, который, видимо, был максимально доволен своим спектаклем. - Благодарю, - и, положив на стол деньги, принялся за еду. И, как бы сильно она не хотела кинуть их в лицо мужчине, она была вынуждена положить их в кассу и пробить чек. А лучше бы пробила челюсть. - Восхищаюсь твоим терпением. Иногда так жалею, что ты выбрала себе нейтральную территорию. Я бы мог обеспечить тебе безопасность, крышу и влияние, если бы ты решила переехать вместе с баром к нам, на Южную часть. - На "вашей" Южной части - сплошное безбожие и наркотики. - А тип на Северной этого нет? И тип на Северной все перед дозой молятся Первому? - Меня не волнует, кто кому молится, но быть где-то рядом с тобой равносильно самоубийству. - Ну да, ты же у нас профи по вопросам смерти, - и снова едкая ухмылка, которую хочется стереть с лица минимум кулаком, максимум кислотой. Пилиньк. Женщина не успела отреагировать, как ее телефон оказался в руках мужчины. - Ого, а кто такой "Нарен"? И почему он пишет тебе... И Кьюрен не придумала ничего умнее, чем выбить телефон из руки Отсо под барную стойку. Схватила мужчину за горловину куртки и рывком подняла парня к своему лицу. - Слушай меня, сол-ныш-ко, - барменша буквально шипела. - Не лезь в мою жизнь. Не пытайся что-то копать под меня. А особенно под тех, кто меня окружает. Сейчас ты забудешь о том, что мне писал какой-то Нарен, что в Вивальди работают Тордорос и Какэто, а так же адрес этого бара. - Иначе что? - Иначе... Ты же сам знаешь, где хороши все средства? - Неужели в любви? - мужчина ухмыльнулся. - На войне, Отсо, на войне. На войне все средства заебись. И ты знаешь, я специалист по военным делам. А теперь: ты понял меня? Они смотрели друг другу в глаза: Отсо с нахальной улыбкой, Кьюрен - с перекошенным от ярости лицом. - Ты такая красивая, когда злишься. Упакуйте мне блинчики в контейнер и я, пожалуй, пойду, забуду адрес этого места... Пока что забуду. Женщина отпустила ворот наркоторговца. С максимально пассивной агрессией упаковала блинчики в контейнер и отдала его посетителю. Они оба молчали. Уже на выходе Отсо оглянулся через плечо на Кьюрен: - Если что, мое предложение насчет бара на Юге все еще действительно. Ты не можешь вечно быть не при делах, - и как-то пространно помахал рукой, " все вот это вот, ну ты понимаешь". - Или смогу. Не твое это дело. Мужчина лишь пожал плечами и вышел. Спустя пять минут после его ухода женщина повесила на входную дверь табличку "технический перерыв" и закрыла бар. Подняла из-под стойки свой телефон - поперек экрана была трещина, но в целом он работал. Барменша опустилась в кресло, стоящее в "тихом" уголке среди растений и откинула голову на спинку. Тяжелый вздох вышел свистящим, с хрипом, выдох звучал не лучше. Все, чего сейчас хотелось - это тишины и спокойствия. Она так долго к нему идет, что вот такие приветы из прошлого вводят ее в дикий диссонанс с самой собой. Зачем она вообще старается, если в любой момент может прийти кто-то на подобии Отсо и снова все испортить? Шелест занавески. - Мисс Кьюрен? - Какэто выглянула с кухни. - Он ушел? - Да, можешь положить нож на место, - блеск стали в руках девушки был красноречив. Она явно готова была защищаться до конца. - Я так сильно напугалась, - повариха, отложив нож. - Это был... Ваш соулмейт?... Женщина тихо рассмеялась. - Упаси Боги. Нет. Он... Был со мной на войне. И некоторое время у нас был роман. И, видимо, он так сильно на мне помешался, что постоянно заканчивал разговоры словом, написанном на моем запястье. Видимо, подглядел в первую встречу. Я и правда думала, что он - моя судьба. Какэто присела рядом, поставив стакан с виски на столик перед барменшей. Девочка была максимально чуткой для своего юного возраста. - Но... Вы же все поняли? - Да, и не смогла простить обмана. - Тогда получается, слова на запястье - это слова вашего мужа? - Гмх... Я так думала. После войны я... Вся моя правая рука была безобразно покрыта шрамами, да и ложь Отсо ранила меня сильнее, чем я бы хотела... Я набила себе рукав, чтобы скрыть и шрамы, и слово. Женщина закатала рукав рабочей рубашки. По всей ее правой руке были нарисованы механические узоры, переплетения проводов, железо и шарниры на нужных местах. Словно у неё была рука робота. - И когда я встретила своего будущего мужа, я не смотрела на свое запястье. В то время я так сильно была влюблена, что мне было все равно, что мне там судьба предписала. Зачем гнаться за чем-то фантомным, когда вот, мужчина, который приносит тебе по утрам черешню и заставляет тебя смеяться? Кьюрен улыбалась воспоминаниям. Она была искренне счастлива, вопреки предписаниям неведомых ей сил. И сейчас желала того же своей дочери, вне зависимости от того, кто ее соулмейт. - В общем, он не видел моего слова, а мне было все равно. Когда он умер, он как раз-таки и назвал то, что написано у меня на запястье. И я горько рыдала, думая, что осталась одна во всей вселенной. Не считая дочери, конечно... - Он сказал, что буквы изменились... - на лице Какэто появилась догадка. - Ага. Я и сама не заметила. Они изменились, а это значит, что и муж не был моим спутником. - Но ведь... Но ведь мы же можем теперь его найти, - девочка была готова вскочить и отправиться на поиски неведомого кого. - Кого найти, Какэто? Это мог быть любой продавец в магазине, это мог быть любой мой клиент, это мог быть человек, который, может, умер три дня назад. Я так устала от этой бешеной гонки, что у меня нет ни малейшего желания что-то сейчас менять. У меня есть работа и прекрасная дочь. Что еще нужно для счастья? - и женщина улыбнулась, глядя на свое запястье. Несколько минут они сидели в тишине. - Это очень грустно... - Какэто первой подала голос. - Нет, ни разу. Грустно - это терять любимого человека. А я уже это пережила. Зачем мне грустить о том, кого я даже не знаю? - барменша поднялась с кресла. - Ну, что же, пора за работу. Открой дверь, пожалуйста, и убери табличку. Повариха слишком быстро побежала выполнять просьбу хозяйки бара. Ей определенно было неловко от правды, которую она узнала о своем боссе. Ну, ничего, пройдет чуть времени и перестанет жалеть. Кьюрен же наконец то прочитала сообщение, которое пришло ей на телефон. "Думаю, я в силах простить тебя".