Тайна на костях

       Время шло. После того дождливого дня, когда Амелия неожиданно наведалась в участок к Томасу, прошло пять дней. Остался один день до защиты диплома, к которому девушка тщательно готовилась. Она сидела по-турецки в гостиной и волнительно обкусывала карандаш, уже тысячу раз источенный с другого конца. Вокруг неё лежали стопки бумаг, а на кофейном столике стоял ноутбук с PowerPoint'ом, где отображалась аккуратная презентация к диплому. Амелия быстренько почесала затылок, сразу принялась печатать что-то на одном из слайдов, после очень громко чиркала на листках с текстом, ручкой вписывая новый текст.       Пока девушка пыталась привести в порядок свою дипломную за несколько часов до начала, так как уже двадцати четырёх часов не было, домой вернулся Марек. По сравнению с Кравчик, он был совершенно спокоен: свою презентацию сделал ещё зимой (преподаватель проверил и сказал, что очень хорошо, ничего менять не надо), текст на листках A4 также был готов и проверен: все сноски, шрифт, содержание. Только Ами, несмотря на свою любовь, чтоб всегда всё было сделано чётко и по плану, на сей раз не соблюла свои пунктики по созданию дипломной.       — Привет, Амель. Ну как ты? Как твои успехи? Я принёс нам очень вкусные, кстати, твои любимые, булочки с маком! — Марек прошёл в гостиную и поставил пакет напротив девушки.       — Спасибо. Хорошо. Потом. — отчеканила девушка и чуть кивнула.       Каминский тяжко вздохнул и плюхнулся рядом, поглядывая в бумаги Амелии и в её презентацию. Парень пальцем тыкнул на одно из предложений, предлагая новый вариант, который оказался по звучанию и смыслу лучше, чем написанное.       Амелия отвлеклась от своей дипломной, как только на телефон пришло уведомление о новом сообщении. Марек решил пока поставить чайник.       Томас: Привет, Ами. Завтра у тебя защита, я помню. Не против, чтобы я заехал за тобой в два часа? Закончишь и заберу. Ты освободилась от учёбы, так что можно полностью окунуться в дело. Я покажу сразу свои материалы, которые нарыл. После обсудим, что делать дальше. Не против?       Амелия перечитала два раза сообщение. Но для осмысления пришлось прочитать в третий раз, так как в те моменты, будто голова была забита совершенно другим. Такое же, обычно, бывает и с книгами. Ты читаешь очень уверенно страницы, а под конец понимаешь, что никакую информацию не запомнил: приходится перечитывать. Так сейчас было и с Ами. Под конец сообщения, она немного улыбнулась и ответила.       Амелия: Привет. Да, давай. Планов у меня никаких нет.       Томас: Даже не идёшь с группой праздновать? Ну-ну.       Амелия не стала отвечать Янковскому дальше, потому что только потеряет секунды для повторения своей дипломной. Марек вернулся с кухни через пару минут с двумя кружками горячего зелёного чая без сахара. Парень уселся напротив, распаковал булочки и протянул Ами:       — Возьми, милая, поешь. А то посмотри на себя! Замоталась теперь с учёбой.       — В каком плане «посмотри на себя»? — Амелия сразу удивлённо подняла взгляд. После двух сообщений Томаса, она будто ожила. Марек же посчитал, что это после того, как на столе оказался её любимый чай.       — Честно? — Девушка кивнула. — Ну, твои волосы уже не такие густые. Серые глаза потеряли свой блеск. А нежно-розовая кожа также где-то потеряла свою мягкость. Да и сама худее стала. Сколько ты теперь? 50? 49?       Амелия помрачнела после слов парня. Нет, её совершенно не задели его слова. Девушке самой не нравится, что выглядеть она стала хуже, чем обычно. Даже каждодневный макияж сменился только на тушь и блеск для губ.       — 40 килограмм… Ты же понимаешь, что это из-за лекарств. Я недавно их перестала пить, только начала возвращаться, а сейчас снова. Вот закрою завтра. И всё будет хорошо, — Ами чуть поднялся взгляд и улыбнулась, надеясь, что Мареку от этого станет немного легче, — кстати, я завтра в два после дипломной с Томасом поеду. Ты не против? Он сказал, что раз я закончила, то можно спокойно приступить к делу.       — Не против. Тебе помочь дальше там?       — Я уже сама. Спасибо большое, дорогой. Чай выпью, правда!       Каминский слегка улыбнулся девушке и кивнул. Хотя сейчас внутри он понимал, что улыбка у него вышла довольно фальшивая. В ушах до сих пор раздавалось новое мужское имя, которое всё чаще вырывалось из уст девушки. После и мысль, что завтра в два Ами уедет вновь неизвестно куда, так еще неясно, что там будет. Амелии он доверяет больше всех на свете и знает, что ничего такого не случится, но почему-то сердце сжимается от понимания только сильнее. И больнее…       Парень поднялся и ушёл на кухню, захватив с собой телефон. Марек достал из холодильника бутылку светлого пива и налил себе половину стакана. Удобнее сев на стул, он начал крутить в телефоне мобильник. Взгляд был даже немного пустой: парень погрузился в мысли. Он будто смотрел на то, как телефон крутится в его руке. Собравшись с мыслями через минуту, парень набрал сразу номер и подставил к уху:       — Алло… Да, здравствуйте. Restauracja Winne Grono? * Я бронировал столик на двоих на три часа завтра. Да, Каминский. Отмените, пожалуйста. Так получилось. Спасибо за понимание, до свидания.       Парень сбросил сразу и кинул телефон на стол. Одну руку запустил себе в волосы, немного сжав их, а второй из кармана кофты достал небольшую коробочку. Она была голубого цвета с бархатной тканью. Ловким движением руки, Марек открыл её. Внутри, в подушечке, лежало серебряное кольцо с гравировкой «Ами». Рассмотрев его, Каминский закрыл глаза и сделал глоток пива.       Амелия, стоя у входа в аудиторию, слушала музыку в наушниках. Она тихо подпевала себе что-то под нос. Через десять минут начнётся защита диплома, так что расслабиться нужно было максимально. Рядом стоял Марек с минимальным чувством волнения, читая что-то в своём телефоне. После вчерашнего вечера они почти не разговаривали: только перед сном, пожелав друг другу сладких снов, и утром, а до университета шли в молчании. Ами была только благодарна пониманию парня, что сейчас надо сосредоточиться на финале, а диалоги можно оставить и на потом. Только сердце немного кололо, так как больше всего ей хотелось, чтоб Каминский обнял её и пожелал удачи; она же поцеловала в подбородок и пожелала удачи взаимно. Почему бы не сделать первый шаг? Высунув наушники, девушка подняла взгляд на Марека:       — Могу… кое-что сделать?       Парень в ответ только кивнул. Амелия прикусила губу, а после встала на носочки и сделала точно также, как описывала сейчас у себя в голове эту сцену. Марек сразу смутилась, а после слегка улыбнулся.       — Спасибо. Тебе тоже удачи. Мы справимся, — он поцеловал в лобик. Парень собирался уже было ещё что-то сказать, но тут открылась дверь. Это означало одно: защита дипломной началась.       Томас уже стоял возле университета. Полицейский договорился встретиться с этой глупой экс-студенткой* в два часа. Часы же показывали только двенадцатый час. Янковский даже немного поморщился от мысли, что приехал слишком рано. Хотя лучше быть на месте раньше назначенного срока, чем опаздывать: так его учили в семье.       Парень откинул немного кресло, чтоб быть в полулежащем положении. Тело полностью расслабилось, глаза были закрыты. В телефоне сидеть совершенно не хотелось, книги с собой не было, так оставалось одно: сон. Устроившись поудобнее, Томас потянулся, зевнул и принял все возможные попытки уснуть. В мыслях успела проскакать сотня лам, пролететь тридцать восемь попугаев и шесть удавов проползти, но сон не брал. Тогда парень решил вспомнить колыбельную, которую в детстве всегда пела ему мама. Человеческий мозг очень удивителен, ведь он легко может запомнить любую информацию с малых лет, а после воспроизвести её именно так, как мы её слышали очень часто в детстве: взять ту же песню, которую Томас даже не учил. В этот момент очень хорошо подходит утверждение «я просто знаю».       Он закрыл глаза и начал представлять образ своей мамы, сидящей возле него. Навсегда Томас запомнил её шелковистые тёмные волосы до пояса, вечно завязанные в густую косу на одно плечо; тёмные глаза всегда смотрели с любовью, а тонкие красные губы постоянно целовали детский лоб: от них всегда исходил жар. В детские года она всегда казалась очень высокой, хотя со временем понял, что сейчас он будет куда выше, чем она. А голос… Чересчур нежный и отчетливый: она могла без запинок говорить любые скороговорки, они всегда звучали чётко и внятно. Не зря же работала телеведущей. Очень странно осознавать, что взрослый парень пытается уснуть, вспоминая колыбельную мамы, но это был единственный человек в их семье, который ценил его и брата, так что совершенно не странно вспоминать её. Томас даже немного усмехнулся, вспомнив имя матери: Амелия…       Мысли о маме до конца успокоили Янковского, тем самым погрузив его в сон. Шум от мимо проезжающих машин совершенно не мешал его крепкому походу в царство Морфея. Часы близились к двум…       Девушка, с довольной улыбкой, вышла из кабинета. В коридоре уже стоял Марек, закрывший свой последний четвёртый курс. Амелия сразу побежала к нему. Как только она оказалась рядом, то запрыгнула на него, крепко обняв шею. Каминский только засмеялся на такое поведение своей девушки. В ответ он крепко прижал её к себе за талию руками и начал крутить. Под конец немного опустил Ами и нежно поцеловал, заставив её смутиться и покраснеть.       — Марки… мы сдали! Мы…мы смогли! А-ха-ха! — та от счастья ещё раз поцеловала его в губы и уткнулась в плечико.       Парень, чья улыбка так и не сходила с лица, понёс Ами в таком же положении на улицу. Он действительно был рад, что их четыре года в университете закончились. Осталось только получить уже окончательно диплом, забрать свои документы и можно стать ненадолго свободной птицей в голубом небе.       Амелия поцеловала его ещё раз в щёчку и прижалась. В последние несколько дней она не была так счастлива, как сейчас. Самая настоящая лёгкость чувствовалась на сердце. Когда они уже подошли к выходу, то девушка спустилась на свою пару ног. Глянув на парня, крепко сжала его руку и, гордо подняв голову, вышла из здания.       Марек любовался Ами каждый раз, когда ему удавалась такая возможность: постоянно идти вперёд и смотреть на неё не очень удобно. Девушка же смотрела прямо. Только через несколько мгновений остановилась и ойкнула:       — Забыла! Сколько сейчас?       — А, ну… без десяти два. — Марек удивлённо вскинул бровь, но после тут же вспомнил про встречу Амелии с Томасом.       — Наверное, он уже приехал. Увидимся вечером дома, солнце? С меня пицца!       Марек крепче сжал её руку, потом поднёс к губам и поцеловал тонкие пальчики. Девушка сразу удивилась, так как было очень странно видеть это действие со стороны Каминского. В ответ на её удивленное лицо Марек улыбнулся и сказал, его голос в этот момент казался ниже прежнего:       — Позволь проводить до машины. Не хочу бросать на половине пути.       Вдвоём они направились к дороге, где должна была быть припаркована машина. Амелия сразу заметила знакомую Hyundai и поспешила к ней, переплетая пальцы крепче.       Томас не просыпался, когда вокруг шумели машины и звучали громкие голоса с улицы, но сразу очнулся, как только в окно постучали и Ами громко сказала:       — Подъём! Уже два часа! Я пять минут уже пытаюсь тебя разбудить, — девушка смотрела прямо на него через стекло. Рядом Томас заметил ещё один силуэт — её парень.       После сна очень сложно соображать и собираться с мыслями. Парень кашлянул в кулак, потянулся и открыл дверь. Томас встал в полный рост и начал немного крутиться, разминая косточки с мышцами. Сейчас Янковский даже почувствовал некую возвышенность над Мареком: даже не из-за возраста, а потому что ростом был выше (три-четыре сантиметра бывает играют важную роль). Марек из-за взгляда Томаса на себе, крепче прижал за талию Амелию и наигранно улыбнулся:       — Рад видеть. Не против отойти на минутку? Поговорить. Пару слов, правда. И не буду вас задерживать. — Амелия с лёгким страхом в глазах посмотрела на Каминского, чей голос сейчас звучал увереннее некуда. Пара лишних глаз студентов, проходящих мимо, были запечатлены на этой картине: многие имели представление о подобных ситуациях. Со стороны всё выглядело именно так, как было на самом деле: парень с девушкой и один друг, парень ревнует и явно напряжён. А может это борьба двух парней за сердце одной? Незнакомые люди всяко не знают всей ситуации.       Томас совершенно спокойно отошёл вместе с Мареком немного дальше, чтоб Ами не слышала. Девушка в это время продолжала стоять у машины. Чтобы перебороть желание подслушать, она стала рассматривать салон, хотя всё это разглядеть Амелия успела давно.       — Я тебя слушаю, — начал Янковский. Марек же не стал церемониться и сразу перешёл к делу:       — Я совершенно не знаю, что у тебя в голове, но! Даже не смей трогать мою девушку. Расследовать? Хорошо. Но не становись третьим лишним в наших отношениях. Я доверяю Ами и знаю, что она дурного не сделает, но я не знаю тебя. И не знаю, что можно ожидать от тебя. Так что…       — Так что руки прочь и удава в штанах держи. Знаю я такие словечки, не первый день живу на этом свете. Не собирался. Успокойся, хорошо? Не мой типаж, — Томас усмехнулся и подмигнул Мареку. После этого двое парней вернулись обратно.       Марек поцеловал на прощание Ами в губы, потрепал её волосы и улыбнулся:       — Буду ждать тебя дома вечером. Про пиццу ловлю на слове. Как обычно?       — Как обычно!       Девушка довольно кивнула и сама уже поцеловала парня. Хотя всё внутри стало пожирать от любопытства: о чём же двое говорили? Хотя по их тону и виду можно предположить. После прощания, она села в машину вперёд к Томасу, он же залез в последнюю очередь.       Амелия уже не боялась Томаса так, как это было в первые встречи. Сейчас она спокойно сидела впереди и уже рассматривала не спинки кресел, а другие машины, едущие спереди. Девушка с блеском в глазах, показывающий её хорошее настроение, рассматривала всё вокруг. Сейчас они проезжали мимо домов своего маленького городка: каждый домик был очень плотно приставлен к другому. Они были самого разного цвета: серые, коричневые, а иногда и красные. Многие части дорог было невозможно проехать из-за скопления людей. Да и сейчас самое время, когда туристы начинают нахлынывать в старейший город Польши. Потому Томас оставил машину, а остальное время они шли пешком.       — Знаю, что прозвучит странно… Куда мы идём? Столько ехали, а спросила только сейчас, — Амелия старалась широким шагом догонять Томаса, идущего немного быстрее, чем она.       — Ко мне домой, — Янковский бросил короткий взгляд на девушку, чтобы уловить её реакцию. Она оказалась именно такой, о которой он подумал: удивление.       — Что-о? А почему не кафе какое-нибудь? Или тот же пляж.       — Людей много. Дома спокойно. И я забыл бумаги. Да ладно тебе, не кусаюсь. Чай и у меня попить можно будет.       Девушка не стала спорить, потому что парень был полностью прав. Она лишь поспешила быстрее за ним, раздумывая про то, какая же у него может быть квартира. Большая или маленькая? Там будет очень грязно или более-менее чисто? Наверное, посуды толком не будет, питается быстрым питанием. Или сам готовит? Амелия осознала, что, увидев его квартиру, она намного лучше узнает парня.       Ами рассматривала бежевый домик в пять этажей в дальнем районе городка. Здесь было довольно тихо. Почему-то она представляла себе пент-хаус, но такой уют даже лучше. Они поднялись на последний этаж. Парень стал возиться с замком, а после открыл дверь:       — Чувствуй себя как дома.       Кравчик кивнула и зашла. Насколько же здесь всё отличалось от дома относительно времени. В принципе всё как у них, так что шибко удивляться не надо было. Старенький и красивый дом, а внутри современный двадцать первый век. Светлый линолеум под ламинат закрыт шелковистым бежевым ковром в гостиной. Он же был немного закрыт кожаным диваном такого же цвета. Напротив стоял небольшой столик, явно не кофейный. Сверху навалены бумаги неизвестного содержания. Заметив их, Томас сразу извинился за беспорядок — это как раз были документы по делу Каспера Янковского. Амелия была приятно удивлена, когда Том назвал вот эту обстановку на столе беспорядком, потому что, если оглядеть всю его квартиру, что сейчас было доступно взору, то всё было идеально убрано и помыто. Кто-то явно обожает чистоту в своей квартире.       — У тебя тут очень чисто. На моё удивление, если честно, — сказала Ами, стоя у стеллажа с книгами.       — Знаешь такую фразу «чисто не там, где убираются, а там, где не мусорят»? Я не бываю почти дома, так что засорять квартиру возможности нет. Пыль убрать могу. Вот в комнату не заходи, там я всё же бываю, — Янковский даже немного засмеялся, — а вот гостиная в твоём распоряжении. Зелёный чай как обычно, да?       Амелия посмеялась в ответ и кивнула после. Приятно, что Томас запомнил её чай и предпочтения с его питьём с первого раза. Девушка уселась на мягкий диван с чёрными подушками по бокам и продолжила осматриваться квартиру: даже как-то бумаги брать не хотелось в руки по делу об убийствах. Её внимание привлёк комод, стоящий под телевизором, на котором стояли фотографии. Издалека было не очень ясно, но и вставать, рассматриваться тоже не хотелось: вдруг это вызовет неудобство? Может Томас не захочет, чтобы та стала рассматривать его личные фотографии очень близко и намеренно. Сейчас было видно изображение со взрослым статным мужчиной и противположной ему женщиной: у неё были длинные тёмные волосы и очень яркая улыбка, тело же больше походило на спичку, если сравнивать с мужчиной. На руках у неё был грудной ребёнок, завёрнутый в пелёнку. Неизвестный человек, по всей видимости отец Томаса, держал за руку другого мальчишку, чьё лицо было… грустным? Рядом же была фотография, где немного маленький Томас с каким-то блондинистым парнем стоят на фоне дома вместе с собакой и улыбаются. Тот парень… его брат? И на фото, где держат мальчика за руку — тоже он? Именно в эту минуту и захотелось рассмотреть ближе, но с кухни вернулся Янковский:       — Ваш чай, мадам, — он подвинул немного документы и поставил кружки, — к чаю ничего нет. Слушай, а ты не голодна? У меня в холодильнике есть суп.       — Нет, спасибо, я не голодна. Может сразу к делу?       Томас кивнул и улыбнулся. Парень был даже немного рад такому желанию расследовать дело и узнать правду. Он взял в руки все бумаги, перед этим немного постучав по столу, чтоб те встали ровно, и быстро начал перелистывать: явно разбирается в том, где и как всё находится. Амелия в это время медленно пила чай и наблюдала за ним.       — Сначала составлю общую картину, потом будем дополнять. Первое убийство. Жертва — финская школьница, пятнадцать лет, Криста Косонен. Была убита четыре года назад, двадцать третьего июля, в 21:40. Возвращалась домой после прогулки с собакой, так и не пришла. Родители подали заявление в этот же день. Нашли её утром следующего дня возле причала. Убийца действовал так: сначала приложил ко рту тряпку с эфиром, но держал так, чтобы она не теряла сознание. Затем преступник вколол в ключевую вену подмышкой калий, чтобы обездвижить. На язык капнул нитроглицерин, а после оставил её умирать. Всё это сделано с чёткостью и тонкостью врача, потому думают, что это мой брат. Потом вторая жертва.       — Польская школьница шестнадцати лет, Агата Раска, — продолжила Амелия, потому что тоже знала все эти тонкости, — была убита четыре года назад, пятого ноября. В шесть утра та вышла на пробежку и не вернулась. В розыск подали родители только вечером, но заявку приняли позже, со словами «она могла пойти гулять, тот самый возраст». Найдена мёртвой спустя четыре дня после той самой пробежки, день смерти то же пятое ноября в 7:40. Убийца действовал также. Эфир. Калий. Нитроглицерин.       — Третья жертва — польская школьница шестнадцати лет, Ева Гайос. Убита три года назад, первое февраля. В полночь гуляла с друзьями и не вернулась. Подали в розыск через два дня. Найдена мёртвой в лесу без признаков сексуального насилия, но есть немного гематом на теле, видимо, жертва сопротивлялась. Время смерти — четыре часа утра этого же дня. Эфир. Карий. Нитроглицерин.       Амелия замолчала. Сейчас шла очередь последней жертвы. Она напряглась, а руки затряслись, так как держала в руках документы с основными данными: Вера Мазур. Томас хотел уже предложить помощь, но девушка сразу его перебила. Ами стала уверять его, что справится и расскажет лучше, чем он, потому что всё видела своими глазами.       — Четвёртая жертва — польская студентка первого курса. Вера Мазур. Ей было девятнадцать лет. Убита три года назад, шестого июля. Время смерти — 18:20. Причина: колотая рана в сердце. В организме обнаружен тот же эфир, что и других жертв, но убийца не успел, потому решил сократить время. — Амелия замолчала и опустила взгляд. Она крепче сжала бумаги и прикусила губу. Томас тут же подсел к ней и обнял, его рука легла ей на спину. Он начал немного гладить её, пытаясь успокоить от эмоций, которые могли вот-вот взорваться.       — Она умерла без мучений. Те три жертвы были обездвижены и медленно умирали. Вера не мучилась, так как попадание… было точное.       — К-какие есть улики на твоего брата? Пожалуйста, давай не об этом.       — Возле Кристы Косонен ничего не найдено. Тоже самое и с Агатой Раской. А вот рядом с Евой Гайос найден выбитый зуб. По анализам ДНК — это зуб… Каспера Янковского, сидящего сейчас за убийства этих девушек. На ноже, который стал оружием убийства, есть его опечатки. — Девушка нахмурилась и подняла взгляд, выслушав парня.       — И этих улик мало? ДНК и опечатки пальцев! Плюс у него медицинское образование. К сожалению, я не была на суде по его делу, как свидетель в смерти Веры, потому что была в больнице, но всё равно не понимаю…       — Потому что этого может быть и мало для моего брата. У него не было никаких проблем с законом, для психолога он чистый человек без отклонений, прилежный врач и старший брат. Плюс… я говорил, что один из зубов недавно брату я выбил. И это был он. Я помню, как мы с ним подрались, а его нижний зуб выпал. Мне не верили из-за семейных связей с подсудимым, мол, могу его прикрывать.       Амелия опустила голову и стала тереть виски. Слишком большой поток информации резко напал на неё, хотя та понимала уже всё это, да и многое было известно. Почему же так тяжело? Она не задумывалась об этом очень долго. Что же мешает посадить Каспера за решётку? Или это его судьба, знающая о невиновности, не даёт суду загубить его жизнь? Хотя, после двух лет в СИЗО, уже ничего хорошего не стоит ждать: семья уже отвернулась, девушка вышла замуж за иного, а карьера хирурга запятнана.       Девушка поднялась с дивана и подошла к комоду. В руках держала фотографию, где старший Янковский улыбается в камеру, а их золотой ретвилер с высунутым языком смотрит на Томаса. Здесь его волосы были потрёпаны на удивление, потому что Ами казалось, что он всегда их укладывает.       — Это мы с Каспером. И наша Майя. — Томас подошёл сзади и сам начал смотреть на это фото. — Когда я смотрю на эту фотографию, то я будто чувствую брата. Будто он тоже смотрит на неё. На нас с ним.       — А где сейчас Майя? Красивая собака… — девушка обернулась, но лишь дёрнулась, сделав шаг назад. Парень помрачнел. Томас забрал фото и поставил его на место. Голос прозвучал немного строже, чем секундой ранее:       — Мачеха усыпила её, потому что им показалось, что Майя может навредить их с отцом дочке. Хотя эта собака и муху бы не обидела.       Янковский отвернулась и вернулся на место, в кресло. Амелия почувствовала, что парень больше не настроен говорить о прошлом. Так она и знала, когда только об этом задумалась. Видимо, жизнь слишком потрепала душу этого парня.       — «Мачеха… их с отцом дочке,» — пролетело в мыслях у Ами. После она решила вернуться на место и читать дальше бумаги.