Тайна на костях

      Свет кое-как попадал в тёмную камеру в СИЗО. В этом месте маленькое окошко очень сильно напоминало «свет в конце тоннеля». Пустое пространство этого «тоннеля» было заполнено одноместной дряхлой кроватью, умывальником, который явно давно не мыли, и сортиром. Не слишком уж радостная обстановка. Это место ещё больше давило на Каспера, сидящего на скрипящей до жути кровати.       Он держал в руках потрёпанную фотографию: её края давно обтёрлись, а некоторые места на фото были почти стёрты. Несмотря на это, разглядеть лицо младшего брата и милую золотистую мордочку собаки ещё можно было. Янковский сильно сжал руки в кулаки и немного затрясся. Несколько солёных капель упали на фотографию, а после потекли вниз к бетонному полу.       После того, как Каспер сорвался на гостя, пришедшего к нему, ему вынесли выговор со словами: «Он не может контактировать с другими людьми уже спокойно. Его стоит перевести в отдельную камеру в конце коридора. А к тому зоофилу подселим другого». Когда Каса же завели в это помещение, то его сердце забилось в тысячу раз быстрее. В тот миг он понял, что лучше уж в камере с тем безумцем, чем быть одному в четырёх стенах. Так ещё каких! На некоторый виднелись царапины и запёкшиеся крови: может какой-то сумасшедший пытался выбраться отсюда, но вряд ли «прокоп» ногтями ему помог. В раковине до сих пор валялись неизвестные от кого волосы, а в углу комнаты и выбитый зуб. Кажется, здесь люди просто сходили с ума. Каспер, как только за ним захлопнулась дверь с замком, будто ощутил все мучения преступников, находящихся здесь. Кто-то будто вопил в ухо, а какой-то мужчина, под глазами которого виднелись гигантские синяки, стучал по прутьям окна «тук-тук-тук».       Янковский тут же развернулся к стальной двери. Окошко в ней было закрыто, как и отверстие для подачи еды. Значит, и в столовую с другими он ходить теперь не будет. Надо же, спустя три года довести себя до такого состояния, чтобы попасть в камеру одиночек. Каспер начал стучать в дверь и громко кричать, надеясь, что случится чудо и его могут услышать:       — Пожалуйста, я знаю, что вы там! Пожалуйста! Выслушайте меня! Я не убивал, меня подставили! И я знаю имя убийцы! Проверьте, пожалуйста! Прошу, — Каспер прислонился спиной к двери и медленно сполз, поджав колени. По впалым щекам потекли слёзы: в глазах всё мутнело и покрывалось пеленой, руки сильнее задрожали. Бетонный пол оказался до жути холодным, но подняться на ноги сил не было. Янковский продолжил сидеть, обняв колени, и реветь, сжимая волосы. На какой-то момент он почувствовал и увидел после, что несколько волос попросту остались на его ладони. Витаминов категорически не хватает…       Лучше бы было попасть в тюрьму, где всё уже постоянно и сбалансированно, а не оставаться в СИЗО. Он очень сильно напоминает больницы скорой помощи. Каспер вспомнил, как во время дежурства в одной из таких больниц, к ним поступили два друга: алкоголик и наркоман. Их вид был ужасен, вызывал одно лишь отвращение. Палаты же для таких были в решётках, так как люди, отходящие от кайфа, могут совершить самые ужасные вещи. Здесь, в СИЗО, тоже: привозят мусор и сортируют. Только до Каспера это совершенно не дошло. Он почувствовал себя одним из таких наркоманов или алкоголиков, которого привезли на растерзание, но никто из врачей не хочет помогать. Почему? Это бесполезно. Человек не хочет, чтобы его приводили в чувства, после лечения он всё равно возьмёт иглу и останется никем. Каспер же иглу не брал и не возьмёт.       Первые два дня были самыми мучительными. Сейчас, сидя на кровати, Янковский кое-как смирился со своим новым проживанием. В голове даже появился новый друг «Адам». Его голос очень осипший и тихий. Каспер думает, что это мужчина, проживший много лет в этой жизни. Сходит ли с ума? Возможно, но только фотография, уже намокшая от слёз, спасала его от полного сумасшествия. Касси, мама приготовила квасницу*! Пошли, пока она сама всё не съела!       Томас сидел в своём кабинете, разбираясь с бумагами по работе. Парень то и дело, что тянулся в кресле и крутил головой: шея очень сильно затекла после нескольких часов в сидячем положении. Он нервно щёлкал ручкой и поглядывал на часы. В какой-то миг Том ждал, что его смена закончится и можно будет уйти прочь из этого здания. Как-никогда стены полицейского участка давили на его нервы.       Янковский тщательно старался прочесть каждую нужную ему строку в бумагах, но в голову совершенно не лезли нужные мысли. Он будто читал и не читал одновременно. Белые листы смешались в голове, а чёрные буквы, образующие слова, скакали перед глазами. Томас резко откинулся на спинку стула и закрыл руками лицо, очень громко выдохнув. Сейчас он вспоминал последние дни вместе с Амелией и её просьбу, от которой он не стал отказываться. Девушка была права. Нужна папка со всем материалом по делу, а может и коробка: фотографии жертв, показания, решение суда, улики, алиби и прочее. Всё это хранилось в архивах главного отдела, находящегося в другом офисе.       Парень только и думал о том, как бы достать все эти документы. Конечно, у него есть полномочия, чтобы взять их, но нет доступа из-за связи с делом и нормального объяснения. «Я решил расследовать самостоятельно дело с бывшей студенткой моего университета, но ничего не скажу полиции?» Томаса только сочтут дураком и попросят уйти, ведь дело, фактически, закрыто. Он нервно тёр переносицу и качал головой. Амелия права: они ничего не сделают без этих документов.       Томас, не дождавшись конца смены, вскочил со стула. Захватив свою сумку, поспешил из кабинета, набирая сразу же чей-то номер на телефон:       — Здравствуйте, это Янковский из отдела №… Да, я хочу запросить архивные данные по делу Янковского Каспера. Да, я знаю, что у меня нет доступа, потому что там выступаю как свидетель. Они мне нужны! Я буду у вас в офисе через час, прошу подготовить всё нужное.       Янковский не стал дослушивать женщину по другую сторону смартфона, сразу сбросил и ускорил шаг к машине. Несколько сотрудников его окликнули в коридоре, только вот Томас совершенно не среагировал на их голоса. Сейчас больше всего интересовали документы по делу брата, которые он сам же увидит впервые вместе с Амелией.       Часы показывали седьмой час. Младший Янковский, засунув руки в карманы, ходил туда-сюда в комнате ожидания в основном офисе полиции. Венки на лице незаметно пульсировали из-за нервов, а руки то сжимались в кулак, то разжимались. Если бы это было возможно, то из носа шёл бы горячий пар. Больше всего хотелось сейчас врезать в стену кулаком, дабы сбавить свой пыл, но если он покажет свою нервозность, то документы могут не дать. Если позволят их взять вообще.       Томас сел на мягкий чёрный диван, закинув ногу на ногу. Шёл уже час, но никто так и не зашёл. Хотя, когда зашёл в здание, его попросили подождать в комнате ожидания. И никто не предупредил, что ему придётся торчать здесь битый час в нервах. Он успел осушить пару стаканов воды: жажда только увеличилась. Глаза с упрёком смотрели на деревянную дверь, которая должна была открыться в любую минуту.       — Старший лейтенант Янковский? — В комнату, спустя ещё минут двадцать, зашла статная и высокая женщина азиатской внешности в костюме. Волосы, как подобает, были убраны в тугой конский хвост. Больше всего в глаза бросался её очень яркий макияж на лице: если присмотреться, то он был очень бледен, а вот стрелки и тени были максимально чёрными, потому и вышло ощущение яркости. Интересно, ей кто-нибудь говорил, что данный стиль выглядит ужасно?       — Да, это я, — сразу с места поднялся Томас, отдергивая свою рубашку вниз. Он так спешил сюда, что даже забыл переодеться.       — Прошу прощения за ожидания, был клиент. Мне передали, что вы хотите получить из архива материл по делу об… Янковском Каспера, верно? — Женщина зашла в комнату и тихо закрыла за собой дверь. Она демонстративно стала открывать папочку в своих руках, будто пыталась там что-то найти. Парень в ответ кивнул. — Нет. Вам, как свидетелю по делу, это запрещено. — И в этот момент сотрудница закрыла папку, поклонилась чуть и вышла.       Янковский в недоумении стоял по середине комнаты и долго не осознавал, что ему отказали. Если их отказ был ясен, то почему заставили его ждать столько часов? Надо было сразу сказать. Томас, нахмурившись, вбил себе в голову, что не сдастся. Он опустил взгляд на свои ладони и сжал их в кулак. «Ради брата. Ради семьи».       Полицейский вышел из комнаты ожидания и направился к выходу, засунув в карманы брюк руки. Губами сделал трубочку и тихо насвистывал. Вахтёр, сидевший у входа и следящий за теми, кто зашёл и вышел, с глубочайшим интересом читал журнал (кажется, это был Playboy?). Томас только усмехнулся, он прошёл мимо и вместо того, чтобы выйти, свернул за угол. Архивы находились в подвале, а до лифта ещё надо дойти так, чтобы не встретиться с той женщиной с гигантскими стрелками или теми, кто также знает, зачем Том сюда явился. Он, изображая саму невинность, шёл мимо сотрудников и кивал им в знак приветствия. Ещё поворот.       — Янковский, вы ещё здесь? — Высокая дама из той комнаты ожидания, глядела на парня почти на ровне. Томас даже пошатнулся от неожиданности. Всё шло спокойно, даже лифт приехал и люди стали выходить.       — У меня здесь работает мой бывший коллега. Захотел заглянуть к нему. На втором этаже. Потом уйду. Уже и выгоняете, как некультурно, — шмыгнул недовольно носом Янковский и повёл плечами.       Женщина ещё какое-то время смотрела на него, будто что-то подозревая. А после сказала сухое «хорошо» и скрылась в противоположном направлении от лифта со звуком постукивающего каблука. Парень, как только она исчезла из виду, с облегчением вздохнул и пошёл к лифту. Томас пытался вспомнить номер дела или хоть какие-то детали, которые могли бы ему помочь. Просить местного сотрудника — опасно, потому что у Янковского нет распоряжения на эти документы. Если же сказать «да я просто посмотреть», то это будет очень смешно. Глядеть на бумаги? Глупо.       Парень зашёл в лифт с парой других сотрудников — пожилой мужчина с женщиной. Они о чём-то очень бурно беседовали, каждый раз поправляя друг друга и кряхтя. Видимо, семейная пара, проработавшая здесь очень долго. Томас старался их не слушать, а только думать о своём, хотя их споры очень мешали. Лифт сначала поехал вверх на третий этаж, а когда та пара сошла, то зашли другие. На самом деле эта маленькая кабинка в таких рабочих офисах всегда очень интересна: можно узнать самые настоящие интриги, а может просто сблизиться с каким-либо человеком, узнать, что же происходит на других этажах.       — Ой, старший лейтенант! — Молодой парень сразу отдал честь, стукнув каблучками туфель. Томас от такого действия смутился и неловко кивнул: эта форма привлекает к себе много внимания, а костюм дома.       — Вольно, — со спокойным тоном сказал Томас тому мальчишке. Он сразу же расслабился и улыбнулся.       Кроме того рядового в лифте находился мужчина в гражданской одежде: видимо, пришёл к одному из следователей по поводу своего дела. Не каждый раз только полицейских встречать. Тот мужичок что-то печатал в своём телефоне и шмыгал носом. Томас краем глаза увидел, что по его щекам текут слёзы. Рядовой тоже немного съежился и почувствовал себя неловко рядом с гражданским. Он же будто не замечал двух сотрудников рядом с собой и, тихо выдохнув, прошептал себе под нос:       — Моя девочка… где же ты?       Когда лифт вновь приехал на первый этаж, мужчина с рядовым сразу вышли. Кабинка с Томасом поехала ниже. Полицейский, продолжая держать руки в карманах, задумался по поводу этого бедного отца. Он предположил, что его дочь могла пропасть, потому и сказал «моя девочка» — как к дочери, и «где же ты?» — от незнания об её местонахождении. Интересно, что люди здесь предприняли по поводу этого дела? Ищет ли её кто-то?       Наконец-то отобразилась цифра «0», означающая подвал, в лифте. Парень сразу вышел и огляделся: огромное помещение с большим числом стеллажей, которые заставлены делами многих людей. От убийства до обычного хищения, недавно закрытые и те, которым лет пять. Это был основной и самый главный архив полиции. Конечно же существуют и более маленькие, так сказать «местные» архивы в каждом другом отделе. Но дело по поводу его брата находилось где-то здесь. Осталось только найти.       Томас глянул на небольшой столик, где сидел старичок, жующий булочку. Янковский уверенно подошёл к нему, прокручивая в голове вариант слов, которые можно будет сказать ему, а после спокойно пройти к документам.       — Приятного аппетита, коллега!       — О-ох, никого я не ожидал здесь увидеть. Простите, старший лейтенант! Что вас сюда привело? — Как только он увидел погоны Томаса, то сразу подскочил на месте. Не все люди в возрасте были выше по званию Янковского, хотя это выглядело странно.       — Вольно, — благодарный охранник кивнул, но продолжил стоять, — мне надо взглянуть на одно дело, недавно закрытое. Возникло пару вопросов по поводу его расследования, надо было проверить.       — Разрешение? Простите, но я не могу сказать, где оно, если нет разрешения и доступа. — Янковский довольно улыбнулся и кивнул. Отчасти это и хорошо, что человек исполняет свой долг.       — В моём кабинете. А я уже накатался в этом лифте. Понимаю, что ты выполняешь свой долг, но это очень срочно, так как ко мне пришёл один из свидетелей. После я сразу принесу разрешение. Могу расписаться, что несу ответственность, и бумага будет предоставлена.       — Гм-м, ну… Я не уверен, что так можно.       — Тогда никто не узнает, что вы едите на рабочем месте, — конечно, это был не самый лучший ход, но надо было что-то делать.       — Договорились.       Томас незаметно усмехнулся. Расписавшись, парень добавил, что уже и сам найдёт дело, не будет его напрягать, и поспешил к стеллажам. Охранник продолжил свой ужин с книгой на коленях, будто забыл вовсе про недавно пришедшего Янковского.       Полицейский осматривал внимательно каждый номер полки, где расписывалось, когда дело было закрыто. Пройдя самые новые, он нашёл два стеллажа двухлетней давности. К счастью, люди, отвечающие за архив, были очень точными и честолюбивыми: их порядок был идеален. Разве не везде должно быть так? В некоторый отделах не бывает просто-напросто времени для поддержания порядка, потому там может твориться лёгкий хаос, а ориентируются в нём только местные.       «Дело №..       — Это оно, — прошептал про себя парень, потянув на себя толстую папку. Он начал быстро её пролистывать, чтобы удостовериться: точно оно ли? Дело старшего брата было прямо у него в руках. Фотография уже потускневшего брата, отпечатки пальцев, расписанные показания свидетелей. Рядом стояла коробка с уликами: нож, зуб, лекарственные препараты, которые были задействованы в убийстве девушек. Томас сразу достал телефон и начал фотографировать каждый листочек, каждую точку. Выносить улики и дело он не мог, но перенести на память телефона было возможно. Сердце билось как бешенное, а по лбу потекла маленькая капелька пота: Томас очень сильно волновался, ведь в то же время, было очень тяжело читать это всё. На удивление, его показания в защиту брата тоже лежали здесь. Обидно, но их суд даже не учёл.       Закончив с фотосъёмкой, Янковский вернул всё на место, и спокойным шагом пошёл на выход. Тот мужчина закончил ужинать и просто читал. Как только услышал приближение возвращающегося старшего лейтенанта, то сразу встал с места и отдал честь.       — Вольно. Видишь, руки пусты! Заявление принесу. Спасибо, что пустил, я этого не забуду, — Томас улыбнулся во все тридцать два зуба, кивнул и ушёл к лифту.       Естественно никакого разрешения и в помине не было. Отчасти Янковскому даже стало стыдно, что он так обманул старичка, но тут уже ничего не поделать. Самое главное: выбраться отсюда и домой, где можно будет распечатать все фотографии. После этого позвать Амелию, с которой уже и рассмотрят они все улики и показания. На следующей неделе его уже ждёт брат. Интересно, как он там?       Томас спокойно выскочил из здания и направился к своей машине. Каждый человек казался подозрительным: будто наблюдали за ним. Сердце вновь забилось быстрее, вызывая лёгкий испуг. Янковский почувствовал выброс адреналина, ведь он только что незаконно проник в архивы полиции и сфотографировал дело, которое даже в таком виде без разрешения не может быть вынесено за пределы того большого помещения, так еще и из здания. Если кто-то узнает про это, то придётся отбывать заключение уже вместе с братом.       Янковский сел за руль и какое-то время не двигался. Он закрыл глаза и прислушался к своему сердце, пытаясь успокоиться.       — «Всё будет хорошо. Никто не узнает, так как всё осталось на местах. Надеюсь, что тот мужчина просто забудет».       Машина двинулась с места.