***
Руки Мэри хаотично скользят по телу, оставляя жаркие касания на талии, бёдрах, груди Зельды. Та тянет её за собой вверх по лестнице, отдавая каждую частичку своих сил тому, чтобы не поддаться желанию остаться в коридоре или упасть на ступеньки, прижимаясь к Мэри. Лёгкий поцелуй в губы обжигает, Лилит чувствует, что даже от такого почти мимолётного касания получает опьяняющую энергию. У неё едва получается контролировать дыхание, воздух будто выбило из лёгких поцелуем. Лилит списывает это на усталость и потребность в энергии. Иначе почему же ещё могло возникнуть такое пьянящее чувство? Она даже почти не помнит, как они оказались в спальне. Будто секунду назад Спеллман произнесла «Вы даже не притронулись к десерту», чуть ли не впервые со знакомства с ней не вкладывая двойной смысл в слова, — а затем губы Лилит накрыли её. Узкий диван сковывал движения и вызывал лишь раздражение, которое обе выплёскивали в жаркие поцелуи и болезненные укусы. Задранный до бёдер подол платья вновь упал, когда Зельда оттолкнула Мэри и, встав, потянула в сторону лестницы. Лилит буквально вталкивает Зельду в её спальню, отрываясь от губ лишь на мгновение, чтобы найти взглядом постель. Она нависает над ней словно коршун, мягко лаская тело губами, словно выжидая момента, когда можно вцепиться в горло зубами. И она поглощена игрой, тем, как растягивает удовольствие для себя, для Зельды. Ведьма знает, что скоро Лилит станет грубой и агрессивной, и предвкушает эту перемену. Руки Мэри жадно тянут вверх так мешающее платье Спеллман, открывая бёдра, а затем снимает его окончательно. Ей хочется полностью раздеть Зельду, увидеть её обнажённое тело во всей красе, хотя, на вкус Лилит, та выглядит максимально сексуально, лёжа под ней с задранной до кружевного белья юбкой, в тёмных чулках с парой затяжек от грубых пальцев дьяволицы, с красными следами на шее, припухшими от укусов губами и чистой похотью в зелёных глазах. Зельда срывает тихий стон с губ Лилит, проскальзывая руками под подол платья, и едва ощутимо касается промежности. Спеллман улыбается и с удовольствием стонет, когда Лилит в отместку оставляет грубый засос на шее и болезненно кусает тонкую кожу, хватая Зельду за запястья, и удерживает её руки своими вдоль тела. Но, недолго медля, вылавливая момент, Спеллман меняет их местами, резко переворачивая их с помощью магии. — Ты нечестно играешь, Зельда Спеллман, — шепчет Мэри с улыбкой. — Я знаю. — Та лишь ухмыляется. Подобное положение непривычно и для неё самой — не только для Лилит, — но это лишь будоражит, разгоняет кровь в венах, опьяняя возможностью контроля, властью. — Перевернись. Голос звучит беспрекословно и почти пугающе, но демонесса знает, что Зельда значительно слабее. Такое подчинение не только вызывает страх — пугает и то, что ей может это понравиться сильнее, чем хотелось бы показывать. Спеллман выжидательно поднимает бровь, отстраняясь и давая Мэри пространство. Она подчиняется, надеясь лишь, что не пожалеет об этом. Холодные пальцы обжигают горячую кожу, мягко очерчивают изгибы и властно тянут тело на себя. Зельда становится на колени и прижимает Лилит к себе спиной. Она вдыхает едкий запах парфюма, откидывает волосы цвета вороного крыла на одну сторону и ласково касается губами открытой шеи. Она тянет молнию платья вниз и оставляет царапины на бёдрах, талии, рёбрах, снимая так мешающую ей ткань. — Ты так прекрасна. Голос низкий, в нём чувствуется возбуждение. Ласковые прикосновения к голой коже распаляют желание ещё сильнее, но когда рука Лилит касается её тела, Спеллман толкает ту обратно на кровать, позволяя вновь перевернуться. Она вжимает Лилит в матрас и меняет лёгкие поцелуи в шею на жадные укусы. Кто знал, что власть так привлекательна? Пальцы проникают под ткань кружевного белья, чувствуя на них влагу, а затем снимают трусики. Мэри призывно раздвигает ноги и сглатывает, когда входа касаются горячие пальцы, проникают на две фаланги и вновь исчезают. — Держите руки при себе, мисс Уордвелл. — Зельда убирает ладони Лилит со своего тела, с ухмылкой глядя в голубые глаза. Лилит определённо не нравится игра, которую затеяла Спеллман, но она подчиняется — впервые за последнюю пару тысяч лет позволяет другому вести в этом танце, устанавливать свои правила. Возможно, Зельда действительно особенная, раз получает такие привилегии. Как только Мэри подчиняется, вцепляясь пальцами в простыни, Зельда скользит ниже по телу, захватывает губами на мгновение сосок, прикусывая и срывая едва слышный стон, и опускается между ног Лилит. — Да ты издеваешься, — шипит демонесса, сильнее комкая ткань в своих руках. — Возможно. Каждое прикосновение языка к чувствительной коже на внутренней стороне бедра, укусы, намеренно задевающие губы, заставляют Лилит ещё сильнее сжимать пальцы на простынях. Мёртвое сердце оживает, заглушая стуком даже её стоны, когда Зельда наконец касается чувствительного бугорка. Спеллман чувствует каждое изменение в ощущениях Лилит, запоминает реакции её тела. Хриплые стоны подчинившейся ей дьяволицы возбуждают сильнее любого прикосновения, заставляя с жадностью наслаждаться своим положением. Спеллман проникает языком внутрь, чувствуя влагу, и Мэри невольно выгибается в спине и, не выдерживая, запускает пальцы в рыжие волосы, болезненно сжимая. — Не заставляй… меня… останавливаться. — Зельда совершает толчки с каждым произнесённым словом. Ей самой удивительна решимость, которая появилась в голосе и действиях. Ощущение контроля, пусть и добровольного, придаёт сил, позволяя наконец ощутить власть над Мэри. Зельда чувствует, как её влага оседает на белье. Кажется, у неё может появиться новая зависимость. Лилит заставляет себя подчиниться. Она беспомощно выдыхает и легко откликается на каждое даже едва ощутимое движение Зельды. Слабость кажется жалкой, даже когда экстаз накрывает её с громким стоном и мелкой дрожью. Длинные пальцы зарываются в светлые волосы и обессиленно тянут колдунью к себе. — Это был первый и последний раз, мисс Спеллман. — Лилит ухмыляется, наблюдая за реакцией ведьмы на свои слова. — Больше никаких попыток доминировать и брать на себя контроль. Это непозволительно. Иначе я расквитаюсь. Жёстко. — Её голос всё ещё хриплый и тихий, и это обещание звучит более угрожающе, чем должно. — Ты слишком плохо себя вела сегодня, Зельда Спеллман. — Что? Собираешься преподать мне урок? — Зельда смеётся и наклоняется к губам Мэри с лёгкой усмешкой, что даётся ей с трудом и едва ли способна затмить похоть в глазах. Взгляд Лилит горит недобрым огнём, который Зельде не кажется лишь желанием, возбуждением — в нём чувствуется настоящая угроза. Испуг появляется в глазах Спеллман, когда её, нависающую над Лилит, парализует, когда она может лишь смотреть в бездонные голубые глаза и чувствовать страх за свою жизнь. Она не может пошевелиться, не может издать ни одного звука, не может снять заклятье магией — а Лилит под ней лишь ухмыляется, нежно поглаживая скулы на обеспокоенном лице. По щелчку пальцев бельё исчезает, полностью обнажая Зельду, позволяя взгляду, да и рукам демонессы свободно скользить по телу, наслаждаясь. Лилит будто случайно задевает клитор, а затем проникает двумя пальцами во влажную плоть. Тело над ней не может откликнуться на касания — лишь в глазах появляется мучительное возбуждение, которое будто приносит больше боли, чем удовольствия из-за невозможности реагировать на движения длинных пальцев внутри, на ритмичное давление на клитор, на касания к груди, укусы и посасывания на сосках и шее. Лилит умело сочетает удовольствие с болью, научившись за долгие годы держать душу в болезненном трепете на грани вечной сладкой ненависти и горькой любви. Вызывать гнев, страх и вожделение одновременно было её любимым хобби с древних времён. Спустя пару минут, которые Зельде кажутся вечностью, заклинание отпускает её — и все блокируемые ощущения накатывают одновременно, словно волной цунами, быстро и разрушительно. Она задыхается, но громкий стон не может не сорваться с губ, когда её в то же мгновение накрывает оргазм, и Спеллман, содрогаясь, бессильно падает на Лилит. Мэри обнимает её за талию, едва касаясь подушечками пальцев гладкой кожи, затем движется выше, мягко трогая шрамы на спине, откидывает рыжие волосы и ласково касается губами шеи. — Кто ты? — едва слышно шепчет Зельда. Её голос звучит настороженно, но она с наслаждением подставляет шею мягким поцелуям. Кто вообще способен на магию такой силы, да ещё и без помощи заклинания? Одно дело — контролировать смертных, другое — довольно сильную ведьму. Спеллман хорошо знала все возможные контрзаклятия, и ни одно из них в нужное время не возымело эффекта. — Не стоит задавать вопросы, на которые не хочешь слышать ответ. — На несколько мгновений Лилит даже задумывается, чтобы переписать память Зельды, ведь слишком опасно признавать хотя бы то, что она не просто ведьма. Но почему-то перспектива оставить всё как есть кажется слишком привлекательной, хоть и пугающей. — К тому же, мисс Спеллман, вы уже знаете. — Что? Я не понимаю. — Она хмурит брови, пытаясь соотнести в голове все соображения насчёт того, что скрывает мисс Уордвелл. — И не стоит. — Лилит вновь натягивает на губы привычную ухмылку и резко меняет их местами, прижимая ведьму к постели. — Поверь, я не хочу причинить тебе вред. По крайней мере, пока что. — Слабое утешение, — бормочет в ответ Зельда, а затем губы Лилит давят на её с голодной настойчивостью.***
— То, что произошло… это был… — Зельда прерывается, закуривая. Ей неловко, а захватывающие её чувства слишком противоречивы, и она отвлекается, вновь делая глубокую затяжку. Лилит приподнимается на локтях, наблюдая, как Зельда методично и при этом хаотично перебирает вещи в ящике, несмотря на то что уже нашла так необходимые ей сигареты. Она определённо не в порядке, скорее всего понятия не имела, что это значит, почему это вообще произошло и к чему идёт. Недоумение и замешательство, которые видны на лице Спеллман, доставляют Лилит удовольствие, не намного меньшее, чем пытки или ощущение собственной власти. — Секс. Хороший секс. Она заканчивает фразу, пока Зельда молчит, выдавая смущение за страсть к сигаретам. В какой-то степени ей тоже сложно называть вещи своими именами, но каждый раз она преодолевает себя просто из любопытства, поддаваясь желанию понаблюдать за ведьмой, смутить её и заставить думать, что сама Лилит не придаёт происходящему между ними никакого значения. Больше всего в этом мире она не любила скуку. Даже страдания были для неё предпочтительнее. Она слишком глубоко погрязла в играх с людьми, чтобы так просто отпустить это и найти свои реальные чувства. — Ох, забудь, — бросает Зельда, наконец прекращая нервно перебирать вещи. И чего она вообще хотела добиться от Мэри? Признаний в любви? — Это будет несколько проблематично. В конце концов это был почти потрясающий секс. — Лилит ухмыляется, нагло рассматривая обнажённое тело ведьмы, пока та не набрасывает на себя халат, едва смыкая полы и не до конца прикрывая грудь. Она тянет Зельду за пояс ближе, ловя мимолётную улыбку. — Я всё равно собираюсь снова снять это с тебя. Через пару затяжек или сигарет. Сколько тебе надо? — Не меньше трёх. — Ты королева саморазрушения, не так ли? Сигареты, алкоголь, флагеллантство… я. Идёшь по возрастающей, Зельда. Похвально. — А главное — драматично звучит. Спеллман отшучивается, но ощутимое беспокойство по поводу последнего пункта своих пороков закрадывается в душу, и она опасается, что последствия действительно могут быть фатальными. ________________________ Я не писала НЦу тысячу лет 🙈 кажется, ещё столько же не буду И я была в шоке, как быстро набрались те 20+ ждущих к прошлой главе! Меня это очень порадовало! P.S. Я уже в процессе работы над ещё одним фиком, пасхалку к которому можно найти в предыдущей главе. Так что не теряйтесь