Песня к части: Black Eyed Peas - #Wheresthelove
Крупные капли уже во всю стучали по крыше, иногда залетая и на веранду. Демон отошел подальше, приземляясь на низенькую скамеечку, обитую черным бархатом. Не то чтобы они с Зирой были такими любителями игры на музыкальных инструментах, но с искушением купить рояль никто из них бороться не смог. Так что в поясницу Искусителю упиралось не что иное, как крышка того самого струнно-ударного. Вино в отставленном бокале покачнулось рубиновой волной. Тоже навевает воспоминания…***
С ангелом они встретились лишь спустя тысячу лет. Но что такое тысячелетие для тех, кто живет вечно? Тогда и мир менялся куда медленнее, было не так много событий, которые они смогли бы обсудить, даже если бы их пути пересеклись. Люди только вставали на ноги, пытаясь познать мир вокруг. Не чета современным, которые способны менять модные тенденции чуть ли не каждую неделю. За ними даже Кроули сложно угнаться. Но тогда в Месопотамии действительно назревало нечто крупное, приведшее их обоих в одно место в одно время. План? Возможно. Но Змий до сих пор был уверен, что не будь они оба столь любопытны, ничего этого не было бы. Углядев знакомую вихрастую макушку в толпе, Падший не смог сдержать ухмылки. Но он бы соврал, если бы сказал, что нечто, оставшееся в его груди на месте, отведенном для сердца, не замерло на мгновение при взгляде на ангела, сосредоточенно и нервно всматривавшегося в очертания Ковчега. В то утро после их разговора он был напуган, как никогда. Никому еще он не рассказывал столько о том, чем занимался раньше. Память демонов не стиралась, но узнать прежних небесных братьев в них удавалось с трудом, только при наличии дополнительной информации удавалось отметить, что да, похож, но и только. Внешне – возможно, но маловероятно, внутренне – мечтать не вредно. Озлобленность наполняла ряды Ада, возрастая по экспоненте, и демон понимал, что, узнай остальные, как сильно он соответствует своему небесному облику, - и беды не миновать. Да, он пал позже, но гораздо ниже, чем все могли догадаться. С Люци он не сталкивался, что не могло не радовать, ведь тот бы сразу раскусил его, а остальных демонов было довольно просто обдурить. Опять-таки, косичка… Он кинул на нее легкое чудо, отводившее нежелательным наблюдателям глаза, сливая ее с остальной массой волос, бережно сохранив ровно на том месте, где пальцы бывшего Стража поместили ее. Отвод зла от демона, вот бы они посмеялись вместе с… кем-нибудь, да вот только правда была в том, что не с кем. Когда-то давно действительно было с кем, но отягощать их своим обществом теперь казалось кощунственным. Он уже не тот Сын Небес, спускавшийся вместе с братьями к людям, дабы даровать им знания о недоступных искусствах. Падение изменило его, и даже если бы дорогие ему существа смогли принять демона таким, каким он стал, Кроли бы знал, каких усилий это от них требует. Так что держаться подальше ото всех, остерегаясь, – вот его удел. И все же этот ангел… Единственный, кто был так ему интересен и с которым он позволил себе уснуть впервые в жизни: раньше необходимости в этом не было, но теперь… Раз в пару веков он просто должен был сомкнуть глаза. Обычно демон выбирал обличье змеи и забирался в самый центр какого-нибудь бурелома, однако такие ночевки не приносили ему удовольствия. По крайней мере, еще ни одна из них не смогла даровать ему того умиротворения и расслабленности, которые Змий ощущал, пока ладони бывшего Привратника перебирали его волосы. Он что-то напевал тогда. Тихо, на грани уловимого, но та мелодия вплелась в воспоминание о звездной ночи золотой нитью покоя и Благодати, той самой, которой Искуситель был лишен с момента своего Падения. Он бы многое отдал, чтобы испытать это еще раз… - Привет, Азирафель. Пробравшись через толпу к ангелу, он одним змеиным броском описал дугу, оказываясь у него на виду. - Кроли, - удивление прошло в первые секунды, уступая все той же нервозности. Бывший Страж Эдема выдавил из себя улыбку, которая быстро увяла. - Что ж… Ты отдал смертным пламенный меч. Что из этого вышло? Небесный качнул головой, как бы подбирая слова. Его взгляд напряженно скользнул по толпе, в то время как голубоглазый, как бы невзначай, покрутился вокруг. - Всевышняя, кстати, об этом больше не упоминала… Значит, проверяет, нет ли тех, кто способен подслушать? Не такой уж и наивный, первое впечатление бывает обманчиво. Пожалуй, демон был слегка впечатлен. Слегка. - Наверняка это к лучшему. Что это все значит? – вопросил он, оглядывая раскинувшуюся перед ним картину. Бедлам. – «Построй большую лодку для ходячего зоопарка»? Даже для приказания Богини это было… Ну, не очень умно и крайне трудновыполнимо. Как удержать всех животных вместе, не позволив им разбежаться? Азирафель, еще раз окинув взглядом толпу, наклонился к нему и, понизив голос, сообщил: - По слухам, Богиня вспылила немного. Стирает человеческую расу с лица Земли. Большой грозой, - его голос колебался, выдавая тревожность. Искуситель внутренне застыл, но попытался не подать вида. Единственное, что можно было заметить, так это его движения, утратившие плавность. Теперь они больше напоминали неуклюжие рывки. И только очень хороший наблюдатель смог бы отметить подернувшийся стеклянной поволокой страха взгляд. Он резко развернулся, памятуя о том, как порой внимателен бывает бывший Страж к деталям. - Всех их? - Только местных. Не думаю, что Всевышняя зла на китайцев. Или коренных американцев. Или австралийцев… - Пока. Глаза демона тревожно переместились на облака. Оценить было весьма трудно, но порывы ветра указывали на скорое начало грозы. Не находивший себе места белокрылый, видимо, что-то решив для себя, поспешно выдал: - И Господь не всех местных уничтожит. Кроли поспешно развернулся к собеседнику. В голосе представителя Небес звучала улыбка. Может ли быть?.. Помимо воли внутри затеплилась надежда. - Я имею ввиду… Ной, вон там. Его семья: его сыновья, их жены – с ними все будет в порядке. Надежда распалась, выливаясь наружу правдой, так старательно избегаемой ангелом: - Но всех остальных-то утопят! Блондин скорбно поджал губы и покивал, признавая правоту Змия. У того же внутри медленно, но неотвратимо нарастал огненный вихрь, способный снести все на своем пути. Он оглянулся на источник услышанного ранее блеянья, и сердце (или то, что осталось, ему же не положено его иметь, да?) рухнуло куда-то в бездну. Возможно, к самому Сатане. - Не детей же? Нельзя убивать детей! Небеса разнесли глухой рокот грома. Азирафель выдал какой-то звук, который по всей видимости должен был означать согласие, да вот только голос скакал так, что даже через плотно стиснутые губы прорывались звуки готовых пролиться слез. У желтоглазого же в душе жила буря. Демон задохнулся, пытаясь найти силы, найти оправдание, но… Глаза снова зацепились за тучи. Сколько времени у него есть?.. - Такое скорее от моего начальства ожидаешь, - выдавил он, мысленно просчитывая путь. Успеет ли?.. - Да, но… Когда все закончится, Всевышняя вывесит новую штуку под названием «радуга», как обещание больше никого не топить. Ага, как же. Видел он первые проекты этой «радуги». - Какая доброта. Да, с возвышенностью голоса он немного переборщил, ангел издевку заметил. Ну и черт с ней, допекли! - Ты не можешь осуждать Всевышнюю, Кроли. Пути Господни… - Ты что, собираешься сказать «неисповедимы»? Мрачности в голосе хватило бы на еще одну грозу. Побольше. Бывший Привратник дураком не был, понял, что на споры обладатель черных крыльев не настроен. Губы, шевельнувшиеся было в намерение ответить, так и не издали ни звука. Во взгляд вернулась та же скорбь, что все время сопутствовала его метаниям. - Возможно. Падший решил красиво закруглиться. Несмотря на ситуацию, представитель Начал ему нравился, и обижать его исчезновением не хотелось. Он успеет. Он должен успеть. - Ей, Сим! Единорог собрался удрать! – величественное животное весьма быстро удалялось от Ковчега. – Слишком поздно. Слишком поздно! – сообщил представитель Ада на земле, сообразив, что его не услышали с первого раза. – Ну, у тебя все еще остался один из них, - чуть понизил он голос, предоставляя словам самим решить, достигнуть слуха одного из избранных для спасения или нет. Глаза невольно проследили за единорогом. Такая красота… Теперь он тоже обречен на погибель. Только Кроли собрался завершить свое общение, попрощавшись с ангелом, как готовые сорваться с уст слова заглушил новый раскат грома, на этот раз сильнее предыдущего. Чернильные тучи катили по небу над их головами, окропляя лицо первой моросью приближающегося шторма. Что-то внутри демона оборвалось. Наверное, это весьма четко отобразилось на его лице, потому что взгляд Азирафеля вмиг стал проницательно-взволнованным. Не заботясь больше о конспирации, Змий одним слитым движением перемахнул через изгородь, за которой они стояли, и уже на бегу расправил пару угольно-черных крыльев, взмывая ввысь. Ему не нужно было вспоминать дорогу, она была навеки выбита на подкорке, готовая вспыхнуть адским пламенем каждый раз, когда он прикрывал глаза. Демону казалось, что дождь, будто насмехаясь над ним, становится все сильнее и сильнее по мере его приближения к заданной цели. Когда-то для него не существовало преград в виде расстояния и погоды, но последняя оставшаяся пара крыльев была для него слишком медленной. Встречный ветер мог бы сбить его, если бы не та отчаянная надежда, что теплилась в душе. Хотя это не совсем точное описание того, что творилось внутри у Падшего. Там бушевал гремучий коктейль из той самой надежды, страха, неуверенности и решимости. Успеет ли? Захотят ли они уйти с ним после всего? Узнают ли вообще? Сможет ли он найти место, чтобы уберечь?.. В любом случае, он намеревался довести дело до конца. И чертов шторм ему не помешает! Вот, наконец, из-за склона показалась деревня. Она ничем не отличалась от остальных, разве что потолки домов были выше. Где-то внутри расслабились тиски, выламывавшие ребра: из-за своего предгорного положения поселение еще не встретило большую воду, лишь почва, напитанная крупными каплями дождя, начинала постепенно раскисать. Но, по мере снижения, Змий все отчетливее понимал, что что-то не так: не было слышно голосов, только изредка скот, разбредшейся по улицам, взывал к своим хозяевам. Перевернутые сосуды со снедью, брошенные игрушки… Кровь. Она ярким пятном бросилась в глаза приземлившемуся сверхсуществу. Даже усиливающемуся дождю не удалось избавиться от впитавшихся в землю потеков, только размыть их, окрашивая смешанную с грязью воду в багряный оттенок. Что-то внутри оборвалось и ухнуло в нижние предместья Ада. И, судя по всему, по пути зацепило часть опорно-двигательной, потому что объяснить вмиг подкосившиеся ноги ничто больше не могло. Пальцы судорожно вцепились в изгородь, удерживая своего обладателя в вертикальном положении. Внутри клокотал вихрь, завязывающий внутренности в узел и смешивающий ощущения. Все казалось зыбким, раскачивающимся и нереальным. Этого не могло быть… На нетвердых ногах Кроли двинулся вперед. Вниз по улице, до первого проема между близко стоящими домами, направо. Пальцы скользнули по мокрой коре. Фисташковое дерево. Запутавшееся в каштановых кудрях солнце, теплый смех и пригоршня орехов в миниатюрных ладошках. Осколки слез в горле и разрывающая сердце надежда в змеиных глазах. Может, еще не поздно?.. Змий обогнул плетень, чтобы встретить распахнутую настежь дверь и обрывок пурпурной ткани, некогда служивший занавеской. Алые капли, обагрившие порог, разбили все "может" на мелкие осколки. - Меила, - собственный надломленный голос показался ему чужим. Падший не смог бы сказать, как оказался у двери. Взгляд выхватывал из туманного сумрака, царящего в голове, лишь отрывки: собственные пальцы, вцепившиеся в косяк мертвой хваткой, перевернутый стол, сбившийся половик, осколки глиняного кувшина… Неподвижная рука с ледяными даже на вид пальцами. - Нет… Нет, хамуда*, нет… Два коротких шага показались вечностью. Возможно, он и пал, но истинное ощущения полета в разверзшуюся бездну настигло его именно там, на омытом кровью полу, когда непослушные руки сжимали хрупкие плечи женщины, привлекая ее к себе. Такая холодная… Соленая влага заструилась по щекам, смешиваясь с каплями дождя и убегая куда-то в медные пряди. - Почему? – сломлено выдохнул Искуситель, прослеживая большими пальцами линии скул на заключенном в объятия ладоней лице. – Почему ты, Ми? Почему все вы?.. Угольные крылья распахнулись, укрывая прижавшегося ко лбу женщины демона. Он не знал, сколько сидел там, укачивая ее в своих руках. Кровь из смертельной раны пропитывала его одежды, каждой новой каплей напоминая о потере, подливая масла в огонь бушующего внутри урагана: кровь еще не остановилась. Ему не хватило жалкого часа! Кроли хотелось горько выть, кричать, обвиняя всех и вся, прижаться к изломанной фигурке в своих руках, впитаться в нее, и, в то же время, сбежать, куда-нибудь на край света, чтобы больше не видеть, не чувствовать... Но он не мог. Знание было там, на кончиках пальцев, на периферии зрения, билось на краю сознания, тщательно не подпускаемое Змием. Он не хотел знать, не хотел быть уверенным. Слезы застилали желтые агаты глаз, душа будто застыла в пустоте, невесомости, созданной воображением оккультной сущности, трепеща и уже зная. - О, Всевышняя… Пораженный выдох слился с порывами ветра и наступающей со всех сторон грозой. Демону не нужно было открывать глаз, чтобы знать, кто оказался здесь вместе с ним. Усилием воли заковав огненный смерч внутри в надежную клетку, он коснулся губами лба в прощальном поцелуе. Брови болезненно сошлись на переносице. Это было необходимо. Необходимо оставить ее, чтобы, наконец, увидеть. Увидеть, убедиться, принять и пойти ко дну вместе с этой чертовой планеткой, утонуть с единственными заслуживающими спасения существами на Земле. Действительно стоявшими его, а не по какому-то там написанному Матерью сценарию! Великий План! Какой он, к дьяволу, «великий», если… Если… Горло сжало болезненным спазмом. Он должен знать. Обсидиановые крылья сложились за спиной, чтобы в следующее мгновение исчезнуть. Он опустил хрупкую фигурку на пол, бережно придержав за плечи. Темная прядь пересекла щеку, запутавшись в угольных ресницах. Болезненная улыбка легла на губы, когда непослушные пальцы медленно отвели ее с лица. Демон выпрямился. Снаружи бушевала Буря, сметавшая все знакомое с земной поверхности: ветер нагибал деревья, еще державшиеся в почве только по какой-то необъяснимой причине; бывшая твердь превратилась в бурлящие грязные потоки, готовые сбить с ног любого, кто будет достаточно самонадеян, чтобы попробовать пересечь их. Молния озарила небо, ворвавшись в комнату огненным всполохом, осветив невозможно белый силуэт ангела, склонившегося над еще одним телом. В легких мелкими осколками поселилось стекло. Она так выросла… В изумрудных глазах не было страха, только знание и болезненная решимость. Ави… Закусив губу в попытке сдержать рвущиеся наружу рыдания, Искуситель поднялся, проходя в глубь комнаты. Теперь он знал. - Кроли… Ангел явно хотел что-то спросить, но, увидев Змия, оборвал сам себя. Желтоглазый опустился на одно колено подле девушки. Ладони неконтролируемо дрожали, пока он складывал ее руки на животе. Так рана, нанесенная клинком, была совершенно незаметна. Не отнимая пальцев правой руки от ее ладошки, Искуситель наклонился, легчайшим движением другой разворачивая склонившуюся набок голову, чтобы затем коснуться губами ее лба, прямо между сведенных в решимости бровей. Он позволил себе застыть так на несколько долгих секунд, предчувствуя, что голос не пожелает его слушаться. - Прости, что не смог показать тебе Ган Эден**. Тебе придется увидеть его самой, Авиталь, - голос сломался где-то на полпути из горла. – Легкой дороги, - наконец вымолвил Змий, дрожащими пальцами закрывая изумрудные капли глаз. Небеса разверзлись новым громовым раскатом. Он чувствовал, что вместе с ним разорвалось и то, что осталось от его сердца. Она была слишком юной, чтобы принимать такие решения. Она вообще никогда не должна была их принимать! Окровавленный стилет валялся чуть поодаль, выпав из хрупкой руки с тонкими музыкальными пальцами. Он сам помогал выковывать его, около вечности тому назад. Вот, оказывается, как теперь решают проблемы в Небесной Канцелярии… - Я не понимаю… - надломленный шепот Азирафеля разорвал тишину слишком внезапно, чтобы хоть кто-то из них смог подготовиться и не вздрогнуть. – Это наше оружие. Почему… - Им нужно было убедиться, что никто из нефилимов не переживет Потоп, - устало перебил Падший, меняя позу. Голова ощутимо приложилась о деревянную балку стены, когда он откинулся на нее, но демону было по меньшей мере плевать. – Видимо, Матерь не желала видеть их в новом мире. Не достойны лицезреть радугу, - усмешка вышла горькой и совсем разбитой. - Но… Целая деревня… Змий решил оставить реплику без ответа. Он знал. Штормовой ветер задувал в зияющий проем двери, трепал остатки занавеси и, слабея, перебирал рыжую паутину мокрых прядей. Сил подняться не было. Ни на что их не было. Осознание убивало. Надвигающиеся волны Потопа казались рокочущим фоном, не более. Перед прикрытыми на мгновение глазами встали образы. Слишком яркие, чтобы избавится от них: представители Небесного Воинства, спустившиеся в предгорный поселок; первые павшие от их мечей и уцелевшие, с отчаянными криками стремившиеся укрыться в своих домах; ворвавшиеся в его дом воины; Меила, закрывающая дочь собой, понимая, что бежать им некуда; занесенный над ней меч; звук удара, рассекающего плоть; решимость в родных изумрудных глазах: она знала, что принесет пылающий меч, и не желала, чтобы ее путь на Земле завершился так. Ави всегда была слишком похожа на него… Первые грязные волны ударили в старый плетень, чтобы отпрянуть. Это было не на долго. Ничто уже не будет надолго. Пожалуй, это и к лучшему. - Кроли… Кроли, нам надо уходить. Веки приподнялись, обнажая безразличные теперь ко всему глаза. Вертикальный зрачок остался неподвижен. - Так уходи. Лицо ангела застыло на мгновение. Еще утром Змий бы попробовал определить, что же прячется в легкой сеточке морщин, избороздивших лицо сына Господнего, в этих расширенных глазах и приоткрывшихся в намерение что-то произнести губах, но сейчас ему все было слишком безразлично, чтобы даже пытаться. Ему просто хотелось уйти, не думая ни о чем. Разве что понадеявшись, что Авиталь он больше не увидит: нечего его девочке делать в Пустоте, отведенной сверхъестественным созданиям после смерти. Нефилимы появились слишком недавно, чтобы хоть кто-то знал, куда они попадут, так что никто не мог запретить Падшему мечтать о том, чтобы она, как и ее мать, лично узрела красоту Эдема, перед тем как отправиться на новый круг перерождения. Или остаться там. В принципе, все равно. Он не успел. Незаметно прибывшая вода ударилась о порог, впуская первые россыпи брызг внутрь. Азирафель больше ничего не сказал. Лишь подался вперед, стремительно сковывая демона: сначала хватая за предплечья, а затем укрывая белоснежными крыльями. Искуситель даже не успел ничего понять, как оказался… Где-то. Неважно где. Не там, не с ними. - Зачем? Зачем ты это сделал?! – он попытался вырвать руки из хватки белокрылого, но тот держал крепко. – Зачем ты забрал меня?! Я должен быть там! Он бился в руках бывшего Стража, несмотря на очевидную обреченность всех попыток. Истерика накрывала с головой, выпуская тщательно запрятанный в клетку огненный вихрь, который вырвался отчаянными криками и проклятьями на всех известных Падшему языках. Он не должен быть здесь, в этом белесом пространстве чистилища, его место было рядом с двумя любимыми существами, погибшими в доме, который он когда-то мог назвать своим. Кроли казалось, что он физически чувствовал каждую волну, накатывавшую на хрупкое строение, поднимавшую тела и поглощавшую их… - Пусти меня! Пусти!!! Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем ноги, не желая больше удержать его в вертикальном положении, подкосились, увлекая Падшего вниз, заставляя буквально повиснуть на ангеле, который все это время продолжал сжимать его предплечья, не позволяя желтоглазому вырваться. Белокурый представитель Небес опустился вслед за ним, чуть ослабляя хватку. Ладони Змия вцепились в его одежду где-то в районе груди, то ли в попытке оттолкнуть, то ли притянуть ближе, но в итоге ослабли, оставаясь неподвижными. - Ты не понимаешь, - слова вырывались из него горячими толчками, совершенно не фильтруемые и странно клокочущие из-за сорванного голоса. – Меня не было там… И хотя бы сейчас… Если меня не было с ними, я должен хотя бы соблюсти шиву***… Или присоединиться… «К ним» повисло в воздухе. Бывший Привратник вздрогнул, как от удара. А потом его пальцы исчезли с предплечий демона, чтобы в следующее мгновение утянуть его в объятия. - Я знаю, что ты веришь в это, - через ком в горле выдавил представитель Небес. – Но хотели бы этого они? Измученный Искуситель неопределенно передернул плечами, лбом упираясь ему в плечо. Он бы не смог сказать, когда начал плакать, но сейчас слезы оставляли на щеках соленые дорожки, казалось, даже без его участия. Его не было слишком долго для того, чтобы знать, чего хотели бы от него или для него самые главные женщины в его жизни. И теперь он уже никогда не узнает. - Я не должен был оставлять их. - Ты не мог знать, дорогой мой. Демон мотнул головой, не признавая правоту небесного коллеги. - Мог бы догадаться после того, как Она отказала. Казалось, Азирафель, удерживающий его в своих руках, превратился в мраморную статую. - Она? Ты имеешь ввиду..? - Не бери в голову, ангел. Высвобождаться из его рук Искусителю не хотелось. Потоп явно не будет самым быстрым событием в истории человечества, а в живом коконе из рук и крыльев было так спокойно и тепло… Где-то на грани восприятия встала картина скачущего прочь от Ковчега единорога. Там же остался и тихий выдох Азирафеля, пришедшийся ему куда-то в макушку. Со своими желаниями и вправду нужно быть осторожней: представляя себе глубокий сон рядом с голубоглазым ангелом, Кроли воображал совершенно не эту ситуацию. Но он слишком вымотался, чтобы думать об этом. Потоп накрывал земли Междуречья, превращая все, что было знакомо, в единую водную гладь, разрезаемую лишь мелкими кругами дождевых капель. Быть может, проспать это событие было не худшим вариантом.