Песня к части: OneRepublic - Preacher
Рим был на удивление притихшим, будто все звуки на время траура из него выкачали. Кроули считал это странным. Но, с другой стороны, для него же лучше, что людишки в кои-то веки не стали раздувать новость о смерти правителя в нечто, что стоит обсуждать на каждом углу. Ему и без того тошно. - Что у тебя есть? – с едва сдерживаемым раздражением спросил он у рабыни, стоящей за стойкой таверны. Несмотря на указ нового Юлия-Клавдия, преторианцы пировали в кабаках всего Рима и ближайших окрестностей: откладывать полученные деньги на что-то более ценное им не хотелось, ведь кто может знать, что взбредет новому императору в голову, когда его предшественник (и родственник к тому же) был далек от умственного здоровья? Все это в целом приводило к тому, что хоть сколько-нибудь приличной выпивки было днем с огнем не сыскать. А ему было просто необходимо напиться, и так уже тянул до последнего, решив отчитаться сперва Вельзевул, не будучи уверенным в том, на сколько его занесет в этот раз: уж больно мерзкое ощущение поселилось внутри от выполненной работы. - Дай мне кувшин того, что можно выпить, - решив не дожидаться ответа, бросил он. Действительно, какая ему, к Всевышней, разница, чем надираться? Лишь бы поскорее. - Кувшин домашнего темного. Две сестерции, - заучено озвучила девушка. Он явно был не первым, кто обращался к ней с этой просьбой за последние дни. Что и не удивительно, если подумать. Змий потянулся за серебряными, желая поскорее расправиться с этой формальностью и напиться, как давно хотелось, когда откуда-то справа разнесся знакомый голос, окликающий его. И путающий имя. Снова. Хотелось запрокинуть голову и громко, отчаянно застонать, как раз в духе античных трагедий. Какого черта понадобилось этому ангелу в Риме? И с чего он такой жизнерадостный, во имя Властителя Бездны?! - Вот те на… Вряд ли он бы смог сказать, к чему это относилось: факту их встречи или наличию очков с темными стеклами, которыми Змий теперь скрывал свой демонический взгляд. В целом, Искусителю было плевать: видеть представителя Начал не хотелось от слова совсем, даже несмотря на то, что последняя их встреча завершилась совместной попойкой, о которой он в данный момент так отчаянно мечтал. Однако Азирафелю не нужно было приглашение. Видимо, небесные все еще были выше таких простых условностей, как согласие собеседника на продолжение общения. - Так неожиданно столкнуться здесь с тобой, - сияя улыбкой с лапками вокруг глаз, поделился блондин, присаживаясь рядом. Девушка за стойкой приняла монеты, и по ее взгляду представитель Ада на Земле понял, что она уже мысленно подсчитывает ущерб от встречи двух закадычных друзей, не видевшихся Бо… Дьявол знает сколько. Ну, ее можно понять, многие в эти дни огребали неприятности за излишне громкие возлияния, однако себя с ангелом в эту категорию он включать был не намерен. Хотя бы потому что белокрылый был весьма некстати, и сколько бы Кроули не считал себя ему обязанным, именно сегодня был не лучший день для дружеского воссоединения. Да они и не виделись жалкие восемь лет! Перебьется! - Все еще демон? Первый глоток вина чуть не оказывается на столе. - Что за дурацкий вопрос: «Все еще демон?» - кем еще мне быть, когтекопом?! Слова срываются с кончика языка растревоженными пчелами. Глубоко в душе Падший знает, что не стоит так: райский коллега ведь не виноват в том, что произошло, выливать на него свои раздражение и досаду как минимум нечестно, но остановиться крайне сложно. С другой стороны, он только что помешал ему распробовать первую порцию вина. Да и действительно, что за дурацкие вопросы?.. Змий отворачивается, готовый сделать следующий глоток и надеясь, что глупого альтруистичного представителя Небес унесет подальше попутным ветром, желательно до того, как он, не сдержавшись, наговорит ему еще больше гадостей. - Наше здоровье. Азирафель то ли не понимает (ой, да брось, Кроули, он – и не понимает?), то ли, что более вероятно, не обижается, зная, что есть причина подобного поведения. Демон подавляет вздох, глухо чокается с ангелом, и, наконец, отпивает вина. Оно мягкой волной прокатывается по горлу, теплом оседая где-то в желудке. Хочется верить, что эффект не заставит себя ждать, иначе он будет крайне разочарован сегодняшним днем. Ну, еще больше. И всей вечностью в придачу. - Надолго в Риме? – мягко, будто бы даже осторожно вопрошает небесный. Видимо, он и правда был излишне резок. Пожалуй, не стоит с ним так. Можно просто включить безразличие ко всему, и вскоре белокурое создание на соседнем с ним стуле само решит, что дело гиблое, и отвянет, как те цветы в конце сезона. - Заскочил на одно быстрое искушение, - неразборчиво мямлит Падший, все еще смакуя вино и не глядя на собеседника. Вот, самое то. Безразличие ложками можно черпать. Но тут будто Дья… Ангел его дергает: - Ты? Чертчертчертчертчерт, ну зачем было?! - Хотел откушать в новом ресторане Петрония. Слышал, он удивительно готовит устрицы. И что-то в голове в очередной раз сдвигается, выдавая откровенность: - Никогда не пробовал устриц. Азирафель издает странный звук, что-то между удивлением, возмущением и радостью. - О, позволь соблазнить тебя… Представитель Ада на Земле честно не знает, был виноват алкоголь или вся ситуация в целом, но удивленно-насмешливая улыбка (даже не усмешка, что бы сказали в том самом Аду?) расцветает на губах раньше, чем он успевает сообразить. Разворачивается к небесному он так же: совершенно не задумываясь. - Оу, нет, нет, это же твоя работа, не так ли?.. И все же… Он зависает на мгновение, изучая блондина из-за темных стекол очков. Эта улыбка, будто бы он… Но откуда? Не мог же крылатый знать?.. Или мог?.. Демон отпивает глоток, задумываясь. Ну что ж, если он сам приглашает… - Да. Но ты неплохо преуспел. По крайней мере, элемент неожиданности точно был на твоей стороне, так что я, пожалуй, действительно соблазнюсь. И радость, подобно цунами, затапливает глаза на против. Хмм… А разве они не были голубыми? Сейчас радужка отсвечивала серо-зеленым. Может, меняют цвет?..***
То, что Кроули может сказать об этом вечере наверняка: одну из своих целей он выполнил. Оказалось, у Петрония не только устрицы, но и прекрасные вина, которые еще не успели растащить эти… Не успели растащить, в общем. Он, конечно, пробует для приличия те самые устрицы (да и что уж греха таить (ему ведь не положено, понимаете?) – демону действительно интересно, что они из себя представляют), но не особо ими впечатляется, если быть честным. Тем не менее, ангелу они нравятся, так что… Прекрасные вина. И сверхъестественные не перебирают, нет. То, что в результате они оказываются в демоническом домусе демона, является результатом крайне результативного демонического плана. Или что-то вроде. Если вкратце, Змий действительно планирует. И он действительно демон. Но вот за ради чего он планирует и какого черта он вообще демон – это как раз та часть «крайне результативного демонического плана», которая потерялась по дороге к его демоническому домусу. В общем, напились они. Но идти, хоть и не очень ровной походкой (на что всем было вообще-то плевать, потому как полгорода в столь позднее время ходило именно так), эфирный и оккультный могли самостоятельно, что, несомненно, являлось плюсом. - У тебя тут… Немноголюдно, - немного неразборчиво произносит Азирафель, навалившийся на одну из колон внутреннего дворика. - С чего тут должно быть… умф… многолюдно, если я сам не человек? – вопрошает Искуситель, плюхаясь на край бассейна. В туманной голове мелькает смутное воспоминание о другом бассейне, как раз восьмилетней давности, но довольно быстро улетучивается: в конце концов, о сегодняшней ночи тоже хотелось бы оставить пару воспоминаний. А вот ту, что была пару дней тому – забыть, как страшный сон. Вот тут-то и выстреливает тот самый «результативный план». От которого действительно хотелось бы получить результат. - Ну а ты сам? – не очень попадая в тему разговора, зато крайне точно попадая в тему своих размышлений, выдает Падший. – Давно в Риме? Белокрылый поджимает губы: - Не особо. Прибыл пару месяцев назад, думал помочь Калигуле, но выяснил, что… - Что он не под дьявольским влиянием, - кивает самому себе Кроули. И, подумав, сотворяет по памяти еще кружку вина из запасов Петрония. Представитель Небесной Братии скорбно кивает, и медленно сползает вниз по колоне: не от отчаяния или чего-то вроде, просто сидя продолжать диалог гораздо удобнее. - Никогда не думал, что человеческий мозг способен на такое… Он так фанатично желал войны со своими.. Как бишь их… Богами, в общем, - чуть поморщившись, продолжает крылатый. – А ведь завоевания вел… Ну, неплохо, если в целом… - Человеческий мозг – удивительная штука, если подумать. Способен на такое, что наши, да и ваши, за головы бы схватились, используй они его больше, чем на десять-пятнадцать процентов, и в то же время хватает такой мелочи, чтобы… Пуф! – желтоглазый изображает замысловатый жест, а затем вновь отпивает из сосуда. – Ну так, - продолжает он после глотка. – Не получилось, значит… Выговор дали? - О, нет, основную-то задачу я выполнил, сопроводил, все как полагается… Веки на секунду прикрывают мягкий и расслабленный взгляд небесного. А поднявшись открывают пронзительно-оценивающий. Искуситель хмыкает под нос, скрывая эмоцию за винной тарой. Попался. И понял это. - Так и знал. Еще когда твою попытку каламбурить в таверне увидел, понял, что что-то не так. Неплохо вышло, кстати, действительно забавно, взгляд только очень выжидающий, и это в улыбку скользнуло. - Я учту, - чуть сухо. Расстроился. - Повысили, значит? И не похвастался даже. - Я полагал, мы не затрагиваем тему работы, - отстраненно замечает ангел, разглаживая несуществующие складки на балахоне. - Угу, не затрагиваем… Взгляд демона становится отрешенным, будто бы даже остекленевшим. Азирафель замечает лишь спустя несколько секунд. Легкую обиду и отстраненность как рукой снимает. Глаза становятся сопереживающими и мягкими, выдавая волнение. - Кроули… - Так это был ты? – перебивает Падший, выныривая из своих мыслей, чем совершенно сбивает с толку теперь уже одного из Властей. - Прости? - Калигула задержался в театре. И не вся охрана была с ним. Это был ты, не так ли? - Я… - небесный опускает взгляд, занявшись увлеченным изучением своих пальцев. – Я знал, что готовится покушение, попытался его предупредить, но он отказался, ну.. Бежать, знаешь. Согласовал этот отвлекающий маневр и ушел… слишком поспешно, чтобы я мог… - Это не твоя вина, ангел. - И не твоя! – во вскинутых на Змия глазах такая смесь уверенности, сочувствия и желания помочь… совершенно неоправданных, что тому хочется рассмеяться, встряхивая медными волосами, так, чтобы они достали до края лопаток, рассмеяться звонко и непринужденно… Вот только он знает, что получится совсем по-другому: с горечью и болью. Потому позволяет себе лишь ухмылку. - А чья ж, позволь спросить? Или не я тут демон? Азирафель опускает взгляд: - Мы оба знаем, что… - Не продолж-ж-ш-ш-шай, ангел! Злобное шипение вырывается помимо воли, пугая обоих. Не то чтобы Искуситель не хотел так ответить: глубоко в душе действительно хотел – но никогда бы не сделал так, если бы не… чертов алкоголь! - Дорогой?.. Демон отставляет кружку куда-то вбок, другой рукой прикрывая глаза, и заваливается на спину. Очки больно впиваются в ладонь, но убирать ее все равно не хочется: он чувствует себя беззащитным, даже отгородившись темными стеклами. И лишь завершив движение, Змий понимает, что сделал только хуже: спина прижата к нагретой за день поверхности, голова запрокинута, шея обнажена, вся грудная клетка открыта – бей не хочу! Но менять что-либо поздно: хуже такой откровенной уязвимости может быть только ее признание. - Не произноси этого, - кажется, что лишь губы шевелятся, - так тихо это сказано. Наверное, часть его все еще надеется, что белокурое создание возле колоны не расслышит безвольного признания, вызванного алкоголем. – Я не могу быть.. хорошим, ангел. - Почему же? – ответный шепот. Полный голос кажется кощунственным, способным разбить хрупкую атмосферу.. Чего? Откровения? Сказать по правде, представитель Небес и сам не знает. - Не могу, Азирафель. Потому что если я признаю, что… - он тяжело сглатывает. Кадык под тонко натянутой кожей движется так отчетливо, что крылатому становится больно: кажется, что еще немного, и кожица порвется, вспарывая такое открытое сейчас горло. – Я знаю, что не вписываюсь… Наверное, нигде, если подумать, но… Стоит мне только отвлечься, задуматься, и… Я ведь все еще не… Он умолкает, погружаясь все глубже в свои чувства и воспоминания. - Все еще не..? – подталкивает обладатель светлых глаз, что сейчас так внимательно и взволнованно вглядываются в образ Змия. - Не могу понять, почему… Время застывает. Не в прямом смысле, его никто не останавливал, но… Они оба оглушены. Кроули воспоминаниями, чувствами, алкоголем, а ангел – осознанием. Да, он знает, что Искуситель не похож на других демонов, что он далеко не злой, а очень даже отзывчивый и ранимый, порой даже больше похожий на ангела, чем те, кто имеет право так называться, вот только о последствиях не задумывался. Действительно, для него это было радостью, греющей сердце, кто знает, почему. Может, Богиня, но она уже давно довольно холодна к своим чадам, так что ее спрашивать бесполезно – все равно не ответит. Но для падшего… Вот именно, что Падшего. Что должен чувствовать он? По его собственному выражению, демон «не вписался» на Небесах, но и Ад не для него. В нем слишком много тьмы для Небес, и слишком много света для Преисподнии, а в итоге… Что в итоге? Обременительная работа, холодный и безлюдный дом и неприличное количество алкоголя, чтобы забыться. Тем более что… - Признайся, ты ведь поверил. Голос Искусителя вновь оглушает, вырывая из мыслей. Неужели обманул, поиграв с доверчивым представителем Небес?.. - Во что? Голос звучит ровно. Хорошо. Ему нужно убедиться, ведь с Кроули никогда нельзя быть уверенным до конца, а обидеть его сейчас… - В то, что это моя работа. Там, во дворце. Представитель Властей выдыхает, успокаиваясь. Не обман. Не то чтобы от этого легче, если подумать. Он качает головой: - Я знал, что это не ты. - Откуда? Небесный прикрывает глаза. Без аргументов не поверит. И ложь тоже почует. Это будет больно. Ангел вдыхает поглубже, собирая всю свою решимость: - Ты не тронул бы девочку. Собеседник застывает. Прямо как те змеи под первые звуки духовых инструментов. Азирафель не видит его лица, все еще закрытого рукой, но тело – одна сплошная лента, натянутая до предела. И ему бесконечно жаль, что этот упрямый Змий не верит на слово, потому что не только Кроули учился все эти тысячелетия: чувства, разливающиеся в воздухе, теперь так же привычны для белокрылого, как и запахи-чувства для его адского коллеги. А небесному совсем не хочется чувствовать эту боль. - Это не твоя вина, дорогой. Ты ничего не мог поделать. Кадык судорожно дергается. - Она хотя бы не страдала? – выходит довольно задушено, но оно и понятно: будь он хоть сто раз Падшим, но если дело касается детей… Представитель Небес качает головой: - Все произошло слишком быстро. Она даже не успела толком проснуться. Ничего не поняла. Демон кивает. Ему от этого не легче. Но так хотя бы… Он не знает. Не легче. Но это важно. Одиннадцать месяцев. Даже не год. Черт бы их всех!.. - Они так изобретательны порой, знаешь? – криво усмехается демон, пытаясь наскрести моральных сил на то, чтобы подняться. – Иногда кажется, что останусь совсем без работы: додумываются до такого, о чем я и помыслить не мог. Только вот почему-то все не туда… Он приподнимается на локтях. Змеиный взгляд встречает печальные озера чужих глаз. - Я знаю, что ты остановил бы их, если бы мог, - грустная улыбка скользит лишь в самых уголках ангельских губ. - Наверное, ты прав, я, если честно… Да к Дьяволу! – восклицает Искуситель, рывком садясь, отчего очки съезжают на самый кончик носа, обнажая желтые глаза. – Без понятия я! Я уже вообще ничего не… Он роняет голову на согнутую в локте руку, с нажимом проводя пальцами по надбровной дуге и слегка потирая змеиный глаз. Мизинец неловко цепляет перемычку между стеклами, отчего защитный механизм соскальзывает демону на колени, приводя в чувство. - Знаешь что? Я слишком пьян, чтобы разбираться с этим. Пойду просплюсь. Для начала. Располагайся, все комнаты в твоем распоряжении. Он не слишком аккуратно перехватывает очки правой рукой за дужку, оставляя бликующий след на внутренней части стекла, и поднимается с намерением уйти. Ангел бы и рад что-то сказать, как-то утешить, но что и как? Белокрылый по пальцам одной руки может пересчитать моменты своей беспомощности, невозможности помочь словом или делом, и, к сожалению, это один из них. Он просто не знает. Но… Рука Искусителя ловится очень легко. Сжимать ее сидя из-за разницы в росте не очень удобно, но времени на то, чтобы подняться, у него не было, да и насколько это вообще нужно? Пальцы осторожно скользят по пальцам, соприкасаясь бархатистой кожей внутренних сторон: указательный по указательному, а средний по среднему, в то время как безымянный захватывает мизинец представителя Ада. «К которому Кроули относится лишь номинально», - думает Азирафель, не отпуская его. Сказать по правде, он не знает, что делает. Даже не от слова «совсем», тут ближе «абсолютно», но… Это кажется правильным. Как когда-то казалось, что оставить тонкую полоску оберега над виском Змия, – верный шаг. И, наверно, это действительно так. Ведь сердце напротив бьется теперь не столь заполошно: пульс, что так отчетливо ощущался в каждой венке, постепенно спадает – а смуглые пальцы сжимают в ответ, частично переплетаясь с ангельскими, частично – заключая его ладонь в ловушку из собственных, адских. Но представителю Властей совсем не страшно быть пойманным. Не тогда, когда дело касается рыжего демона. Они не смотрят друг на друга. Взгляд Падшего все еще направлен куда-то вперед и чуть вниз, а небесный изучает их переплетенные пальцы. Это действительно кажется удивительно правильным: то, как соприкасаются их ладони, и… Щеки за мгновение расцветают румянцем: воспоминание о смуглых руках с каплями влаги, застывшими на кончиках пальцев и ребрах, аккуратно разворачивающих его запястье, чтобы запечатлеть поцелуй веры и преданности… Всего этого слишком много, чтобы держать в себе, но у Азирафеля получается почти идеально, лишь пальцы в теплом плену вздрагивают на мгновение. Демон выдыхает, последний раз сжимая чужую ладонь в безмолвной благодарности, впитывая мгновение, и отпускает. Тепло оседает на кончиках светлых пальцев, подобно пыльце цветов, в то время как демонические ощущают убаюкивающую прохладу, растекающуюся от того места, где секунду назад его касался обладатель светлейшей благодати, по всему телу. Контраст с вечной адской промозглостью, которая, казалось, с каждым годом все сильнее въедалась в кожу, грозясь добраться до души, разителен. Ангел - как волна чистого, свежего воздуха, разливающегося в недоступной людям выси, очищающего все вокруг, в том числе и то, что осталось от его души и сердца. Кроули все-таки уходит. Но в этот раз Представитель Небес не чувствует обрывающей все внутри тяжести. Там расцветает тепло. Такое же бархатистое, как кожа одного небезызвестного демона. И столь же яркое, как его волосы. Той ночью у Азирафеля впервые мелькает мысль, что он чертовски сильно попал.