***
Игорь с нетерпением ждал выписки. Прошло уже две недели с тех пор, как он пришел в себя, а его все не выписывали под самыми разными предлогами. То ожидали результаты последних анализов, то требовались еще раз сделать снимок. Время тянулось, и Акинфеев начинал сходить с ума от безделья. Конечно, у него в палате был телевизор, рабочий ноутбук и интернет, но это тоже наскучило, ему хотелось движения и воздуха, но ни того ни другого ему пока не разрешали. Монотонные будни Игоря разбавляли посетители. Иногда к нему приходил Кирилл, который тактично молчал о делах, что происходили в редакции. Он делился последними новостями, не затрагивая тему своих финансовых проблем. Игорь очень хотел отчитать его за то, что влез в эту авантюру и едва не довел себя до банкротства, но вид у Набабкина и так был неважным, поэтому нотации пришлось оставить до лучших времен. Вообще, Игоря больше интересовало, как там у Кирилла дела с его фотографом, но судя по мечтательной улыбке, что расплывалась на его лице при упоминании Ильзата — там все было лучше не придумаешь. Несколько раз к нему приезжали друзья, но с особым нетерпением Акинфеев ждал только одного человека. Марио приезжал к нему каждый день после тренировок, пропустил лишь несколько дней, когда у их команды был выезд. Каждый его визит начинался примерно одинаково — с жалобы на пробки и усталость от тяжелой тренировки. Но потом он вспоминал об Игоре и спрашивал о его самочувствии. Вообще, Игорь видел, как Марио день за днем, шаг за шагом пытался меняться. Приносил фрукты и сладости, проявлял заботу, не пытался раздавать команды, ластился, напоминая ручного, домашнего кота. Игорь боялся спугнуть эти моменты, потому что с Марио нужно всегда быть осторожным — это как ходить по тонкому льду, никогда не знаешь, где можешь провалиться. Поэтому как бы Акинфееву не хотелось задать вопрос о том поцелуе, что случился у них в день его пробуждения, но не решался. А сам Фернандес к нему больше с поцелуями не лез. Его мысли и чувства так и оставались для Игоря загадкой. Иногда в глазах Марио читалась нежность, и Акинфееву хотелось верить в то, что он хоть что-то чувствует. Иногда во взгляде Фернандеса была привычная холодность и отстраненность, в эти моменты он снова надевал свой панцирь, прятал свои эмоции под маской безразличия. Игорь чувствовал себя влюбленным подростком, который пытается завоевать объект своей симпатии, но получается это с переменным успехом. Возможно, Акинфеев в какой-то степени был мазохистом и ему все это нравилось. Он даже сам не мог понять самого себя, запутываясь с каждым днем все больше. Новость о выписке пришла неожиданно. Вернее, ее принес влетевший в палату Марио, который выглядел более чем довольным, когда сообщил Игорю о том, что уже сегодня его выписывают. Сначала он, конечно, не поверил, думая о том, что Фернандес решил его разыграть. Но вскоре пришел врач, который подтвердил его слова. — Благодарите своего друга, — сообщил доктор в заключении, — если бы не он, я бы подержал вас тут еще неделю. А лучше две, но угрозы для жизни нет, швы заживают как надо. Через десять дней нужно будет подъехать, чтобы их снять. — Спасибо, — поблагодарил Игорь, пожимая врачу руку и подмигивая позади стоящему Марио. — И да, — добавил мужчина, — никакой физической нагрузки. Никакой! Абсолютно! Даже той, о которой вы сейчас подумали! — Откуда вы знаете — о чем я подумал? — хмыкнул Акинфеев. — Ну, вы же не первый мой пациент, — усмехнулся доктор и вышел из палаты. — Я привез тебе чистых вещей! — гордо заявил Марио, как только закрылась дверь. Судя по всему, он был очень горд своей предусмотрительностью. — И откуда же у тебя ключи от моей квартиры? — прищурился Игорь. — Стащил и сделал себе дубликат! — закатил глаза Фернандес, а потом посерьезнел и добавил, — на самом деле мне отдали твои вещи, когда сюда привезли. Телефон, ключи, бумажник. Даже одежду, которая была… В крови. Сказав последнее, Марио подозрительно замолчал и отвел взгляд. У Игоря в этот момент защемило сердце, он ведь понятия не имел, что пережил за те дни Фернандес. Может действительно не находил себе места? Винил себя? Не спал и не ел нормально? Пусть и пытался показать, что ему все равно. — Поедем домой? — ласково спросил Игорь, обнимая Марио со спины, оставив легкий поцелуй у него на шее. — Да, — тихо ответил Фернандес, — я вызову нам такси. В такси они ехали молча. Марио был задумчив, внимательно разглядывал что-то в окне, а Игорь просто радовался тому, что ему удалось вырваться из больничных стен. Последние дни, когда он стал чувствовать себя прекрасно, они стали его угнетать и хотелось как можно скорее оттуда вырваться. Квартира встретила их тишиной и удивительной чистотой. Игорь точно помнил, что оставлял легкий бардак, когда собирался ехать встречать Марио в тот самый роковой вечер. Да и за те недели, что он пробыл в больнице, тут все должно было зарасти пылью, а может не только ею. — Ты что еще и убрался? — удивленно спросил Акинфеев. — Ну, — смутился Марио, — немножко… — Спасибо, — улыбнулся Игорь, обнимая Фернандеса. — Не за что, только ради бога иди в душ, от тебя пахнет больницей! И лекарствами! — заявил Марио, включая капризного ребенка и пытаясь отстранить от себя Игоря, но кто бы ему позволил просто так это сделать. — Может, пойдем вместе, а? — игриво спросил Акинфеев. — Так, тебе доктор сказал никаких физических нагрузок, совместный душ туда тоже относится! — строго сказал Марио, все же расцепив мертвую хватку. Игорю не оставалось ничего, как послушаться. Потому что он и сам чувствовал себя неуютно после больничной палаты, хоть и в чистой одежде. После душа Игоря ждал еще один сюрприз. Похоже, что сегодня был день удивительных открытий или просто луна сегодня вошла в нужную фазу? Марио гремел посудой на кухне, а в воздухе витал аромат вкусной еды. То есть этот засранец умел готовить и скрывал это? — Так ты еще и готовишь? — спросил Акинфеев, входя на кухню. — Ты зачем так пугаешь? — заругался Марио, — я чуть не порезался! — Прости, но ты не перестаешь меня удивлять! — Я просто проголодался, а у тебя в холодильнике мышь повесилась, — капризно протянул Марио, — пришлось заказывать продукты… Не самому же мне за ними ходить! А покрошить салат и пожарить кусок мяса умеет любой дурак! — Ты молодец, — похвалил его Игорь, чмокнув в щеку, уселся за стол, — может, ты и покормишь меня? — Может, и покормлю, — загадочно ответил Фернандес, продолжив крошить овощи в салат. Акинфеев же завороженно наблюдал, как Марио это делает. Почему он раньше не замечал какие у Фернандеса красивые руки? Хотя он и так знал, что в нем все прекрасно. Если подумать менять что-то в нем Игорь не стал бы, если бы знал, что Марио испытывает к нему хоть какие-то чувства. Но ведь все, что сейчас он делал для Игоря, и было проявлением чувств? А чем, если не этим? Может он все-таки смог достучаться до сердца Марио? Он лишь надеялся, что это не чувство вины и благодарности, а что-то напоминающее любовь. О настоящей любви Игорь даже не мечтал и не думал, потому что не знал, насколько сильные раны оставил бывший Марио и то, что он пытался хоть немного ему открыться — уже было большим шагом. — Давай я тебе помогу, — предложил Игорь, когда ему надоело просто сидеть и смотреть, но видимо со своего места он поднялся слишком резко, потому что тут же рана дала о себе знать острой болью, не такой, конечно, как раньше, но в глазах все равно на миг потемнело. Ойкнув он сел на место, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. — Игорь? — испугался Марио, — Игорь, что с тобой?! — Все нормально, — соврал Акинфеев, — просто встал слишком резко. — Так, давай-ка иди в кровать, я сейчас туда все принесу. Будет ужин в постели! — скомандовал Марио и даже помог ему дойти до спальни. Пока Игорь выбирал им фильм на вечер, Марио уже вернулся с едой. Удобно устроившись рядом, они ели, иногда о чем-то переговаривались и смотрели кино. Когда ужин был съеден, они продолжали лежать рядом и обсуждать последний матч ЦСКА, который Акинфеев смотрел из больничной палаты и в очередной раз едва не поседел. И чем больше они так лежали, тем сильнее Марио прижимался к Игорю, то и дело, норовя залезть шаловливыми руками под футболку. Он прекрасно понимал чего хочет Фернандес, потому что сам хотел того же не меньше. Но врач строго сказал, что нельзя, а значит нужно потерпеть. — Игорь, — вдруг сказал Марио, седлая бедра Акинфеева, — я тут вспомнил, что так и не сказал тебе спасибо за свое спасение. — Ты же понимаешь, что мне противопоказана физическая активность? — попытался сопротивляться Игорь, но чувствуя обжигающий поцелуй куда-то в шею, понимал, что сдержаться ему будет сложно. Очень сложно. — Тебе и не нужно никакой активности, — прошептал Марио, — я все сделаю сам! — В смысле? Что ты задумал? — совершенно не понимая, что происходит, уточнил Игорь, но позволил стянуть с себя футболку, — Марио, что ты делаешь?.. Ответом были лишь горячие, влажные поцелуи, которые сначала были на шее, а потом спускались все ниже по груди и животу. У Игоря перехватило дыхание от осознания того, что задумал Марио. Да и просто то, что он взял инициативу на себя, кружила голову, заставляя сердце, бешено стучать. Обычно Фернандес ласки принимал, доводя Игоря до края своими громкими стонами, теперь, кажется, сам решил свести его с ума. Воздуха в комнате стало катастрофически мало, когда Марио зубами схватился за кромку белья. Акинфеев даже не понял, как он оказался без брюк. — Марио… Марио… — Игорь задохнулся его именем, когда Фернандес лизнул головку, а потом простонал, от охватившего жара его рта. Фернандес мучил его этой сладкой пыткой, то ускоряясь, то замедляясь, делая это слегка неумело, но старательно, помогая себе рукой, так, что у Игоря выгибало от каждого движения губ и языка. Он мял простынь, желая продлить эти мгновения, как можно дольше, поэтому сдерживал себя, чтобы не кончить просто от осознания того, что Марио, его Марио, бесстыдно глядя ему в глаза, творит с ним такое, вылизывая каждую венку и каждый миллиметр его возбужденной плоти. Игорь погладил его по волосам, закрыв глаза, потому что продолжать смотреть на Фернандеса, его раскрасневшееся лицо и растрепанные кудри не хватило бы никакой выдержки, а ему не хотелось, чтобы все закончилось слишком быстро. У Акинфеева был довольно большой опыт в подобном, но именно сейчас получал такое удовольствие, граничащее с экстазом, какого никогда не испытывал. — Марио, мой хороший, не останавливайся, — хрипло прошептал Игорь, когда Марио замер на пару мгновений, — пожалуйста, только не останавливайся. В ответ он промычал что-то неопределенное, с двойным усердием начав двигать головой, вверх — вниз и снова посмотрел так, что это стало точкой невозврата. Тело Игоря пронзило болезненным наслаждением, а в глазах снова потемнело. — Иди сюда, — Игорь потянул на себя Марио и, не спрашивая разрешения, впился в его губы поцелуем. И целовал его так, как давно хотел — страстно, сладко и тягуче. Фернандес охотно отвечал, не высказывая никакого сопротивления. Вовремя вспомнив, что Марио тоже требуется своя порция удовольствия, Игорь парой нежных, но уверенных движений ладони довел его до разрядки, свалив спиной на мягкие подушки. — Если ты будешь каждый раз меня так благодарить, я готов спасать тебя каждый день, — улыбнулся Акинфеев, обессиленно опустившись рядом. — Только попробуй! — возмутился Марио, — я тебя лучше сам прибью! Игорь расхохотался, а Фернандес неожиданно улыбнулся, искренне и солнечно. Именно эту улыбку так давно мечтал увидеть Игорь. И кажется, его мечта, наконец, сбылась.Вечер удивлений
22 апреля 2020 г. в 18:39
Погода с утра была отвратительная. Дождь, начавшийся с утра, растянулся на весь день. Небо затянутое серыми тучами было угрюмым, низким и навевало тоску. Всем, кроме Кирилла. У него, в отличие от недовольных испортившейся погодой коллег, настроение было прекрасное и на то у него были свои причины. К этому дню он готовился тщательно, подгадывал и высчитывал все до мелочей, надеясь, что ничего не упустил из виду. Изначально Кирилл собирался совершить задуманное чуть позже, после того, как дела в редакции наладятся и все встанет на круги своя, но потом, поразмышляв, решил, что именно сейчас самое лучшее время. Как там Ахметов говорил: и в горе, и в радости? Тем более, что они уже не были в таком катастрофичном положении, как две недели назад, даже если Щенников им откажет. Кирилл поднял на уши всех своих знакомых, вспомнил всех тех, кто ему когда-то обещал помочь при необходимости и несколько небольших контрактов были у него в кармане, которых бы хватило на оплату долгов и зарплаты сотрудникам на ближайший месяц. Это не решало их проблем, и, может быть, даже оттягивало катастрофу, но сейчас об это Набабкин думать не хотел.
Ильзата Кирилл вчера впервые за долгое время отправил ночевать домой, чтобы не мешался под ногами и не портил сюрприз. Чем Ахметов был крайне недоволен, хоть и пытался не показывать виду.
Если бы Кирилл мог, то вообще устроил бы сегодня сотрудникам редакции незапланированный выходной. Дал бы всем день на передышку, да и сам бы подготовился к вечернему мероприятию с особой тщательностью. Но пока вопрос с их рекламным контрактом, все еще оставался нерешенным, позволять себе такую роскошь он не мог, расслабляться было еще очень и очень рано.
Вот уже второй день Кирилл задумчиво смотрел на ничего не подозревающего Дивеева и находил любой предлог, чтобы отложить серьезный разговор. Ответ Щенникову в тот же вечер он дать не смог, оправдываясь, что пока возможности для беседы с Игорем не было, потому что то работы слишком много, то у Дивеева находились неотложные семейные проблемы, которые срочно нужно было решить, и что вот-вот, еще немного, и он с ним поговорит. Георгий отвечал, что все понимает и, конечно же, еще подождет, хотя тонко намекал на то, чем больше Набабкин тянет, тем больше вероятности отказа. Кирилл соглашался и несколько раз пытался взять себя в руки, чтобы начать непростой разговор, но подходящие слова в голову не шли, а как высказать свою просьбу максимально корректно, он не знал и боялся, что Игорь воспримет это негативно. Он и сам бы это воспринял именно так, словно его используют как оплату за удачный контракт. Благодарно кивнув Игорю за принесенную почту и чашку кофе, он провожал его взглядом, в очередной раз обещая себе, что завтра обязательно с ним поговорит. Или, в крайнем случае, в понедельник с утра.
Конца рабочего дня Набабкин ждал как никогда, дергаясь словно на иголках, не мог усидеть на месте и десяти минут, не говоря уже о том, чтобы сосредоточиться на делах. С часами он сверялся в десять раза чаще, чем обычно.
За пять минут до окончания рабочего дня, Кирилл закрыл крышку ноутбука, снял с вешалки куртку и проверил наличие ключей в кармане. Все было на месте, а значит, никаких форс-мажоров быть не должно. Предупредив Игоря, что на сегодня он тоже свободен, Набабкин направился в кабинет Ильзата.
Ахметов, закинув ноги на стол, раскачивался на стуле и просматривал отснятые ранее кадры, держа в руках камеру. Его вид был настолько сосредоточенным, что Кирилл некоторое время молча смотрел на него, поражаясь затянувшимся периодом серьезности. Он-то рассчитывал, что один, ну максимум два дня и Ильзат вновь станет заражать всех своим оптимизмом и беспечностью. Но ошибся.
— Улыбнись, смотреть на тебя уже больно, — скривился Кирилл, подходя ближе к его столу, и скидывая с него его ноги.
— Ну и не смотри, — пробубнил Ильзат, не отвлекаясь от своего занятия.
— А куда же мне деваться? — Набабкин и не подумал обижаться на его ответ, что подтвердил легким поцелуем в его макушку, — собирайся давай. Домой поедем.
— Сегодня к тебе? — Ахметов поднял на него взгляд, убрав в сторону камеру, — отлучение завершено?
Набабкин невольно улыбнулся. Вот она причина, по которой Ильзат за весь день к нему ни разу не заглянул, и даже признаков жизни не подал.
— Никакого отлучения не было! — поспешно оправдался Набабкин, — у меня были срочные дела вчера вечером.
— Какие же? — прощать так легко Ильзат его не собирался, хотя как показалось, взгляд его немного, но смягчился. И выглядел заинтересовано.
— Все узнаешь позже, — пообещал Кирилл и по-хозяйски выключил его компьютер, проигнорировав возмущенный возглас Ильзата.
Офис они покинули вдвоем. По дороге к стоянке, все обиды уже были Ахметовым забыты. А возможно просто сил сопротивляться собственному влечению уже не осталось, и окончательно осмелев, он даже взял Кирилла за руку.
Едва переступив порог квартиры, Кирилл оказался прижатым к стене, да так крепко, что не слабо приложился об нее затылком.
— Погоди-погоди…. — принял попытку его остановить Кирилл, заправляя обратно рубашку и нащупывая выключатель на стене.
— А говорил, что не отлучал…. — вновь надулся Ильзат.
— Сейчас есть дело поважнее, — пояснил Набабкин, наконец-то включив свет.
— Еще важнее? — прищурился Ильзат. Видимо в том, что что-то может быть более важным, он сомневался.
— Намного! — заверив его в этом, Кирилл бросил куртку на небольшой пуфик у двери и потянул Ахметова за собой.
В комнате было темно, и Ильзат скептически фыркнул. Кирилл выждал для большего эффекта паузу и по памяти отыскал выключатель, после чего, по всему периметру гостиной загорелись теплым светом серебристые фонарики гирлянды. Ахметов вновь издал неопределенный звук, который на этот раз больше напоминал удивление. Кирилл тут же засчитал это себе в плюс. Для начала, все складывалось вполне неплохо.
— Это что? — немного отойдя от шока, спросил Ильзат, хлопая глазами, в которых отражались огоньки растянутой по стене гирлянды.
— Тебе не нравится? — обеспокоенно спросил Кирилл. Наверное, и правда, все это было глупо. Такая неумелая, глупая попытка романтики. Он же знал, что безнадежно слаб в этом.
— Нет! — резко ответил Ильзат, да так, что Набабкин вздрогнул, — точнее, да! Мне нравится. Очень!
Кирилл облегченно вздохнул и проводил его к невысокому, стеклянному столику, в центре которого стояла высокая ваза с темно-бордовыми розами. Вообще, Кирилл понятия не имел, нужно ли дарить цветы, и нужно ли вообще это парню. Но решил, что хуже от того, что они будут украшать их стол, не будет.
— Это тебе. Я сразу поставил их в вазу, чтобы они не завяли за день, — запинаясь, пояснил Набабкин, — ты садись, я нам ужин разогрею.
Не дождавшись ответа, он скрылся в стороне кухни. Кириллу определенно надо было перевести дух и решить, как вести себя дальше. Он понимал, что произвести впечатление ему уже удалось, теперь осталось главное — не испортить его в дальнейшем. Еду Кирилл тоже заказал заранее, как и цветы. И все было привезено на дом ранним утром, разложено и украшено в тарелках, оставалось лишь разогреть, и можно было подавать к столу. В идеале нужно было бы приготовить ужин самому или пойти в их любимый ресторан, но с готовкой у Набабкина всегда было очень туго, а в ресторане была куча народу, которая бы мешала их уединению. Сегодня лишние зрители были ни к чему.
Микроволновка запиликала, и Кирилл едва не обжег пальцы, торопливо доставая нагретую тарелку.
— Я не знаю, любишь ли ты пасту, но меня заверили, что у них она самая вкусная в городе, — немного оправдывающим тоном сообщил Кирилл, поставив перед Ильзатом тарелку, — паста с креветками.
— Люблю. Конечно, люблю, — еще более ошалело ответил Ильзат. По его виду казалось, что он вообще сомневается в реальности всего происходящего.
Кирилл, давая ему время привыкнуть и немного успокоиться, зажег стоящие на столике свечи, погружая комнату в еще более романтичный флер.
— Чем я это заслужил? — с трудом совладав с эмоциями, спросил Ильзат.
— Тем, что ты рядом. Тем, что ты со мной, — сжав его ладонь, ответил Кирилл, — тем, что я помогу тебе доверять. И потому что, я тебя люблю. Этого достаточно?
— Более чем, — засмущался Ильзат и схватился за вилку, — но все же, неожиданно…
— Что неожиданно? — тень от огонька свечи так красиво плясала на его щеке, что Кирилл невольно залюбовался и потерял нить разговора.
— Ну, вот это вот все, — с трудом прожевав, ответил Ахметов, тут же накручивая на вилку еще пасты.
Кирилл вздохнув, сжал в кармане свой самый главный сюрприз на этот вечер, не решаясь отвлекать Ильзата от еды. Ничего. Подождет. Главное, чтобы он был сыт и доволен.
Пока Ахметов расправлялся с остатками своего ужина, Кирилл наполнил два высоких фужера холодным шампанским. Ильзат вновь посмотрел на него удивленными глазами, особенно после того, как заметил, что к своей порции он так и не прикоснулся.
— А ты чего?
— Да, что-то не особо голоден, — и это была правдой, от волнения, он не смог бы проглотить ни кусочка. А вот смочить горло был не против, — за нас!
— А я думал за удачу и заключение нового контра…
— Нет! Сегодня — за нас. И никакой работы! — сделав достаточно большой глоток, Набабкин положил на стол небольшую коробочку из синего бархата, и пододвинул ближе к Ильзату.
— Мне? — опешил Ахметов. За этот вечер, он, вероятно, удивлялся больше, чем за всю свою жизнь.
— Тебе, — ответил он неожиданно низким, словно не своим голосом, — точнее — нам. Открой.
Ильзат тут же схватился за коробочку и открыл, после чего в комнате на пару секунд повисло молчание, которые казались Набабкину вечностью. Он даже хотел заговорить первым, чтобы нарушить эту давящую тишину.
— Кирилл…. — прошептал Ахметов, подняв на него глаза, — это что значит?
— Я же обещал на тебе жениться, — пояснил Кирилл, — вот. Женюсь.
— То есть мое согласие тебе не требуется? — нахмурился Ильзат.
— Почему ты так решил? — улыбаясь, уточнил Кирилл, пододвигаясь к нему ближе.
— Потому что тут уже два кольца, — на лице Ахметова вновь появилась улыбка, после чего он прижался носом к его плечу, — значит, ты был уверен, что я отвечу согласием.
— Мы просто с тобой поменялись местами, — Набабкин достал из коробочки одно из гладких колец из белого золота с небольшим бриллиантом в центре, — теперь я оптимист и верю в лучшее, а ты стал занудой.
Взяв его ладонь в руку, Кирилл надел ему кольцо на безымянный палец. И к счастью, Ильзат не высказал никаких протестов.
— Просто я волнуюсь за тебя и за редакцию… — Ахметов достал из коробочки второе, чуть большего размера, чем первое и повторил все действия Кирилла, — но за наше будущее, теперь я спокоен.
Ильзат сжал его ладони в своих, наблюдая за мягкой игрой света на блестящем металле. Кирилл, освободив руки из его слабой хватки, порывисто прижал его к себе, почти на ощупь отыскав его губы. Словно тяжелый груз упал с плеч.
— Так значит, все? Ты мой?
— Ну, почти, — замялся Ильзат, — осталась еще один важный пункт!
— Это какой? — не понял Кирилл. Он был уверен, что продумал совершенно все. И ничего не забыл.
— Знакомство с моими родителями. Разве они не должны знать моего мужа?
Едва сдержавшись, чтобы не ругнуться, Набабкин признал свой промах утвердительным кивком головы. Эту деталь он, и правда, упустил, словно совершенно забыв об их существовании.
— И как же ты хочешь это сделать?
— Мы поедем в Бишкек!
Примечания:
Ну что? Ожидали чего-то подобного от нас? xD