Потеряшка

Союз наконец пришел домой. Тот самый дом.. Дети уже вернулись сюда из "ссылки" и ждали его. Он долго мялся, неведомо почему, перед тем, как нажать на кнопку звонка. Но все же осмелился и нажал, слушая, как ровный звук звучит внутри квартиры. Небольшая пауза. Тишина. -Открыто! - Послышался юношеский голос. Такой как и у Союза, когда он был юным. Сейчас голос у русского был не такой, более грубый, басовитый и тяжёлый. Это все сказываются годы и нелёгкая жизнь. Да и как-никак возраст. Союз несмело заходит, оглядывается. Руки и все тело уже забыли этот дом. Но душа помнила, оттого Союз был так нетороплив, будто вспоминал все, делая каждый шаг. Он оглядывается, смотрит по сторонам и видит всех своих детей, сидящих за круглым столом на кухне. Все они повернулись, чтобы увидеть того, кто пришел. Молчание, разглядывание друг друга - все это длилось лишь пару мгновений. Их лица были полны радости и удивления, а на лицах Беларуси и Казахстана начали виднеться слезы. Девушка резко закрыла ладонью рот, чтобы не завизжать, она лишь выдохнула, в этом выдохе было ликование. Украина заулыбался, его улыбка дрожала, как будто он тоже вот-вот заплачет, в глазах его сияло нечто непонятное, но счастливое, отчего Союзу стало тепло на душе. Как будто это было принятие. Странное, но хорошее чувство. Россия же, немного погодя, и дрожа от переполняющих его эмоций, первый сорвался с места и кинулся к отцу с радостным криком. Союз распахнул руки, улыбнулся так, что улыбка растянулась по всему лицу, он был полон счастья. Старший сын влетел в него и крепко обнял, что есть сил прижимаясь. Крепкий Союз даже пошатнулся от такого "удара", но выстоял и обнял сына, поглаживая его по спине. Удивительно, но теперь они были почти одного роста. Остальные тоже кинулись к нему, радостно крича, утирая слезы на бегу руками. -Папа! Папочка! Ты вернулся! Ура! - Радовались они. Союз прижимался к ним всем, не сдержался и тяжело выдохнул, давая волю чувствам. Лицо коммуниста окрасили такие редкие для него слезы, он прижимался к детям, целуя каждого из них в лоб и лицо, настолько он соскучился по ним. Он внимательно осмотрел их, все они выросли , вытянулись, приобрели эти юношеские черты. Уже совсем не дети. Совсем не те дети, которых он оставил перед войной. Союз отпустил их и ещё раз осмотрел своим единственным глазом. Они гордо смотрели на него и радовались, до конца не веря, что отец вернулся. На вид Союз был как бывалый солдат, весь в пыли и грязи, потрёпанный. Все это старило его на несколько лет... Сейчас бы ему поесть, умыться и набраться сил. *** Небольшая и строгая комната-кабинет. Это была комната СССР. Сейчас он лежал в своей кровати и глядел в потолок. Так просто, задумчиво. Уже вечерело. После мытья Союзу показалось, что он стал гораздо легче. Может потому, что наконец смыл эту пыль и грязь. А может и потому, что смыл со всей этой грязью плохое. Раны от войны всё ещё ноют, болят, но Союз понимает, что ничего не вернуть, ничего не исправить. А хотелось бы. Теперь нужно восстановить страну и поднять ее с колен, на которые она упала от тяжести войны. Британия звонил ему, сообщил о времени, когда пройдет суд над Рейхом и остальными. Но Союз сухо ответил, что не придет, ссылаясь на то,что очень потрепан, устал. Что он лучше проведет время с детьми, и что все без него предельно ясно. Не хочется ему видеть Рейха, пока что, не хочется. Боль ещё не отпускает, и при всем желании простить немца, Союз не может сделать этого. Он решил немного перетерпеть. Подождать. Как и раньше, как и всегда. Отвлечься за работой, за семьёй, за делами. Вдруг послышался стук, Союз поднялся и присел на кровати. С детьми он провел весь день, а сейчас он просто лежал, отдыхая. Дети понимали, что отцу нужен отдых, поэтому сами настояли на этом и отвели его в комнату. Союз и не против. Ему совсем не хватало тишины. И сейчас ощущать ее было в усладу. В комнату вошёл Россия, он был слегка нахмурен. Союз смотрел на сына. Высокий, подтянутый, но не очень-то жилистый, можно сказать, худощавый. Смахивает на своего деда. Но все же есть и отцовские черты. - Можно ведь, да? - Спросил младший русский, приподнимая бровь. - Конечно, садись. - Союз похлопал по свободному месту на кровати, юноша осторожно присел рядом. -Почему ты не убил Рейха, отец? Коммунист напрягся. Внезапный, довольно, вопрос. Россия прослышал его краткий разговор с Британией и все понял. Союз не знал, что ответить ему. Сын смотрел на него с недоверием и разочарованием. Как и тогда, когда он лежал в лазарете. Россия явно хотел, чтобы отец прикончил немца и новость о том, что Третий Рейх жив, не обрадовала Россию, скорее выбесила, разозлила. И только спустя пару часов, успокоившись, Россия решился пойти и поговорить с отцом. Его волновало это, он хотел ответов. Союз отвернулся. Не знает он как это все объяснить, даже самому себе. Да и стыдно. Возможно, признаться в том, что это из-за бывшей любви к немцу. Не смог он этого сделать. Да и кто бы смог убить то, что делало тебя счастливым и то, что ты так любил. Хотя, чувства были сложные, смешанные тогда, но смерти немцу Союз уже не желал. В тот момент, когда Союз подстрелил немца, он четко разделил Рейха на "до" и "после", на две разные личности. Рейха настоящего, истинного, и Рейха, который и не был им вовсе. Лютый оборотень, монстр, подлец и хитрец. Убив одну личность, следом показалась вторая. Ослабевшая, настоящая. - Я хотел его убить, поверь, и едва не сделал это... Союз замолчал. Он вспомнил как Германия умолял его не убивать Рейха. Сколько в его глазах было отчаянья. -Ну!? Почему?! - Зарычал вдруг Россия. - Такие монстры заслуживают смерти! Ты вспомни! Он чуть не убил тебя и Беларусь! Союз повернулся к сыну и взглянул со всей строгостью в его глаза, тот в момент стал смирным, спокойным. Его плечи опустились, он приутих, хоть и не понимал, что он такого сказал. - Сейчас смерть для него будет лучшим подарком. И ему не позволят это сделать. Нет ничего хуже той жизни, что ему обеспечат. Россия нахмурился, задумавшись. - Возможно ты и прав, но я всё равно не понимаю. Неужели в ненависти и ярости ты не смог растерзать его? - Как видишь. Они долго сидели молча. Слушали, как тикают часы с кукушкой. Наблюдали за тем, как в комнате становится постепенно темнее. На улице начали летать со своим характерным свистом чижи. - Рейх был моим первым и единственным другом в юности. И потом, - нарушил тишину Союз,- Он понимал меня как никто, заботливо залечивал мои раны от розг и ударов отца, давал мне приют и тепло. Коммунист вздохнул. Сейчас ему хотелось закурить. Но он решил не делать этого при сыне, хоть тот и знал о привычке отца. Так он просто покажет свое волнение и печаль. Это сейчас лишнее. - Ну и что же случилось с ним тогда? - Спокойно спросил Россия. Он пытался сейчас понять отца. Узнать его лучше. Он не знал, что Рейх когда-то приходился отцу другом. И не понимал причину таких перемен. - Не знаю, в этом и соль. Они снова замолчали. Союз вздохнул и откинулся к стенке, все ещё сидя на кровати. Он посмотрел в потолок, будто он даст ответ. Но ничего. Только старая, уже осыпающаяся, побелка. Россия осторожно обнял отца, так, просто прижимаясь к нему. Кажется он понял, но не до конца. Но он пытался. Тяжело это. - Ладно, прости за допросы. Ты, верно, устал, а я лезу, и лезу. Доброй ночи! - Россия отпустил отца и поднялся с кровати. - И вам, ребята. Юноша едва улыбнулся и осторожно вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Союз остался наедине с собой. Такой разговор с сыном, хоть и не богатый, но облегчил его тяжёлую душу. На немного, но все же. Надо было бы чаще рассказывать о себе да некому, и некогда. Вот и скопилось все грузом. Коммунист подошёл к своему столу. Смахнул рукой пыль, та разлетелась повсюду, красивым "снежком". Союз негромко чихнул и усмехнулся. Кабинет тихо ждал его все это время... Душа требовала и дальше тревожить воспоминания. Он нашел в шуфлядке книгу-тайник. Толстенную и скучную снаружи, чтобы дети не забрались в нее, любопытствуя. А в ней и не было уже ничего скучного, только пространство-дыра. Тайник. В тайнике том лежало несколько писем, с десяток или чуть больше. Все они были в небольших конвертах. Конверты от времени завяли и пожелтели, приобретая запах этой книги. Союз достал все письма и разложил их на столе. Это письма от Рейха, он сохранил их почему-то. Наверное дороги они ему. Все они написаны с трепетом и чувствами. В юности так и не уловишь ничего, а сейчас Союз все просто видит. Как стекло. Без примесей, прозрачное. Намеками там писалось о любви. Буквы аккуратные, написанные черными чернилами. Иногда появляются завитушки. Имя Союза всегда украшено ими, это так забавно но в то же время интересно: вариации завитушек в каждом письме разные. Всегда написано, какой хороший и милый Союз, и как немец ждёт встречи с ним. Спустя некоторое время Союз просмотрел и пощупал каждое письмо. Его накрыла непонятная тоска, воспоминания. Союз хотел было аккуратно сложить письма обратно, но поленился. Усталое тело диктовало ему свои ленивые порядки, поэтому коммунист просто открыл шухлятку и осторожно сгреб все письма туда. С лёгкой улыбкой на лице русский погасил лампу и пошел к кровати. Он плюхнулся на нее и мигом провалился в сон... Сны он видел разные. Они будто бросали его из стороны в сторону, отчего становилось то хорошо, то плохо. Он видел свою юность и милого Рейха, а потом он видел тот самый злосчастный июнь и потерю глаза. Хорошие картинки сменяли плохие, плохие - хорошие. Союз толком не знал, что он чувствует, не знал он, что будет чувствовать позже, оттого и сны были такие беспокойные. *** Прошло около недели. Союз много работал, делал много звонков, подписывал бумаги, командовал. В целом вид он держал строгий, серьезный. Он специально делал это в желании быстрее залечить свою душу, отвлечься от плохого. Дети ворчали на него за это, но отговорить от работы не смогли. Союз был довольно упрям. И вот сейчас вечер, ароматный, теплый вечер. Такие вечера бывают в последние дни мая, когда уже во всю предвкушаешь лето. Окно у Союза было открыто, по комнате гулял приятный ветерок. Коммунист что-то писал, вычерчивал, однако у него ничего не получалось и он начинал свою работу вновь и вновь. Союз вздохнул и отодвинул от себя бумаги. Кажется, что он уже достаточно заработался. Русский глянул на лампу. У нее резвились в нелепом танце теплолюбивые букашки. Они прилипали к ней, обжигались и улетали... И так раз за разом. Союз и не ощутил, как совсем пропал в этом занятии. Его отвлёк звук открывшейся двери. Это был Украина. Он немного неуверенно, но все же зашёл в кабинет отца. - Что случилось, Украина? - спросил Союз, растягиваясь в кресле от усталости. - Ничего, Бать. Мы с Россией... Да и со всеми! Решили, что тебе было бы неплохо хотя бы немного прогуляться. Ты уже неделю сидишь здесь и никуда не выходишь. Нас это беспокоит. Быть может что-то случилось у тебя? Последнее слово Украина особенно выделил. Союз не хотел признаваться в истинной причине того, что он так утопает в работе. - Все в порядке, сынок. Просто непростое время сейчас, нужно работать. - Спокойно ответил Союз. Украина приподнял бровь. Он различил в сказанном ложь и ему это не понравилось. Однако, он быстро и спокойно выдохнул, посудив, что с отцом споры всегда бесполезны. Да и не расскажет он ничего. -Тебе все равно стоит прогуляться. Хотя бы привести в порядок свои мысли. Союз молчал. Он думал над предложением. Хотя, скорее, уже приказом, если инициатива исходила от четверки его любимых детей. - Хорошо, я пойду прямо сейчас. Но если что, я не обещаю, что вернусь скоро. Союз поднялся, а Украина ликующе и победно улыбнулся. Хотя его заслуга тут было не самая большая. Это все они, вчетвером. Союз быстро собрался. Дети довольно проводили его из дома. Обрадовались. Союз шел по вечернему городу, вдыхая ароматы трав и теплой земли. Вернее остывающей. За день она как следует нагреется, а сейчас остывает. Поэтому кажется, что в воздухе появляется туман. А это все испарина.. Союз шел и оглядывался, он надеялся, что в столь поздний час никого не встретит.....