Мне не жить без тебя

После лекции ко мне подходит Света. — Хочешь пирожок? Мне становится смешно. — Ты что, специально на двоих с собой еду берешь? Света тоже смеётся. — Да это мама! Дай ей волю, она мне на десятерых будет давать! Все боится, что я проголодаюсь. Пирожок вкусный, я так печь не умею. — Хорошая у тебя мама, заботливая, — я говорю это спокойно, безо всякой горечи, честное слово. Я уже привыкла. Света вздыхает. — Заботливая, да. Только все хорошо в меру. Она так со мной обращается… как будто мне пять лет! Мы с ней каждый день воюем. Знаешь, я тебе даже завидую. Я чуть не поперхиваюсь пирожком. Мне? Завидовать?! — Ты такая самостоятельная, такая организованная, — продолжает Света. — Хотела бы я такой быть! Я молчу. Мне хочется то ли смеяться, то ли плакать. Стать такой, как я, очень легко — надо просто быть одной, всю жизнь быть одной, и чтобы никто никогда о тебе не заботился… — Так здорово, что мы с тобой вместе переходим на фельдшерское отделение! — продолжает щебетать Света. — Я бы одна не решилась. Я вообще давно хотела с тобой подружиться, только боялась. Я слушаю с недоумением. Она хочет со мной дружить? Зачем? У меня никогда не было подруг. У меня есть Ника, моя Никушка, и хватит, мне больше никто не нужен… — А ты приедешь ко мне на день рождения в воскресенье? На день рождения? Одна, без Ники? Мы ходим на работу и на учебу по одиночке, но чтобы в одиночку веселиться… Мы всегда все празднуем вместе. Вдвоем ходим в парк покататься на аттракционах или просто погулять, вдвоем сидим в кафе… Как же это — одной? *** На работе выдался очередной перерыв. Мы с Жориком сидим в подсобке, пьем чай и болтаем о всякой ерунде. — А ты бывала на Байкале? — спрашивает Жорик. Я смотрю с удивлением — что это он вдруг про Байкал подумал. Потом понимаю, что это он на настенный календарь с видами природы посмотрел. — Нет, не бывала, — глупый вопрос, как будто я где-то бывала дальше областного центра! — Я тоже не бывал, — вздыхает Жорик. — А хотелось бы. Красота-то какая! Я тоже оглядываюсь на календарь. Хмурое небо, серые камни, высокие сосны, прозрачная вода… даже по фотографии видно, что холодная. — Красота, — соглашаюсь я, — только мне туда совсем не хочется. — Почему? — Жорик удивляется так, как будто все вокруг него только и мечтают об этом хмуром месте. — Я боюсь холода. И воды. А холодную воду просто ненавижу. Я однажды тонула… с тех пор ненавижу. Не знаю, почему я это сказала. Никогда никому не рассказывала. Никому нельзя рассказывать о своих страхах, о своих слабостях… А Жорику почему-то можно. Не знаю, какого ответа я от него жду. Насмешки? Сочувствия? Недоумения? — Значит, я так понимаю, что в аквапарк тебя приглашать не стоит, — задумчиво произносит Жорик. — Ну ладно, надо еще что-нибудь придумать. — Зачем? — задаю я идиотский вопрос. — А с тобой интересно, — серьезно отвечает он. — С тобой поговорить можно. Это редкость, чтобы с симпатичной девушкой еще и поговорить было о чем. Ты умная, и мыслишь ты нестандартно. Не по колее. У меня неожиданно портится настроение. Жорику нравлюсь не я. Ему нравится Вера. Умная и мыслит нестандартно — это точно она, моя Вера-Верочка. Я встряхиваю головой и улыбаюсь. Ну что же! Пусть Верочке будет хорошо, а я буду за нее радоваться… *** До последнего я сомневаюсь, идти мне к Свете или нет. И в итоге все-таки иду. Ну правда, в этом же нет ничего плохого! У многих людей есть сестры, ну или братья, а они все-таки дружат и с другими тоже. Света добрая и неглупая, мы с ней вместе разбираем сложные темы, она подсказывает мне на английском… Но все равно я сомневаюсь. Нет, не так — я боюсь. Вовсе я не такая бесстрашная. Я боюсь Светину маму, ее подруг. И ведь понимаю, что это глупо, а все равно… Нет, со страхами надо бороться. В воскресенье с утра я выхожу из дома. Одна. Так странно идти не по делу, не на работу или учебу — одной! Света мне радуется. — Я уж боялась, что ты передумаешь! Знакомит меня с мамой. И с подругами — ее бывшими одноклассницами. Из колледжа она никого, кроме меня, не позвала. Я еще успеваю пожалеть, что пришла. Среди незнакомых людей неуютно. Но деваться некуда, я сижу, слушаю их разговоры… И понемногу мне становится смешно. Нашла кого бояться! Они же дети. Школьницы. По сравнению с ними даже Света взрослая и самостоятельная, не то что я. Я слушаю их болтовню и улыбаюсь. И сама не замечаю, как тоже вступаю в разговор. И смеюсь вместе со всеми. И вдруг понимаю, что к моим словам прислушиваются, А когда мы играем в «мафию», я оказываюсь самым лучшим комиссаром… И только вечером, по дороге домой, я неожиданно сознаю, что весь день я ни разу не вспоминала про Веру, про мою Верочку. И мне было хорошо и совсем не страшно — без нее. *** В торговом зале снова перестановка. На этот раз мне предстоит поменять местами содержимое двух витрин-морозильников. Стою в раздумье над стопками замороженных грибов, ягод и овощных смесей. Открывать витрину ну совсем не хочется… Чья-то рука аккуратно отодвигает меня в сторону. — Давай помогу, что ли! Жорик, разумеется. — Зачем? У тебя своя работа есть. Он смеется. Красивый, гибкий, сильный хищный зверь. — Работа не волк, в лес не убежит! Успею. Помогу тебе и пойду свое делать. Я растеряна. Жорик и раньше порой помогал мне, да и другим девушкам тоже — передвинуть что-то тяжелое, поставить на верхнюю полку… Но тут никаких тяжестей нет, я бы и сама справилась. — Ну, ты же холод не любишь, — поясняет Жорик. — А мне нормально, я закаленный. Смешно. Я разве про такой холод говорила? Это же морозильник, а не полынья! В него нельзя провалиться, он не затянет в себя, разве что руки замерзнут, и то в брезентовых рукавицах не страшно… Но почему-то мне становится очень приятно. А когда после рабочего дня мы с Жориком идем к автобусной остановке, он вдруг спрашивает: — А что ты сегодня не в платье? Я не знаю, что ответить. Отшучиваюсь: — А что, в брюках мне плохо? Жорик отвечает серьезно: — Не плохо, тебе по-любому хорошо. Но в платье, как ты в прошлую смену была, ты такая… необыкновенная. Воздушная. Мне становится грустно. Я никогда не носила платьев. Жорику нравлюсь не я. Ему нравится Ника. Ну и пусть! Что же я, завидовать Никушке буду? Я рада за нее. Пусть ей будет хорошо, моей Нике-Никушке! А я… я сильная, я и одна могу. *** Как-то понемногу я все ближе схожусь со Светой. Мы теперь вместе сидим на лекции, если она приходит раньше меня, то занимает для меня место. Казалось бы, какая разница, с кем сидеть? Мы ведь все равно не общаемся, а лектора слушаем. Но почему-то мне это приятно. А в перерывах Света угощает меня пирожками или бутербродами. И болтает о какой-то ерунде. И просит научить ее печь шарлотку. И самое странное, что мне все это нравится. Раньше я никогда не дружила с другими людьми, мне хватало Веры. Моей молчаливой, серьезной, умной Верочки. Почему же теперь мне вдруг оказывается тепло от Светкиной болтовни? После занятий мы со Светой идем к ней домой, купив по дороге яблок. И я учу ее печь шарлотку. Это совсем несложно. А пока пирог выпекается, я разглядываю аквариум, стоящий на столике в большой комнате. Хороший аквариум, большой, мне о таком только мечтать. Мы обсуждаем вопросы содержания золотых рыбок и даже спорим о том, как их лучше кормить… Через несколько дней Света неожиданно спрашивает у меня: — А ты идешь в лес? — Куда? — не понимаю я. Мы смотрим друг на друга с одинаковым недоумением. — Ну ты что, не слышала, что ли? — удивляется Света. — Вся группа третий день обсуждает! В пятницу второй пары не будет, лектор же болеет, так мы все собираемся в лес за станцией, будем костер жечь, сосиски жарить и все такое. Слышать-то я слышала, но не прислушивалась. Зачем? Я все равно никуда не собиралась. Кому я там нужна? — Как это кому? — в Светином голосе мне слышится обида. — А мне? Я без тебя не пойду! Я растеряна. Ерунда какая-то! Зачем я Свете? Почему она не может пойти без меня? Она жила без меня до сих пор, и все было нормально, и дальше проживет… И на что она обижается? Вот еще глупости! — Ну пожалуйста, пойдем, а? Ну я еще понимаю — пойти куда-нибудь вдвоем со Светой, но со всей группой? Я их и не знаю толком… *** В лесу за станцией пахнет сыростью, грибами и хвоей. Оказывается, там есть небольшая поляна, как раз для такой компании, с кострищем и несколькими бревнами, на которых очень удобно сидеть. Мы все вместе таскаем валежник для костра, а потом все по очереди пытаемся его разжечь. Сырые ветки никак не разгораются, не помогают ни береста, ни сосновые веточки, ни пустые листочки из тетрадей с конспектами. Самой лучшей растопкой оказывается пластмассовая линейка. Первый раз в жизни я сижу у костра. Мы едим пахнущие дымом сосиски, запивая газировкой из пластиковых стаканчиков. Рассказываем анекдоты, смеемся. Болтаем о всякой ерунде. И только на обратном пути я понимаю, что ни разу за весь день я даже не вспомнила о своей Нике-Никушке… *** После занятий Света окликает меня: — Смотри, какая погода хорошая! Давай не пойдем сразу по домам, погуляем немного! Я и не думала, что по нашему городу интересно гулять, что в нем есть такие красивые места. Мы идем по набережной. Тепло почти по-летнему, и ветерок кажется таким ласковым… Перед нами идет компания мальчишек. На вид лет двенадцати, может, чуть постарше. Смеются, толкаются. Двое запрыгивают на парапет, дурачась, наскакивают друг на друга по-петушиному, толкаются плечами. — Вот дурачки-то, — снисходительно говорит Света, и я с ней соглашаюсь. А потом… то ли один слишком сильно толкнул, то ли второй оступился. Короткий отчаянный крик — и на парапете остается только один… Время останавливается. Растерянная Света, испуганные мальчишки… Мне не до них. Я у края парапета. Внизу вода. Холодная вода, почти такая же холодная, как тогда, когда я сама тонула. Словно наяву я вижу, как волна захлестывает лицо моей Ники. Словно наяву я чувствую, как моя Вера удерживает меня за плечи. Еще миг — и я спрыгиваю. Вниз, к тонущему мальчишке. И холодная вода смыкается надо мной...