Наше место

Сон ни в какую не хотел приходить к уставшему Бэкхёну, которому надоело лежать и думать о том, что произошло несколько часов ранее. Он даже приблизительно не мог предположить, что это могло значить. Мысль о том, что его сосед скорее всего нетрадиционной ориентации, не укладывалась в голове. Ну, не скажешь по долговязому, что он гей. Хотя… Разве есть какие-то определенные установки их внешнему виду? Бён покачал головой, отгоняя бредовые мысли, и взглянул на тонкий проем в двери спальни Пака. Не спит. Наверное, тоже думает о том, что произошло. Возможно, он успел пожалеть об этом и корил себя за необдуманные поступки, а может быть, просто уснул, не выключив свет. — Уф, — раздраженно выдохнул Бэк и прижал холодные пальцы к щекам, которые до сих пор горели. Чанёль касался его лица… Почему такое безобидное и нормальное действие со стороны мужчины вызывали в редакторе смешанные чувства? И непонятно, что преобладало больше. Но больше всего закралась тревожная мысль — даже пугающая — что он продолжал бы смирно лежать и позволять мужчине делать то, что у него было на уме. И как это назвать? Чистым любопытством? — Я начинаю сходить с ума, — заключил блондин и откинул одеяло, намереваясь поговорить с соседом и разрешить эту ситуацию. И ровно в этот момент, Чанёль выскочил из комнаты, как ошпаренный, одевшись в очередную коллекцию вещей Balenciaga. На голову он надел панамку с надписью «back off», что вызвало усмешку у Бёна. Словно он обращался к нему таким образом, хотя редактор понимал, что это было бы слишком по-детски и глупо. Пак замер, заметив Бэкхёна, который стоял в домашних вещах и с лохматой шевелюрой, не решаясь сделать хотя бы еще шаг вперед. Все слова, что он собирался говорить застряли в горле, а в животе все скомкалось и сжалось — он снова проиграл в уме их несостоявшийся поцелуй. — Уходишь? — хмыкнул Бэк. Отличный способ избежать трудной ситуации, конечно. Он по себе знал. — Прогуляюсь, — хриплый голос и загруженный взгляд, который Пак не задерживал на редакторе дольше пары секунд. А лишь пару часов назад он смотрел неотрывно прямо в душу блондина. — Так поздно… — Не спится, — пожал Пак плечами и натянул панаму до уровня глаз, чтобы уж точно перечеркнуть все возможности взглянуть на соседа. — И… Прости, — добавил он, обернувшись. — Сделаем вид, что ничего не было. Бэкхёну оставалось лишь молча согласиться, потому что расспрашивать мужчину он не решился, оставляя все вопросы при себе. Да, легче ведь самому перерыть все возможные варианты, выбирая более-менее подходящую, а потом утешать себя этим. Дверь тихонько закрылась за долговязым, лишь после чего блондин смог спокойно выдохнуть и снова упасть на диван, хватаясь за голову. Ему следовало поспать, но мужчина не сомкнул глаз ни на минуту, сгорая от любопытства и легкой тревоги, — Чанёля не было всю ночь дома и даже утром он не объявился. Бэкхён быстренько принял бодрящий душ (который практически ничем не помог) и убежал на работу, не желая сталкиваться с соседом. С него хватит. Все его внимание должно сейчас быть направлено на предстоящий рабочий день и интервью с Ким Каем. Лишь оказавшись в офисе, Бэк смог отвлечься, оставив самокопание на потом. Он перечитал все, что можно было про Кая, не завидуя его популярности, которая — как ему казалось — лишь возросла после его признания. Возможно, этого делать и не стоило, оставляя всех любопытных особ с их гаданиями разбираться самим, ведь они все равно продолжали (только на этот раз куда хуже) сплетничать о блогере. Кёнсу позвонил несколько раз утверждая место встречи и переспрашивая у редактора ничего ли не поменялось. Казалось, До переживал за интервью больше, чем Чонин, ведь второй умудрился опоздать на встречу. Выбор Бэкхёна пал на дальний столик в углу заведения, где даже освещение было слегка приглушено, что отлично подходило для мужчин, которым на данный момент излишнее внимание ни к чему. Кофе Бэку принесли раньше, чем успел прийти Чонин, но так даже было лучше — редактор спокойно составил несколько вопросов, касающихся главной темы. Ким явился через двадцать минут после назначенного времени и продолжал просить прощения, действительно чувствуя вину. — Все в порядке, — повторял Бэк, подозвав официанта. Кай заказал себе коктейль и снова обратился к редактору, снимая кепку, в которой пришел: — Мне правда неудобно, ведь это я настоял на интервью. Точнее мы с Кёнсу, но все же. — Чонин, все нормально, — улыбнулся Бён и дал понять, что более говорить об этом не имело смысла. — Ничего, если перейдем на ты? — Конечно, — улыбка у Кая действительно обаятельная, как подметил Бэк. — Вообще, я думал, что мы с тобой просто поболтаем и я тебе расскажу всю суть, а ты потом красиво напечатаешь для журнала. — Чувствуй себя комфортно, — кивнул Бэкхён. — Я включу диктофон, если ты не против. — Конечно-конечно. Бэкхёну нравилось, что между ними не возникало никаких неловких или затяжных пауз, что они с первой же минуты могли беседовать, как хорошие приятели. Это было большим плюсом для интервью, ведь Кай неосознанно, но уже имел доверие к редактору. Значит будет максимально честен и, скорее всего, даже расскажет правду такой, какая она есть. Обычно звезды украшали свои истории, либо что-то недоговаривали и умалчивали, либо утрировали, либо в наглую врали, не капельки не стыдясь. Когда блогеру принесли его заказ, Бён включил диктофон на телефоне и открыл свой ежедневник, заглядывая в список вопросов. — Что ж, — начал редактор, слегка улыбнувшись. — Расскажи о том, как ты стал блогером? Было ли это твоей мечтой? Вероятно, Ким предчувствовал данный вопрос, потому что сразу же стал говорить: — Мое детство и школьные годы были довольно насыщены. Я всегда был в центре внимания и я не знаю, почему это так получилось. Люди тянулись ко мне, а я к ним. Любые сборы, тусовки, школьные балы и концерты, конкурсы и мероприятия не обходились без моего участия. Я мог быть ведущим, мог быть организатором, мог быть участником конкурса, поэтому однажды родители подарили мне новенький телефон. Первый смартфон в моей жизни! Бэкхён понимающе улыбнулся, вспоминая свою реакцию на первый гаджет. Это действительно было великое событие для них, ведь тогда это было настоящей роскошью, нежели сейчас. — Мне так понравилась камера, что я попросту начал снимать свою жизнь на видео, — смущенно улыбнулся Кай и выпил немного коктейля, чтобы промочить горло. — Я снимал только для себя, чтобы потом предаваться воспоминаниям. Но позже мои друзья просили делиться с ними набросками, которые я делал, ведь они также присутствовали на видео. Тогда я стал выкладывать монтированные видео в сеть, а уже в университете взялся за это всерьез. Не слишком ли много я говорю? — поинтересовался Кай в конце, наклонившись вперед. — Не переживай, — успокоил Бэкхён, ведь ему все равно придется редактировать текст. — В какой момент ты взлетел в социальных сетях? Ведь ты не с самого начала был так популярен? — Да, и в этом мой большой плюс, — гордо кивнул Ким. — Я набирал свою аудиторию очень медленно, лишь за счет своих работ, привлекал публику осторожно, потому что я против хайпа. А сейчас многие за счет хайпа и поднимаются на верхние строчки. Именно поэтому я хочу объяснить всем, что мое чистосердечное признание вовсе не способ обратить внимание публики. — Сколько у тебя на данный момент подписчиков на канале? — Точно сказать не могу, — пожал плечами Кай, задумчиво глядя куда-то за спину редактора. — Кажется, около трех миллионов. Я не особо слежу за количеством. — Ого! Три миллиона — это весьма неплохо, многие бы даже сказали, что это невероятное количество, — удивился Бэк. — И ты не побоялся раскрывать свою тайну, зная, как много людей смотрят на тебя? — Нет, мне не было страшно, — покачал Кай головой, вмиг став серьезным и даже расстроенным. — Это было необходимо, чтобы люди перестали гадать, с кем я, кто я, я хотел быть максимально откровенным с моими подписчиками, ведь я к ним отношусь, как к хорошим друзьям. И я надеялся, что все слухи прекратятся и люди успокоятся, но все стало намного хуже. Моя ориентация — это мое дело, и я не хотел афишировать это, но подумал, что должен быть честным. Хайп — это не для меня. Это не в моем стиле, понимаешь? Я не гонюсь за популярностью, она всегда сама преследовала меня. Я успел пожалеть о своем решении быть честным с публикой, потому что убедился в который раз, что им не нужна правда. Они в нее не верят. Или не хотят верить. — Тебе было тяжело принять свою ориентацию? Странно, на данном вопросе Кай рассмеялся и покачал головой, откидываясь на спинку стула. — Нет, у меня нет ориентации, — смело заявил Кай. — Я не отношу себя к гею или би, потому что это опять же какие-то рамки. Я свободный человек со своими предпочтениями и вкусами. Почему этому должно быть обязательно название? — Что ты имеешь ввиду? — нахмурился Бэкхён, не улавливая сути. — В школе я встречался с девушками, — Кай решил вернуться в самый корень. — Мне нравились девушки и мне нравилось проводить с ними время, но в какой-то момент я просто устал. Я встречался с девушкой довольно долго… Может, больше полутора лет, может даже два года в старшей школе. Но отношения зашли в тупик и я понимал, что больше не получаю прежнего удовольствия от общения с ней. Хотя ранее я сходил с ума от любви и чуть ли не носил ее на руках. Даже думал, что это навсегда и мы с ней поженимся. — Что же изменилось? — Бэкхён не смог скрыть своего чрезмерного любопытства, понимая как сильно схожа их история. Только вот с Тэён он находился в более длительных и зрелых отношениях, и их уже принимали за женатую пару. — Я, — коротко ответил Кай, нисколько не пугаясь внезапному всплеску со стороны редактора. — Я загонялся рамками — теперь я свободен. Расстался с ней, несмотря на то, что очень переживал за нее. Но она заслуживала нормальных отношений с нормальным парнем, у которого нет такого количества тараканов в голове. Я не тот, кто сделал бы ее счастливой. — То есть ты всегда находишься в поисках экспериментов? — Не совсем, — покачал Кай головой. — Я просто хочу, чтобы меня не подавляли и не указывали мне, как и что делать. Я хочу жить так, как мне хочется. Все мы должны жить так, как нам хочется, если только это не причинит физический вред людям. Бэкхён был поражен тем, что их мысли относительно отношений с девушками были схожи, хотя у него не возникало мыслей о том, что это связано с его ориентацией. Хотя… Его это не тревожило до прошлого вечера, если быть точнее. Теперь же он начинал серьезно переживать по этому вопросу, особенно беседуя с Чонином на такую деликатную тему. Кай отвечал на вопросы прямо и открыто, безо всякого стеснения, но когда Бэкхён спросил про реакцию его родителей, то настроение блогера заметно изменилось. Очевидно, что к такому очень редко отнесутся со спокойствием и примут без лишних вопросов. Вот и Кай поведал о том, что это были тяжелые времена, когда почти каждый день не обходился без ссор. Ему было трудно говорить об этом, но он считал своим долгом рассказать публике все так, как было, чтобы его не считали мужчиной, гонящегося за славой. Он действительно не делал это ради рейтингов и Бэкхёну так хотелось ему помочь. Сможет ли помочь статья в журнале никто не мог сказать точно, но, вполне возможно, что люди успокоятся и перестанут его дергать. — И, конечно, главный вопрос, который интересует абсолютно всех, — Бэкхён загадочно улыбнулся, но блогеру сразу стало ясно, о чем пойдет речь, и его губы тоже растянулись в игривой ухмылке. — Ты одинок или твое сердце занято? — Оно уже давно занято, — кивнул Кай и тут же подмигнул, перебивая редактора так, что он не успел озвучить следующий вопрос, — Но я не скажу кем. Никому. Это на долгое время останется в тайне, потому что я очень люблю этого человека и не хочу, чтобы после огласки его жизнь испортилась из-за чрезмерного внимания. Он довольно тихий и не любит шумиху. — По крайней мере, мы точно знаем, что это он, а не она, — попытался пошутить Бэк и сам же смутился. Они проговорили еще около получаса и в целом Бэкхён, наконец, понял, чего хотел Кай от окружающих. К тому же это интервью помогло Бэкхёну понять, что причина действительно в нем, а не в Тэён, и в ближайшее время он сядет и поговорит с ней. Ни к чему все эти скитания, ведь от этого не становилось легче. Но было еще кое-что, из-за чего оставшийся вечер Бэкхён ощущал себя потерянным. Они попрощались с блогером и блондин уже хотел вызвать себе такси домой, но на улице было так хорошо, что он решил прогуляться немного и проветриться. История Кая удивляла насыщенностью. Мужчина показался достаточно смелым и открытым, что не могло его не радовать, ведь если его догадки относительно возможных отношений между ним и Кёнсу подтвердятся, то Бэкхёну не будет страшно за Додо. После общения с Чонином, ему не казалось это чем-то странным, он готов был поддержать их. Бэкхён по памяти шел в том направлении, которое бы доставило его прямиком домой, но по пути его внимание привлек небольшой сквер, где почти не было людей. Он присел на старой скамейке, которая была полностью исписана ручкой. Бён сначала присмотрелся к надписям, находя в них имена и признания в любви, что не могло не вызвать ностальгическую улыбку. В школе его имя некоторые девчонки также писали на стульчиках, парте или же дверях, а потом он почему-то получал взбучку от учителей. Хотя его вины ведь не было. Задумавшись о прошлом, его мысли все равно плавно вернулись к проблеме и он пытался вспомнить, когда же все-таки он остыл к Тэён. Это произошло настолько незаметно, что редактору порой казалось, что он вовсе к ней ничего не чувствовал, кроме привязанности. Так не должно было быть. Бэкхён не считал себя неблагодарной тварью, который забыл все хорошее, что было между ними. Просто он с каждым днем все больше забывал о пережитых эмоциях с ней и отдалялся еще дальше. Упавший желтый лепесток на его колено выдернул редактора, возвращая в реальность. Мужчина взял его в руки и прокрутил пальцами, рассматривая необычную окраску лепестка. Она полностью была желтой, но в каких-то местах переливалась в красный оттенки, что невольно напомнило ему о том, как Тэён однажды покрасила волосы в красный цвет. Почему именно этот момент всплыл в его голове? Бэкхён отложил листик на поверхность скамейки и достал мобильный, отыскивая контакты Тэён. Все в порядке? Да, у тебя? Да. Как родители? Спасибо, хорошо. Передают привет тебе. Спасибо, и от меня привет. Передам: * Скучаю! Бэкхён проигнорировал сообщение, убедившись, что с девушкой все в порядке. Не оставляло покоя мысль, что у нее произошло что-то неприятное в родительском доме, но раз она повторяла, что все хорошо — значит так оно и есть. Следующей по списку была мама, с которой он давненько не говорил. Да и душевное состояние было настолько паршивое и запутанное, что сейчас не хватало материнского тепла, успокаивающих слов и уверенности, что его любят. Через пару гудков с того конца прозвучал очень нежный и заботливый голос женщины, которую Бэкхён до глубины души уважал и ценил. — Как дела, мам? Приятно было слышать голос матери, особенно, спустя долгое время с последнего общения. Стоило бы засунуть своих тараканов куда-нибудь подальше и все же съездить домой, но не хотелось показываться перед ними в таком непонятно состоянии. Мама бы определенно что-то интуитивно почувствовала, а отец не отставал бы с расспросами о женитьбе. Нет, ему пока нельзя было ездить к ним. — Ты-то как? Пропал совсем с этой работой? Как Тэён? Приезжайте на выходных к нам, м? Ну, конечно, она спросила про Тэён. Все будут спрашивать о ней, потому что для каждого, абсолютно каждого родственника, она единственный шанс, что их член семьи не останется холостяком. Бэкхён отвечал, как можно мягче и непринужденнее, чтобы не выдать себя с потрохами. Удалось ему это с легкостью и он тут же перевел тему, расспрашивая маму о домашних делах, работе и здоровье отца. — Папа твой упрямый, не хочет держать диету, — ворчливо говорила женщина, вызывая у сына умиление. Бён всегда заботилась о муже так, как не заботилась даже о себе. — У него снова проблемы с поджелудочной, но он ни в какую не хочет соблюдать диеты. Я его скоро придушу за этот вредный характер, Бэки. — Я уверен, что ты найдешь способ его заставить, — ухмыльнулся Бэк, но следом сразу нахмурился, вспоминая как они часто спорили, а потом мирились, при этом все было довольно мирно и даже с долей юмора. Отец никогда не повышал на мать голос, но бывало мог пошутить по-черному, а потом ходить за ней и извиняться, прося помощи у сына. — Я скучаю, мам… — Ох, сына, мы тоже скучаем, — с грустью произнесла женщина. — Очень-очень. Приезжайте на выходных, м? — Я же говорил, что Тэён у своих родителей сейчас, — напомнил Бён и прикусил губу, не решаясь спросить кое-что, что его тревожило после встречи с блогером. — Мам? — Да, сынок? Что с твоим голосом? — Скажи, а ты будешь любить меня, несмотря ни на что? — таки решился редактор спросить напрямую. Почти напрямую. Несмотря на то, что он вдруг осознает, что склонен к нетрадиционной любви, несмотря на то, что он вот такой с трудным характером, несмотря на то, что может испортить все их планы на будущее, несмотря на это, будут ли родители любить его? — Что за вопросы? — с тревогой в голосе спросила Бён. — Конечно, Бэки. Что случилось? Ты меня немного пугаешь… — И отец? — Отец души в тебе не чает, — хмыкнула Бён. — Каждый день твердит, что ты у него лучший. — Хорошо, — слабо улыбнулся Бэк и с облегчением выдохнул, успокаиваясь лишь на мгновение. Он хотел бы верить, что родители действительно приняли бы его любое решение относительно его будущего. Хотя бы то, что он собирался раз и навсегда расстаться с Тэён. Это неизбежно и это факт. Ничего, кроме привязанности, разве могли они продолжать такие отношения? Успокоив мать, что с ним все нормально и он не собирается натворить глупостей, Бэкхён наконец собрался домой. На этот раз ему стоило быть мягче с соседом и дать возможность все-таки объясниться. Бэкхён не мог делать вид, что ничего не произошло. То есть, как это так? Два взрослых мужчины чуть не поцеловались, а все началось с невинной борьбы, чтобы определить сильнейшего. Чанёль сидел на его бедрах и изучал его лицо, прикасался к каждой родинке на лице, в то время как сам редактор невольно наслаждался запахом лаванды. Как он мог закрыть на это глаза? Нет, это далеко не та ситуация, чтобы игнорировать ее. Бэкхёну осточертело задаваться вопросами. Ему нужны ответы. И в данном случае, только Чанёль мог ему их предоставить.

*^*^*

Как и предполагал Бэкхён, сосед не вышел даже поздороваться с ним. Он провел более часа на кухне, ожидая, что долговязый все же заглянет к нему поболтать, но время шло, а блондин продолжал пить кофе в одиночестве. Стены кухни начинали давить, когда Бэкхён осознал, что Чанёль не собирается выходить из комнаты. Он вернулся в гостиную и быстренько переоделся в домашние штаны и футболку, приоткрыв следом дверь на балкон, чтобы проветрить комнату перед сном. Но спать не хотелось. Ему необходимо было поговорить с Паком. Но не будет же он сам теперь врываться в его личное пространство? Или это не выглядело бы нагло? Чтобы использовать повод для вторжение в его комнату, Бэкхён включил телевизор и полистал каналы в поисках чего-то интересного. И как же ему было тяжело сдержать визг, когда он наткнулся на «Короля Льва». В прошлый раз долговязый не смог досмотреть и сейчас просто отличный шанс исправить эту ситуацию. Топчась возле его двери и продумывая в голове возможные варианты, как начать разговор, Бэкхён упустил момент, когда перед ним предстал Чанёль собственной персоной. Он открыл дверь слишком резко, что у Бёна сжались внутренности и встал ком в горле, не позволяя ни сдвинуться с места, ни произнести хоть что-то стоящее. Пак смотрел на соседа пару минут, давая возможность объясниться, но вместо слов услышал икоту. Бэкхён никогда не был так смущен перед мужчиной, икнув еще раз, из-за переживания и волнения. Легкая добрая ухмылка на лице долговязого должна была успокоить его, но лишь усугубила ситуацию, вызывая покраснение на лице. — Привет, — решил спасать его Чанёль. — Привет, — хрипло выдал Бён и тут же прокашлялся. — Привет. Прости, что беспокою, но тут «Короля Льва» крутят по каналу, не хочешь посмотреть? В прошлый раз я прервал твой просмотр… — Хорошая идея, — кивнул Пак и вышел из комнаты так, что оказался слишком близко к редактору, стоявшему у порога. — Бэкхён. Некоторое время блондин слушал, как ритм сердцебиения резко участился, стоило Чанёлю произнести его имя и оказаться так близко. Он слушал и пытался понять, какого черта его собственное сердце реагировало против его воли, почему ладони запотевали, а в животе что-то скручивалось и не позволяло стоять ровно. Ему жизненно необходимо было присесть, иначе он бы упал, но Чанёль также резко прошел мимо него, прикрыв за собой дверь. — О, это только начало, — обрадовался Пак. — Садись, сосед, — позвал его долговязый, хлопая по месту рядом с собой. Мужчины устроились на диване, а Бэкхён и вовсе решил соблюдать некую дистанцию — присел подальше от брюнета, пока Пак пытался удобно расположиться. А чтобы унять необъяснимую дрожь в руках, Бэкхён схватил одну из подушек и прижал к животу, фокусируясь на телевизоре. Вот уже Симба с Налой убежали в Слоновье кладбище, а дыхание никак не восстанавливалось. Чанёль же отнюдь выглядел совершенно спокойным, словно это не он зачинщик всей этой неловкой ситуации. До первой рекламы Бэкхён с силой воли успокоился и перестал задаваться нескончаемыми вопросами, ответы на которых ему никто не собирался предоставлять просто так. Чанёль уже вовсю разлегся на диване редактора, потягиваясь и издавая подобие стонов, видимо, получая удовольствие от хруста в костях. Бэкхён отодвинулся еще немного, чтобы брюнет случайно не задел его, но его застали за сие действием. — Ты боишься меня? — спросил Чанёль, вмиг став серьезным в лице. — Нет. — Тогда чего шарахаешься? — Не хочу мешать, — соврал Бэк и уставился вперед, как раз крутили рекламу какой-то новой компании по изготовлению кофе. Отлично, ему обязательно нужно узнать, что это за компания и почитать отзывы потребителей. — Что? — долгий взгляд настораживал Бэкхёна и он вынужденно посмотрел на брюнета. — От кого ты здесь прячешься? Вопрос не то, чтобы неожиданный, но Бэкхён мягко говоря растерялся, не предполагая откровенных разговоров с долговязым. Но с другой стороны, что он теряет? Чанёль хороший человек, которому не стыдно было рассказать о своих тараканах. К тому же, редактор уверен, что его не осудят и, возможно, даже попытаются понять. Если он будет более открытым в общении, то и от Чанёля можно было ожидать того же. И мучившая его ситуация, скорее всего, сама собой разрешится. Видя, что Бэкхён собирается говорить, Чанёль перешел из положение лежа в положение сидя, сокращая между ними расстояние. Не так близко, как опасался Бэк — он спокойно выдохнул и ответил: — От всех, наверное. Чанёль молчал — предоставлял возможность полностью выговориться. Бэкхён покрепче сжал подушку в руках и уставился перед собой, не в силах смотреть на долговязого так же просто и спокойно, как делал это он сам. — Я давно встречаюсь с одной девушкой, — признался Бэкхён, подавив желание проверить реакцию сожителя. Но, кажется, что он оставался таким же спокойным. Или очень хорошо скрывал свои эмоции. — Со студенческих лет. Все у нас было всегда хорошо, но в последнее время я отдалился от нее. Знаешь… Ее, внезапно, стало слишком много в моей жизни. Она всюду и на меня это оказывает давление, хотя ничего ведь не поменялось по сравнению с прошлым годом. А в прошлом году в это же время я считал, что люблю ее и она станет моей будущей женой. Но сегодня я окончательно понял, что у нас нет будущего. — А эта квартира тебе зачем? — не догонял Пак и тоже взглянул на экран телевизора, потому что реклама уже закончилась и вот Симба убегал от стаи антилоп в ущелье. — Я хотел отдохнуть, — пожал он плечами. — Сначала я думал, что перерывы в этой квартире помогут мне морально восстановиться, и все вернется на круги своя. Считал, что чувства просто притупились, но не пропали. Но здесь я лишь убедился, что больше не люблю ее. — Почему ты не расстанешься? К чему все это усложнять? — Пак на секунду зажмурился и даже вздрогнул, когда Муфаса свалился со скалы, а Симба стал свидетелем смерти собственного отца. Бэкхён не мог проигнорировать эту реакцию долговязого, но расспрашивать не стал, наверное, для каждого эта сценка вызывала бурю эмоций. Бэкхёну на этом моменте всегда становилось неимоверно грустно и обидно. — Я не хочу делать ей больно. — Но ты уже делаешь, — хмыкнул Пак и покачал головой, нарочито игнорируя то, что происходило в мультфильме. Бэкхён тоже решил пропустить эту сценку, но смотреть на Чанёля было все еще неловко. — Я не осуждаю, не подумай, но лучше быть с ней честным и сказать, как есть, чем каждый раз придумывать отговорки, почему тебя не было дома и тому подобное. Понимаешь? — Сказать всегда легче, — фыркнул Бён, сдерживая раздражение от того, что его не хотели понимать. Чанёль рассмеялся на это высказывание и покачал головой, присаживаясь ближе. — Нет, — долговязый прикоснулся указательным пальцем к виску редактора и наклонился вперед, чтобы прошептать, — Страх здесь, у тебя в голове, но на самом деле это просто — быть честным. Я уверен, что ей не нужна твоя жалость. — Никто не любит, когда его жалеют, — также шепотом ответил Бён и повернул голову к брюнету, сталкиваясь взглядами, глаза в глаза. Он затаил дыхание — Чанёль провел пальцем по щеке и снова прикоснулся к родинке. — Чанёль… — Я хочу быть честным с тобой, — его взгляд скользил по приоткрытым губам блондина и второму снова показалось, что он не прочь поцеловаться с ним. И сердце бешено застучало, словно подтверждение собственным мыслям. — Не могу не думать об этой родинке. — П-почему? — Потому что хочу поцеловать ее, — выдохнул томно мужчина и прикрыл глаза от безысходности, ведь как бы велико его желание ни было, осуществить его он не сможет. По крайней мере, не сейчас. Он опустил руку и откинулся на спинку дивана — напряженная и даже жаркая обстановка вокруг рассеялась, Бэкхён очнулся и опять поймал себя на том, что готов целоваться с этим мужчиной. Что за чертовщина и почему Пак так действовал на него? — Не буду, не переживай. Значит, прячешься от той жизни, которою недоволен? — Я не недоволен своей жизнью, просто устал эмоционально, — Бэк дышал глубоко, чтобы нормализовать свое состояние и не краснеть более при виде Пака. — Так ты гей? — вопрос вырвался из уст быстрее, чем редактор успел подумать, а стоило ли о таком спрашивать. Чанёль криво ухмыльнулся и кивнул, затем перевел взгляд на телевизор и якобы увлекся просмотром мультфильма. А изучающий взгляд Бэкхёна, видимо, расценил по-своему, потому что в следующую секунду спросил: — Осуждаешь? — Нет. — Уверен? — Абсолютно, — тверже повторил Бён, раздражаясь тому, что его могли принять за такого человека, который мог осудить другого человека за то, что он такой, какой есть. — К тому же, сегодня я брал интервью у Ким Кая, чтобы помочь ему восстановить репутацию хорошего блогера, не гонящимся за славой. — Ким Кай?! — воскликнул Пак. — Ты знаешь Чонина? Вот это да! Я же его фанат! Как он? Он в порядке? Я так переживал за него, ведь о нем почти ничего не слышно! Бэкхён удивился эмоциональному всплеску со стороны долговязого и его повышенной радости при упоминании Кая. Наверное, был рад услышать, что его кумир тоже гей. — У него все хорошо, — улыбнулся Бэкхён. — Его интервью опубликуют на следующей неделе. Почитаешь и успокоишься. Но Чанёль словно заведенный повторял имя блогера и просил рассказать хотя бы какую-то часть их интервью. Это было бы неправильно со стороны Бэкхёна, к тому же не профессионально, поэтому чтобы долговязый успокоился, он убежал на кухню за стаканом водички. Как раз время рекламы и последняя сценка в мультфильме, где они наконец-таки избавляются от Шрама и Симба становится новым Королем. И они с Чанёлем разойдутся спать. Но вернувшись в гостиную, Чанёль снова попросил рассказать про Кая — редактор психанул и чуть ли не накричал на долговязого, что ему это надоело. Гостиная погрузилась в тишину и оба увлеклись мультфильмом, точнее, только Пак, а Бэкхён воспользовался положением и разглядывал соседа со стороны. В прошлый раз, когда Чанёль убирался в комнате, Бэкхён также наблюдал за спектром его эмоций на лице, словно невидимая сила заставляла его делать это. Так и сейчас он неотрывно наблюдал, как Чанёль эмоционально реагировал на каждый эпизод в мультфильме. Вот он умиляется, а вот беспокоится, а потом боится и хмурит бровки в тревоге, а затем успокаивается и хохочет. — Если продолжишь смотреть, могу подумать, что ты думаешь о том же, о чем и я, — произнес Пак, поймав изучающий взгляд Бэкхёна. — А о чем ты думаешь? — негромко спросил Бён, словно они говорили о какой-то тайне. — О том, что хочу тебя поцеловать, — прямолинейность соседа зашкаливала, но это было плюсом, потому что Бэкхёну не нравились нерешительные люди. Ведь временами и он становился таким, а потом мучился угрызением совести за собственную трусость. Экран телевизора погас и появились титры, что стало сигналом для Чанёля поднимать свое огромное тело с дивана и идти к себе. Он пожелал спокойной ночи редактору, который до сих пор думал над словами брюнета, а уже у двери в свою комнату услышал собственное имя из уст Бёна. — Что? — А если… А если я думаю о том же?