Сломлен(а)

      Пока Микаса ждала ребят с задания, её нога стала меньше болеть, что не могло не радовать девушку, ведь, хоть и немного, но она могла двигаться, что явно облегчало ей жизнь. К возвращению ребят Аккерман вообще готова была передвигаться по поверхности, поэтому и попросила у командира Ханджи костыли. Но, несмотря на свою самостоятельность, Микаса не обходилась без помощи Саши, которая всегда сопровождала подругу при прогулке, ведь Аккерман постоянно шаталась, передвигаясь на этих костылях.       Однако сегодня девушка решила прогуляться одна.       Несмотря на поздний вечер и подходящее к концу лето, на улице было довольно-таки тепло. Красивое ночное небо покрылось множеством ярких звёзд, что заставляло Микасу невольно засматриваться на этот «ковёр» и слегка улыбаться. — Красиво… — прошептала Аккерман, задрав голову вверх и не заметив средних размеров камень, о который она тут же споткнулась своими костылями и полетела вниз.       Девушка уже была готова поцеловаться с землёй, но за секунду до происшествия её умело подхватили чьи-то руки. — Ты такая растяпа… Под ноги смотреть не учили, что ли? — немного возмущённо говорил Эрен, помогая Микасе держаться на земле. — Прости и спасибо, — на удивление тихо сказала Аккерман. — Ага. Почему одна пошла? Знаешь же, что ещё плохо держишься на костылях, — поинтересовался брат. — Надоело быть под присмотром. Я чувствую себя обузой какой-то, а от этого на душе становится слишком паршиво, — с лёгким отвращением к себе сказала девушка, продолжая свой путь до небольшого пригорка, с которого можно было лицезреть прекрасный ночной пейзаж. — Ты настолько боишься быть слабой? — сказал, как отрезал.       Чаще всего бывает так, что делают больно именно близкие люди, потому что они знают и видят, куда нужно бить, как произошло и сейчас. Может быть, поэтому именно в этот момент Микаса почувствовала, как внутри неё что-то треснуло.       Остановившись, Аккерман, не разворачиваясь к парню, отвечает: — Не боюсь. Я. Ничего. Не. Боюсь, — выделяя каждое слово, говорила девушка, явно разозлившись на заданный вопрос, о чём говорила её мимика, но голос оставался ровным и спокойным с ноткой серьёзности.       Однако, скорее всего, эти слова предназначались только ей самой. — Не сомневаюсь, — как-то неловко говорит Йегер, молясь, чтобы его не прибили случайно костылём. — Извини, мне не стоило говорить об этом.       На это девушка лишь промолчала и снова продолжила движение.       Когда они пришли к нужному месту, Эрен любезно предложил свою помощь сестре, на что она лишь отрицательно махнула головой и, откинув костыли в сторону, сама присела на мягкую траву.       «Впрочем, неудивительно…» — подумал парень и сел рядом.       Так, в полном безмолвии, они просидели около получаса, и вскоре тишину прервал Эрен: — Знаешь, я никогда не думал об этом и не спрашивал тебя, но хочу спросить сейчас, — начал парень. — О чём ты мечтаешь, Микаса? И как бы сложилась твоя жизнь, если бы ты не пошла в разведку? — он не смотрел на неё, его взгляд был устранён куда-то прямо, вдаль. — С чего такие вопросы, Эрен? Мне даже как-то не по себе стало, — абсолютно спокойным и монотонным голосом говорила Аккерман. — Я так же, как и ты, мечтаю обрести свободу и победить врага за морем, чтобы лишиться, наконец-то, этих проклятых стен, — ответила Микаса, на что получила от брата слегка подозрительный взгляд.       Он не верил. Не верил, но не стал докапываться до сестры, ведь знал — она не скажет.       Как-то тяжело вздохнув, Йегер снова устремил свой взгляд вдаль и продолжил: — Иногда мне жаль, что ты встретила меня, — сказал Эрен и тут же получил от Микасы подзатыльник. — Ай! Ты чего?! — повернувшись к сестре, парень потирал рукой больное место. — Не смей так больше говорить, — подогнув к себе правую ногу и прикрыв лицо шарфом, тихо сказала Аккерман. — Не буду, а то в следующий раз ты мне голову снесёшь, — слегка усмехнувшись, сказал Йегер, чтобы немного убавить появившееся напряжение между ними.       И снова они замолчали на какое-то время. Скорее всего, им так было легче, ведь порой в молчании было намного больше слов… — В последнее время я думаю о том, чтобы я хотел сделать, когда эта война закончится, и мы сможем мирно жить, и… скорее всего, я бы хотел завести семью. Смешно, не так ли? — как-то горько усмехнулся Эрен. Сейчас он открылся своей сестре совсем с другой стороны, что явно поразило ту. — Это совсем не похоже на тебя, Эрен. Ты, случайно, головой не ударялся? — на самом деле Микаса ничего такого не имела в виду и ни в коем случае не хотела смеяться над мечтой брата, учитывая его судьбу, просто она не хотела придавать разговору такую серьёзность, иначе будет тяжелее. — Самому не верится, что я думаю о подобном, — на лице появилась глупая улыбка. — А ты разве не думала о своей собственной семье? Мне бы хотелось иметь племянника или племянницу, — с долей смущения говорил парень. — Нет, не думала. Мне 16 лет, и я состою в легионе разведки, подобные мысли уж точно ко мне в голову не приходят, — слегка улыбнувшись, ответила Аккерман.       «Почему ты улыбаешься, говоря такое?» — не понимал Эрен. — В твоих словах есть смысл, но он мне не нравится, — буркнул себе под нос Йегер. — Так к чему я веду… Да, я знаю, что, скорее всего, я никогда не смогу завести семью, так как вряд ли кто-нибудь полюбит такого, как я, да и жить мне осталось немного, поэтому я буду защищать то, что есть у меня сейчас — это ты, Микаса. Ты — моя семья. — Эрен… — И не надо говорить, что я безответственный и глупый, что защищать меня должна ты и всё вот в этом духе. За этот год я вырос. Вырос духовно и на многое смотрю по-другому. Теперь пришла моя очередь защищать тебя. Твой черёд стоять за моей спиной. Я обещаю, что не брошу тебя, какая бы ситуация ни была, обещаю, что ты будешь под моей защитой. Тебе нечего бояться, Микаса, — закончил свою речь Йегер и почувствовал, как девушка уткнулась в его плечо, ещё больше прикрывая своё лицо шарфом. — Спасибо, Эрен… Спасибо…       «Спасибо, что пообещал…»       Именно этого ей не хватало. Не хватало осознания того, что она находится под защитой. Теперь она не чувствовала страха, а лишь облегчение.       Это обещание было для неё глотком свежего воздуха, который придал ей новых сил и энергии. Глоток, который снова поставил её на ноги и усилил желание сражаться и жить ради своей семьи.