Серия «За кадром»

      

Gimme! Gimme! Gimme![1]

      – Ты нормально доехал? – Ван Ибо прислонился лбом к иллюминатору самолёта. До вылета оставалось всего несколько минут, так что это была последняя возможность позвонить. Очень хотелось набрать видео-вызов, но вокруг было слишком много любопытных глаз и ушей.       – Да, уже даже принял душ, – голос на другом конце вызова звучал приглушённо. – Сейчас приму таблетки и буду укладываться спать.       – Покушай чего-нибудь. Не надо на пустой желудок травиться таблетками, – Ван Ибо тихо выдохнул и, предвосхищая обычный ответ собеседника, добавил. – Нет, гэ, одного зеленого чая недостаточно. Я оставлял тебе йогурты, а на нижней полке в холодильнике есть немного карри. Поешь нормально, пожалуйста.       – То карри готовил я, Бо, так что знаю, что ещё осталось немного. Просто не могу есть на́ ночь, ты же знаешь, – Сяо Чжань устало вздохнул.       – От одной порции йогурта или мяса с рисом ты не поправишься, поверь, – уговаривать поесть любимого человека у него уже вошло в привычку. Обстоятельный и серьёзный в работе, Сяо Чжань порой совершенно наплевательски относился к собственному здоровью. Особенно вот в такие моменты, когда чувствовал себя из рук вон плохо.              ***[2]       Пару часов назад Ван Ибо чуть с ума не сошёл, когда получил сообщение от Лю Чана[3]. Менеджер прислал ему фото совершенно серого, измученного Сяо Чжаня, едва ли не в бесчувственном состоянии. Охранник помогал тому дойти до гримёрки. Ван Ибо почти сорвался с места, кинулся было к нему, но Лю Чан уточнил, что эти события произошли 15 минут назад, что после интервью Сяо Чжань благополучно покинул концертный зал и отправился домой, а Ван Ибо даже под страхом смерти нельзя покидать мероприятие, ведь на него смотрела Cамая Главная Глава Всех Глав в Yuehua Entertainment[4].       «Не испытывай судьбу, Ибо. Сиди тихо, я сейчас уточняю, что с Сяо Чжанем-гэгэ», – сообщение Лю Чана не слишком обнадёживало, но пришлось подчиниться.       Ван Ибо с трудом отсидел положенное время и пулей метнулся в гримёрку, едва камеры скрылись из вида. Беспокойство за самочувствие любимого съедало изнутри. Позвонить Сяо Чжаню из зала он не смог бы физически, на сообщения в WeChat тот не отвечал, а Лю Чан подозрительно долго молчал.       – Господин Ван, ещё нельзя переодеваться в обычное, вас хотел видеть Господин Сюй Чжэн, – его помощница поднялась навстречу, удивлённо вскинула брови. Она не ожидала, что подопечный вернётся так скоро.       – Да, сейчас выйду в холл, только сперва позвоню, – Ван Ибо с трудом сдержал ругательство.       Радовало одно – его команда состояла из отменных профессионалов.       – Мне выйти? – деликатно поинтересовалась помощница.       – Да, спасибо. Я ненадолго, – Ван Ибо благодарно кивнул.       Едва за женщиной закрылась дверь, он набрал заветный номер. Оказалось занято. Повторный звонок ситуацию не изменил. Ван Ибо уже начинало весьма ощутимо потряхивать, и вдруг телефон в руках завибрировал.       – Не отвлекаю? Никак не мог до тебя дозвониться, – голос на другом конце вызова улыбнулся.       Ван Ибо немедленно полегчало – с Сяо Чжанем всё было хорошо.       Безумный рабочий график и лёгкая простуда сделали своё дело. Сяо Чжаню стало плохо на церемонии WEIBO NIGHT. Ван Ибо ещё утром отметил не слишком здоровый цвет его лица, но тот, как обычно, не мог отменить ни одного своего мероприятия, только пообещал отдохнуть в машине. Видимо не получилось, так как вечером при помощи толстого слоя маскирующих средств с синяков под глазами Сяо Чжаня можно было из нескольких дурнушек сделать писаных красавиц.              ***       – Хорошо, я поем. Обещаю, – уступил Сяо Чжань. – Ты уже в самолёте?       – Мгм. Вылетаем через пару минут, – больше всего Ван Ибо сейчас хотелось оказаться дома, обнять любимого человека и заснуть рядом, чувствуя, как бьётся его сердце, а не мчаться в другой конец Китая непонятно зачем.       – Будешь спать?       – Наверное. Завтра Лю Чан-гэ с меня не слезет – забил день под завязку, – Ван Ибо откровенно жаловался. Но ничего, с Сяо Чжанем он мог себе это позволить.       – Ты справишься, – уверенность в словах Сяо Чжаня звучала прямо-таки титаническая.       Так было всегда. Ван Ибо довольно хмыкнул.       – У тебя эфир завтра вечером, в 9? – чем больше Сяо Чжань скрывал от него подробности завтрашнего выступления в «Нашей песне», тем сильнее Ван Ибо хотелось всё разузнать. Но даже Яо Линь[5] не поддался на его уговоры – молчал, будто Сяо Чжань пригрозил ему смертной казнью через повешение.       – Да. Вроде бы не переносили трансляцию.       – Всё ещё не хочешь мне сказать, что приготовили? Я же в курсе, что ты хит ABBA с госпожой На Ин исполнять будешь, – Ван Ибо спросил больше для формы, чем для содержания. Он уже и сам загорелся идеей всё увидеть своими глазами.       – Ты прямо очень-очень хочешь знать? – Сяо Чжань улыбался в трубку.       – «Очень-очень» хочу знать, – передразнил Ван Ибо. Он, конечно, намеревался вернуться домой к показу передачи, но с Лю Чана станется поставить ему «ещё одни чрезвычайно важные съёмки».       – Мне прислали запись песни. Скинуть?       – С видео? – Ван Ибо проигнорировал насмешливые интонации в голосе Сяо Чжаня. Если он получит желаемое, остальное не важно.       – С репетиции, ха-ха-ха. Только звуковая дорожка. Пойдёт? – Сяо Чжань откровенно потешался над ним.       – Р-р-р, вот ты!.. – Ван Ибо бы разозлился, если бы вообще мог злиться на любимого человека. Но он не умел, да и потом, Сяо Чжань смеялся, значит, ему действительно было лучше. Ван Ибо хмыкнул. – Скидывай. Хоть послушаю, раз подсмотреть нельзя.              ***       Вообще-то слова песни он уже знал наизусть, выучил.       Как только Сяо Чжань рассказал, что им с На Ин поставили задачу исполнить хит прошлых лет, группа ABBA всплыла сама собой. Ван Ибо смеялся до слёз, когда пересматривал оригинальный клип 80-х годов. Заводная, прилипчивая мелодия провоцировала игривое настроение. Исполнение легендарного диско-хита было великолепным настолько, что Ван Ибо каждый раз принимался весело отплясывать. Смешной же ему показалась лирика. Нет, Агнета Фельтског исполняла композицию божественно, только Ван Ибо совершенно не мог представить Сяо Чжаня, воодушевлённо смакующего в микрофон “Gimme gimme gimme a man after midnight…”[6]       – Зачем тебе ещё какой-то мужчина, если твою постель ночами грею я? – Ван Ибо не смеялся – откровенно гоготал, пока держал в объятиях брыкающегося и сверкающего на него злыми, обиженными взглядами Сяо Чжаня.       – Буду петь, пока моя грелка по миру путешествует, – отчеканил тот, боднул веселящееся тело и мстительно прибавил. – Встану у окна и буду напевать. Авось прибежит “somebody will help me chase these shadows away…”[7]       – Я этому “ somebody ” оторву всё, что не там болтается! – Ван Ибо прекрасно понимал, что его провоцируют, но с собственными эмоциями совладать не мог. Он и так мирился с тем, что вокруг Сяо Чжаня вечно толпы народа, 90% из которых девушки, так что шуток на эту тему просто не желал принимать. – Ты же знаешь, я тебя не отпущу! Просто не позволю уйти!       Видимо выражение его лица было в достаточной степени красноречивым, так как Сяо Чжань упорствовать не стал, примирительно поднял ладони, тепло улыбнулся:       – А я никуда и не собираюсь уходить, только если ты меня не прогонишь.       – Никогда! – твёрдо, уверенно, ещё и брови нахмурил для большей убедительности. – А захочешь меня бросить – не выйдет, за тобой пойду!       – Это угроза? – испуганным Сяо Чжань не выглядел, скорее счастливым.       – Она и есть. Особенно если ты ожидаешь после подобной выходки сурового наказания, – долго хмуриться вредно, морщины ему ни к чему. Многообещающая улыбка и долгий поцелуй – намного лучше.       – Ожидаю. Может, моя песня привлечёт ко мне самого лучшего, who “take me through the darkness to the break of the day”[8]? – настроение Сяо Чжань поддержал. – Прилетит ко мне и зарычит обиженно, как же он устал, ха-ха-ха.       – А ты его будешь успокаивать? – улыбка Ван Ибо мало напоминала ту, к которой привыкли камеры. Чистые эмоции «не для показа» предназначались только одному-единственному.       – Естественно, – Сяо Чжань ершистого и, одновременно, по-домашнему ласкового Ван Ибо особенно ценил.       – А покормишь? – покапризничать тоже можно. Вкуснее, чем любимый человек, его никто не кормил.       – Непременно, – слова прозвучали мягко, а вот ладонь на ягодицы опустилась совсем не лаской.       – А приласкаешь? – чтобы вспыхнуть Ван Ибо даже запала не надо было – хватало одной искры в глазах напротив.       – Ещё и сладким угощу, – только что Сяо Чжань лежал под ним, в следующий момент уже Ван Ибо оказался прижатым к кровати.              ***       «О, лирику перевели!» – с первыми же нотами песни Ван Ибо прикрыл глаза и откинулся на сидение. Китайский в знаменитой песне слышать было непривычно, но голос Сяо Чжаня скрадывал все изменения. Он даже не сразу понял, что не только язык песни изменился, но и сама композиция звучала иначе. Ладно тональность и аранжировка, но слова…       Ван Ибо внимательно посмотрел на экран телефона. Аббревиатура вместо названия песни пояснений происходящему не давала. «РОВ» – звучало не слишком информативно. Тайминг проигрывателя показывал 00:52, когда Ван Ибо зажал кнопку «ПАУЗА».       Пары движений хватило, чтобы открыть WeСhat.       «Вы переписали слова песни?!» – сообщение Сяо Чжаню он отправил прежде, чем понял, что во время полёта оно не будет доставлено.       – … – Ван Ибо чертыхнулся. Ответ на свой вопрос он узнает позднее.       «Ничего не поделаешь», – Ван Ибо уже даже не считал, сколько раз на дню он уговаривал себя не беситься по мелочам и смиряться с неудобствами. Зато теперь слушал присланный трек со всем вниманием, вникал в новые стихи.       «Хех. Неплохо получилось!» – после четвёртого повтора песни Ван Ибо почувствовал, что хоть немного утолил свой вечный голод по Сяо Чжаню.       «На сцене наверняка будут блёстки и фаеры», – под закрытыми веками Ван Ибо съёмочная площадка передачи «Наша песня» переливалась всеми цветами радуги, а Сяо Чжань стоял в окружении фейерверков, только улыбка его сияла ярче этих огней.              ***       «Ага. Классно же получилось, скажи?» – ответ на свой вопрос в WeChat Ван Ибо увидел только утром. Сяо Чжань, понятное дело, ночью сообщения не читал.       «Да. Мне понравилось. С нетерпением жду вашего выступления!» – вот и всё, что успел написать в чат он сам, прежде чем за ним с самым серьёзным выражением лица (на какое только был способен вконец задёрганный менеджер «Бога Года») явился Лю Чан.              ***       – Ибо, машина ждёт. Ты скоро? – Лю Чан стукнул в дверь уборной. – Мы на самолёт опоздаем. Ты же сам хотел домой вернуться поскорее.       – Это ты тормозишь, Лю Чан-гэ! – голос Ван Ибо раздался с противоположной стороны. После съёмок он даже толком грим не смыл, унёсся в комнату отдыха переодеваться. Менеджер его, видимо, потерял.       – А? Ты как там оказался? – Лю Чан изумлённо уставился на подопечного. Он был уверен, что тот всё ещё не собрался.       – Я ушёл, – времени объяснять у Ван Ибо не было. Одной ногой ещё здесь, всем стальным существом он уже унёсся навстречу с любимым человеком.       Полчаса назад Сяо Чжань написал, что запись эфира прошла успешно, так что он собирался домой. Ван Ибо не терпелось увидеться.       – Неугомонный, – ругнулся Лю Чан и подхватил увесистую сумку с «жизненно необходимым для каждой звезды шоу-биза».       – Не ворчи, гэ! Мы летим домой! – настроение Ван Ибо искрилось ярче первых звёзд на небе.       «О-о! Выглядишь потрясающе!» – Ван Ибо скинул в чат фотку из аккаунта фанатки Сяо Чжаня. В тёмных очках и синей блестящей куртке Сяо Чжань смотрелся очень круто.       «Ого! Уже и фотки в сеть выложили? А говорили, что не допустят спойлеров», – ответ Сяо Чжаня пришёл подозрительно быстро. Тот, похоже, тоже ковырялся в телефоне.       «И ты поверил? Без спойлеров фаны просто жить не могут! Ха-ха», – Ван Ибо пришлось отвернуться к стене. Вездесущие поклонники ему разве что в лицо телефонами не тыкали. Даже охрана VIP зала аэропорта их не страшила.       «Не поверил. Просто надеялся. Рейс когда?» – Сяо Чжань прислал потешный мем с Губкой Бобом. Тот разводил руками, словно говорил «ничего не поделаешь».       «Скоро посадку объявят. Ты уже дома?» – Ван Ибо поковырялся в коллекции собственных мемов, но ничего подходящего в ответ не нашёл.       «Ещё нет. В студии до сих пор. Подсунули подписывать подарочные постеры, – Сяо Чжань явно не был особенно заинтересован выполнять рутинную работу, раз отвечал на его сообщения сразу, как те приходили. – К 9 точно буду дома».       «Будешь ждать меня?» – Ван Ибо очень нравилось задавать вопросы, на которые он знал ответ. Ему никогда не наскучит слышать/видеть/читать/убеждаться во взаимности собственных чувств. Па́тока этих эмоций его не напрягала, Сяо Чжань был рядом – всё остальное могло катиться в ад.       «А то как же!.. Надо же будет тебя голодного чем-то кормить», – Сяо Чжань его никогда не разочаровывал.       «Собой?» – провоцировать и создавать двусмысленность Ван Ибо тоже любил, но только с одним человеком.       «Пиццей!» – Сяо Чжань скинул в чат собственноручно созданный мем: Вэй Усянь показывал ему язык.       Ван Ибо утопил в вороте куртки часть лица, уверенности в том, что фанаты не разглядят за маской его хохочущую физиономию, не было. Отсмеявшись немного, он с удовольствием отбил в чат: «Тогда заказывай с баклажанами!»[9]       Ответ пришёл немедленно: «Негодяй!»       Новый приступ смеха удалось усмирить не скоро.              ***       – Есть шансы, что мы сегодня вылетим? – иронии в голосе Ван Ибо было ровно столько, чтобы слегка разбавить черноту отчаяния.       Из-за каких-то технических задержек вылет его самолёта откладывали уже во второй раз.       – Да, – Лю Чан сочувствующе глянул на подопечного. – Говорят, ничего серьёзного и с самолётом не связано, что-то на взлётной полосе. Все рейсы задерживают.       – … – Ван Ибо очень хотелось что-нибудь пнуть, а лучше кого-нибудь, но подходящие кандидатуры, как назло, скрылись с горизонта.       Часы показывали половину 9 вечера. На эфир «Нашей песни» он уже не успевал. И если сейчас объявят посадку в самолёт, останется даже без онлайн трансляции.       «Гадство!» – выругался. Легче не стало.       «Ты ещё в аэропорту?» – экран телефона мигнул сообщением в чате.       – О, Ибо! Нашу объявили. Наконец-то! Пойдём! – Лю Чан просиял ярче медного пятака.       – Мгм.       «Объявили посадку только что. Чжань-гэ, запиши эфир для меня. Посмотрю, когда домой доберусь…» – а вот плаксивый мем у него нашёлся: Лань Ванцзи рыдал в три ручья.       «Не надо. Я выпросил у режиссёра видео, – в чат упала ссылка на скачивание файла. – Посмотришь в полёте. Так и знал, что с вылетом какие-нибудь накладки будут».       «Чжань-гэ!!!» – Ван Ибо любил Сяо Чжаня. В чат отправились три сердечка и мем с надписью «Чжань-гэ, диди любит тебя!», нагло спёртый с одного из фанатских сайтов БоЧжаней.       Сяо Чжань ответил мемом со смущённым Вэй Усянем. Даже ярко-красный пририсованный румянец красивое лицо актёра не портил: «Скачивай сейчас. Потом два часа без интернета сидеть будешь».       «Уже!» – файл оказался большой и тяжёлый, но Ван Ибо на трафик было совершенно наплевать. Он зарабатывал достаточно, чтобы не думать о балансе средств собственного телефона.              ***       – Чжань-гэ… – вот и всё, что смог выдавить из себя Ван Ибо в трубку. Слов в голове не осталось, эмоции тоже уползли куда-то на уровень ультразвука. Сердце в груди билось в такт прилипчивой песенке.       Он посмотрел. 15 раз. Может больше. Не считал.       А если подробно, то Ван Ибо с удовольствием и гордостью прослушал очень нежное «Лето, унесённое ветром»[10], от души посмеялся над судьбой несчастных рыбок, а после почти час любовался возлюбленным, пока другие исполняли собственные песни. Звучали они (эти другие) весьма неплохо, только не дотягивали до его Сяо Чжаня всего-то бездну... Ну, тут уж он ничем помочь не мог. Ван Ибо наполняла прямо-таки титаническая (какая обычно бывала у Сяо Чжаня) уверенность в том, что любимый человек выиграет музыкальное состязание.       На 54 минуте видео случился ОН – «РОВ». Запись услужливо расшифровала название песни: «Раздражающий осенний ветер»…       В этом месте Ван Ибо сломался.       Оставшиеся полчаса передачи досмотреть не удалось.       «Ты мстишь мне за новогоднее шоу?» – Ван Ибо искусал губы, скинул плед с озябших в полёте плеч, чтобы в следующее мгновение вернуть его на место. Сейчас его колотило вовсе не от холода.       В паху горело так, будто гейзер взорвался. Поясницу тянуло требованием немедленной разрядки. Ноги и руки свело желанием выпрыгнуть из самолёта и подтолкнуть его лететь быстрее, а лучше внятно пояснить пилоту (приставив пистолет к виску́), почему тот должен выжать из бесполезной железяки гиперскорость, даже если та не была предназначена для межгалактических полётов.       После «дебюта» Ван Ибо с «No Feelings» на новогоднем концерте Сяо Чжань долго и основательно объяснял насколько он, Ван Ибо, ошибся, когда показался всему миру в мокрой одежде. Даже плотный пиджак и тёмные брюки не стали оправданием. Ходил на следующий день Ван Ибо с трудом, горячая ванна не особенно помогла. Однако в тот раз Ван Ибо в долгу не остался. Рубашку с открытым воротом Сяо Чжань надеть смог только на третий день. Красные отметины на его шее, плечах и спине смотрелись изумительно. Потому Ван Ибо считал, что они квиты.       Ошибся.       Сяо Чжань превзошёл сам себя. Неудивительно, что не рассказывал о постановке номера. Ван Ибо его из дома бы не выпустил, знай раньше о ТАКИХ планах. Сейчас пристрелить Ван Ибо хотел уже операторов, увлечённо снимавших его Сяо Чжаня с особенно «удачных» ракурсов.       Ну, а Сяо Чжань на сцене откровенно отрывался. Он будто забылся, отдался музыке.       Ладно, Ван Ибо никого другого не замечал, но в этот раз Сяо Чжань затмил собой всех вокруг. Яркая улыбка не сходила с его губ, глаза сияли точно звёзды, а блестящая модельная куртка усиливала эффект многократно. Про излишне тесные брюки даже думать не хотелось.       После третьего повтора песни Ван Ибо заметил за собой, что задерживал дыхание, когда бёдра Сяо Чжаня плавно покачивались в танце, или ткань штанов особенно плотно обтягивала ягодицы…       «Чёрт!» – Ван Ибо прикусил губу, зажмурился. Не помогло. Образ Сяо Чжаня не желал покидать сознание.       Ван Ибо чудом выдержал последние полчаса полёта, всё ещё держался, когда проходил регистрацию по прилёту, терпел на пути к машине и только тут сорвался.       Нет, он не бесился, ему очень понравился и номер, и песня, и танец – просто Ван Ибо не ожидал… всего и сразу.       – Гэ… – не выдохнул – почти выстонал в трубку.       Связных мыслей в голове не осталось. От маски на лице становилось очень жарко. Он бы снял её, но даже тонированные окна машины не всегда спасали от камер, а его учащённое дыхание и откровенно голодный взгляд видеть другим не стоило.       – М? Прилетел? – на другом конце вызова в трубку почти мурлыкнули.       – Гэ…       – Я жду тебя дома, – прозвучало мягко, но приглушённо, словно Сяо Чжань почувствовал его напряжение.       – Мгм, – не веря себе, собственной выдержке, Ван Ибо завершил вызов и вцепился в подлокотники кресла.       «Быстрее! – в голове танцевало, в груди бурлило, ладони судорогой сводило, в паху пылало, в ногах жглось. – Быстрее!» ***       – Раздеться не хочешь?.. – Сяо Чжань оторвался от его губ лишь на мгновение. Спине было больно, но отпускать от себя такого Ван Ибо он не собирался. Улыбка поцелую мешала, однако перестать улыбаться он тоже не мог.       Три минуты назад его буквально впечатали в стену, а три с половиной минуты назад Ван Ибо открыл дверь в его квартиру собственным ключом.       «Нет, прошло явно меньше 30 секунд…» – Сяо Чжань попытался уложить спину к стене прямее – шершавая штукатурка царапала голую поясницу.       Ему не позволили – Ван Ибо утробно рыкнул ему в губы, рванул на себя, подтянул выше.       – Ибо! Я упаду! Поставь меня! Ммм… – лёгкую панику Сяо Чжаня грубо оборвали очередным почти злым поцелуем. – Я… тяжёлый!.. ЫКМ!!…        «Не кусайся, чёрт! Он ещё более распалённый, чем я предполагал», – у Сяо Чжаня уже губы саднило. Ван Ибо совершенно не сдерживался.       – Тихо… – прошептал едва слышно, с неприкрытой угрозой. Глаза Ван Ибо больше напоминали угли. Он выглядел как хищник перед смертоносным прыжком.       У Сяо Чжаня мороз по коже пошёл от страха. Хотя этот холод только заострил яркие ощущения – возбуждение жидким азотом растекалось внутри.       Сяо Чжань далеко не сразу согласился на предложение режиссёра «Нашей песни». Исполнить один из главных хитов легендарной ABBA и при этом не запороть песню – задача не из лёгких. Однако На Ин загорелась идей. Такого в передаче ещё не было, да и композицию предполагалось серьёзно изменить.       Решающим для Сяо Чжаня оказался восторг Ван Ибо. Тот, едва узнал, о какой песне идёт речь, веселился как ребёнок. В их безумном графике, когда чувствуешь себя скорее загнанной лошадью, чем «звездой мирового масштаба», каждая улыбка или искренний смех были драгоценнее самых дорогих бриллиантов.       Сяо Чжань согласился, только сам не ожидал, настолько ему понравится выбранный жанр и стилизация песни. От каждой репетиции он получал искренне удовольствие, а когда речь зашла о постановке номера, выступил с предложением пригласить Ван Ибо для хореографии.       «Ибо был бы счастлив, а у нас бы получилось провести немного больше времени вместе», – рассуждал Сяо Чжань, но его предложение не поддержали.       Точнее, отмолчались.       Ожидаемая реакция, на самом деле.       Их дуэт пользовался бешеной популярностью и сулил баснословную прибыль. Тем не менее, любое совместное появление тандема Сяо Чжаня и Ван Ибо непременно заканчивалось спадом популярности для передачи по завершении. Продюсеры и режиссёры HappyCamp до сих пор выносили мозг их агентствам с просьбой «ещё раз пригласить парней». За один эфир, где появился главный каст дорамы «Неукротимый», они собрали годовой трафик, потому очень болезненно восприняли резкий спад интереса зрителей в следующих передачах. И так было почти везде. Разве что в DayDayUp ситуация была иная.       «Но там всегда есть Бо», – Сяо Чжань гордился статусом Ван Ибо в этом проекте.       В сущности, опасаться «Нашей песне» повторения сюжета HappyCamp-а смысла не было: у них был Сяо Чжань. Однако те решили не рисковать.       Подтанцовка из «Made-in-V» появилась в сопровождении собственного хореографа. В зале началась жара. У них получилось провести всего две репетиции. Этого оказалось достаточно, чтобы Сяо Чжань прочувствовал весь шик задумки, весь лоск ДИСКО! Под заводную мелодию тело двигалось само, а тренировки с Ван Ибо сделали остальное – движения он запоминал просто на раз, даже импровизировать умудрялся. Постановщик был приятно удивлён, режиссёр и продюсер – в восторге, На Ин – веселилась от души, Сяо Чжань – задумал «СЮРПРИЗ».       – …хмпф… Бо, мне боль..но… Спина… царапает…ся… мммм… – его губы и шею уже растерзали. Запоздалая мысль о том, что встречать любимого человека в концертном костюме на голое тело - не слишком хорошая идея, прошла на периферии сознания. Хорошо хоть Ван Ибо не рвал с него одежду.       И хорошо, что он «позабыл» надеть рубашку.       – Ты специально, да?.. – Ван Ибо оттянул в сторону синюю блестящую куртку и впился зубами в его плечо.       – А!.. не оставляй следы! Завтра съёмки! – Сяо Чжань попытался отстраниться. Не получилось.       «Как ещё штаны не порвались?» – ягодицы стиснули почти до боли. Обычно ласковый (в начале) сегодня Ван Ибо явно не собирался его жалеть. Ну что же, он сам этого хотел.       – Бо, спина… – Сяо Чжань попытался ещё раз привести возбуждение хотя бы к какому-то подобию разумности. Результат мало поменялся. Только теперь он сидел на комоде уже голой попой, а Ван Ибо увлечённо стаскивал с него излишне тесные брюки.       «Одно движение – а сколько изменений!» – Сяо Чжань зажал себе рот ладонью. Подавить ли смешок пытался или чуть приглушить жалобный стон, когда Ван Ибо укусил его за внутреннюю часть бедра, он сам не понял. Однако входная дверь была от них в каких-то паре метров. Пусть стены в элитном доме имели достаточную ширину и звукоизоляцию, уверенности в том, что за дверями никто не подслушивал, не было.       «Даже не разулся», – он зачем-то посмотрел вниз. Ван Ибо как был с самолёта, в куртке и кроссовках, так и напал на него. Иного слова он даже подобрать не мог. Ван Ибо явно был не в себе.       «Наверняка жарко», – ему тоже было не особенно прохладно под градом жадных поцелуев-укусов, но сопротивляться было бесполезно. Когда Ван Ибо терял контроль, оставалось только принять его жажду. Тем более, эгоистом тот никогда не был.       – Иди ко мне, – Сяо Чжань предвкушающе улыбнулся и потянул любовника ближе к себе. Их обоих сегодня ждало много приятных моментов. ***       «Чёрт! Чёрт! Чёрт! Он издевается!» – Ван Ибо не мог остановиться. Сяо Чжань под ним сладко постанывал и легко проходился ногтями по коже.       Когда с него стянули куртку, Ван Ибо не понял, да и не это было самым важным, ведь жар в теле никак не хотел утихать. Возбуждение весьма требовательно напоминало о себе болью под тугой молнией. Однако Ван Ибо был не в силах оторваться от гладкой кожи любимого, чтобы хотя бы слегка расслабить пояс. А Сяо Чжань же, судя по его довольному виду, откровенно наслаждался его почти помешательством.       «Какие нафиг съёмки! Ты мой сегодня и всегда! Сперва я, потом всё остальное!» – он хотел бы сорвать ткани с любовника, оголить его полностью. И, всё же, решил повременить. Вот такой Сяо Чжань, облачённый лишь в ярко-синюю блестящую куртку на голое тело, выглядел просто крышесносно.       В этот момент Ван Ибо жалел о нескольких вещах.       Во-первых, о том, что у него не шесть рук, и он не может ласкать любимого везде и сразу.       Во-вторых, о том, что Сяо Чжаню приходилось глушить собственные стоны удовольствия.       В-третьих, о том, что под ними жёсткий комод, а не мягкая кровать.       В-четвертых, о том, что Сяо Чжань принял душ перед его приходом.       Странный фетиш Ван Ибо за собой раньше не замечал, но сейчас ему очень хотелось ощутить под губами пот и жар распалённого выступлением тела. Он бы слизал каждую каплю пота с кожи любимого; зарылся носом в уложенные волосы – испортил причёску; забрался бы под рубашку– растёр по спине и ягодицам испарину; и только после этого развернул бы к себе спиной, опрокинул на спинку дивана или хотя бы на стул (главное, чтобы поблизости от сцены), тесно прижался бы к ягодицам и глубоко вошёл, на всю длину, лишь слегка приспустив брюки.       …       Новой волной возбуждения полоснуло по нервам.       В-пятых, Ван Ибо больше всего на свете жалел, что не может взять любимого человека или отдаться ему (это не имело значения) там, где их могут увидеть/услышать все фанаты мира.       Пусть умрут сомневающиеся!       Пусть сгинут в небытие те, кто не видит их вместе!       Пусть все ШИШКИ, ГЛАВНЮКИ, МАЖОРЫ и другие выразительные личности катятся ко всем чертям!       Он ХОТЕЛ показать всем, что Сяо Чжань принадлежит ему!       Может, перестанут тогда выстраивать рядом с ними шеренги «невестушек», одна другой «краше». Может, перестанут, наконец, тыкать в них «неугодными» взглядами.       – Бо, уже можно… я готов! – Сяо Чжань дышал рвано, смотрел ша́ло. Его тело поминутно прошивало мелкой дрожью, а с возбуждённой плоти безостановочно капала влага.       «Кровать! Надо срочно пойти в спальню!» – здравая мысль в сознании Ван Ибо испарилась также быстро, как появилась, стоило только Сяо Чжаню шире развести колени.       – Я ждал тебя, как обещал, – он, видимо, завис на какое-то время, раз Сяо Чжань решил, что его приглашение не поняли.       Последние капли рассудка Ван Ибо растаяли, когда Сяо Чжань скользнул ладонью между собственных ягодиц, раскрыл для него разработанную, приготовленную дырочку.       «Ждал!» – внутри полоснуло ликованием.       Пояс с джинс он вроде бы сорвал (тот подозрительно быстро исчез), пуговицу распустить тоже не потрудился. Только молнию расстегнул: «Быстрее!» Остальное Ван Ибо просто не осознал.       Его восторженный и почти болезненный крик удалось лишь слегка приглушить глубоким поцелуем. Сяо Чжань изнутри обволакивал его плоть, утягивал глубже.       – М-м-м-ф-ф-к-м! – Сяо Чжаню наверняка было больно, Ван Ибо вошёл слишком резко, но иначе не мог.       Он потерялся в ощущениях, даже боль в голове, когда любовник вцепился в его волосы, с трудом перетерпевая собственный экстаз, чувствовалась наслаждением. Слишком острым, колючим, жгучим, но наслаждением.       У него определённо завтра будут фрикционные ожоги[11] в самом интимном месте (ткань джинс больно впивалась в кожу), однако он бы не остановился и не смог бы замедлиться, даже если бы случился апокалипсис.       – Бо… Ибо!.. Ах… дай мне свой язык! Дай мне! – Сяо Чжань вылизывал его губы, нёбо и пытался проникнуть ещё глубже. Поцелуев уже было недостаточно. – Дай мне!       – Зач… – глупый вопрос почти прозвучал. Сяо Чжань успел первым – поймал его язык, втянул собственными губами, впился так, словно хотел проглотить.       У Ван Ибо петарду в голове взорвали. Настолько развратно Сяо Чжань с ним себя ещё не вел.       Ему отсасывали язык, крепко сжимали внутри мягкого нутра возбуждённую плоть, притягивали ближе с каждым толчком и позволяли отстраниться лишь совсем чуть-чуть. Сяо Чжань вцепился в него, точно хотел слиться воедино.       Ван Ибо напал с ласками на любимого первым, но сейчас чувствовал, что поглощают его.       – ММММ!!! АРХХХ! – Сяо Чжань вонзил ногти ему в ягодицу, насадился на член, и Ван Ибо кончил.       – Ещё!.. Не останавливайся!.. Ещё, Бо!.. – Ван Ибо чувствовал, как содрогается в оргазме тело любовника, но тот принуждал его двигаться, не позволял расслабиться, двигался навстречу, лишь бы продлить удовольствие, лишь бы эта эйфория не заканчивалась.       «Внутрь! Глубже! Туже!» – Ван Ибо долго упрашивать не надо было. О том, что на бёдрах Сяо Чжаня останутся синяки от его пальцев, они подумают завтра, а сейчас два распалённых тела не желали отпускать друг друга.       Ван Ибо вдалбливал любовника в несчастный комод, и этот грохот соседи наверняка слышали…       Пока длится удовольствие, пока у них обоих стоит…       … вплоть до того момента, когда плоть внутри обмякла бы совершенно, а на пол не сорвались бы густые белёсые капли… он не остановится. ***       – Пхах, уборку будем делать завтра, – Ван Ибо трясло так, что едва на ногах удавалось держаться.       Он раньше назвал комод в прихожей Сяо Чжаня несчастным?       Он ошибся.       Комод был самым счастливым, а ещё стоял удивительно удобно.       – Или послезавтра… – Сяо Чжань сдавленно рассмеялся ему в плечо, повёл носом. – Ты пахнешь ночью и аэропортом.       – А ты – шампунем и собой, – Ван Ибо наклонился ниже, собрал языком испарину с виска́ любимого: «Солёная… Хорошо!»       – Добро пожаловать домой, Бо, – Сяо Чжань поймал его лицо в ладони, легко коснулся губами губ.       – Я дома, Чжань-гэ.       Вот это – Счастье! _______ +++++ [1] Навигация: курсив + кавычки = мысли героев. – = прямая речь. Курсив + жирность = текстовые сообщения в WeChat. [2] «***» - ставлю на всякий случай (вдруг кто не понял). Повествование пересыпано флэшбэками. Не особенно люблю такую форму, но как иначе уместить многое в малый объём просто не представляю. [3] Лю Чан – менеджер Ван Ибо, герой историй «За кадром». [4] Я в курсе, что Ван Ибо ушёл первым с мероприятия, но мне этот факт захотелось немного изменить. Не ругайте сильно. [5] Яо Линь – менеджер Сяо Чжаня, герой серии «За кадром». [6] “Gimme gimme gimme a man after midnight” – цитата из хита ABBA. Перевод точно нужен? Ну ладно: «Дай мне, подари мужчину к полуночи (в эту ночь)»… кому как больше нравится. Мне – в оригинале на английском ☺ [7] “somebody help me chase these shadows away” - цитата из хита ABBA. Перевод «кто-нибудь помогите мне прогнать эти тени прочь». Я только изменила время – поставила будущее: «кто-нибудь поможет мне прогнать эти тени прочь» [8] Who “take me through the darkness to the break of the day” – очередная цитата из Gimme. Перевод «того, "кто проведёт меня сквозь мрак навстречу рассвету”» [9] Для тех, кто не в курсе: Сяо Чжань ненавидит баклажаны. [10]«Лето, унесённое ветром» - песня На Ин и Сяо Чжаня. [11] Фрикционные ожоги – раздражение/ожоги, которые возникают при контакте с любой твердой поверхностью, например, коврами или полом в гимнастическом зале.