Лишь любя ты сможешь исцелиться

Главный зал ордена Гусу Лань. Именно здесь решаются самые важные вопросы мира заклинателей, или внутри ордена. Обычно посещать это место могут все, но сегодня всем адептам не только запретили приближаться к главному залу, но и отменили занятия. Никто не знает почему. Кто-то говорит, что это связано с вылазкой на гору Луаньцзан. Кто-то думает, что какой-то адепт ранил старейшину ордена. Заклинатели не обсуждают эти слухи, потому что правила ордена запрещают это, ведь наказания за нарушение правил никто не хочет получать. Однако, один из адептов всё же посмел нарушить правила, и в этом он не одинок. К главному зданию бежал юноша в чёрных, развевающихся на ветру одеждах. За ним мчался юный адепт, чуть не спотыкаясь, однако стараясь не отставать от Вэй Ина. Добежав до главного зала, они услышали звук удара. Лицо Вэй Ина побледнело. Рванув с места, он ворвался в комнату. Если бы Лань Цзинъи вовремя не поймал его за руку, то он бы тут же упал на колени. Сначала Лань Цзинъи не понял, почему Вэй Ин так поступил, но потом, когда он заглянул в комнату, увидел там старейшин, с которыми учитель Цижэнь был в хороших отношениях. Несколько адептов держали Лань Сичэня за руки не давая ему двинуться. Но самое худшее, то что он увидел в центре комнаты коленопреклонённого Лань Ванцзи. Его белые одеяния превратились в лохмотья, а спина… Спина была кровавым месивом. Слипшиеся от крови волосы, которые никто намеренно не убирал в сторону, струёй спускались по спине. Они прилипали к не застывшей крови, принося ещё больше боли. Лань Чжань сидел на коленях, опустив голову. Передние пряди почти закрывали его лицо. Однако, если присмотреться, было заметно, что оно было намного бледнее обычного. Но на нём до сих пор не было никаких эмоций, словно не человек, а глыба льда была перед присутствующими, которая не сломится несмотря ни на что. Только руки, сжатые в кулаки до крови, показывали насколько ему было больно. Глазами Лань Цзинъи искал учителя, ведь тот души не чаял во Втором нефрите. Когда он нашёл Лань Цижэня, то резко отступил назад. Он стоял лицом к спине Лань Ванцзи, а в руках у него был дисциплинарный кнут, покрытый кровью. Немного придя в себя, Вэй Ин вырвался из хватки Цзинъи и побежал к Лань Чжаню. — Схватить его! Не успел Вэй Ин сделать и нескольких шагов, как его схватили с обеих сторон. — Отпустите! Лань Чжань… Отпустите меня… — Вэй Ин… — вырвалось у Лань Ванцзи, но он даже от боли не мог повернуться и взглянуть на Вэй Ина, но ещё больнее ему было от того, что любимый видит его в таком состоянии. — Лань Чжань! За что вы так с ним? — Старейшина Илин, Ханьгуан-цзюнь сам провинился. Если бы он не посмел ранить старейшин своего клана, то ничего из этого не было бы. — Лань Чжань... что сделал? Почему?! — Почему? И ты еще смеешь спрашивать, Вэй Усянь! Если бы мой племянник не защитил тебя и не направил бы свой клинок на старейшин, то он бы сейчас так не страдал! Ты для этого чересчур себялюбив, ты даже не замечаешь, как страдают люди, которые тебя окружают! — Но это моя вина, моя, не Лань Чжаня! — Второй молодой господин Лань признал свою вину. Как гласят правила нашего ордена, он должен вообще быть изгнан из клана за этот поступок. Однако, учитывая, что он является человеком из главной ветви семьи Лань, мы собственноручно накажем его и запрём в Гусу Лань, чтобы он подумал о своем поступке и раскаялся. В мире заклинателей об этом никто никогда не узнает. — Вы… Вы возносите их, ставите их в пример, но никто не знает, что оба нефрита несчастны здесь! А все из-за таких тщеславных людей как вы! — Вэй Усянь, довольно! Лучше помолчи, а то сделаешь ещё хуже. — Уважаемый Лань Цижэнь, пора продолжить наказание. Ханьгуан-цзюнь из тридцати трёх уже получил девятнадцать ударов. Осталось ещё четырнадцать. — Нет, дядя, прошу, А-Чжань не выдержит столько, — воскликнул Сичэнь, — прошу старейшин сжалиться! Не видя больше выхода, зная, что чувствует Ванцзи, Сичэнь встал на колени. — Глава ордена Лань просит вас, сжалиться над Лань Ванцзи. Он уже достаточно наказан. — Лань Цижэнь также просит старейшин сжалиться над моим племянником. Лань Чжань одарённый ученик. Прошу вас подумать над этим. Ванцзи очень предан и справедлив. Он всегда всё делал на благо нашего ордена. Прошу учесть это и смягчить наказание. Думаю, после этого он осознает все свои ошибки. — Уважаемый учитель Лань, мы понимаем, что вы заботитесь о своих племянниках. Однако, Ханьгуан-цзюнь нанес вред клану. Он не только защитил и привёл Старейшину Илин в Облачные Глубины, но и ранил тридцати трёх старейшин из нашего клана. И эти раны отнюдь не простые царапины. Также он отказался раскаяться в своей вине. — Я… я всё сделал правильно. Правильно… Поэтому мне не в чем каяться. — Слышите, слышите! Даже сейчас он отказывается признать вину! Учитель Цижэнь, вы сами вызвались наказывать вашего племянника, не давая другим, поэтому… — Отказываюсь, я больше не ударю своего племянника! — Раз так, то Лань Син продолжит наказание. — Слушаюсь. Вперед вышел адепт. Короткие волосы, собранные в хвост, открывали самодовольное лицо. С надменным взором он подошёл к Лань Цижэню, и тот вынужден был неохотно отдать кнут. С ухмылкой взяв кнут, он изо всей силы обрушил удар на Лань Чжаня. Раздался хруст. Лань Чжань был готов почувствовать боль, но вместо невыносимой боли, он ощутил тепло, окутавшее его с головы до ног. С трудом повернув голову, сквозь пелену боли он увидел его. Он не мог поверить тому, что видел. Его возлюбленный, его Вэй Ин обнял и закрыл его собой. Он улыбался как тогда, когда они впервые встретились, и только струйка крови, текущая из уголка губ, давала понять, что удар, который предназначался ему, получил Вэй Ин. — Вэй Ин, ты! Не дав договорить и слова, Вэй Ин притянул его к себе, крепко обняв. — Почему? — Никогда, слышишь! Никогда, я никому не позволю тебя обидеть Лань Чжань! Я защищу тебя. — Старейшина Илин, если вы сейчас не отойдёте, то мы не будем сдерживаться, наказание предназначено не вам, а Ханьгуан-цзюню. — Не позволю, слышите! Со мной делайте всё, что хотите, но А-Чжаня я не позволю вам и пальцем тронуть. Взглянув в глаза Вэй Ину, многие из старейшин ордена Лань готовы были вытащить мечи из ножен, однако пока сдерживались. Все заклинатели знали, что если глаза Старейшины Илин стали красными, то жди беды. Но сейчас для них было важнее совершить наказание, тем самым показав, что главная ветвь ордена Лань должна всегда считаться с их мнением. И если Вэй Усянь посмеет напасть на них, они с удовольствием убьют его. — Раз так, то не вините нас за проявленную жестокость, Старейшина Илин. Лань Син, продолжай наказание! — Слушаюсь! Если в первый раз Вэй Ин принял на себя боль, волнуясь только о Лань Чжане, то со второым ударом боль пронзила его всего. Огнём пылала не только спина, пылала и его душа. Лишь, оттого, что обнимал Ванцзи, он не позволял тёмной Ци вырваться и уничтожить всё на своем пути. Вэй Ин понимал, что если сделает это, то никогда не сможет потом сказать Лань Чжаню о том, что он чувствует. — Прекрати, Вэй Ин. Уйди, прошу. Ты не обязан… — Чего я не обязан делать, Лань Чжань? Разве это плохо защищать того, о ком хочешь заботиться всю жизнь? — Заботиться всю… — Верно. Я хочу заботиться о тебе всю жизнь, жить с тобой, тренироваться. Хочу посвятить всего себя тебе. — Почему? — Глупый, да потому что я люблю тебя. — Ты любишь… — Люблю! Люблю! И буду любить! Никому не позволю тебе навредить, слышишь! Никому и никогда. Я хочу с тобой разделить всю твою боль. Больше Вэй Ин не мог произнести и слово, даже если бы и хотел. За вторым ударом последовал третий, четвёртый… Всё, о чём мог думать Вэй Ин, так это о невыносимой боли. Обнимая Лань Чжаня, он чувствовал, как тот дрожит в его объятьях, пытаясь вырваться, закрыть его. Вэй Усянь не позволял этому случиться, сильнее сжимая объятия. Усянь слышал, как кричит маленький Цзинъи, пытаясь прекратить всё это, пытаясь остановить это наказание. Сколько прошло времени, сколько он получил ударов, он уже не понимал. Старейшина Илин лишь почувствовал, как холод обволакивает его пылающую спину. Так же как внезапно началась эта пытка, так она и закончилась. Как только он более-менее смог сфокусировать взгляд, то увидел, как Цзинъи вырвался из хватки учителя Лань и побежал к ним. Наплевав на все правила, мальчик передвигался почти бегом. — Досточтимые старейшины, наказание было исполнено. Прошу вас позволить нам залечить раны Старейшины Илин и Ханьгуан-цзюня. — Хорошо, мы позволяем вам. Также пусть кто-нибудь здесь приберёт. С этими словами старейшины покинули главный зал, оставив нескольких адептов прибраться здесь. После того, как старейшины ушли, Вэй Ин облегченно вздохнул и немного расслабил объятия, но не отпустив Лань Чжаня. Тут он почувствовал, что Ванцзи перестал дрожать, и взглянул на него. Усянь думал, что посмотрев ему в лицо, он увидит того же чистого и непорочного нефрита. Но лишь бросив взгляд, он увидел насколько тот был бледен. Губы были синие и все искусаны. Глаза были закрыты, но на щеках ещё осталась влага от пролитых слёз. — Лань Чжань, открой глаза. Лань Чжань! — Вэй Ин, успокойся. Пульс у Ванцзи стабилизируется. Он просто в обмороке от боли. — Вам обоим надо отдохнуть. Взглянув на Лань Цижэня, Вэй Ин не увидел того ужасного учителя. Он увидел мужчину, который с беспокойством в глазах смотрит на них обоих. — Сичэнь, отнеси Ванцзи в его покои. — Нет, я никому не позволю притронуться к Лань Чжаню. — Вэй Ин, прошу, успокойся. Сейчас вам обоим необходимы лечение и отдых. Если вам этого не дать, всё станет только хуже. Ты понимаешь это? Вэй Ин не хотел, чтобы кто-то трогал его Лань Чжаня. Однако понимал, что будучи и сам избитым, он ему не поможет. Вэй Ин кивнул в знак того, что он понимает. Говорить ему было невыносимо больно, Сичэнь понял это. Он помог Вэй Ину сначала приподнять Лань Чжаня, а потом Усянь позволил поднять и себя. Попытавшись встать на ноги, Вэй Ин чуть не закричал от боли. Было больно дышать, не то что ходить. Когда ему нечеловеческими усилиями удалось сделать шаг, он едва не упал. Если б его не поддержал Лань Цзинъи, то Вэй Ин бы не смог подняться. Через несколько минут в главный зал забежали заклинатели, которые уважали Лань Чжаня. Они помогли главе и Вэй Ину уложить его на носилки и унесли оттуда. Следом за ними ушел и учитель Цижэнь. Усянь рвался пойти с ними, однако даже не думал, насколько беспомощным теперь был. Лань Сичэнь подошел к Лань Цзинъи. После того, как он успокоил малыша и сказал ему не волноваться, Сичэнь отправил Цзинъи в собственные покои. Лань Цзинъи, шмыгнув носом, попрощался как полагается адепту ордена и ушёл. — Вэй Ин, не волнуйся. С братом всё будет хорошо. В Гусу самые лучшие лекари. Тебе тоже нужно отдохнуть. — Цзэу-цзюнь, простите мою грубость, но пока Лань Чжань не очнётся, я не сомкну глаз. Я хочу быть рядом с ним, пожалуйста. — Хорошо. Давайте, я вас донесу на мече. Вам нельзя самому двигаться, не то станет только хуже. Приземлившись около цзиньши Лань Чжаня, Лань Хуань помог слезть Вэй Ину с меча и войти внутрь. Вей Усянь поморщился от запахов, витающих внутри комнаты. Он с детства не любил эти запахи, поэтому старался не болеть. Когда он их чувствовал, то думал лишь о горе и печали. Эти запахи глушили так понравившийся ему запах сандала. Пройдя вглубь комнаты, на кровати он увидел Лань Чжаня и нескольких людей, по виду, лекарей Гусу. Цзэу-цзюнь помог ему дойти до кровати Ванцзи и отпустил его, потом попросил лекарей уйти, оставив их одних. Когда все вышли Вэй Ин дал волю слезам. Он расплакался как ребёнок. Ему было больно, что его любовь, его Лань Чжань лежит на кровати бледный как смерть. И лишь вздымающаяся грудь говорила о том, что этот человек жив. Он взял его за руку и крепко сжал. Через несколько минут в комнату вернулся Лань Хуань с подносом в руках. Он поставил поднос, налил в пиалу воды и тихо подошел к Вэй Ину. — Выпей, тебе надо успокоиться. — Спасибо. Вэй Ин нехотя отпустил руку Лань Чжаня и взял в руки пиалу. Медленными глотками он выпил всё содержимое и отдал пустую пиалу, поблагодарив Сичэня. После этого Вэй Ин вновь взял за руку Лань Чжаня. Он даже не заметил, как уснул. Сичэнь, видя, что Вэй Усянь наконец уснул, позвал лекарей. Они тихо зашли. Обмыв Вэй Ина и обработав его раны, они одели его. Спросив, куда Усяня уложить, получили ответ, что рядом с братом главы ордена. Никто не посмел оспаривать его решение. После того, как Старейшину Илина уложили вместе с Лань Ванцзи, откланялись и сказали, какие таблетки и мази употреблять. После того как все ушли, Лань Сичэнь остался один в комнате. Он смотрел на тех двоих, и благодарил богов за то, что у брата появился тот, кто всегда будет его защищать.