Лишь любя ты сможешь исцелиться

После наказания прошло пять дней. Все эти дни Лань Сичэнь каждый день приходил к брату в надежде, что он или Вэй Усянь очнутся, однако, этого так и не случилось. Первые два дня у них обоих был жар. Лучшие целители Гусу пытались хоть немного снять его, и лишь на третий день им удалось это сделать. Осмотрев Ванцзи, лекари сказали главе не беспокоиться, вскоре он должен очнуться, но раны, полученные от дисциплинарного кнута, могут не зажить — слишком они были воспалены. Также роль сыграло то, что при их получении у Ванцзи были запечатаны силы. Если передавать ему понемногу светлую энергию, то он быстро пойдёт на поправку. Но появились другие проблемы. Если Цзэу-цзюнь мог передать энергию Ванцзи, чтобы тот побыстрее окреп, то Вэй Ину это было сделать невозможно. Сколько бы Сичэнь ни пытался, результатов это не приносило, как будто она просто не желала оставаться в теле. О том, что происходит с Вэй Ином, он решил никому не говорить. Сейчас было неустойчивое время как для А-Чжаня, так и для Вэй Усяня. После всех случившихся событий, Лань Сичэнь понял, что если хочешь защитить свою семью, то должен быть мудрым и сильным. Держать многие тайны глубоко в сердце и не доверять непроверенным людям. Они могут причинить тебе самую сильную боль, а ты не сможешь ничего с этим сделать, и будешь думать об этом потом всю свою жизнь. Сначала он решил поговорить с дядей. Может быть, тот что-нибудь знал об этом, ведь сам Сичэнь впервые встречался с такой трудностью. Разговор с дядей не обещал быть лёгким, и Лань Хуань знал об этом. Но, он надеялся, что дядя поможет ему, несмотря на то, что недолюбливает Вей Ина. Ведь он не только нарушитель всех порядков, но впридачу ещё и соблазнил А-Чжаня, самую большую гордость учителя. Для него было полной неожиданностью, что учитель Цижэнь в этот раз согласился помочь. Он даже не ворчал, а это всегда происходило, когда речь заходила о Старейшине Илин. Учитель просто вздохнул и сказал, что ответы лучше поискать в библиотеке. Ведь библиотека Гусу всегда славилась своими знаниями не только в заклинательстве, но и в медицине. — Дядя, вы что-нибудь нашли. — Нет. Это очень странно Сичэнь. Те симптомы, которые ты назвал, нигде никогда не встречались. — Понимаю. Я, как и вы, сильно озадачен этим. Сейчас лишь у нас самые сильные целители в мире. — Верно, однако, ты забываешь, Сичэнь, что среди заклинателей была выдающаяся целительница. — Точно! Дядя, прошу прощения, что забыл об этом. — Ничего, я понимаю. Ведь после её смерти, заклинатели забыли о том, что она была лучшей. — Вэнь Цин была не только лучшим целителем, но и хорошим человеком. Если бы не её родственная связь с Вэнь Жоханем, она была бы знаменитым целителем. — Жаль. Может быть тогда она смогла бы помочь нам в этом вопросе. Но сейчас… Увы, даже после её смерти многие записи были утеряны. — Тут вы неправы дядя… — Что ты этим хочешь сказать? — Не все записи были потеряны. После её смерти я пошел на риск и забрал их. Сейчас они хранятся в запретной комнате. — Сичэнь… — Дядя, знаю, что вы мной недовольны. Но я не мог не сохранить эти записи. Они бесценны. Поэтому, если вы посчитаете, что Сичэнь поступил неверно и нарушил правила, то я приму любое наказание. — Пф… Хватит. Мне хватило и того, что настрадался Ванцзи. Я не желаю видеть, как они тебе вредят. Хоть в чём-то этот Вэй Усянь прав. — Я никогда не думал, что вы согласитесь с его словами. — Не ухмыляйся. Хоть я его и недолюбливаю за то, что он сделал, однако, Вэй Усянь защитил Ванцзи. Если бы он этого не сделал, то … — Верно, я очень ему благодарен. Так А- Чжань быстрее поправится и вновь будет с нами. — Я с нетерпением жду, когда Ванцзи очнётся, но то, что между ними происходит... — Дядя, Лань Чжань любит его. И молодой господин Вэй любит А-Чжаня. Если брат будет счастлив, то я буду очень рад. — Ты прав. Если Ванцзи будет счастлив, то я буду спокоен. — Неужто это значит, что вы приняли Вэй Ина? — Еще чего! Пусть сначала очнётся, а там посмотрим… После слов своего дяди Лань Хуань понял, что скрепя сердце, дядя позволит этим двоим быть вместе. Сичэню не терпелось сообщить эту новость брату, однако сначала нужно им обоим прийти в себя, а там уж будет видно. Вэнь Цин была бы поистине великим лекарем, и её сборники говорили об этом. Прочитав несколько сборников, уделив огромное внимание рассуждениям Вэнь Цин о пересадке Золотого Ядра, они предположили, что такое состояние Вэй Ина скорее всего связано с этим. Когда они решили проверить свою теорию, проведя доскональное обследование, они были в ужасе. У Вэй Ина отсутствовало Золотое Ядро, но меридианы не были повреждены. Многочисленные симптомы совпали с теми, которые были описаны в сборнике. Значит ему вырезали Золотое Ядро, но кто и зачем? После этой новости Лань Цижэнь и Лань Сичэнь поняли, почему этот человек обратился во тьму. У него не было другого выхода. Основываясь на этих записях, они приблизительно поняли, как вылечить Вэй Ина. Спустя несколько дней Вэй Усянь наконец пришёл в себя. Для него было уже в привычку просыпаться рядом с Лань Чжанем. Вэй Ин долго смотрел на своего любимого. Во сне Лань Чжань был похож на небожителя. Он готов был вечно любоваться, но вдруг Ванцзи нахмурился, а потом открыл глаза. Их взгляды встретились, и в глазах друг у друга они увидели любовь и заботу. — Доброе утро, А-Чжань! На этих словах Вэй Ин поднялся на локтях, превозмогая боль, наждаком прошедшуюся по спине, собрался поцеловать Ванцзи. Однако, тот, видя, что Вэй Ин опять причиняет себе боль, нахмурился. — Ну же, Лань Чжань, не хмурься. Мне больше нравится, когда ты улыбаешься. — Если ты перестанешь причинять себе боль, то не буду. — А-Чжань… Я всего лишь хочу поцелуй от тебя! Лишь поцелуй меня исцелит и мне не будет больно. А-Чжань, пожалуйста… Или вам слабо, Ханьгуан-цзюнь? Лань Чжань, не желая, чтобы Вэй Ин вновь над ним потешался, притянул его лицо к себе и нежно поцеловал. Усянь улыбнулся в поцелуй, ведь его уловка опять удалась. Неважно, сколько длился поцелуй, но вскоре они поняли, что этого им мало. Лань Чжань провел языком по губам Вэй Ина, прося углубить поцелуй. Усянь только этого и ждал, позволяя языку Ванцзи соединиться со своим, притянув Лань Чжаня к себе так, что тот полностью лёг на него. Ванцзи даже не понял, когда Усянь успел поменяться с ним местами. Прервав поцелуй, Ванцзи посмотрел на лежащего под ним Вэй Ина, тяжело дышавшего и с обожанием в глазах смотревшего на него. Он вновь нагнулся поцеловать его, и они потеряли связь с реальностью, уже не ощущая боли, и отдавая друг другу без остатка свою нежность. И как только Лань Чжань хотел перейти к большему, послышался шум. Повернув головы в сторону шума, они ощутили, как их лица невольно заливаются краской. На них ошарашенно смотрел Цзинъи. Мальчик не понимал, смеяться ему или плакать от того, что он сейчас увидел. Его конечно глава предупредил о необычных отношениях Ханьгуан-цзюня и учителя Вэя. Но одно было услышать, а другое — увидеть своими глазами. Он понял, что смотрит на них очень долго, смутился, и покраснев, быстренько отвернулся. Никто никогда не видел, чтобы Вэй Усянь краснел. Но, сейчас, можно было видеть, что он сгорает от стыда. Их застукал маленький мальчик. А что бы было если бы они зашли дальше? — Ханьгуан-цзюнь, учитель Вэй, прос-с-ти-те, я не хотел… — Ахаха, ах ты маленький негодник. Не бойся. В этой ситуации полностью наша вина. Мы должны были сначала удостовериться, что одни, а потом… — Ла-ла-ла…ничего не слышу и слышать не хочу. И всё же, вам пока запрещено двигаться. Вы только что очнулись и ваши раны могут вновь открыться. — Лань Цзинъи прав, брат. За разговорами они даже не заметили, как вошел Лань Хуань. Он выглядел уставшим, но в его глазах наконец-то было спокойствие. Его брат пришёл в себя. — Брат. — Глава ордена. — Цзэу-цзюнь. — Ванцзи, молодой господин Вэй, вам сейчас не стоит двигаться. Раны могут открыться при резком движении, поэтому попрошу вас ничем таким не заниматься. — Брат! Для Лань Сичэня не было в новинку видеть, как его вечно спокойный брат краснеет, хоть это видно только по заалевшим ушам. — Лань Чжань, кто-нибудь говорил, что ты милый, когда краснеешь, в особенности, когда краснеют твои уши. — Вздор! — Ахаха, мой милый-милый Ванцзи. Я буду любить тебя и такого, угрюмого буку. — Я рад, что вы оба наконец в сознании. — Цзэу-цзюнь, сколько… сколько мы были без сознания? — Почти неделю… У вас обоих первые дни был жар, но ничего страшного теперь нет, вам надо только принимать лекарства и использовать мази. Я также хочу поблагодарить вас, молодой господин Вэй. Если бы вы не закрыли брата, то я боюсь он бы не очнулся так скоро и раны бы были серьёзнее. — Пустяки, я должен был это сделать. — Вэй Ин! Ты не должен! — Что я должен был делать, Лань Чжань? Смотреть как ты страдаешь? Нет! Слышишь? Отныне я всегда буду разделять твою боль. Я всегда буду рядом. — Вэй Ин… — Лань Чжань… — Кхм! — Ой, простите, пожалуйста. — Да ничего. Вот только для Лань Цзинъи это пока слишком. Попытайтесь пока сдерживать свои порывы до тех пор, пока не вылечитесь, хорошо? В особенности это тебя касается, брат. — Мгм. — Не злись, это для вашего же блага. Рассчитываю, что вы прислушаетесь к моим словам. — Не волнуйтесь глава, я прослежу. — Именно это и заставляет меня волноваться. Брат? — Мгм. — Вот и хорошо. Вам лучше не бродить вокруг и побольше отдыхать. Так как у меня много дел, я не смогу постоянно вас навещать. Цзинъи, ты не против приходить и смотреть, чтобы они вдвоем не наделали глупостей? — Конечно! Цзинъи присмотрит за учителем Вэем и Ханьгуан-цзюнем. Вот так и потекли дни до выздоровления. Так как им обоим был прописан постельный режим, они постоянно лежали в обнимку, периодически нежно целуясь. Лань Цзинъи, как и обещал, навещал их каждый день, принося еду и лекарства. Пока его подопечные ели, он успевал рассказать все новости, которые происходили в мире заклинателей. Иногда Вэй Ин и Лань Чжань рассказывали что-нибудь интересное о заклинательстве, а когда к ним ещё присоединялся и Лань Хуань, то для Цзинъи это были самые лучшие моменты. Однажды к ним зашёл Лань Цижэнь. При его виде Вэй Ин сконфузился и спрятался за Лань Чжанем. Учитель, узнав, что они вдвоём поправляются, ушёл, так ничего и не сказав. После его ухода Вэй Ин вздохнул с облегчением. Так и проходили дни. Они могли уже понемногу ходить вдвоём, но это было непросто. Их это не останавливало. Но, со временем, Лань Чжань начал замечать, что Вэй Ин с каждым днем становится всё задумчивее и грустнее. И вот наконец он решил узнать, в чём дело. После ежедневных обязанностей они сели под сливой, растущей рядом с окном цзиньши. Вэй Ин, как всегда ёрзал, но когда Лань Чжань положил его голову к себе на колени и, начал гладить Усяня по волосам, тот успокоился. — Вэй Ин, что тебя беспокоит? — Ммм? Ты о чём, Лань Чжань? — Вэй Ин, прошу, расскажи, что тебя беспокоит. — Всё-то ты замечаешь. Я беспокоюсь, Лань Чжань — О чём? — О нас, о наших отношениях. Лань Чжань легко улыбнулся и вздохнул спокойно. — Не волнуйся. Кто бы, что ни говорил, мне все равно. Я люблю тебя. И мою любовь никто не заберёт. — Я знаю. И я тебя люблю… Но… — Вэй Ин… — Я боюсь. — Боишься? — Да, я боюсь, боюсь за всех тех, кого оставил в Илине. Боюсь за А-Юаня, а если… — Ничего! Слышишь, Вэй Ин! С ним ничего не случится! — Почему ты так уверен А-Чжань? Меня не было там очень давно, а если он… Я боюсь за него. Здесь, глядя на Цзинъи, я вспоминаю А-Юаня. — Не волнуйся, он жив. — Откуда ты знаешь? — Брат говорил, что многие кланы пытались проникнуть на гору Луаньцзан, но никому это так и не удалось. Мертвецы никого не пускают. Хотя, когда я уносил тебя оттуда, барьер был слабым. Но после этого, будто сама гора защищает твой дом. — Правда? — Правда. Если хочешь мы можем всех людей забрать в Гусу, думаю брат будет не против. — Ты сделаешь это для меня? — Я знаю, что ты хочешь их защитить, и я помогу тебе. — Спасибо, спасибо за всё, Лань Чжань!