Теория бисексуальности по Фрейду

Эти полтора часа были худшими в моей жизни. Антон Павлович был слишком близко, а его голос казался громче обычного. Я сидел как на иголках или в тюрьме в ожидании казни. Хотя казнь и то была бы лучше. Хоп и все — нет тебя. А мне тут мучайся до конца универа. Звонок. Я попытался смешаться с толпой и незаметно ретироваться из аудитории. Но на выходе в дверях меня поджидала Машка. Черт. Враги таки оккупировали бедного меня. Нечестно ведь, их двое, а я один. Никакой справедливости от этого мира ждать не приходится. Я выругался про себя и, тяжело вздохнув и изобразив страдальческий вид, на который только был способен, повернулся к преподавателю. Студентов в аудитории осталось совсем мало. Я дождался, когда выйдет последний, и посмотрел на Антона Павловича. Я искренне не знал, как начать разговор. Мои щеки пылали, и я старался не смотреть на преподавателя философии. Антон Павлович непринуждённо подошел ко мне практически вплотную. Я и не заметил, как вжался в преподавательский стол спиной. Антон Павлович смотрел на меня безмерно спокойным взглядом. Я даже разозлился. Будто бы для него это обычное дело — трахнуть студента вместо зачета. Он протянул мне зачетную книжку. Я взял ее и зло зыркнул на преподавателя. — Так вы, Антон Павлович, всем студентам так зачет ставите? — Как так? — на его лице отобразилось непонимание. Но я то знал, что это не так! — Через постель. Так сказать, теорию Фрейда на практике показываете, чтобы запоминалось лучше. — А я смотрю, Привалов, ты хорошо тему запомнил. Помогает значит. — Антон Павлович еле сдерживал смех. — Ах вы! … Вы! … — Кто? — уже в открытую улыбался преподаватель философии. — Извращенец! Вот кто! — быстро выпалил я и дал деру. Как только моя рука коснулась дверной ручки, и я ощутил приближающуюся свободу, мужская ладонь легла на мою. Антон Павлович буквально вжал все мое тело в дверь и свободной рукой повернул ключ в замке. Замок щелкнул. Дверь закрылась. А я так и стоял прижатый к двери преподавателем философии. Антон Павлович поцеловал мою шею. Тело отзывалось мурашками. Я хотел возразить, но рука преподавателя каким-то образом уже расстёгивала пуговицу моих джинс. Я попытался вырваться, правда слабо, но Антон Павлович лишь сильнее прижался ко мне сзади. Я почувствовал напряжение его тела и свое собственное возбуждение. Язык преподавателя прошелся по моему правому уху. Я издал какой-то неведомый ранее мне звук и выругался. Я определенно превращался в женщину. Не может мужское тело быть таким падким на простые ласки. Джинсы были повержены и спущены до колен. Пальцы преподавателя проникли под резинку моих трусов. Я инстинктивно выгнулся, поддаваясь корпусом назад. Я хотел продолжения. Мало того, я хотел большего. Но тут до меня дошло, как моей многострадальной заднице будет плохо без смазки. — Антон Павлович … — Что такое, Привалов, хочешь что-то сказать? Его рука гладила мой член неимоверно медленно. Я начал двигать бедрами, мысленно прося большего. —Д-да… У вас, это, смазка то есть? От этих слов мое смущение только возросло. Черт. Надо же так было ляпнуть. Антон Павлович отошел, оставив меня в возбуждении, со спущенными штанами и стоящим в полной готовности членом около двери. Моему возмущению не было предела. Я повернулся к преподавателю, чтобы озвучить свои мысли, но увидел, как он достает из своего кожаного портфеля знакомый тюбик. — И кто такое с собой на работу носит, так тем более в институт! Это приличное место, Антон Павлович! Преподаватель только усмехнулся и ничего не ответил. Значит, я и правда был не единственным студентом, который таким образом зачет сдавал. От этой мысли стало неприятно. Но не успел я развить мысль, как Антон Павлович одной рукой повернул меня лицом к парте, заставив опереться на неё руками, и в прямом смысле нагнул меня. Влажные в смазке, два пальца легко проникли в меня, а за ними последовал третий. При каждом движении его пальцев, стенки, там, внутри меня, ритмично отдавали пульсацией. А когда, согнув фаланги, он точечно начал стимулировать меня, я был больше не в силах терпеть, и с моих губ стали срываться стоны. Мое тело двигалось навстречу. Пальцев стало мало, и я просил ещё. Пару дней назад о таком я и подумать не мог. Называл геев гомиками, а теперь и сам, выходит, стал из их числа. Антон Павлович вынул свои пальцы. Моему телу это не понравилось, наполненность сменилась ощущением пустоты внутри. Но вскоре член преподавателя начал медленно входить в меня и двигаться. Я запрокинул голову и начала подстраиваться под его темп, двигая бедрами навстречу. Но вдруг в дверь постучали. — Антон Павлович! — раздался голос преподавателя физкультуры. — Вы ещё не ушли, случаем? Я хотел вас вместе с коллективом выпить позвать. У Ларисы Сергеевны день рождения. Рука преподавателя философии заткнула мне рот, а его член продолжал двигаться во мне. Мне хотелось сейчас же спрятаться. Физрук был через дверь, всего в паре шагов. Зайди он сюда — увидел бы картину маслом, теорию Фрейда в практике, так сказать. — Боюсь, я вынужден отказаться, мне нужно заполнить ведомости. Сами знаете, как сейчас с этими проверками строго. — Ответил физруку Антон Павлович. И ответил так, будто действительно занимается скучной бумажной волокитой, а не сует свой член в студента! — Что ж, жаль. Нам будет вас не хватать, Антон Павлович. Будет возможность — присоединяйтесь. — Сказал физрук, и я услышал его удаляющиеся шаги. — Больной извращенец! — Высказал я, как только мой рот оказался на свободе. Антон Павлович сделал пару толчков и кончил, успев выйти из меня. Я кончил следом за ним и бессильно сел на пол, натянув разве что трусы. — Я подам в суд на сексуальное домогательство. — Привалов, ты сначала иски грамотно научись составлять, потом уже такие заявления делать будешь. Да и на что тебе жаловаться, неужто не понравилось? Ничего не ответив, я взял свои вещи, кое-как поднялся на ноги, натянул джинсы на место и вылетел из кабинета.