***
День проходил неспешно. На уроках Грейнджер-старшая не переставала ловить взгляды лучшего друга и едва заметно улыбаться в ответ. Она была прекрасно осведомлена о слухах, которые бродили среди сверстников, пару раз даже слышала презрительный шепот учеников с других факультетов, твердящих, что она — распутная девка, однако не принимала ничего против этого и в открытую пользовалась тактикой "ничего не слышу, ничего не вижу". Это казалось Тори самым благополучным решением, ведь стоило поберечь как свои нервы, так и рейтинг собственного факультета, в то время как с любопытного Гриффиндора успели поснимать пару десятков баллов за перешептывания на уроке и подобные мелкие проказы. Если Виктория и не реагировала на всю суету вокруг ее отношений с парнями, то Малфой просто не мог оставлять безнаказанным подобное нахальство. Конечно, в драки не влезал (не для аристократов это), что никак не помешало ему пару-тройку раз поставить наглецов и молодцов лазить в чужую жизнь на место. И пока белобрысый слизеринец занимался этой "справедливостью", отстаивая честь возлюбленной, Теодор Нотт задумался о совершенно ином и без лишних размышлений вступил со своей девушкой в диалог: — Тори, а откуда у тебя это ожерелье? Темноволосая подняла голову от записей, которые кое-как успевала переносить на пергамент со слов профессора, и чуть удивленно подняла брови. Как она могла забыть о том, чтобы поделиться прекрасной новостью с парнем? Уму непостижимо. — Ой, я совсем забыла тебе об этом рассказать! — зашептала в ответ особа с детским энтузиазмом, — В пятницу я и Драко сидели... Ну, мы болтали обо всем, что успело произойти за лето, а потом он подарил мне это ожерелье. Оно великолепно, правда? По какой-то причине говорить о своем тайном месте слизеринке не хотелось. Она доверяла Тео и любила, но была еще не готова пустить его в свое убежище. Это показалось самой Тори странным, пусть она и решила пока оставить всё как есть. — Ага. Переливающиеся под лучами солнца драгоценные камни вновь притянули всё внимание брюнетки, поэтому сдерживаемый гнев Нотта, демонстрирующийся лишь раздраженным движением жевалок, остался незамеченным. Возможно, заметь она это мимолетное изменение в настроении аристократа, всё сложилось бы иначе, и получилось бы избежать неприятных последствий. Вопреки сотням "если", Виктория вернула взгляд на пергамент и продолжила учебу, даже не подозревая о намерениях темноволосого молодого человека.***
— И что ты, по-твоему, сделал? — резко начал Теодор, сжимая кулаки от злости. Количество раз, когда Драко Малфой действительно принимал участие в драке, можно было смело сосчитать на пальцах. Обычно за него всё делали Крэбб и Гойл, которые словно телохранители ходили за блондином везде и отпугивали потенциальных врагов одним своим видом. Многое изменилось за ушедшее лето; как минимум, Драко занялся собственной физической подготовкой. Фехтование, конечно, давало много плюсов, но в кулачном бою совершенно не задействовалось. По этой и нескольким другим причинам Малфой тренировался и отрабатывал разные приемы самообороны. С одной стороны, аристократу не положено драться, ведь это ужасное варварство времен викингов никак не вязалось с великим родом Малфоев, а с другой — на войне все средства хороши. Никогда не знаешь что приготовит тебе жизнь, а волшебная палочка не всегда сможет помочь. — О чем идет речь, Нотт? — вальяжной походкой слизеринский принц продолжил путь к своей спальне. Разумеется, он всё понимал. — Ты знаешь о чем. — Отрезал собеседник и схватил слизеринца за плечо, рывком разворачивая лицом, — Мне осточертело, что ты пытаешься ухлестывать за Тори. Я еще в прошлом году сказал, что она моя. Но если до сих пор не понял, то предлагаю разрешить всё здесь и сейчас. Губы Драко растянулись в ухмылке. — Какое интригующее предложение! — не удержался от язвительности парень, от былой ухмылки не осталось и следа, — Чтобы ты знал, Нотт, она не какая-то вещь. Унизительное сравнение... даже для тебя. Никто из обоих парней не знал когда их дружба успела перерости в соперничество. Просто в миг они осознали, что оба влюблены в одну девушку, и... На почве долгой дружбы образовалась искренняя ненависть. Иногда случается так, что ты и понятия не имеешь как такое могло произойти, более того, с тобой и твоим другом. Первым сигналом о завязавшейся драке стал паникующий крик женщины с портрета, рядом с которой всё и происходило. Затем подтянулись зрители, образуя толпу зевак, предпочитающих наблюдать, а не принимать попытки помочь. Такие люди всегда умели уходить вовремя, чтобы не попасться как соучастники, они же и становились источниками слухов и различных теорий, половина которых не вызывала ничего кроме смеха. Грейнджер находилась слишком далеко от того злосчастного места, но даже этот факт не повлиял на получение весточки, так скажем, от чрезвычайно громко щебечущей птички. Она не хотела чего-то подобного. Но что только не творит с людьми любовь. "...а Теодор попал в больничное крыло. У него было так много крови!" — в голове, словно на заевшей пластинке, повторялась фраза прошедшей мимо незнакомой когтевранки. Сколько бы она не твердила себе, что произошел какой-то пустяк, а глупые девчонки просто раздули из мухи слона, ничего не помогало. Ноги донесли ее до больничного крыла, но никак не хватало силы духа, чтобы зайти. — Ты справишься, Тори... — прошептала себе под нос кареглазая, протягивая ладонь к двери, — Наверняка, всё не так ужасно... Сердце с болью пропустило удар. А ведь это было только начало.