**********
Выйдя из ателье после недолгой беседы, чтобы не отнимать и так бесценное время девушек, парочка наконец вышла из душного помещения наружу. Лена, вдохнув свежего воздуха, повернулась наконец к Тони и обняла ничего не подозревающего парня за шею. Тот, быстро среагировав, тоже обвил руки вокруг ее талии, думая, что та просто захотела пообниматься. — Спасибо… Спасибо тебе. Мне очень повезло с тобой, — поблагодарила она, отстранившись. Тони усмехнулся и засунул руки в карманы. — Не за что. Я Джесс по башке дам, если она не закончит, — пошутил он, и Лена, хихикнув, повертела головой. — Не надо. Я сама тоже пойду искать, если Джесс не успеет, — она отшагнула и повернулась в сторону дороги, ища глазами такси. — С твоего позволения? — спросила она у недоумевающего Тони. Тот, поняв, что от него просят, пожал плечами. — А, конечно, да. Мне самому нужно на работу через час, — выдохнул он. — Хорошо… Тогда встретимся тут в следующий раз? — спросила девушка, остановив рукой такси. — Да… Лен… Я же приглашен на пьесу? Ты же не думаешь, что я это пропущу? — ехидничал Тони с ухмылкой на губах. — Конечно ты приглашен. Встретимся тут. Я оденусь, и поедем вместе, хорошо? — спросила Лена, получив кивок и сев на переднее место. — Спасибо еще раз, Тони, — она в последний раз махает ему с улыбкой, как машина проезжает вперед и поворачивает за углом. Снова. Снова это произошло. Снова его присутствие дало ей сил и мотивацию. Сейчас она была вновь полна решительности. Не переставая улыбаться, она первым же делом оповестила Ясмин о случившемся. Не сказала, что точно нашла то, что ей нужно, но есть шанс, что все будет в порядке. Она уже позабыла о том, кто это сделал и зачем. Ее это не волновало. Засунув в уши наушники и указав в сторону своего университета, она расслабилась на месте, вновь прокручивая в голове то, что между ними произошло. «От ненависти до любви… Гадость», — рассмеялась под себя девушка.**********
Остаток среды да и весь четверг прошли настолько мимолетно, что никто и опомниться не успел. Единственная Кармен знала хорошо про все ее, Лены, планы, так ее не было, поэтому она была вынуждена остаться в университете и говорить, что да как, а на поиски своего платья ни сил, ни времени не оставалось. Благо Джесс позвонила в ночь четверга, говоря, что платье почти готово и Лена должна была явиться в полдень пятницы, чтобы примерить и сделать финальные корректирования. Обрадовавшись и поблагодарив сестру предмета своих обожаний, она не могла достаточно нарадоваться тому, что именно Джесс помогла ей с этой проблемой. Она вспомнила, как однажды сюсюкалась с ним, говоря, что сошьет ему идеально в пору форму нацистского генерала, и тот ответил, что его сестра портниха и могла бы сшить ему что-нибудь подобное, но никогда бы этого не сделала. Главное, что эта проблема свалилась с ее плеч. Из-за всей этой суматохи она так и не отрепетировала ничего, договорившись с Жакуин, что знает слова и хорошо сыграет. Азиза и Джером почти не попадались на глаза, Кармен мимоходом игнорировала, а Калеб вообще пропал. Единственной опорой и помощью была Ясмин, и на том спасибо. К полудню пятницы она, договорившись, что не сможет сделать грим персонажей и чтобы за это взялся кто-нибудь еще, взяла свою косметичку, заколки, утюжок и прочие вещи в небольшой рюкзак и поехала к Джесс. Опять подниматься по этим лестницам в этом вонючем и душном здании. Странно, что ателье Джесс было чистым, прохладным и приятно пахнущим местом, а все остальное в этом здании просто из фильма ужасов. — Джесс, почему все коридоры и лестницы такие жуткие? — спросила, отдышавшись, вошедшая девушка и положила рюкзак на стол. — Ха-ха, — хохотнула Джесс. — Это очень старое здание, которое государство ленится привести в порядок. От него мало дохода, да и они скоро его снесут. Мы все вот ищем новое место для работы, — выдохнула грустно она. — Вот смотри… Я не нашла идеальной ткани, как ты мне показала на фото, но… Почти, — улыбнулась девушка, и Лена, увидев почти готовое платье, восхищенно хлопнула. — О Джесс, оно прекрасно. Когда ты его закончишь — я уверена, что оно будет красивее прежнего. И не смей расстраиваться из-за того, что потеряешь работу. Ты такая талантливая и так быстро работаешь, тебя мигом возьмут куда угодно, — не переставала восхищаться Лена, а Джесс, в свою очередь, засмущалась. — Спасибо тебе, голубушка, — умилилась Джесс, протянув платье Лене. — Надень, пожалуйста. Лена, кивнув, побежала быстро в небольшой участок, скрытый за занавеской, и сделала, как ей указали. Оно сидело так же хорошо, как и предыдущее. Может, даже лучше. Хотя, возможно, Лена видела это платье лучше, так как это плод труда его сестры. Оставалось только сделать узоры из бисера, страз и люрекса, более известного как блестящая нить. За то время, пока Джесс работала над платьем, Лена внимательно слушала все советы и подсказки девушки. Они даже вместе придумали новый красивый узор для платья из белого шелка, и теперь это и вправду выглядело как платье викторианской принцессы. Не расфуфыренной, как у королевы, а гораздо нежнее. Другая девушка, работающая здесь, Марина, была, оказывается, искусным парикмахером, тут же взявшись за рыжие пряди девушки и начав творить чудеса над ее головой, часто хваля цвет волос и любуясь ими. А сама Лена аккуратно наносила себе макияж, пока другие женщины и девушки любовались дорогими и люксовыми брендами косметики. — А что у тебя с нашим Тони? — спросила Марина, и девушки, включая Джесс, присвистнули, словно школьницы. Лена, смутившись, рассмеялась. — Я… Пока не знаю… Мы друзья, — улыбнулась она. — Он на тебя как на друга не смотрит, — протянула Джесс и улыбнулась, посмотрев на коллег и вытащив телефон. — Я клянусь, он мне уши два дня уже жужжит, чтобы я срочно закончила это платье, — сказала она, листая сообщения. — Вот-вот, слушаете. «Джесс, так ты возьмешься за платье? Я притащил ее к тебе, а ты не позорь меня перед ней и закончи. Джесс, как прогресс? Лена тебе звонила? Закончила? Оно должно быть готово к пятнице. Сколько еще нужно? Хватит болтать со мной и иди и делай платье», — читала она, пока все смеялись, а Лена не знала, куда девать красное лицо. — Боже, молодая любовь — это так прекрасно. Вот бы мне вновь стать вот такой молоденькой и найти своего, эх! — махнула одна из женщин рукой, покачав головой. — Медлила и медлила, не решалась, вот теперь за сорок и ни мужа, ни семьи, — грустно выдохнула она. — Кому нужны муж и семья, когда есть швейная машинка? — спросила с сарказмом Марина, и все опять залились смехом. — Хотела бы я посмотреть на пьесу, — улыбнулась Джесс. — Сними на видео и покажи мне, хорошо? Тони с тобой будет? — Да, мы с ним договорились встретиться здесь. У меня нет его номера и вообще каких-либо контактов… — Ой, а как вы общаетесь? — спросила Джесс, и Лена опустила взгляд, вновь вспоминая ссору. Джесс приложила указательный палец к губам, говоря всем помолчать, и включила громкую связь. — Тони? — Оу? Ты закончила? — спросил первым же делом Тони с того конца. — Да, почти… Когда ты там договорился встретиться с Леной? Когда она приедет подбирать платье? — Я не знаю, она наверняка должна быть уже в пути. Сейчас уже шесть часов. Я подъеду к восьми. — Мм-м, а ты оденешься в принца, да? — громко хохотнула и спросила, дразня, она, а девушки еле сдерживались, чтобы не рассмеяться. — Захлопнись. — Нет, серьезно… Она такая красивая будет, а ты как дохлая уличная крыса рядом, — продолжала дерзить Джесс, и Лена начала беззвучно смеяться, прикрыв рот. — Я идеален в любой форме, — через короткий смешок ответил Тони. — Ну, а мы с ней говорили вчера о тебе и… — О чем вы говорили? — не дал закончить парень. — Ну, я спросила, что у вас за отношения, так как ты мне ничего не ответил. Она сказала, что у вас все сложно. Это правда? Сказала, что вы друзья, — сказала она, и Лена, покачав головой, приложила ладонь ко лбу. — Ну да… У нас пока ничего серьезного. Мы еле знаем друг друга. — Ой, а поэтому ты все уши мне прожужжал, пытаясь впечатлить ее? — У нас с ней была ссора до этого, и я видел, что ей нужна помощь. Вот и помог. А когда я сам предлагаю помощь — хочу выполнить это до конца, — ответил он, и Лена улыбнулась и кивнула, одобряя его слова. — Я занят, и мне нужно вернуться к работе. Напиши мне, когда Лена приедет, и передай ей «привет» от меня. Скажи, чтобы подождала меня до восьми, ок? — Окей, — ответила Джесс, отключив телефон. — Он передает тебе привет, — в шутку сказала она, отложив телефон. — Расскажешь мне про него немного? — улыбнулась Лена, и все приготовились рассказывать про парня, к которому так привыкли. Рассказали, что у него однажды был краш — одна из девушек, которая работала здесь, поэтому он часто тут вертелся, но так и не успел пригласить на свидание, так как та ушла. Рассказали про то, что он в детстве ел шоколад с коньяком, макая в сметану. Показали еще и его детские фотографии, а он был с такими пухлыми щечками. Волосы были яркие блондинистые, словно пшеница, и глазки огромные и голубые. Прям таки хотелось потискать. Девушки не раз говорили Лене, что у нее с ним родятся очень красивые дети, смущая ее еще больше. Под конец сделали ей прическу с высокой и красивой булочкой, оставив немного кудрявых прядей сзади и спереди. Булочку украшали серебряные шпильки для волос с цветами ромашками из больших и мерцающих страз, а с левого бока булочки — та самая большая зеленая заколка с камнями Сваровски, которые идеально дополняли оттенок изумрудного платья. Макияж она естественно сделала очень нежный, так как ей многого и не нужно было, да и во времена викторианских королев не было накладных ресниц и трехслойного тонального крема. Девушки бы и дальше умилялись и щелкали фотографии, устраивая показ моды, если бы не зазвонивший телефон Джесс. — Ой это Тони, я ему не сказала! Уже восемь часов! Он здесь, — взволновалась Джесс. — Подожди, не говори ему! Я сама к нему спущусь! Спасибо тебе, Джесс. Огромное тебе спасибо. — Давай, дорогая, — она обняла девушку. — Сейчас мои клиентки подойдут забирать свои наряды, — Лена, кивнула и выбежала за дверь, не забыв прихватить вещи. Конечно же, это было не даром, но каждая копейка была заслужена. Лена даже добавила еще сто пятьдесят фунтов сверху, за качество и за то, что выполнила вовремя. На Джесс было не жалко потратиться. Вся счастливая, она, стараясь нигде не испачкать платье, быстро спустилась по лестнице стучащими каблуками по уже оживленному зданию, получая взгляды от поднимающихся клиенток. Хотелось оказаться у входа перед тем, как Тони войдет. Стоило выйти за дверь, как она, будто в идеальном сценарии фильма, наткнулась на раздраженно набирающего номер сестры парня. Увидев девушку перед собой и обведя ее с макушки до ног, он чуть улыбнулся, отшагнул назад, не переставая смотреть то на лицо, то на платье. — Ого, Джесс успела, значит? — смущенно спросил Тони, сглотнув. — Тебе очень идет, — признался с улыбкой он, повернувшись назад. — О, Лена — это мои друзья. Омар, Берко, и эта курица тащится рядом, — парень указал на двух других парней чуть старше самого себя, один, видимо, араб, а другой — африканской расы и на очень, как подметила Лена, красивую девушку, которая тоже была арабкой с очень ярким гламурным макияжем и явно дорогой и роскошной брендовой одеждой. — Ах вот как? — возмутилась в шутку девушка, поправив длинные, до колен, черные распрямленные шелковистые волосы. — Я Вадиъха, — представилась она, посмотрев на Лену. — Я Лена. Ты очень красивая. Прям как инстаграм модель, — улыбнулась Лена. — Я и есть инстаграм модель, — похвасталась Вадиъха. — Видела бы ты ее без тонны макияжа, — хохотнул Берко, получив в бицепс кулаком. — А где беременный живот? — поинтересовался вдруг вспомнивший важную деталь Тони. — Беременный живот? Хабиби¹, а ты шустрый, — усмехнулся Омар, а за ним и рассмеялся сам Тони. — Нет-нет, не настоящий, — вновь оправдалась Лена. — Пока не настоящий, — подправил Тони, заставив Лену смущенно опустить взгляд и хихикнуть. — Ну ладно, поехали? Смотри, какую тачку я притащил для тебя, тварь, — Тони указал на большой черный Range Rover Evoque, заставив девушку немного врасплох. — Ой, ты что? Зачем? Это было необязательно, — взволновалась Лена. — Пхах, ты думаешь, я бы на тебя столько растратился? Это машина Омара, запрыгивай, — съязвил Тони, заставив Лену в шутку надуться. — Ах, значит, Омар типичный богатенький араб? — усмехнулась она, сев на заднее сидень вместе с Берко и Вадиъхой, а Тони — спереди на пассажирском кресле рядом с Омаром. — Типичный дубайский богатенький араб. Большая разница. Есть богатый араб, а есть богатый араб из Дубая, — хвастливо объяснил с сильным арабским акцентом владелец машины. — Сейчас поедем к ней в университет, посмотрим на ее ебаную пьесу, и все вместе в какой-нибудь бар или пугать детишек, — усмехнулся Тони, пристегнувшись и громко включив музыку. Лена, сидящая на сиденье за ним, чуть привстала и прошептала ему на ухо: «А потом будем есть шоколад с коньяком и сметаной, мм?». Тони, услышав это, остановился на мгновение, а потом закатил глаза. — Ебаная Джесс, — рассмеялся он. — К твоему сведению, — повернулся к смеющейся девушке. — Это было очень вкусно, и мне похуй, что ты скажешь, — заявил он, и Лена, рассмеявшись еще больше, потрепала его затылок.**********
Огни, сияющие из университета за километр, так и манили своей теплотой и яркостью в столь позднее ночное время. Везде расставленные вырезанные тыквы с огоньками и разными личиками, от миленьких до жутко пугающих. Искусственные деревья с сияющими дуплами, наполненные конфетами и яркими и сочными карамельными яблоками, висящие на крючках. Кровавый красный пунш, льющийся из небольшого фонтана, а рядом и ведьма-робот с горящими зелеными глазами и ветхой метлой под рукавом. Гирлянды, огоньки, конфетти… Просто огромное количество студентов и их родственников или друзей, разодетых в разные смешные, страшные, а то и сексуальные и эротичные костюмы. А запах был какой… Вместе с будками студентов, продающих безделушки, были и будки с выпечками разных фигурок, подходящих под тематику сего праздника. — Ого… Выглядит круто, — впечатленно произнес Тони, озирающийся по сторонам. — Скажи! — воскликнула довольная и радостная Лена, встав рядом. — Тони, смотри, та тыква похожа на тебя, — хихикнула Вадиъха, оттолкнув Лену в сторону и встав между ними. — Хах, где? — улыбнулся Тони, смотря на указанную тыкву. — Ой, Лена! Ты успела с платьем! Мы все волновались. Пьеса скоро начнется, тебя все ждут! — воскликнула одна из старшекурсниц, сшившие ей былое платье. — Какая же ты красивая! Глаз не могу отвести, — улыбнулась она. Лена смущенно опустила взгляд, заметив на себе восхищенные глаза со всех сторон. — Ух, Лена, не думал, что буду хотеть жениться на ней еще больше до этого самого момента, — с улыбкой съязвил один из парней. Подошедший сзади Тони тихо шепнул: «Ты и вправду выглядишь шикарно» и, взяв ее, всю смущенную, под руку, направился вперед. — Ребят, — остановилась Лена, повернувшись к ним. — Моя пьеса скоро начнется. Вы идите и поразвлекайтесь немного, а я оставлю вещи у себя в комнате. Сцена чуть подальше, рядом с баскетбольным полем. Встретимся там, мм? — улыбнулась она и, получив кивок, быстро направилась в сторону своего особняка. Внутри, естественно, никого не было. Никого из студентов. Госпожа Эмбер тоже прихорашивалась на кресле в гостиной, собираясь выйти на праздник. — Ой, Лена! Тебя повсюду искали… Охо-хо, какая красота! А ну покрутись! — наказала Эмбер, и Лена сделала, засияв еще шире улыбкой. — Скоро пьеса начнется, Эмбер! Давай быстрее идти смотреть! — воскликнула она. — Да, вот я сейчас… Ох, Лена, дорогая, только вспомнила. Тебе это кто-то оставил, — женщина встала с места и протянула девушке большой сияющий ярко-голубой картонный пакет. — Мне? — удивилась Лена, приняв пакет и заглянув внутрь. В первую очередь она заметила небольшую записку, на которой было: «Сыграй хорошо и забудь о том, кто это сделал. JA». — Джей Эй? — спросила вслух девушка, быстро вытащив из пакета красивое и такое же сияющее ярко-бирюзовое платье. Она восторженно обвела его взглядом и улыбнулась, вновь подобрав записку. — Джей Эй… Мистер Жакуин! Он купил это, — улыбнулась она и, аккуратно сложив платье в пакет, решила отдать обратно. Только после пьесы. Радостная и в прекрасном бодром настроении, она быстро направилась к сцене и, заметив Тони и его друзей, уже нашедших себе места в первом ряду, тут же побежала за кулисы, увидев всех немного взволнованными. — Ох, вот она! — воскликнул Жакуин, подбежав к девушке. — Мы думали, что ты не придешь уже, — он, успокоившись, обвел платье и довольно улыбнулся, а за ним и сама Лена. — Шикарно. — Да, простите, что поздно заметила ваше… — начала Лена. — Не сейчас, Лена. Давай, скоро начнется пьеса, и твоя сцена с Поликсеном вторая. Мы изменили концовку немного, — оповестил мужчина, заставив девушку врасплох. — Собралось больше детей, чем мы предполагали, поэтому мы отменили нашу собственную, более реалистичную концовку на оригинальную версию. — Ч-что? — удивилась Лена. — То есть… В конце мне нужно вновь ожить? И полюбить своего мужа-тирана, который хотел казнить меня и моего ребенка, снова? Значит, этот финал лучше, чем то, что я предположила? — возмутилась она. — Так сказал Артур Смит. Он не хочет, чтобы потом у детей было плохое впечатление, или он еще что-то там сказал, не знаю, — охнул Жакуин. — Слов не нужно знать. Ты знаешь оригинальную пьесу. Импровизируй. — Н-но, — взволнованно начала Лена, как Жакуин ушел к Архидаму и Камилло. Они выступали первые. Лена, заметив Джерома, разодетого в белый королевский наряд и листающего ленту в телефоне, нахмурилась и подошла к нему. Тот поднял взгляд и, только заметив прибывшую девушку, встал с места, сдержав улыбку. — Ну здравствуй, — начал он. — Ты знал об изменениях в пьесе? — спросила без приветствия девушка, скрестив нахально руки на груди. — Мы сами узнали об этом час назад, — он остановился и повертел телефоном перед носом девушки с легкой ухмылкой. — В пьесе говорится, что ты должна поцеловаться со мной, — нахальничал он. — Хочешь, потренируемся? — в шутку предложил он, и Лена, закатив глаза и еле сдержав хихиканья, быстро развернулась и отошла. Не этого она хотела показать этой пьесой, а наоборот. Она хотела ее сделать реалистичной, потому что сама пьеса имела комичный финал. То есть ее, Гермиону, на самом деле не убили, а превратили в живую статую. И под конец, через почти двадцать лет, когда Леонт наконец встречает свою родную дочь, понимает, что глубоко ошибся. Он видит статую Гермионы, говорит, как он об этом сожалеет и как бы он хотел, чтобы она была рядом. И как по волшебству Гермиона оживает. Она обнимает и целует Леонта, буквально своего убийцу и убийцу собственного сына, и все счастливы, и все прекрасно. Лена же поменяла сценарий на более реалистичный, в котором Гермиона действительно умирает, а ее дочь, узнав про историю своей невинной матери из уст Камилло, возвращается в свое королевство, где после смерти королевы все стало хуже. Король Леонт, поглощенный ненавистью и злобой из-за своих собственных комплексов, превратил жизнь обычных поселенцев в пытку. Дочь Гермионы, Утрата, увидев все это, помогает народу восстать вместе со своим будущим женихом, Флоризелем, являющимся принцем Богемии и сыном Поликсена. И у них это получается. Король Леонт, увидев свою дочь, кается и говорит, что единственное, что он хочет, это прощения своей дочери и жены. Дочь его прощает, но не народ. Народ, казнив короля, назначает на престол живого, в отличие от оригинальной пьесы, Мамиллия, сына Леонта, который тоже до сих пор испытывал вражду к отцу за смерть его любимой матери. Юный король Мамиллий дает благословение своей сестре. Та, поклонившись статуе матери, которая была построена народом как символ невинности и преданности, возвращается в Богемию со своим женихом и становится принцессой и будущей королевой Богемии. Почему-то этот конец декан не одобрил, оказывается, решив, что революция, казнь и, несмотря на раскаяние Леонта, отсутствие сострадания — не самые лучшие темы для детей. Было как-то нечестно, так как эта пьеса была заготовлена не для детей, а для взрослых. Лена не хотела с этим смириться. Потратив все время в раздумьях того, что бы сделать, чтобы ее послание оставалось таким, каким она его задумала, девушка и не заметила, что началась ее сцена. На сцену вышла первая она, получив бурные аплодисменты от своих сокурсников, и, конечно же, она заметила хлопающего со спокойным выражением на лице, но сияющими глазами Тони. Также она и заметила Вадиъху, со своей ногой, сложенной на его колене. Лена хмыкнула. — Вперед, Гарфилд! — выкрикнул кто-то из аудитории, после чего остальные сокурсники, включая Лену и Тони, рассмеялись. Лена смущенно опустила покрасневшее лицо. За ней на сцену вышел король Леонт, Джером Белоснежный. Тони, заметив знакомого человека, фыркнул и усмехнулся. — Мне кажется или на сцену вышла огромная ходячая сперма? — воскликнул Тони, и старшая аудитория вновь залилась смехом. Даже сам Джером не устоял, надкусив нижнюю губу и отвернувшись. Лена, посмотрев на Тони, показала ему пальцем промолчать, указав на детей. Тони усмехнулся. Как-то странно, что Джерома Белоснежного называли всеми белыми вещами, кроме спермы. Ни разу до этого еще никто не сравнивал, что очень удивительно. В такие моменты думаешь: «Черт, почему я до этого раньше не додумался? Это же так очевидно!». За ними на сцену вышли Поликсен, Мамиллий и Камилло, тоже приветственны с аплодисментами, но менее бурными. Персонажи влились в роль и начали играть. Конечно же, Лена не забыла свой «беременный живот», все время держа руки у брюха и поглаживая, пока Леонт говорил высокомерно, Поликсен — спокойно, Мамиллий, еще будучи восьмилетним ребенком, стоял рядом с мамой и игрался с ее платьем, а Камилло просто серьезно стоящий и слушающий, как Поликсен, король Богемии, и Леонт, король Сицилии, говорили о хорошо проведенном времени, но Поликсен решил покинуть королевство давнего друга. Леонт молил друга о том, чтобы тот оставался, но король Богемии говорил, что ему нужно вернуться в свое королевство. Ведь тут он пробыл девять полных лун. В разговор вошла Гермиона, тоже начав молить Поликсена остаться чуть подольше, на что тот после нескольких слов согласился. — У-у-у, — протянули хихикающие парни из аудитории, делая задачу остаться в роли сложной для актеров. — Мне он отказал, — вдруг подметил Леонт. — Ты никогда еще не говорила так страстно и так хорошо, — скорее недоброжелательным тоном продолжил он, обращаясь к Гермионе. — Да что ты! — хохотнула Гермиона. — Никогда, — повторился строго Леонт. — Лишь раз. — Ах так! Значит, дважды, — любовным голосом сказала она. — Открой же мне, когда был первый раз? Я жду похвал! Я стану от похвал спесивее раскормленной гусыни. Не забывай: ты должен непременно хвалить меня за добрые дела! — она повернулась к зрителям. — Я всем мужьям советую запомнить, нас тридцать миль прогонишь поцелуем, а шпорой — еле сдвинешь, — сказала она, мимолетно посмотрев на Тони, который, ухмыльнувшись, нагло приподнял левую бровь в манере: «Да неужели?» — Ну открой же! Второй мой подвиг — то, что Поликсен остался, а первый — что? Когда он совершен? Скорей иль я сгорю от любопытства! — говорила слащаво она, пока Леонт оставался строгим и невпечатленным. — Ты совершила первый раз добро, когда меня, три месяца промучив, любимым назвала и протянула мне руку белоснежную, воскликнув: «Твоя навеки!» — ответил даже немного грустно Леонт. — Лучше и не скажешь, — улыбнулась Гермиона в сторону супруга. — Два славных подвига. Первый дал мне мужа-короля, а второй — хорошего друга! — она повернулась в сторону Поликсена с улыбкой и протянула ему руку, которую тот с уважением принял. — Шлюха! — воскликнул вновь кто-то из аудитории, которая снова залилась смехом. — Джером, лучше вернись к Азизе! — сказал один из приятелей Джерома из аудитории, на что сам Джером вновь надкусил нижнюю губу, чтобы не засмеяться.**********
— Мы в сад пойдем? Вы к нам присоединитесь, супруг мой? — спросила Гермиона, которая направлялась вместе с Поликсеном в королевские сады с лабиринтами из кустов. — Подождать вас? — Вы можете идти куда угодно, — скорее угрожающе ответил Леонт, отвернувшись. — Я вас хоть под землей найду, — он отшагнул и начал смотреть на Гермиону и Поликсена со стороны. — Ишь как она к нему свой птичий нос и губы протянула, чтоб дерзкой откровенностью кокетства сбить мужа с толку, — шептал он, наблюдая за тем, как Поликсен и Гермиона покидают сцену, оставляя его наедине с Камилло и сыном. — Ты здесь, Камилло? — спрашивает король, поворачиваясь к вельможе. — Иди поиграй, мой честный малый, подальше, — наказал он своему сыну, потрепав того по макушке. — Камилло, — тихо и хрипло произнес он, наблюдая за тем, как уходит его сын. — Наш гость остается, — скорее саркастично произнес он. — Да, государь, с трудом, но удалось все же убедить его, — с улыбкой произнес Камилло. — Ты заметил? — спросил Леонт. — Да, он считал поездку необходимой и глухо отнесся к вашим просьбам, — подметил Камилло. — Знаю, — согласился король. — Камилло… Почему же он остался? — Чтоб не обидеть добрую королеву. — Зачем же добрую? Просто королеву… Названье «доброй» надо заслужить, — он остановился, задумавшись. — А есть еще сметливая башка, заметившая то, что ты заметил? Ведь ты умен, ты подмечаешь больше, чем эти остолопы. Кто попроще, я думаю, глядел да не видал… Из бывших здесь еще один, ну двое… Все поняли — не правда ли, Камилло? — скорее с самим собой разговаривал Леонт, заставив Камилло нахмурить брови в непонимании. — Да, государь, все поняли, что ваш гость остается, — пожал плечами Камилло. — Да, но почему остается? — не переставал Леонт. — Как почему? Чтобы доставить вам и вашей достойнейшей супруге удовольствие, — сказал ничего не предвидящий Камилло, как на него грозно развернулся всей тушей Леонт. — Ах вот как?! — воскликнул король Леонт. — Чтобы моей супруге доставить удовольствие?! — возмутился пуще он, и Тони громко засмеялся, а за ним и еще другие в аудитории. — Довольно! Замолчи, Камилло! Да разве ты не видел, что случилось? Не догадался, чем я оскорблен? Ты, может быть, очки напялил на нос и стекла закоптил, чтобы не видеть? Или ты не слышал — но могла ль молва не разгласить того, что всем известно? Иль не подумал — ибо, если думал, не мог же, наконец, ты не понять, что я женой обманут. Низкий плут, иль поклянись трусливо господину, что у тебя нет мозга, глаз, ушей, иль сукой назови мою жену. Распутницей. Разнузданною девкой, которая до свадьбы отдается. Ну, говори, я прав? — наконец закончил свою тираду Леонт, пока Камилло стоял с выпученными глазами, не зная, куда их девать.**********
Когда Леонт все же казнил беременную Гермиону, где она и родила девочку, Утрату, свершился суд, говорящий о невинности Гермионы, о законном рождении Утраты и о невинности Поликсена. Не веря своим ушам, Леонт, упрямый, просил огласить вердикт вновь, как его оповестили о том, что из-за горести, видя свою мать и сестру в заточении, молодой принц Мамиллий покинул этот мир. Услышав вести, Гермиона упала на колени, и ее верная придворная и подруга, Паулина, подбежав к ней, обнаружила, что и королева умерла. Зал охнул от смерти Гермионы. Леонт в отчаянии просил, чтобы королева очнулась. Он глупо верил своим подозрениям, но уже было поздно. За это время принцессу Утрату успели передать в руки пастуха из Богемии, где она выросла в скромной семье, пока не встретила Флоризеля, принца Богемии и сына Поликсена. За это время король Леонт раскаялся в своем поступке и дал Паулине распоряжаться его будущей судьбой. Вернулась в королевство Сицилии Утрата вместе с Флоризелем. Они восстали перед статуей Гермионы, которая будто дышит, желая того, что это было явью. Она, ожив, сошла с пьедестала и упала прямо в руки Леонта. — О, теплая! Пусть это волшебство. Ему я верю, как самой природе, — сказал мягко Леонт, обнимая Гермиону за талию одной рукой, а другой поглаживая по затылку. — Ой да ладно, пошли вы знаете куда, — поделился недовольством Тони, скрестив руки на груди. — Не смей целовать меня, — тихо прошептала Лена Джерому, который стоял над ней. — По сценарию нужно, — сказал в шутку Джером, ухмыльнувшись. — Не смей! — процедила через сжатые зубы девушка. Джером отстранился. — Она его целует! — воскликнул Поликсен. — Не-а, — ответила с улыбкой Лена, и аудитория вновь засмеялась. — Обнимает! Она жива, так что же она молчит? — саркастично произнес Камилло, и Лена с ухмылкой закатила глаза. — А молчу я, потому что оскорблена! — вдруг начала Гермиона, вступив вперед и вновь обратившись к зрителям. — Ведь такое происходит. Ложные обвинения, которые забирают самое святое… Жизнь, — она повернулась к группе детишек, сидящих и восхищенно смотрящих. — Дети мои, разве король Леонт заслуживает того, чтобы я к нему вернулась? — Не-е-ет! — хором ответили дети. — Да, лучше ко мне, — ехидно добавил Тони, указав обоими указательными пальцами на себя, чем заставил Лену хихикнуть. — У действий всегда бывают последствия. Некоторые бывают маленькие… А другие бывают большие! Вот я могла лишиться жизни. Мой милый сын умер. Моя дочь могла умереть. А все почему? Потому что король, — она повернулась и указала пальцем в сторону Джерома, который медленно закивал в согласии, усмехаясь. — Дебил! А теперь все, мои хорошие, — она повернулась в сторону детей снова. — Покажите на плохого короля пальчиком и скажите: «Глупый король!» — Глупый король! — воскликнули хором детишки, указав пальчиками на Джерома, а сзади и сокурсники тоже крикнули: «Лох!» — Да, глупый король, — присоединился Тони, кинув недоеденное карамельное яблоко прямо на Джерома, который тихо в шутку матюгнулся в его сторону, только сейчас заметив, кто это. — Нет, бросать еду нельзя, глупый Тони, — сказала Лена, подобрав брошенное яблоко и кинув его обратно. — А есть еще один урок, который вы тоже должны запомнить. Если люди действительно каются в своих ошибках — попытайтесь простить их, потому что каждый заслуживает второй шанс, — сказала она и, вернувшись к Джерому, оставила короткий поцелуй на его щеке. Джером, немного удивившись, кивнул и обвил одну руку вокруг талии девушки, прижав ту к себе. — Да, я изменился, — сухо произнес Джером, стараясь не засмеяться, и его приятели в аудитории громко заржали. — Спасибо вам всем за просмотр. Занавес, — приказал он, и аудитория наполнилась громкими овациями, пока занавес закрывался. — Спасибо за просмотр? Что еще не сказал, ставьте лайк, подпишитесь и включите колокольчик? — саркастично спросила Лена, отстранив руку Джерома от себя и шагнув к учителю. Джером усмехнулся. — Ты вдруг начала читать лекцию, и я думал, что ты сама закончишь, поэтому сморозил первое, что пришло в голову, — оправдался Джером, поправив волосы. — Я пойду сниму эту чепуху и присоединюсь, — тяжело выдохнул он, направившись в гримёрку. — Все же ты придержалась своих принципов, да? — цокнул языком Жакуин, улыбаясь. — Вам не понравилось? — спросила, наигранно надувшись, девушка. — Мне понравилось! — воскликнул один из студентов. — Мне тоже, — согласился второй. — Да, и мне, — отозвался третий. — Мы все довольны, — сказал четвертый. — Мне тоже очень понравилось. Молодцы! Было очень смешно, — согласился Жакуин. — И остальным тоже, думаю, понравилось. — Лена! — подбежала Ясмин, накинувшись на подругу вместе с голубым пакетом с платьем. — Какая игра! Какая концовка! Мне все так понравилось! Я не могла перестать хихикать, — хихикнула вновь она, подпрыгивая на месте. — Я принесла тебе это, как ты просила. Значит, это ты не сама купила? Судя по записке, — спросила она. — Да, это, судя по буквам Джей Эй, мистер Жакуин? Это первые две буквы в его имени, поэтому я решила, что это он и… Мистер Жакуин, подождите, — Лена догнала учителя, говорящего с другими игроками, и протянула пакет. — Спасибо вам за это, но, как вы видите, я нашла платье. Думаю, что его еще можно вернуть? — А? Платье? — мужчина взглянул внутрь пакета. — Я его не покупал, — покачал головой он. — Не вы? Тогда… — она вновь вытащила записку и прочитала. Джей Эй. Кто это? — спросила она у Ясмин, которая задумалась. — Ам… Джером Андерсон? — просто предложила она, после, осознав, распахнула глаза, взглянула на тоже удивленную Лену. — Это Джером. Точно! — Точно? — спросила Лена, пытающаяся подавить улыбку. — Не хочу опозориться перед ним, спросив. — Об этом инциденте с платьем знали только те, кто был замешан в пьесе. Ну… И я… Никого больше нет с этими инициалами, — предложила Ясмин. Лена задумалась. — А если не он? — грустно спросила Лена. — Хочешь, я спрошу у него? — предложила. — Давай, — улыбнулась Лена. — Ладно, ты иди готовься, ты же петь собираешься? А я спрошу у него… Постой, а что если он? — Ну тогда я верну ему платье… Или же узнай, где он его купил и за сколько. Скажи, что хочешь купить себе такое же. А я верну ему деньги. Мне все равно платье нравится, — улыбнулась она. — Не думаю, что, если это и он купил, он примет от тебя деньги, — выдохнула Ясмин. — Ну, я его заставлю, — усмехнулась Лена, махнув рукой и спустившись со сцены на площадь, направилась к Тони и его группе. Тони стоял и поедал другое яблоко вместе с Берко, пока Вадиъха была в объятиях Омара. Лена нахмурила брови и ускорилась, оказываясь перед ними. — Тебе было обязательно целовать его? — первое, что спросил недовольно Тони, смотря выжидающе на Лену. Та, усмехнувшись, аккуратно оттерла капельку карамели с уголка его рта. — Вообще-то нам нужно было поцеловаться, но я ему не дала, — сказала она. — Все равно ты сама это сделала, — закатил глаза негодующий Тони. — Это же для пьесы… Ну-у, — протянула она, взяв лицо парня в свои ладони и чуть потискав. — Тебе что, не понравилось? — Понравилось, очень. Ты хорошая актриса, — улыбнулся он, и Лена, тоже улыбнувшись, оставила поцелуй на кончике его носа. — Ой, детка, выбери одного, — хихикнула Вадиъха, проведя рукой по черным густым волосам Омара. — Вы встречаетесь? — спросила Лена, посмотрев то на Вадиъху, то на Омара. — Да, а что, ты запала на обоих моих мальчиков? — протянула она, погладив Тони за покрасневшее из-за легкой прохлады ухо. Лена, сочтя это странным, нахмурила брови и усмехнулась. — Да шучу, Тони для меня как родной младший братишка! — Младший братишка? А сколько вам всем? Знаю, что Тони двадцать два, — сказала Лена. — Мне двадцать восемь, Омару двадцать девять, — сказала Вадиъха, отстраняясь от Омара. — Мне двадцать пять, — сказал Берко. — Ой, так Тони самый маленьки-и-ий, — протянула умиленно она, погладив его по твердым большим, спрятанным под черный свитер с длинными рукавами бицепсам. — Был, теперь ты самая маленькая-я-я, — с тем же тоном сказал Берко. Лена хихикнула. — Лена! — воскликнула подошедшая Ясмин, держа пакет. Лена отошла. — Это он, — оповестила Ясмин. — Правда? — удивилась Лена, вздохнув. — И… И что он сказал? — Он сказал, что не собирается говорить цену, потому что знает, для чего именно я это спрашиваю. Сказал, чтобы ты оставила себе. Что это подарок, а подарки не возвращают, — улыбнулась она. — Ладно, — смирилась Лена. — Я еще как-нибудь его отблагодарю, — тоже улыбнулась она. — Пошли к нам, — девушка потянула Ясмин к остальным, познакомив ее с новыми друзьями. — Ну… Браво, — вдруг послышалось со стороны. Подошла Азиза со скрещенными на груди руками, обведя взглядом ее и остальных рядом с ней. — Благодарю, — коротко ответила Лена, отвернувшись. — Кто это? — спросил Тони. — Подруга? — Нет, та, кто порвал платье, — объяснила коротко Лена. — Оу, страсти накаляются, — с сарказмом произнес Тони, усмехнувшись. — Неправда. Я этого не делала. Повторяю в последний раз, — строго и спокойно сказала Азиза. — Ты сделала, — не менее строго и спокойно ответила Лена. — Да, зажарь ее, детка! — в шутку сказал ржущий вместе с Омаром и Берко Тони. — Нет! Хватит обвинять меня в том, чего я не делала, — ответила Азиза. — По шкале от одного до десяти насколько ты ревновала, когда я была с Джеромом на сцене? Настолько я уверена, что это была ты, — сказала она, и у Азизы заскрежетали зубы. — Лена… Это не она, — вдруг отозвалась Ясмин. Лена и Азиза повернулись к ней, а Тони, Берко и Омар наигранно распахнули глаза и накрыли раскрытые рты. — Что-о? Какой поворот событий, — саркастично произнес Тони, хихикнув. — Ясмин? Ты знаешь кто? — спросила Лена. — Да… Но не сразу. Я потом поняла. Я вспомнила, как говорила по дороге, как относила твое платье в нашу комнату, Кармен… И… — сказала она. — Кармен?! — воскликнула разочаровано Лена. — Кто такая Кармен?! — тоже с наигранным разочарованием спросил Тони, получив недовольный взгляд от Лены. — Спорим, это еще из-за какого-то парня? — саркастично спросил у друзей он. — Да, — согласилась Ясмин. — Она видела тебя и Калеба и… Я не знаю, может, из-за ревности она так сделала, — пожала плечами Ясмин, пока Лена опустила взгляд. — Сказал же, — усмехнулся Тони. — Ну, давайте поинтереснее сюжет. Это уже клише, — негодовал он. — И я думаю, что это именно она сказала Калебу про тебя и Тони, — поделилась мыслью она, и вдруг у Тони на самом деле распахнулись глаза. — Что? — спросил он. — Ну, хабиби, ты сам хотел сюжет поинтереснее? — засмеялся Омар. — Погоди, кто такой Калеб и почему мне не насрать на него, — спросил серьезно он у Ясмин и Лены. — Калеб — мой друг, — ответила Лена, тяжело выдохнув. — А его ты тоже целуешь? — спросила вдруг Вадиъха с усмешкой. — Нет, мы с Калебом просто друзья… — А почему это он не должен был знать про то, что ты видишься с Тони? — продолжала спрашивать нагло Вадиъха. Тони тоже посмотрел на нее вопросительным взглядом. — Ох… Долго объяснять и… — У нас есть полно времени, — оборвала Вадиъха Лену. — Калеб ей просто хороший друг, — вдруг начала слушающая Азиза. — Друг, который носит ее на руках, — сказала она, с выжидающей улыбкой смотря на Лену, испепеляющую в ней дыру взглядом. — В буквальном смысле. Такая милая парочка, вдруг входит, а он поднимает ее, как жених невесту. Милота, — сказала с наигранным слащавым голосом Азиза, наблюдая за тем, как так же наигранно умиляется и усмехается Вадиъха. — Ой, а с тобой она тоже флиртует? — она указала на Тони, смотрящего нейтрально то на нее, то на Лену. — Кстати, с моим Джеромом она тоже флиртует. — Джером не твой, — закатила глаза Лена. — Если бы он был о тебе того же мнения, он не предложил бы мне сосаться с ним до начала пьесы. — Это для игры, не обольщайся, — она закатила глаза. — Впрочем… Неважно. Хватит играться с людьми. — Я перестану «играться» с людьми, когда остановлюсь на одном. Сейчас я никому не принадлежу. Я никого не обманываю и ни с кем не играюсь. Хватит пытаться унижать людей, так как никто не упадет настолько низко, насколько упала ты. Даже когда ты хочешь сделать комплимент человеку — ты не можешь сказать ничего хорошего. Поэтому ты его не интересуешь. Ты — стерва. Мужчинам не нравятся стервы, — заявила Лена. — Не смей совать свой нос в мою жизнь. Твоя собственная настолько скучна, что ли? — Она называет меня стервой, — Азиза повернулась в сторону Тони. — А сама психопатка. Удачи с ней. Но если ты уважающий себя мужчина, ты не остановишься на подобной. — А что с ней так? — спросил, усмехнувшись, Берко. — Она ненормальная — вот что, — ответила она, и Лена, усмехнувшись, закатила глаза. — Она строит из себя никто не пойми кого и… — Слушай, я не знаю, кого ты описываешь, меня или саму себя. Опять же, я не хожу по пятам за парнем, который не обращает на меня внимания и отталкивает от себя. Может, я психопатка или еще что там, но у меня есть достоинство. То, что ты давно потеряла, и ты, порви себя в клочья, никогда не вернешь, — сказала Лена. — Ты огромная дура, если ты и вправду думаешь, что Джерому на меня все равно, — усмехнулась Азиза. — Я так не думаю, моя дорогая. Я так знаю. А ты дура еще больше, если думаешь иначе. Бредовая, правильнее слово. — Думай, как хочешь. Мне все равно на твое мнение. Я сама знаю, что Джером, хоть и не показывает этого, любит меня, — закончила Азиза, отойдя от группы. — Господи, какая же она дура, блядь, — охнула Лена, потерев пальцем вокруг виска. — А Джером — это кто? — спросил Омар. — Чувак во всем белом, — выдохнула Лена. — Разве я не его видел на выставке? — спросил Тони. Лена кивнула. — Почему ты так избегала его и старалась не попасть ему в глаза в тот день? — Лена, простонав, закинула голову назад. — Нет, не начинай, — сказала она. — Просто ответь на вопрос, — пожала плечами Вадиъха. — Я его избегала, потому что мы с ним поссорились, — развела Лена руками. — То есть ты поссорилась с ним и с Калебом? И с этой Кармен? И с этой девушкой, — перечисляла Вадиъха. — А ты со всеми ссоришься? — хихикнула лестно она. Лена, усмехнувшись, взглянула на нее и раздраженно покачала головой. — Калеб мой друг, который влюблен в меня. Он знал про Тони и не хотел, чтобы я с ним встретилась, зная, что он нацист. Говоря, что он не самый лучший человек, судя по былому описанию. Я все равно встретилась с Тони и не сказала Калебу. Кармен моя бывшая подруга… Даже подругой не хочу назвать, влюблена в Калеба. Она и рассказала ему про мои встречи с Тони. Калеб на меня накинулся. Я сказала, что он не вправе выбирать, с кем мне видеться, а с кем — нет. Что он не дает мне видеться с Тони из-за своих чувств ко мне. Джером и я начали играть в пьесе как муж и жена. Эта ненормальная, Азиза, по уши в него влюблена и оскорбляла меня публично за то, что я разговаривала с Джеромом. Я остерегалась Джерома, так как мне было стыдно из-за того, что каждый раз, как я хотела с ним нормально поговорить, приходила эта шмара и выводила меня из себя. Я не позволяю людям ходить по мне… — она остановилась, опустив взгляд на несколько секунд, и вновь посмотрела на Вадиъху. — Довольна? — спросила выжидающе и строго она. — Вадиъха никогда не довольна, — фыркнул Берко, скрестив руки на груди. — Ну не знаю, — пожала плечами Вадиъха. — Я знаю Тони уже восемь лет. Ему было четырнадцать, когда я его встретила. Я буквально наблюдала за тем, как он растет. Он для меня родной, и я не дам всяким, — она остановилась, вальяжно махнув рукой в поисках правильного слова. — Недостойным барышням доставать его, — закончила она. Лена, усмехнувшись, посмотрела на Тони. — Ух ты, я еще не начала с тобой встречаться, а у меня уже появилась сваха? — она повернулась к Вадиъхе. — Он взрослый мужчина и не нуждается в том, чтобы ты ему говорила, с кем ему встречаться, а с кем — нет. Как бы ты ни старалась вылезти из кожи вон — он не твое маленькое дитя. Переступи через свою гордыню и взгляни правде в глаза, — сказала она, выдохнув. — Мне нужно пойти спеть. С вашего позволения, — скорее саркастично бросила девушка, отойдя в сторону. После небольшой очереди учеников, показывающих свои обычные и не совсем обычные таланты, пришла очередь и Лены. Она уже договорилась с музыкантами неделю назад, оповестив их о песне, которую им нужно было репетировать. На сцене девушку приветствовали очередные бурные аплодисменты, и она, широко улыбнувшись, попыталась найти глазами Тони. Нашла. Он стоял недалеко от сцены, держа телефон, явно снимая, и показал большим пальцем вверх. Лена засияла. Началась спокойная мелодия на пианино песни Do I Wanna Know группы Arctic Monkeys. Краснеют ли твои щеки? Начала она, тут же получив первые овации и свистки, заставившие ее остановиться на мгновение. Бывает ли у тебя такой страх, который ты не можешь одолеть? Такой, который никуда не девается, как что-то застрявшее в зубах… Есть ли у тебя еще козыри под рукавом? Ты что не понимаешь, насколько глубоко ты влип? Я видела сны о тебе почти каждую ночь в эту неделю, Сколько же ты прячешь секретов? Остановилась она, посмотрев на Тони и глубоко вздохнув. Потому что я нашла мелодию, Которая почему-то заставляет меня думать о тебе. И я проигрываю ее снова и снова, Пока не засну… Разливая алкоголь на диване. До этого поющая тихо и спокойно Лена прикрыла глаза и взяла ноту выше. Хочу ли я знать, Взаимно ли это чувство? Расстроилась, видя, как ты уходишь. Вроде как надеялась, что ты останешься. Малыш, мы оба знаем, Что ночи в основном созданы для того, чтобы говорить вещи, Которые ты не скажешь завтра утром. Она затаила дыхание. Ползу обратно к тебе Когда-нибудь задумывался позвонить, когда напивался? Потому что я постоянно думаю… Может быть, я слишком занята быть твоей, чтобы найти нового другого? И я все продумала… Ползу обратно к тебе. Она остановилась и начала ходить по сцене, пока играла музыка, в ожидании второго куплета. А кишка у тебя не тонка? Задумывалась, открыто ли до сих пор твое сердце. Если открыто, я хочу знать, когда оно закроется. Остываю и вытягиваю губы в поцелуе. И я извиняюсь, если мешаю Просто я всегда на грани Попытки поцеловать тебя… Я не знаю, чувствуешь ли ты то же самое. Но мы могли быть вместе… Если бы ты этого хотел. Хочу ли я знать, Взаимно ли это чувство? Расстроилась, видя, как ты уходишь. Вроде как надеялась, что ты останешься. Малыш, мы оба знаем, Что ночи в основном созданы для того, чтобы говорить вещи, Которые ты не скажешь завтра утром… Ползу обратно к тебе Когда-нибудь задумывался позвонить, когда напивался? Потому что я постоянно думаю… Может быть я слишком занята быть твоей, чтобы найти нового другого? И я все продумала… Ползу обратно к тебе… Слишком занята быть твоей… Когда-нибудь задумывался о том, чтобы написать, дорогой? Ты хочешь, чтобы я приползла к тебе? — Да, Лена! Я хочу, чтобы ты приползла ко мне, — сказал один из зрителей прямо перед тем, как закончилась мелодия и последовали бурные аплодисменты, из-за которых Лена широко улыбнулась. Попытавшись посмотреть на Тони, она вдруг встретилась с больно знакомыми большими зелеными глазами, глядевшими на нее с грустью и разочарованием. Она, остановившись, глотнула. — Калеб, — прошептала она в микрофон, сойдя быстрой походкой со сцены, стоило увидеть то, как Калеб уходит. — Калеб, погоди! — взмолилась она, пытаясь нагнать быстрого и длинноногого парня. — Калеб! — крикнула она еще раз, когда они оказались за поворотом у ворот номер четыре, где, даже несмотря на праздник, было мало людей. Калеб остановился и повернулся, серьезно посмотрев на Лену. — Что надо? — спросил строго Калеб. — Калеб… Давай поговорим? — попросила Лена. — О чем? — ответил Калеб. — О… Том, что произошло, — глотнула Лена, не сводя глаз. — Мне не о чем говорить, — повертел головой Калеб, остановившись. — Ты знала… Знала, что у меня к тебе есть чувства, но все равно со мной флиртовала, давая глупую надежду, что у нас что-то будет. — Нет, я явно дала тебе знать, что хочу дружить с тобой, и ты согласился. Мне нравится дружить с тобой, — взмолилась Лена. — Я не хочу терять нашу дружбу. — Тогда зачем? Зачем ты со мной флиртовала и заставляла меня думать, что у тебя все еще есть чувства? Зачем, когда я тебе предлагал переспать со мной, ты говорила, что спишь только с тем, с кем состоишь в отношениях?! А когда я спрашивал: «Значит, никогда?», ты отвечала: «Я не говорила никогда»! —повысив голос, разочарованно спросил Калеб. Лена надкусила губу. — Потому что я не знала… Я не знала, что будет между нами и есть ли шанс… — вздохнула она. — Не знала и сомневалась до того, как встретила этого ублюдка, да? — спросил он, и Лена опустила взгляд. — Со мной ты поигралась достаточно. Влюбила меня в себя, а теперь, когда у тебя появилась новая игрушка — я для тебя просто друг, и точка, да?! — воскликнул Калеб, сжав кулаки. — Знаешь, в этом вся ты. Эгоистка. Ты только думаешь о том, чтобы тебе было хорошо и удобно. Даже сейчас ты хочешь вновь возобновить со мной дружбу, зная, что я в тебя влюблен, потому что тебе нужен тот, кому ты будешь плакаться. А я? А обо мне ты думаешь? А ты не думаешь, что я, будучи влюбленным тебя, буду и дальше любить тебя, если все время буду рядом, но мне придется горестно жить с мыслью о том, что ты никогда не будешь моей? Смотреть на то, как ты встречаешься с другим мужчиной. Выходишь за него замуж. Заводишь с ним семью. А меня ты хочешь держать рядом для своего удобства, после того как влюбила меня в себя? — его голос немного дрогнул под конец, и Лена, не сдержав слез, всхлипнула. — Н-нет… Я чувствую… Огромную вину перед тобой, — сказала она. — Я правда… Правда не знала, что между мной и тобой. Я однажды хотела быть с тобой, но потом… — Потом появился твой нацик, и на меня тебе стало все равно, да? Твои чувства ко мне были не искренние, или ты лишь использовала меня, пока у тебя не появился другой… Получше, да? — нахмурил брови Калеб, сменив грусть на злобу. — Он ничем не лучше тебя, — она остановилась. — Я даже не знаю, какие у меня отношения с ним. Такие же двоякие… — То есть его ты тоже используешь? — возмутился Калеб. — Нет! — воскликнула Лена. — Как раз-таки наоборот… Я думаю, что он мною пользуется. — Дает тебе привкус твоего собственного лекарства, да? Поступает с тобой так же, как и ты со мной? Не нравится? Больно? — спросил Калеб хриплым голосом. Лена отвела взгляд. — Я никогда… Не хотела делать тебе больно. Никогда, — тихо и хрипло сказала Лена. — Не хотела, но сделала… Сделала жутко… — Калеб остановился, стоило голосу чуть дрогнуть. — Я… Не свято верил, что мы будем вместе. Но я думал, что мы еще сблизимся… И меня раздражает то, что я всегда думал о том, как, если у нас ничего не сложится, я не смогу завести нормальных отношений… Какая бы женщина ни появилась в моей жизни — она не Лена. И никогда ею не будет. Хотя бы Лена была бы вымышленной девушкой. Бред в моей голове… Но нет… Лена настоящая. Она стоит передо мной, — он не сдержал слезу, указав на смотрящую вниз и плачущую девушку. — И Лена никогда не будет моей. И даже если она вновь скажет: «Не говори никогда», я буду знать точно, что она это говорит от жалости ко мне, — он остановился, смотря на то, как Лена вертит головой. — Мне правда нужно побыть одному… Подальше от тебя. Я хочу забыть тебя, — сказал он, заставив Лену посмотреть на него испуганным видом. — Забыть, что люблю тебя… — последнее, что он сказал, перед тем как скрылся за воротами. Лена не стала гнаться за ним, так как прекрасно понимала, что ему было нужно время. Она не могла заставить себя встречаться с ним, как бы ей жалко его ни было. Да и он бы не хотел, чтобы она встречалась с ним из-за жалости. Калеба Лена однажды любила. Хотя любовь — это сильное слово. Скорее, он ей сильно нравился, но Лена, будучи Леной, не могла видеть в нем партнера. Не во внешнем виде было дело, так как Калеб был очень хорош собой. Скорее, в его характере. Он был не таким доминантным. В спорах Лена часто брала верх над ним. Изначально — это было влечение к его внешнему виду. К его томному и глубокому голосу… Но после, узнав его лучше, Лена не могла любить его даже ради его внешности. Он был не тем, кого Лена хотела. И было иногда смешно смотреть на его попытки строить из себя альфа самца, так как он знал, что Лене нравятся именно такие. Тут происходит парадокс. Лена хотела, чтобы Калеб был доминирующим, однако это природное. Она считала мужчину, который меняет себя и свои принципы ради женщины, слабым. Хоть и Калеб хотел стать тем, кого Лена хотела, девушка все равно видела, что меняется парень ради нее. Гораздо лучше, чтобы он был самим собой. Но сам он же ей не нравится. — Ого, — раздался сзади знакомый женский голос, заставив Лену быстро повернуться, обнаружив Вадиъху. Она стояла со скрещенными на груди руками и смотрела на Лену осуждающе. — Неплохая драма. — Что? Ты подслушивала мой разговор? — немного разозлилась Лена. — Да, — Вадиъха наигранно дунула на свои ногти. — Публичное место. Слушает, кто кого хочет, — пожала плечами она. Лена поджала зубы. — Значит, ты дала надежду бедному парню, а потом разбила ему сердце? Ты собираешься сделать то же самое с моим Тони? — нагло спросила девушка. Лена закатила глаза и тихонько рыкнула. — Нет, — коротко ответила она. — А что у тебя с Тони? Вот честный женский разговор. Ты вдруг взялась из ниоткуда и… — Я не взялась из ниоткуда. Я знаю Тони уже два года. Точнее… Встретила его два года назад, но не суть. — Вадиъха! — откликнулся Омар, подбежав к девушкам. — Вадиъха, прекрати, — сказал парень, понявший, что его будущая невеста сейчас ввяжется в ссору. — Нет, Омар, позови Тони, — попросила самоуверенно его невеста. — Я здесь, — отозвался Тони, подошедший вместе с Берко, и тут же посмотрел на тоже смотрящую на него Лену. — Калеб, оказывается, спрашивал ее, будут ли они в отношениях, а она ответила, что пока не знает, а потом разбила ему сердце, — сказала Вадиъха, повернувшись к Тони, который, пожав плечами, состроил выражение на лице: «И что?». — А вдруг она с тобой так же поступит, а? — Лена вновь взвыла, а Тони закатил глаза. — Как поступит? Разобьет мне сердечко, о бу-ху, — наигранно подразнил раздраженный парень. — Сейчас расплачусь. Этого не будет. — У нас с Тони ничего серьезного пока. Мы с ним договорились, что дадим своим отношениям пойти на самотек, — сказала Лена, на что Тони кивнул. — Вот именно. Ничего серьезного, — повторил Тони. — Не правда! — воскликнула Вадиъха. — Ты уже к ней привязался! Еле ее знаешь, а уже заставил родную сестру работать допоздна, лишь бы ей угодить! — продолжала громко говорить девушка, пока Тони, начинающий немного выходить из себя, повертел головой. — Я не дам никому разбить твое сердце… Я не дам какой-то чужачке пользоваться тобой, — почти прослезилась она. — Он взрослый мужчина! — воскликнула Лена, заставив всех, включая Тони, чуть подпрыгнуть, а Вадиъху — отступить на шаг. — Он не нуждается в том, чтобы ты ему говорила, что делать, а что нет. Восемь лет его знаешь? Какого хрена?! Тогда не очень хорошо знаешь! Это бред! Не дашь разбить его сердце?! Во-первых — если бы ты знала его хорошо, то знала бы, что он неранимый и несентиментальный. А во-вторых — я не собираюсь пользоваться им. Я никем не пользуюсь! — разъярилась Лена. — А вот она считает, что ты ею пользуешься, — сказала на грани плача Вадиъха в сторону Тони. Тони повернулся и хмуро глянул на Лену, которая отвела взгляд, цокнув языком. — Опять? До сих пор? До сих пор ты так думаешь? После всего проведенного времени с тобой и после всех моих слов?! — спросил Тони, сделав шаг в сторону Лены. — Да! Да я так думаю до сих пор, потому что слишком хорошо знаю тебя. Знаю, что тебе нравятся девушки, которые сложно даются, — сказала Лена, наблюдая за тем, как Тони, усмехнувшись, яростно выдохнул. — Знаю, что тебе нравится опыт с новыми девицами. Знаю, что, как только ты переспишь раз или два — тебе надоест… — она остановилась, увидев злобу в его глазах и то, как его зубы поджались. — Сраная пизда, ты меня задрала со своими хуевыми комплексами, — не выдержал он, повысив голос. — Хватит делать собственные умозаключения, опираясь на своих долбанных комплексах. Это не моя вина, что ты так не уверена в себе! — не переставал рычать он, злясь еще больше от того, как Лена не сводила с него глаз или не опускала взгляд. — Но она права, — вдруг подала голос Вадиъха. Тони и Лена посмотрели на нее. Злобный и удивленная. — Она права. Ты так делаешь. Ты гуляешь с девушками, спишь с ними, а потом вообще не разговариваешь. Я это часто замечала за тобой, — сказала, всхлипнув, она. И у Тони, и у Лены будто огонь зажегся в глазах. — Ах вот, значит, как? — с нехорошей ухмылкой спросила Лена, скрестив руки на груди. — Так я и знала, что ты просто притворяешься пай-мальчиком. — Вадиъха, сука, зачем ты во все лезешь?! — крикнул он в сторону подруги. — А ты! — повернулся он к Лене. — Ты меня, блядь, задрала, пизда никчемная, слышишь?! Задрала! Кем ты себя возомнила, долбаная сука?! — Кем я себя возомнила?! — повысила голос выше Тони Лена, шагнув в его сторону. — То есть ты… — Замолкни! Заткнись! — приказал еще громче, чем она, Тони, заставив ее остановиться на мгновение, но она, снова нахмурив брови, с усмешкой повертела головой. — Не смей орать на меня, сукин сын! — крикнула она ему прямо в лицо. — Ах ты тварь, — процедил Тони, встав носом в нос к ней. — Тони! Мэйт! — крикнули Омар и Берко, и Лена, нервно рассмеявшись, отшагнула. — Нет, стоп! — приказала она Омару и Берко, повернувшись вновь к Тони. — Что ты мне сделаешь, а?! Ударишь меня? — с усмешкой спросила она, встав прямо перед ним. — Ну давай же… Сделай это. Попробуй! — приказала она, расставив руки в стороны. — Я не собираюсь бить тебя, ненормальная ты сука, — сказал Тони, сжав и разжав кулаки. — Нет? А что ты так угрожающе встал передо мной? Что ты так сжимаешь и разжимаешь кулаки? Готовишь меня к нашей будущей насильственной жизни, где ты приходишь домой и избиваешь меня, да, любимый? — саркастично спросила девушка, усмехнувшись. — Заруби себе на носу, придурок, ты меня не напугаешь. Хватит вести себя как дикарь и разговаривай с людьми нормально, а не как нецивилизованное животное, — закончила она. — Я буду говорить с тобой так, — сказал в конец разъяренный Тони подавленным и тихим голосом, сделал шаг, заставив Лену чуть попятиться и врезаться в стену. — Как я сам захочу, поняла?! — он ударил рукой о стену рядом с головой Лены, которая чуть шарахнулась и вновь усмехнулась. — Сучка! — Не поняла, — повертела головой Лена, решив оттолкнуть его, но не стала, зная, что не хватит сил этого сделать. — Я тебе уже сказала, ублюдок, я тебя не боюсь. Прекрати орать, как истеричка, и убери свою долбанную руку. — Видишь, Тони? Эта девушка была права насчет нее. Она ненормальная. Хватит. Забудь о ней, и давай уйдем отсюда. Вы меня нервируете, — сказала Вадиъха, заставив Лену разозлиться еще сильнее. — Что?! Что ты сказала, сучка?! — сказала она в сторону Вадиъхи, шагнув в ее сторону. — То, что ты слышала, психопатка, — ответила Вадиъха. Последовало двадцатисекундное молчание. Все стояли на своих местах. Парни смотрели на девушек, а девушки друг на друга. Казалось, что эти двадцать секунд длились вечно, и каждый ждал, пока кто-то прорежет тишину. — Ты же любишь его, не так ли? — вдруг с усмешкой спросила Лена. Вадиъха насторожилась. — Что? О чем ты? — спросила она, глотнув. — Его, — Лена указала на Тони, нахмурившего брови еще сильнее. — Ты его любишь, не так ли?! — воскликнула Лена. — Конечно я люблю его, тупая ты дура. Я же сказала, что он для меня родной, — сказала Вадиъха, и Лена, усмехнувшись, повертела головой. — Нет-нет, ты прекрасно понимаешь, о какой именно любви я говорю. Когда ты его встретила, как ты там сказала? Когда ему было четырнадцать? А тебе было, значит, двадцать, раз уж у вас разница в шесть лет. Ты, уже молодая женщина, влюбилась в этого ребенка, не так ли? Но ты не могла ничего сделать, так как он был мал, поэтому ты ждала, пока он вырастет… Но ты же арабка, да? — уверенно спросила Лена, пока Вадиъха молча слушала, чуть подрагивая. — Твои родители не дадут тебе благословения выйти замуж за европейского мужчину, не мусульманина, да? Ты боялась, что вам ничего не светит. Но когда ты решила наплевать на своих родителей и на то, что они скажут, — уже было слишком поздно. Он перестал смотреть на тебя как на партнершу. Что ты там сказала еще? Что он спит с девушками и больше не говорит с ними? Правда? Пожалуй, и с тобой такое сделал? И ты начала встречаться с его лучшим другом, — Лена посмотрела на стоящего в недоумении и смотрящего на свою девушку Омара. — Чтобы быть к нему ближе, не так ли?! — воскликнула она. Вадиъха, глотнув и еле сдержав слезы, медленно покачала головой. — Это не правда, — дрожащим голосом ответила она. — Тогда посмотри ему в глаза. Прямо в глаза и скажи ему, что не любишь его. Давай, вперед, — усмехнулась Лена, посмотрев на Тони. — Или нет… — она вновь повернулась к Вадиъхе. — Скажи Омару в глаза, что ты любишь его. Что ты не используешь его, — акцентировала слово «используешь» девушка, выжидающе посмотрев на девушку. Омар начал говорить что-то грозным голосом на арабском, и Вадиъха, расплакавшись, начала отвечать тоже на арабском. С каждым новым предложением казалось, что Омар становился свирепее и оскорблялся еще больше, качая головой и переходя почти на крики. Благо была музыка и никто не слышал их спор, кроме некоторых появляющихся и, видя обстановку, быстро удаляющихся. Другие стояли вдалеке и подслушивали ссору пятерых. — Тони! — вдруг повернулся Омар в сторону друга, воскликнув его имя. — Тони, ты знал об этом?! — спросил грозно он, приведя Тони в смятение. — О чем, блядь? Так она призналась в этом? — спросил Тони. — Призналась в этом? — спросил Омар. — Ты эгоистичный и самовлюбленный кусок дерьма, даже сейчас чувствуешь, как увеличивается твое эго из-за всего происходящего, — процедил Омар, и Тони, сжав зубы и кулаки, хотел было ударить друга, но воздержался. — Нет, блядь, я об этом не знал, и я не чувствую никакого эго. Я серьезно об этом не знал! — воскликнул Тони. — Сколько раз ты с ней спал? — спросил Омар, и Тони, получив вопрос, отвел взгляд. — Нет, мужик, смотри мне в глаза и отвечай, сколько раз ты с ней спал. — Омар, прекрати, — попросила Вадиъха. — А ты замолчи! Я с тобой потом еще поговорю! — воскликнул Омар в сторону девушки. — Сколько?! — заорал Омар в сторону Тони. — Трижды, — глотнув, наконец ответил Тони. — Трижды я с ней переспал. — Когда? — спросил Омар. Лена, видя все происходящее, вновь начала наказывать себя за то, что не смогла сдержать язык за зубами. — С тобой мы друзья уже три года. Ее я знаю уже восемь лет. Я переспал с ней еще четыре года назад, когда мне исполнилось восемнадцать. Она переспала со мной, сделав подарок на восемнадцатилетние, — сказал Тони, и Лена, усмехнувшись, прошептала «отвратительно». — Потом… Мы снова переспали через неделю и… На этом все. Потом через год с чем-то, но это было до того, как вы начали встречаться, — признался Тони, говоря немного неуверенно. — Через год с чем-то? Как только мы встретились и я увидел ее — я тебе сказал, что она мне нравится. Ты сказал, что она вся моя и чтобы я брал ее себе, а потом переспал с ней?! — спросил сломлено Омар. — Мэйт, она не принадлежала тебе тогда. Да и я просто потрахался с ней. Это был секс по дружбе, — развел руками Тони. Омар вновь повернулся к Вадиъхе, и они начали спорить на своем языке, пока остальные стояли и слушали. Берко — устало и раздражено, Лена — устало и разочаровано, а Тони — устало и напряженно. — Что ты там говорил, Тони? Что ты хорошо относишься только к тем людям, с которыми тебе выгодно? — спросил Омар яростно. Тони повертел головой. — Ты мой мэйт. Мой друг. Я дружу с тобой не потому, что мне от этого выгодно, — говорил Тони. — Да, а не ради денег? Ради тачек? Проходов в разные люксовые места? — спросил Омар, и Тони, не веря своим ушам, усмехнулся и повертел головой. — Я когда-либо у тебя просил денег? Я от родного отца стыжусь просить денег. Я был в полном дерьме два года назад. Полностью обанкротился, остался без работы. Даже мать свою кормить не мог, и даже тогда мне совесть не позволяла просить у тебя денег, хоть и я знал, что то немногое, что помогло бы мне встать на ноги — для тебя лишь гроши. Все, что ты делал — было по твоему собственному желанию. Да как ты, блядь, смеешь так унижать меня?! — свирепо спросил Тони. — Говорят, что настоящее лицо людей показывается во время ссоры. Поверить не могу, что ты сказал это сейчас. — Поверить не могу, что ты переспал с ней, хоть и солгал мне, что не делал этого! Друг, называется! — воскликнул Омар. Тони закатил глаза. — Ой да ну нахуй, ты что, баба? — раздражено спросил Тони. — Нет, ублюдок, дело в честности. Ты мне солгал и продолжал бы лгать, если бы не это. Ты знаешь, что я мусульманин. Эта шмара мне сказала, что спала с одним мужчиной и всего лишь раз, и я закрыл на это глаза. А она, оказывается, предлагала секс восемнадцатилетнему парню как подарок на день рождения, — усмехнулся он, взглянув с яростью на Вадиъху. — С кем ты еще там спала? Может, раз ты меня не любишь, ты спала с кем-то еще? Или… Раз ты, — он вновь повернулся к Тони. — Солгал мне тогда и сейчас лжешь? И ты спишь с ней за моей спиной? Слишком уж много она прилипает к тебе… — Нет, не спал! Не спал я с ней больше! — воскликнул Тони, и Лена усмехнулась. — Потому что переспал раз и два, и тебе надоело, — сказала она, кивнув самой себе. — А ты вообще замолчи и не говори больше ни слова! — не дала наорать на девушку Тони Вадиъха. — Ты начала эту ссору, — всхлипнула она. — Надеюсь, ты собой довольна? — А ты что? Использовала парня, чтобы быть ближе к его лучшему другу. А ты собой довольна?! — спросила, повысив голос, Лена. — А вы все собой довольны?! — вдруг вмешался до сих пор молчащий Берко. — Нет, серьезно. Ты полная высокомерная мразь, сующая свой нос не в свое дело и всегда совершающая те действия, за которые критикуешь других. Я догадывался, что у тебя есть чувства к Тони, но твоя вечная ложь, что «Ой, он мне как младший брат, да и только» одурманила всех. Не меня, но мне было насрать. В любом случае — ты мне не нравишься. Ты гнилая, и теперь я понимаю, почему ты всегда ссоришь Тони с любой новой девушкой, которую он находит. Мол, если я не могу быть с ним — никто не будет. Даже сейчас ты пыталась рассорить его с этой, — он указал на Лену. — Но она оказалась не тупой шмарой, которая просто склоняет голову, как сраный ослик. Она поставила тебя, пизду, на место, — он повернулся к Омару. — А ты… Ты гребанный лицемер, который только и думает о том, чтобы привести в разговор свое богатство. «Ой со мной дружат из-за моих денег», «Ой мне не нужно говорить людям, что я богат», но показываешь свое богатство всеми возможными способами, втирая дорогие часы и машины в лица людей. Ты спал с тонной девиц. И с проститутками спал, а в твоей религии не только женщинам запрещается спать до венчания. Это и мужчин касается, но нет. Ты будешь делать все, что захочешь, но не дай бог кто-то другой поступает против твоей псевдоверы, — он посмотрел на Тони. — Ты… Ты эгоист, и это правда. Я уверен, что ты знал о том, что Вадиъха питает к тебе чувства. И я даже уверен, что ты спал с ней, даже когда она состояла с Омаром в отношениях. — Нет, это не так! — прервал Тони. — Мне насрать на секс с ней, так как есть полно девиц, которые… — «Есть полно девиц, которые с радостью возьмут мой хуй в себя» — это ты хотел сказать? — закончила, оборвав его, Лена. — Ты на секунду не можешь замолчать о том, как ты можешь «в любой момент переспать с другой», — передразнила она глубоким голосом. — Когда я говорю, что у меня сомнения насчет того, что ты действительно хочешь, ты как идиот заставляешь меня сомневаться еще больше, говоря: «Ой если бы я хотел только секса — у меня полно вариантов». Какой же ты болван, господи. А потом ты обвиняешь меня в том, что я не уверена. — Ты тоже хороша, — сказала Вадиъха. — Испортила всем время и настроение, — развела она руками. — Я испортила?! Ты как ходячая заноза в заднице, говорила пассивно-агрессивные слова в мою сторону весь вечер, а потом и подслушала мой разговор. Думала, что этот разговор касается тебя, ведь ты живешь в иллюзии, где Тони, если ты уберешь всех барышень с его пути, будет с тобой, увидев, как ты заботишься о нем и о том, чтобы его, ой, очень хрупкие, прям как пушинка, чувства не ранились, но твой Тони ебал чувства. И твои, и мои, и свои. У него их нет! — сказала Лена. Тони хотел было наорать еще раз на нее, но остановился. — Какая же ты сука, — устало выдохнул он, закинув голову назад. — Какая же ты долбаная сука, блядь, я хочу придушить тебя, — парень прикрыл глаза и сжал и разжал кулаки. — Я вот настолько близко, — показал он указательным и большим пальцем. — к тому, чтобы скинуть тебя вон с того здания, — он протер свою переносицу и сел на землю, прислонившись спиной к стене. Лена промолчала. — Нашему браку конец, — сказал Омар Вадиъхе, которая раскрыла глаза и повертела головой. — Верни мне кольцо, — приказал он, и Вадиъха вновь начала говорить на арабском, ввязываясь в спор. После минутной полемики Омар насильно оттащил явно дорогое бриллиантовое кольцо и поспешил туда, откуда пришел. — Я… — Вадиъха, повернувшись к Лене со слезами в глазах, покачала головой. — Я клянусь, что сделаю все, чтобы так же испортить тебе жизнь, — сказала она и последовала за Омаром, говоря что-то на родном языке. Лена, опустив лицо, шагнула к скамье и села на нее, притянув колени к себе. Она уткнулась между ними носом и спрятала слезящиеся глаза. Берко молча стоял и смотрел на Тони, который тоже сидел с прикрытыми глазами и не двигался. — Мужик, давай честно, — начал Берко, сев на скамью рядом с Леной, которая была напротив Тони. — Ты знал и спал с ней? Все равно похуй уже, они не будут вместе, — пожал он плечами, и Тони покачал головой. — Нет, я сказал правду. Три раза. В третий мы были пьяны и сделали это. Она сказала, что жалеет об этом. Что начала видеть во мне только брата и не понимала, что на нее нашло. Я сказал ей, что не собираюсь больше этого делать, так как ты нравишься моему другу. Она спросила, не нравится ли она мне, и я ответил, что нравится, только не как девушка… Я знал, что она в меня была влюблена, но не до сих пор. Особенно после того, как она согласилась стать выйти за Омара замуж, — выдохнул он. Лена подняла глаза, полные слез, вслушиваясь в диалог. — И что теперь? Что будет с тобой и Омаром? — спросил Берко, скрестив руки на груди. — Представь себе, блядь, вытащил эту карту о богатстве снова, — негодующе сказал Тони. — А ты удивлен, что ли? — усмехнулся Берко. — Помнишь, я задолжал денег у той шайки, и я работал на трех работах, чтобы отплатить им? Он мне сказал, что я вечно ною об этом долге. Почему я не попросил его о деньгах. Что он мог бы заплатить за меня и что я идиот, раз работаю в таком режиме. А когда я сказал, что мне не нужны твои деньги, он еще больше на меня рассердился. «Тогда прекрати об этом говорить», — усмехнулся он. Тони тоже издал смешок. — Ну… Он был мне хорошим другом, хоть и говорил много о своих деньгах. Изначально говорил, что обычно не дружит с людьми, у которых туго с деньгами, но дружит со мной, потому что я трудолюбивый. Тупо, особенно для чувака в его возрасте, — он остановился. — Я хочу сигарету. — Чувак, ты же сказал, что перестанешь курить, — напомнил Берко. — Похуй, — сказал Тони, встав с места и посмотрев на смотрящую на дорогу за воротами Лену. Он хотел сказать что-нибудь. Хоть что-то… Но не мог. Не знал. Молча шагнул к воротам и вышел за них, а за ним встал с места Берко. — Хей, Тони мой хороший мэйт, но дам тебе совет. Он еще очень эмоционально незрелый. Он делает все на поводу злости, но быстро успокаивается и забывает об этом. Делай с этой информацией что хочешь, — сказал Берко, тоже шагнув к воротам и догнав друга. — Будто я сама об этом не знала, — буркнула себе под нос девушка, всхлипнув. «Ну и что теперь?» — спросила себя она. Очередная ссора, но эта была гораздо больше. Она даже не была удивлена, что вновь поссорилась с ним. На этот раз он рассорился со своими друзьями. Хотя, судя по тому, сколько разногласий было между ними, эта ссора сама должна была случиться рано или поздно. Слишком много информации взвалилось на голову. Жалела ли она из-за своего поступка? Немного… Только чуточку, так как она, какая бы ссора ни произошла, в своих глазах была права. Вадиъха слишком наглела, а, оказывается, вон какие грешки были за спиной ее самой. Еще очередной проблемы на голову не хватало, так еще и эта угроза Вадиъхи. Лена не особо волновалась об этом. Она ни о чем не волновалась. Одна мысль, что слишком много драмы. Будто она была центром всех личных проблем буквально всех. — Лена! — позвал ее вдруг знакомый голос соседки по комнате, бегущей к ней. — Лена, ты где была?! Я тебя повсюду искала! — остановилась она перед подругой, глубоко и учащенно дыша. Лена встала с места, уже ожидая очередной другой новости. — Что такое, Ясмин? — спросила она у подруги, погладив по спине. — Джером… Джером и Марко ввязались в драку! — сказала она, отдышавшись. Лена распахнула глаза и зажала раскрытый рот руками. — Что? Почему? — растерянно спросила она. — Пойдем, они у входа! — Ясмин побежала вперед, а за ней и Лена на высоких каблуках. — Марко, оказывается, приставал к Азизе и трогал ее, когда она говорила перестать. Он схватил ее за грудь, кажется… Мне так рассказали, — говорила она, сбавив скорость до быстрой ходьбы. — Джером врезал ему за это, и они ввязались в драку. Я побежала за тобой, так как запаниковала, — объяснялась девушка. — Так ему и надо. Нечего лезть, насильник ебучий, — сказала Лена, оказавшись у входа, где в действительности собралась толпа, включая декана и, кажется, владельца компании, который спонсировал праздник. У Марко была разбита губа и на щеке красовался большой красный отпечаток кулака, а на Джероме не было ни царапины. Даже белоснежная одежда не испачкалась. — Это было последней каплей, Марко! — говорил грозным голосом Артур Смит. — Ты исключен из университета, — строго сказал он, заставив Марко приподнять свои черные, словно смоль, брови. — Да ну, старик? Исключаешь меня? Мне насрать. Мы оба знаем, что я тебе нужен больше, чем твое тупое училище мне, — сказал он в сторону декана, усмехнувшись. — Показываешь то, что не бесхребетен, да, старик Смит? Еще оближи яйца этому уроду ради грошей и… — Довольно! — строго, чуть ли не на весь университет, сказал Артур. — Убирайся отсюда. С твоим отцом я потом сам поговорю! — Ясно, — усмехнулся Марко. — Поговори еще и со своей племянницей насчет меня. Передай ей привет, — бросил он, развернувшись и покинув здание. Артур опустил немного погрустневший взгляд вниз, сглотнув. — Джером! Я от всех ожидаю подобного поведения, кроме тебя! — уже в сторону Джерома сказал он, сжимая кулаки. — Я приношу свои извинения за свое недостойное поведение перед вами и всеми гостями, — он мимолетно посмотрел на собравшуюся толпу. — Приношу свои извинения еще раз, Оскар. Это наш очень некультурный ученик, — обратился Смит к спонсору. — Пожалуйста, пройдемте за мной. Я… Все объясню, — попросил Артур, и они вместе с Оскаром оставили толпу. — Передай привет своей племяннице? — тихо спросила у Ясмин Лена. — Сюзен? — сообщила свою догадку она. — Ммм… Не думаю, — протянула Ясмин. — Я тебе нужен больше… Декан пытается заставить его дать имена тех, кто изнасиловал ее племянницу? Поэтому он его так долго держал и не исключал? И почему декан скажет его отцу? Разве Марко не двадцать? Это же не школа, чтобы жаловаться на поведение родителям. Что у декана за отношения с родителями Марко? — спрашивала скорее себя Лена. — Лена… Успокойся… Давай не будем в это лезть? Ну, пожалуйста, Лена! — взмолилась Ясмин. — Тебе уже Марко угрожал. А что, если он и с тобой сделает то же самое, что и со Сюзен? Теперь, когда его исключили, он подумает, что ты сказала декану про его угрозы, и он будет охотиться на тебя. Или, если опять увидит, что навещаешь Сюзен — он будет бегать за тобой хвостом и будет думать, что ты собираешь на него дело. Давай забудем, ну? Что там с Тони? А… Где он? Ты пошла петь и… Куда он делся? — спросила она, оглядываясь по сторонам в поисках парня. Лена вздохнула. — Пошли, я тебе все расскажу. Мне нужно проветрить голову, — обессиленно сказала Лена, сев на скамью вместе с подругой и начав рассказывать все в деталях.**********
Завтра суббота, что означает выходные, но и это не все. Вся следующая неделя — каникулы. И все равно на все оставшиеся занятия — потом сделать можно. Лена бы хотела остаться и провести время с друзьями здесь, но Лондон надоел своими проблемами. Да и какие друзья остаются? Тони видеть не хочется. Кармен больше не подруга. Калеб ее видеть не хочет. Интересно, что Джером заступился за Азизу. Он поступил так, как нужно было, но это наталкивает на мысль, что он, возможно, действительно неравнодушен к ней. Хотелось бы получше узнать Джерома или остальные лица в университете, но и в то же время не хотелось. Ясмин уезжала к родным обратно в Узбекистан. Лена, решив, что лучше поехать обратно к семье, тоже быстро забронировала билет в Турцию, куда и переехала ее семья из России. По солнышку она соскучилась, так как в Лондоне погода даже летом была ужасная. По морю, рядом с которым и был дом ее семьи. По некоторым друзьям и, конечно же, по семье. Вспомнив, что нужно было забрать некоторые вещи, оставленные в шкафчиках аудитории, она пошла внутрь помещения, медленно гуляя по пустым коридорам. Поднявшись на третий этаж, она услышала знакомые, но неразборчивые голоса. Вскоре она поняла, что голоса принадлежали Джерому и Азизе. — Это невозможно, — сказал Джером обычным серьезным тоном. Лена ранее критиковала Вадиъху за подслушивание разговоров, поэтому сама, развернувшись, решила вернуться, когда те закончат. Однако… Любопытство такая опасная штука. — Я сама не знаю… Я не знаю, как это произошло, но, по-моему, ему уже месяц, — сказала Азиза, тут же остановив Лену. — Когда ты узнала об этом? — спросил Джером. — Неделю назад… Я сделала тест несколько раз, и каждый раз был положительный, — ответила, плача, Азиза. Лена, чувствуя себя ужасно за то, что подслушивает, накрыла рот рукой от шока. — И ты только сейчас мне об этом говоришь? — стараясь оставаться серьезным, спросил Джером. — Я боялась… Боялась, того, что ты скажешь, — сказала Азиза. — И что я, по-твоему, скажу? — Что ты не готов становиться отцом… — Вот именно. Мне только двадцать один, а тебе еще двадцать. Рано. Слишком рано… — Почему это ты не готов? — вдруг воскликнула Азиза. — Тебя все считают зрелым и взрослым для твоего возраста. С деньгами у тебя проблем нет. Дело во мне, не так ли? Ты не хочешь ребенка от меня, да? — расплакалась она. — Азиза, только не говори, что собираешься рожать его, — сказал Джером. — Собираюсь… Я не хочу убивать его… Ты хочешь, чтобы я убила твоего ребенка? — спросила она. — Я не хочу, чтобы ты его убивала, но… Нельзя. Сейчас нельзя, я еще учусь. Я не собирался вообще заводить детей когда-либо, потому что не уверен, что смогу проводить с ними время. Я не хочу быть тем отцом, который все время работает и не обращает на своих детей внимания, — пытался объяснить Джером. — Т-ты… Ты наталкиваешь меня на аборт! — продолжала плакать Азиза. — Но, а что ты еще хочешь? Я не дам тебе его родить, так как потом мне совесть не позволит отвернуться от тебя. Я еще не готов заводить семью. Зачем ты на меня так давишь? — он остановился. — Ты проткнула презерватив, да? Это твоя последняя попытка заставить меня остаться с тобой? — чуть грозно спросил он. — Нет, это произошло случайно. Я тоже не хотела становиться матерью так рано, — взмолилась она. — Тогда… Тогда убирай его, пока не поздно. Я не думаю, что ему уже месяц. Может быть две, максимум три недели. — Нет! Я… Я не хотела стать матерью от кого-то другого… А от тебя хочу… — Азиза, ты не имеешь права. Я не разрешаю, — строго сказал Джером. — Я всегда тебя слушаю… Не на этот раз… Я рожу этого ребенка, хочешь ты того или нет. __________ ¹ Хабиби — от араб. Habibi; любимый, дорогой