Mental Disorder

Психиатрическая больница ночью, кардинально отличается, от психиатрической больницы днем. Ночью, даже в своей «клетке», ты не в безопасности. Не в безопасности от кого? От самого себя. А точнее от твоих мыслей… и немного соседей. Но пункт с соседями не про Ким Намджуна. Он живет один. Ну, после того случая. А, так вы не знаете? Ну и ладно. Меньше знаешь, крепче спишь. Вот сейчас день. «Заключенные» гуляют по территории больницы, но только не Намджун. Он сидит в углу своей «клетки», и тихо напевает очередную, выдуманную песню. Парень ожидает встречи с психотерапевтом. Скрип двери. — Выходи. Намджун поднимает глаза, и ему приходится подчинится приказу охранника. Парень уже на автомате поднимает руки, ожидая что скоро они будут перекрещенные и зафиксированные за его спиной. Но его лишь берут за плечо и ведут по уже хорошо заученному маршруту. — А смирительная рубашка? — Сегодня будешь без нее, — голос у мужчины дрожит. Ему страшно. Его заводят в ту самую комнатку, в которой он провел около десяти лет. Он помнит все. Помнит как впервые побывал здесь: у него пытались выведать что произошло. Почему он убивал, и самое главное: убивал ли он маму с папой? «Убийца» — кричал голос в голове так, что виски отзывались ноющей болью. Он садится на свое место. Жмурит глаза, пытаясь откинуть назойливые мысли, и принимается ждать психотерапевта. Через пару минут, в дверях появляется Ким Сокджин. Сегодня они вдвоем отличаются от прошлого визита. Сокджин был одет в свитер с высокой горловиной и черные, слегка порванные на коленках, джинсы. — Привет Намджун, — мужчина сел на стул. — Здравствуйте, Мистер Ким. Хорошо выглядите, — поприветствовал доктора Намджун, и остановил свой взгляд на пухлых, слегка подкрашенных губах. — Спасибо, — лучезарно улыбнулся Джин. Намджун склонил голову набок, сложив губы в тонкую линию, пытаясь не сболтнуть ничего лишнего. — Намджун, — улыбка исчезла. — Я бы хотел поговорить с тобой о дне восьмого марта две тысячи седьмого года*. — Но я ведь все рассказал. — Ты рассказывал полиции. Двенадцать лет назад. Расскажи все с того момента как ты пришел домой. С секунду Намджун все ещё недоверчиво хмурился, но затем проговорил: — Ладно… Хорошо, — Намджун, закрыл глаза. — Мама попросила меня сходить в магазин, но когда я пришел, я услышал крики. Кто-то ссорился. Я зашел в дом. Там было три человека. Мама, папа и кто-то знакомый, смутно помню кто… Мама схватила меня за руку, и попросила пойти к себе в комнату. Раньше я слышал как она общается с кем-то по телефону, уходя в другую комнату. Помню, как ее кто-то подвозил до дома, после работы. И я сразу понял кто третий человек. Я разозлился и взял нож. Я… я вставил нож между ребер отцу, и он вошёл по самую рукоять. Из его рта хлынула кровь, и он начал хрипеть захлебываясь ею. Отец был самым сильным из них троих. Потом я вынул лезвие ножа из груди отца, а затем подойдя к застывшему от ужаса любовнику мамы, я всадил нож ему в бок и начал прорезать брюшную полость, целиком вспарывая живот. Я еще никогда не был так зол. Я слышал крики и плач матери, но я не мог остановиться, ярость просто бурлила во мне. Потом я подошел к ней. «Убийца» Она сидела в углу и плакала. Дрожала как осиновый лист, и смотрела на меня затравленным, и полным ужаса взглядом. Она была виновна во всем. Она разрушила нашу семью. — Из под закрытых век покатилась слеза. — Я любил маму, но то что она сделала с нами я не мог так просто забыть. Ненависть заполнила меня всего, полностью вытесняя любовь к матери. Единственное, что я тогда знал, это то, что она должна поплатиться. Я. я приблизился к ней и она вся сжалась. Я вытер кровь отца, вперемешку с кровью ее возлюбленного, об штаны. Когда я приложил лезвие к ее шее, она взглянула мне прямо в глаза. Резкое движение руки и кровь брызнула мне на лицо. И только тогда я понял, что натворил. Я все разрушил. Сокджин слушал, и видел тринадцатилетнего Намджуна, который совершенно не понимал что делает. — Зачем ты убил отца? — Он тоже изменял. Он не любил маму. А когда пил — становился неадекватным, — Намджун открыл глаза, а на его ладонях остались следы от его же ногтей. — Ты можешь мне рассказать что было после того, как ты позвонил в службу спасения? — прошептал доктор. — Да. Конечно, — вздох. — Я сидел возле мамы. Потом зашли полицейские, и одели на меня наручники и… и отвезли в участок. — Опиши мне того человека с которым ты говорил после того, как тебя привезли в участок. — Ну, он был невысоким. Карие глаза, черные волосы. — Он как-нибудь представился тебе? — Пак Чимин. * Зайдя в полицейский участок, в уши Сокджина ударил гомон из голосов сотрудников. — Простите! — первая попытка не увенчалась успехом. — Простите! — намного громче сказал Джин, на что офицеры замолчали, и уставились на брюнета. — Я ищу Пак Чимина. — Капитана? Он у себя, — один из офицеров указал на дверь. — Спасибо. — Простите, Мистер Пак? — Да. Могу вам чем-то помочь? — мужчина встал из-за своего стола, и подошел к Сокджину. — Да, я хотел поговорить с вами о деле, об убийстве семьи Ким. Двенадцать лет назад вы вели это дело. — Простите, а вы вообще кто? — мужчина недоверчиво прищурился. -Я Ким Сокджин. Психотерапевт, и на данный момент я работаю с пациентом по имени Ким Намджун. Я бы хотел получше узнать дело моего пациента. — А чего вы хотите от меня? — Я хотел бы получить отчеты по этому делу. Капитан тяжело вздохнул. Видимо он не хотел вспоминать это дело. — Ладно, — мужчина устало вздохнул. — Ли, принеси мне отчеты по делу об убийстве семьи Ким. — прокричал Пак, выглянув из своего кабинета. — А вы считаете Намджуна виновным? — Я не знаю. Точнее я не верю, что двое взрослых мужчин, не справились с тринадцатилетним ребенком. Хотя он ведь психически нездоровый… кто его знает, что он мог натворить? — Ну да… Он считает себя виновным. Я хотел доказать ему обратное, чтобы у него появилось желания лечиться, — Сокджин неловко поджал губы. — А вы знали его семью? Ну, то есть, как они жили? Какие у них были отношения? — Их можно было назвать примерной семьей. Сына они любили больше жизни. Все таки единственный. Они долго не могли зачать ребенка, поэтому Джун — это чудо. Они… любили друг друга, — последнюю фразу капитан говорил с трудом… — А у Намджуна точно не было старшего брата? — Нет, у него есть только двоюродный. — Сколько ему? — Пятнадцать. «Не тот.» В кабинет вошел парень лет двадцати пяти, и положил на стол документы. Он поклонился и быстро удалился. — Спасибо, хённим. — Мистер Ким! Он не виновен. — прошептал капитан перед тем как Сокджин покинул кабинет. * Следующий шаг — прокуратура. Точнее ее архив. Получить данные из архива прокуратуры, не являясь ее сотрудником или полицейским, не возможно. Но ведь стоит попробовать? Как говорится, кто не рискует, тот не пьет банановое молоко. — П-простите, — неловко начал Джин, обращаясь к женщине. Видимо она заведовала архивом. — Чем могу вам помочь, молодой человек? — Я хотел бы получить отчеты по делу об убийстве семьи Ким, восьмого марта две тысячи седьмого года. — О, а ты новый студент Хвансун? Она я вижу, уже совсем обленилась! Присылает студентов ей за документами, — женщина отошла к стеллажам с отчетами. — А зачем ей дело двенадцатилетней давности? — У нас дело похожее, вот она и заинтересовалась. — Вот, держи, — женщина протянула толстую папку, с уже пожелтевшими листами бумаги. — И пусть вернет мне тысячу вон! «Это было легче, чем я думал…» *** «Беседа прокурора, и подозреваемого в убийстве, Ким Намджуна. « — Ты можешь рассказать все в подробностях? — Но я уже все рассказал, — лица женщины, задаваемой вопросы видно не было, но по лицу Намджуна можно было понять, что он был напуган. — Я услышал крики в прихожей, и я решил что стоит проверить, что происходит. Там, помимо моих родителей, стоял еще один мужчина. Я…я его не знаю. Они кричали. Папа кричал что-то на подобии «Как ты могла?!», а мама говорила, что может все объяснить. Я разозлился, взял нож и напал на них. — Мальчик смотрел через плечо женщины, как будто ему диктовали текст» Сокджин смотрел допрос следственной группы, который прилагался к делу, и был поражён наглостью и бесчеловечностью прокуратуры. «Они запугали ребенка»