Mental Disorder

/Прошло два дня/ Окна зашторены плотной тканью, что не пропускает и луча. Тишину прерывает тихий скрип кресла, на задних ножках которого, катается парень. У того слипаются глаза из-за недосыпа, но он так же тщательно всматривается в старое семейное фото. Улыбки семьи, изображенной на фото, ослепляют. Женщина прекрасна. Русые волосы до поясницы, холодные нежные руки, что покоятся на её животе плечах её сына. А тот улыбается не тусклее матери. Рубашка, галстук. Настоящий принц. А рядом стоит отец, на нем так же рубашка, но вместо галстука, бабочка. Мужчина всегда считал, что бабочка выглядит элегантнее. Джиён поджимает губы, сверля взглядом изображение матери. Он всегда всё портит. * В доме тепло, что очень контрастирует с уличной температурой. Играет телевизор, включённый и забытый кем-то из семьи. Хоть в гостиной и светло, уютно, но пусто. Все на кухне. Дойо пьёт кофе, счастливо улыбаясь. Он смотрит на свою семью и не может поверить. Такое ощущение, что это просто хороший сон, и сейчас он проснётся в бедности и несчастьи. Но нет, он всё еще здесь. Джуин кружится на кухне, пытаясь не споткнуться о маленького хвостика, бегающего за ней. — Мам! — в очередной раз зовёт Джиён, на что женщина вновь закатывает глаза: — Что? — тянет она улыбаясь. — Ты должна мне конфет! — За что? — она хмурит брови, не переставая улыбаться. — Ты опоздала, — мальчик наклоняет голову, прижимая игрушку тигрёнка к груди. — Малыш, прости, — она садится на колени и обнимает мальчика. — Если хочешь я могу съездить за вкусностями, а потом мы пойдём смотреть документальное кино о дельфинах. — предлагает женщина, и Джиён вскрикивает от восторга. — Джуин, а тебе не кажется, что уже поздно? — обеспокоено говорит Дойо. — Милый, я быстро, — говорит она, и беря свою сумочку, закрывает входную дверь. Час. Второй. Звонок. Встревоженный Дойо подбегает к стационарному телефону, хватая трубку. — Алло? Кто это? — Добрый вечер. Я лейтенант полиции Чондэ. Я звоню для того, — он делает глубокий вздох. — Присядьте. — Что происходит? — Ваша жена мертва, — произносит лейтенант. — Что? — мужчина не верит сказанному. — Скажите что это шутка. — Мне жаль. Словно вспышка, и он пытается разглядеть хоть что-то сквозь пелену слёз. Джиён стоит у гроба матери, боясь подойти ближе. На её голове дыра, которую пытались скрыть прядью волос, но тщетно. Прикасаясь к её руке, уже нельзя почувствовать тепло. Её улыбка уже не заставит улыбнуться вновь. Никогда. Вокруг плачущие люди, и среди них его отец. Ему особенно тяжело.* Сердце разрывает боль и обида. Обида за то, что отец считает его «убийцей матери». Возможно, он и не помнит тот день, когда ударил сына, из-за того что был пьян. Но, Джиён помнит всё, и до сих пор ложно обвиняет себя. Квон откидывает фото куда-то на край стола и идет в маленькую комнатку, которою, пожалуй можно назвать кладовой. Уйма бумаг, одежда, фото, пыль, и лишь где-то в уголку виден кусочек оранжевой ткани. Джиён пробирается к этой ткани, роняя бумаги на пол. Тигрёнок. Он сжимает игрушку в руках, и из его глаз льют слёзы. * — Привет, пап, — бубнит Чонгук, садясь за стол. — Доброе утро, — улыбается Чимин, но его улыбка тут же гаснет, как только он замечает мешки под глазами сына. — Ты опять не спал? Да. Он не спал. Читал статьи о «кровожадном убийстве», и ничего нового. И в правду, как будто кому-то есть что скрывать. — Не правда, — он машет головой. — Я уснул в десять… примерно. — Знаю я твое «примерно», — хмыкает мужчина, ставя чашку кофе перед сыном. Да уж… он изменился. Чимин помнит Чонгука совсем малышом. *Отовсюду слышен лепет детей самых разных возрастов. Кто-то строит домик из кубиков, а кто-то пытается прочитать свое первое слово, и лишь маленький мальчик, лет четырёх, ни с кем не играет. Он просто сидит на своей кровати, вдали от детей. Он не был нелюдим, просто слишком стеснителен. Даже в своем неосознанном возрасте, он боится быть отвергнутым… странно. В здание заходит невысокий мужчина, к которому тут же подходит молодая девушка — воспитатель. Она улыбается Чимину, и проводит его к детям. — Ах, ну где же он, — она выискивает глазами кого-то, а после ведёт мужчину в детские спальни. — Вот ты где. — она мило улыбается мальчику, и садится рядом с ним. — Это Пак Чимин. Мальчик поднимает глаза на мужчину, который в свою очередь приветливо улыбается — Привет, Чонгук.* Теперь он стал выше, сильнее, умнее. У него есть свои тайны и проблемы о которых он точно не расскажет отцу, и это ещё сильнее пугает Чимина. — Как учёба? — Стабильно, — Чон сводит брови к переносице, отпивая кофе. — Ничего не меняется. Ни учителя, ни ученики… На самом деле за эти два дня, он не ходил в университет. В это время Чонгук ходил в парк, рисовал людей. Пытался не думать о… обо всём что навалилось на него за последнее время. Он не общался ни с Тэ, ни с Джином, да и Джиён не писал… оно и к лучшему. Ему было в каком-то смысле стыдно перед Тэхёном. Парень не мог посмотреть в его слепо влюбленные глаза. Чонгук понимал что поступает как последний мудак, и от этого блять ещё тяжелее. * Часы уже мозолят слух. Каждая секунда тянется словно вечность, заставляя Сокджина постукивать пальцами по деревянной поверхности стола. Они договорились встретиться в кафе, ну, а сам инициатор встречи опаздывает. Джин закатывает глаза, и откидывает голову назад, вздыхая. Он не изменился. Внимание посетителей привлекает звон колокольчика, который сопровождает собой открытие двери. На пороге появляется невысокий молодой человек. Его волосы в полном беспорядке из-за ветра, а пальто чуть прикрывает стройные ноги, обтянутые тканью темных брюк. Неотразим. Сокджин усмехается, а тот замечает друга и элегантно проходит к столику, волоча за собой маленький чемоданчик. — Ким Сокджин, — улыбается шатен. — Мин Юнги, — Ким поднимается. — Я рад тебя видеть. — улыбается он, и обнимает Мина. — А ты не изменился, — усмехается Юн, отстраняясь. — Я скучал Джин-ни. — Я тоже, — Джин поджал губы. — Присядем? Он получает кивок, и они садятся. Заказывают напитки. — Как ты? — спрашивает Сокджин, и понимает что зря. — Всё хорошо. Работаю, и клиентов завал… кажется, мне нужен отпуск, — вздыхает Мин. — Ты же понимаешь о чём я. И понимает. Прекрасно понимает. — Всё хорошо, Джин. — Ты держишься? — С-стараюсь, — его голос дрогнул, и за столиком повисла ненавистная тишина. — Ну, так зачем ты вызвал меня из Токио? — Мне нужна твоя помощь, и не только твоя. — О чем ты? — Мне нужно чтобы ты провел диагностику моего пациента. — Хочешь его освободить? — Да. — И кто это? — Ким Намджун, — сказал Джин. Парням принесли кофе, и они замолчали на пару секунд, но Джин прервал тишину. — Ты до сих пор трахаешься с тем юристом? — Джин, — он закатил глаза. Он не выносим. — Мы не трахаемся, мы встречаемся. — Ну так… он тоже может нам помочь? — Не думаю что Хосок согласится. — Ой да ладно тебе. Если он является самым популярным и требовательным юристом в Корее, еще не делает из него звезду. Пожалуйста, Юнни. — Не называй меня так, — улыбнулся Юнги, показывая белоснежные зубки. — Ладно… по старой дружбе. — Спасибо, Юнги. * Минутная стрелка подходит к двенадцати, а значит скоро обед, и встречи с психотерапевтами. Матэя освободили, но он не спешит выходить из палаты, а Намджун считает секунды до обеда. — Знаешь, — начинает Матэй. — Я тут подумал, и дошёл до того, что понял, что пропустил уже кучу всякого веселого и не очень дерьма. Даже если оно и «не очень», то я всё равно хотел бы участвовать в этом. — Ты пугаешь меня когда говоришь такие вещи, — усмехается Нам, и уходит как только его подзывает охранник. — Я всех пугаю, — шепчет парень, уже в пустоту. *** И вновь его оглушает тишина. Всё же Намджуна сжирает любопытство, что задумал Сокджин. Не уж то у него и в правду получится. В комнату входят двое людей. Один Сокджин, а второй Намджуну не знаком. — Привет, Намджун, — улыбается Джин, а второй садится на его место. — Это Юнги. И он хочет поговорить с тобой. — Но… зачем? — обеспокоенно спрашивает младший, бегая глазами то на Джина, то на Юнги. — Я не смею причинить тебе вред, — спокойно говорит Юнги, на что получает презрительный взгляд от Джуна. — Я не хочу говорить с ним. — Прости, но я не спрашиваю тебя, — холодно говорит Сокджин, от чего младший сжимает челюсть. — Сейчас решаю я. Он хлопает Мина по плечу и выходит из комнаты, оставляя Юнги и Намджуна наедине. — Почему ты так агрессивен? — Юн откинулся на спинку кресла. — Вы мне не нравитесь. — Я много кому не нравлюсь, — усмехается тот. — Такой уж меня характер. Намджун слабо хихикает и поднимает глаза, всем видом говоря «Ну давай… глаголь». — Расскажи, что было до прихода и после. — Даже не послушаете мою историю, — как-то зловеще улыбается Ким. — Не имею желания, а сейчас отвечай. Ты слышал или слышишь голоса? — Слышал. — О чём обычно он говорил? — Обо всём. Он втирал мне о том, что меня ненавидят всё. Советовал как убивать. — Ну… с первым не могу не согласиться. — Хреновый из вас психолог. — Спасибо, — улыбается Мин. — Так, когда он пропал? — После поцелуя. — Поцелуй? — Да. Мы поцеловались с Сокджином, — говорит Нам, и Юнги поднимает на него насмешливый взгляд. — Так вот оно что. Как мило, — он что-то записывает в своем блокноте. — Больше он не появлялся? — Он… — и снова вся напыщенность и смелость ушла в пятки Намджуна. — Он появлялся когда я выходил на улицу. — Что ты подразумеваешь под «улица»? — Я выходил в люди. Тогда… — вдох. — Мне казалось что каждый человек ненавидит и презирает меня. Но это ведь правда. — Ким посмотрел глазами в которых начинали скапливаться слёзы, в чужие. — Я ведь убийца, который не заслуживает быть на свободе. — Юнги молча слушал его, с приоткрытым ртом. — Правда. — Он усмехнулся. — Сокджин говорит что я не виновен, но нет… я просто не хочу его расстраивать. Юнги вздохнул, всё ещё смотря в глаза парня напротив. Он помнит Хосока, обнимающего за плечи, который говорит «Это не ты». И Юнги успокаивается, боясь расстроить это солнышко.