Сладкие кости, Холодные кости

я пока ищо пишу) ¯\_(ツ)_/¯ _________________________ Быть рядом с куколкой оказалось и легко, и сложно. То, что куколка по силе Броку не уступает, а даже превосходит – злило, но при идеальном послушании – примиряло. Пока. Потому что чем дальше, тем больше такое безропотное послушание Брока пугало. Слишком уж ему нравилась безоговорочная власть над более сильным, хотя внутри что-то противно ныло каждый раз, когда куколка, стоило Брок разозлиться тут же падал на колени, бубня под нос: - Готов понести наказание... Отучить куколку от этой привычки пока не получалось. Брок все больше не понимал предков. Вот зачем это? Что они сделали с его прекрасным живом, что тот при всех своих умениях, замечательной руке и красоте не мог слова поперек сказать, подчиняясь малейшему жесту, словно… дальше развивать эту мысль было очень неприятно. Брок нервно выпускал когти, чувствуя, как его заполняет яростью. И запоздалым страхом. Ведь на месте Брока мог оказаться любой, совсем любой жив, самый мерзкий. К примеру, тот же Пирс с его раздутой спесью и жадностью. И тогда его прекрасный жив подчинялся бы этому чешуйчатому носителю щупальц и… даже представлять было жутко, к чему мог Пирс принудить куколку. Брок ведь проверил. Границ послушанию он не нашел. Куколка без колебаний подчинялся самым диким приказам. То ли не смея отказать, то ли даже не понимая, что МОЖЕТ отказаться. Три смены дня и ночи Брок посвятил не руинам, а куколке. Привыкая к постоянному присутствию рядом послушного жива. Проводя все это время в берлоге. Много говорил, объяснял, ругался. Но жив продолжал вести себя послушно. Даже когда Брок заставил того снять сложное одеяние с груди, чтобы рассмотреть, как чудо рука держится на теле. И когда приказал куколке не двигаться и не сопротивляться, не удержавшись от желания укусить. Жив лишь дрогнул, бледнея, когда Брок прокусил ему кожу возле железной руки, пробуя на вкус кровь и долго с отвращением отплевываясь. Кровь оказалась неправильной, слишком острой, слишком пряной, впрочем, разве могло быть по-другому? Этот жив хранился в холодном сундуке слишком долго, и вкус, наверное, испортился. Слишком много было в крови этого неприятного, холодящего десны привкуса, не живого, а схожего с тем, чем пахло в тех стеклянных пузырьках. Холодный вкус. Кровь была горячей, но вкус ощущался холодным. От мысли, какой на вкус может быть печень куколки, Брока даже передернуло. Если кровь такая странная и отталкивающая, то печень точно будет еще хуже! Не зря куколку называли замерзшей солью, или золой – вкус такой и есть. Холодный вкус, холодные кости – вот кто его куколка. Как и все эти руины, куколка был прошлым. И кровь его на вкус напоминала пепел, который до сих пор не вымело из руин. Брока пугало это сравнение. Потому что ему стали сниться тревожные сны, что куколка исчезает, опять. Только не сбегает как в первый раз, а неожиданно страшно ломается, становится камнем, рассыпается пеплом. Страх потерять куколку едва не толкнул Брока примотать того к себе нитью рахна, во избежание любых неприятных случайностей. Это было совсем, даже чересчур ненормально! Удерживаться от глупости помогало лишь то, что жив и сам не отходил ни на шаг, пока не прикажешь. Как и когда Брок так сильно стал зависим… так привязан к этому странному живу? Это оказалось очень непривычное состояние, он всегда легко отпускал живов, места и даже вещи – потому и стаю не заводил, чтобы не обременять себя сложностями. Но куколка одним своим появлением сумел все быстро изменить, и это пугало. Спустя пятую смену дня, поймав себя на том, что он весь вечер просидел, разглядывая безучастного ко всему куколку, стало ясно, что дальше станет только хуже. Куколка неожиданно занял все мысли, вызывая непонятные чувства. Его несмотря даже на отвратительный вкус, вновь хотелось укусить. Первый укус давно зажил, не оставив даже шрама, видно куколка, как и Брок, имел дары: сила, живучесть, и только с головой было плохо. С очень красивой головой. В тот вечер Брок едва снова не вцепился зубами в куколку, испытывая глупое желание не только смотреть на своего красивого жива, не только ощутить на языке этот необычный, однако чем-то притягательный вкус, но и подмять под себя, погладить, потрогать. Везде. Брок почти запустил клыки в покорно подставленную шею, когда его отвлек писк. Глупые шурши совсем обнаглели и устроили драку за остатки недоеденных консерв. И мысль о том, что он, Брок, вопреки неизменной привычке не доел консерву, сумела вернуть разум. Нормальный жив никогда не бросит еду, лишь если он болен или сделал это с умыслом. А Брок, вопреки закону выживания, бросил вкусную еду просто так, не просто ЗАБЫВ доесть, но даже, невзирая на неутоленный голод. Шуршей он прибил маленькими забавными когтями предков, напоминающими раздавленных мелких медузок – их оказалось очень удобно держать в кармашках одежды предков и кидать в цель. С благодарностью прибил. Если бы не эти мелкие жирные проныры, кто знает, до чего бы досмотрелся Брок – так и помер бы на пару с послушным живом в этом пугающем состоянии. Клыки зудели от желания впиться в красивую шею, ноздри трепетали от желания вновь впитать в себя этот необычный запах и ощутить это неподдающееся пониманию холодное тепло куколки. Этот Зимний Соль выводил Брока из себя, заставляя делать глупые вещи. Нет, не совсем так. Ощущать, чувствовать, желать. И не понимать. Брок не мог описать вкус куколки по-другому, только так: холодно-горький и пряно-горячий, невыносимо мерзкий и притягательный. Брок прикусил щеку изнутри до крови, приводя себя в чувство, и решил отвлечься самым простым способом. Занять себя делом. Когда жив чем-то занят: охотится, ищет, дерется, обустраивается – тогда остается мало места странностям. Он еще не обошел все руины, не везде залез, не все проверил, Брок посмотрел на куколку и нервно облизнувшись, ринулся прочь из берлоги. Он и впрямь слишком засиделся… Воздух руин, как и прежде, был полон странными, хотя уже почти привычными запахами. Пыль, камень, порченное красной смертью железо, НЕ железо, сохранившее до сих пор едкий привкус, надолго оседающий в переносице… И Броку здесь нравилось. Ведь он сумел выжить здесь, в самом опасном для живов месте и даже оказаться в прибытке. Главное, успеть узнать и облазить как можно больше, пока сюда не нагрянули другие. Поскольку рано или поздно остальные живы поймут, что опасности нет и сюда потянутся сначала самые смелые, потом самые жадные, а после Руины заселят самые сильные. А Брок был смелым, жадным и сильным. Только стаи за спиной не имел. Лишь куколку, но этого жива он пока не собирался никому показывать, вдруг тот согласен подчиняться не только Броку?.. Поначалу все было нормально. Правда, почему-то на слова «Иди со мной, будь осторожен», куколка почему-то пошел не рядом, а пристроился у левого плеча, отставая ровно на полтора шага. Неуютное ощущение от присутствия кого-то со спины быстро пропало, сменившись на успокаивающее – словно это правильно. Будто так и должно быть, за Броком должен следовать тот, кто прикроет спину. Куколка… Пепел. Не пройдя и трех жилищ, Брок остановился, посмотрел в отливающие полированным железом глаза жива и подумал, что Пепел подходит лучше, чем Куколка. Пепел. Выгоревший, пустой и равнодушный. - Я буду звать тебя Пепел. Пока. Понял? - Принято, командир. Новый позывной: Пепел. Голос жива раздражал, слишком он был равнодушен и спокоен. Брок помрачнел, снова ловя себя на желании потрогать это сильное тело. Удостовериться, что тот есть на самом деле, а не мираж, не эхо, только не для слуха, но и для глаз. А потом подумал, ну и почему нельзя потрогать-то, ведь это он тут командир! И шагнув вплотную, запустил пальцы в длинные волосы Пепла, все еще пыльные и спутанные. Вспомнил самок из той уничтоженной стаи, где делали вкусные сладости. Их волосы тоже были длинными, но гладкими, шелковистыми. Гребешок. Точно, надо найти такую штуку и расчесать колтун на голове Пепла. Чтобы было приятно гладить. Брок ткнулся носом в шею замершего жива. Пот, пыль, особенный аромат кожи, такой нежной, медового оттенка… клыки непроизвольно увеличились, желая прокусить и достать до крови… и не такая уж прямо невкусная кровь. Необычная, Брок тогда плевался просто с непривычки, а сейчас от одних воспоминаний, слюна во рту набиралась. Печень Пепла он жрать не станет. Пусть заживает на нем все хорошо, но вдруг это только с поверхностными ранами работает? Нет. Пепел должен жить. Брок присосался к остро пахнущей коже, пропарывая ее клыками и жадно слизывая выступающие пряные капли. В ушах застучало от прилива крови, Брок вжался в твердое тело Пепла и притерся пахом. Он стоял посреди руин предков и терся как половозрелый незрелыш о жива, который даже не реагировал на это. Брок пощупал – Пепел был равнодушен. Напряжен, но не между ног. Это оказалось очень обидно. На Брока реагировали все. Даже Пирс, старый уродец, явно положил глаз на Брока, про того же Ролла и говорить нечего. А у Пепла даже пульс не ускорился. Вот… это злило. Подчинение, но никаких чувств. То есть, любой жив может делать с Пеплом что угодно, а тот будет вот так послушно стоять??? - Ты мой! Слушаешься только меня, Пепел! Никто больше не может приказывать тебе, ясно? Только я! Любой другой, кто попытается – враг и должен быть уничтожен! – Брок зло, не сдерживаясь, вгрызся в шею Пепла, с урчанием сглатывая густую и остро щиплющую язык кровь большими глотками. Мощное тело содрогнулось, но ответ прозвучал по-прежнему ненавистно спокойно. - Статус – военное положение. Подчинение только командиру. Все остальные подлежат уничтожению. Принято. Брок не стал уточнять, что говорит его Пепел, главное было ясно. Никого другого его вкусный жив больше к себе не подпустит. Только этого тоже было мало. Брок с трудом оторвался от горячей крови со вкусом пепла и жадно облизнулся, смакуя вкус. Нужно было до конца прояснить то, что его мучило. - Я твой ПОСЛЕДНИЙ командир. Другого не будет. Если со мной что-то… если вдруг ты останешься один, то все равно. Никто другой не достоин тебе приказывать. Понимаешь?.. – Брок и сам не знал, как правильно объяснить то, что он чувствовал, немудрено, что и в глазах Пепла плеснуло какой-то отчаянной растерянностью. - При потере командира следовать протоколу «Ликвидация»?.. – лицо жива еще больше выцвело и стало еще более равнодушным. Холодно-равнодушным. Словно мертвым. Броку это не понравилось настолько, что даже удовольствие от крови поблекло. Что он сказал не так? «Проткулликиви»… опять непонятные слова. - Повтори последние два слова. - Протокол Ликвидация, – голос Пепла буквально источал холод. - Что это значит? – не выдержал Брок, желая понять, что ему так сильно не нравится. Пепел сморгнул и неохотно пояснил. - Самоуничтожение. Предусмотрено несколько вариантов для эффективного исполнения протокола, в зависимости от обстоятельств и доступных средств… Это было реально много непонятного, но Броку хватило одного единственного. Первого. - Уничтожение? Сам? Шуршей обожрался? Тебя что, рахны отлюбили? Какое к беру уничтожение? Умереть вздумал? Жить сложно, но чтобы просто так лишить себя жизни? Что, во имя ВелИзма, у тебя в башке творится, Пепел? – возмутился в голос Брок, вцепившись в горло жива, но наткнувшись на откровенно недоумевающий взгляд, закатил глаза. Чертовы предки! - Мы зовемся «живами» потому, что смогли выжить даже после Великого Изменения! Мы убиваем друг друга, мы охотимся друг на друга, но никогда никто из нас не убьет себя сам – так делают только совсем больные головой. Нельзя убивать себя, нельзя, Пепел, слышишь? Никогда. Нужно жить. Как бы ни было трудно, нужно биться до последнего, до самого конца, до последнего края, понимаешь? – тряс Пепла Брок. - Пусть все умрут, а ты должен жить. Я приказываю тебе ЖИТЬ, понял? Ты живой, ты жив, ты должен жить! Я научу тебя жить и ценить это, понял? Глупый незрелыш! - …Приказ? – кажется, Брок сломал этого жива, потому что в голосе больше не было равнодушия. - Приказ, - кивнул он, - это мой главный приказ. Живи. Буду я рядом или нет, ты живи. Я научу тебя всему, что знаю сам, расскажу и покажу, как надо действовать. Так чтобы никто не смог тебя обмануть, - Брок перевел дух, не понимая своей горячности, и криво улыбнулся, - только я живучий, так что особо не надейся от меня избавиться. Ты мой пока я рядом, а рядом я буду очень, очень долго, обещаю. Ясно? - Так точно, командир! – на лицо жива вернулись краски, и ответ прозвучал гораздо бодрее, что Брока порадовало. Но уточнить не помешает. - Что тебе ясно, Пепел? Я тут много чего сказал, но что ты понял из этого? - Приказы отдает только командир. Последний командир Брок Рам. Миссия – сопровождение командира. Вводные условия миссии – по ходу исполнения. В случае потери командира – действовать по обстановке, мимикрировать под население, приступить к выполнению новой миссии – выживание без куратора… - отчеканил Пепел и преданно уставился на Брока. Брок озадаченно похлопал глазами, покрутил в голове эти все «мсии», «мимикири» и вздохнул. Общий смысл вроде выходил правильный. Пепел явно ждал ответа, тараща свои красивые глазищи, и Брок кивнул. - Молодец, Пепел, ты главное меня слушайся, и мы со всем справимся. Брок огляделся, в очередной раз поразившись своему странному поведению, надо же, вот с чего его понесло читать нравоучения посреди руин, даже не озаботившись безопасностью? - Ладно, пора двигаться, больше остановок на открытом месте не делаем. Никогда нельзя быть уверенным, что рядом никого нет. Пепел дернул головой, слегка наклонившись вперед, перенеся вес тела на одну ногу, с полуоткрытым ртом, и заверил: - Периметр чистый, на расстоянии километра никого крупнее грызунов и птиц не наблюдается. Дыма тоже нет. - Грызуны… шурши, что ли? – озадаченно поднял бровь Брок и сам прислушался. Его слух тоже был хорош, знать бы еще, что это за «ерметыр» и «киемитра» такие. - Ну да, в руинах кроме шуршей пока никто не шумит. Хотя под землей ночных тварей можем просто не учуять, они ловко скрываются. А дыму откуда взяться? Огонь только в стаях на защищенных лежбищах палят, в одиночку никто не рискнет… ну, кроме меня. Здесь в руинах только я огонь могу зажечь! – самодовольно заключил Брок, игнорируя мелькнувшее удивление жива – все равно, пока они еще слишком многого друг о друге не понимают, потом будет время во всем разобраться, а теперь пора, наконец, заняться делом. - Следуй за мной, если что непонятно спрашивай, ясно? - Так точно, командир. Брок поморщился – почему-то и этот ответ уже раздражал, но тратить время на еще один урок он больше не хотел, поэтому развернулся и двинулся к тому странному жилищу, которое он до этого обходил стороной. Он как-то разглядывал это место издали, не решаясь подойти ближе. Слишком уж настораживало то, что удавалось разглядеть. Но сейчас он не один, и потом – рядом нет никого чужого, кроме шуршей, так что нечего трусить! Брок довольно огладил ловко прикрепленные к одежде когти предков и двинулся прямо к огромному жилищу с большими сквозными дырами, в которых кое-где еще встречались обломки треснутого и грязного стекла. Зачем предкам было делать такие большие проемы, и закрывать их стеклом, а не крепкими заслонами, Брок совсем не понимал. Предки такие предки. Жилище было огромным, просторным и полным непонятных вещей. Было много не железа с крючками, на некоторых из них даже висели клочки чего-то осыпающегося от малейшего прикосновения. Но что больше всего напрягало Брока, из-за чего он сюда и опасался заходить, это обломки тел… На самом деле. Он не мог поверить в то, что видел, в ужасе рассматривая эти ужасные куски из не железа, так похожие и не похожие на живов. Безглазые головы, узкие слипшиеся пальцы на уцелевших руках, но самое пугающее – отсутствие в межножье члена или лона! Сглаженные паховые места и вовсе лишили Брока дара речи. Возможно ли, что у предков детородные органы скрывались под кожей внутри тела? Жизнь предков была настолько опасна? Значит, Брок непохож на предка и вообще, живы только думают, что похожи на предков? Брок брезгливо потыкал выдвинутым когтем обломок ненастоящего тела предка и подумал, как же тогда предкам удавалось отстраивать такие огромные берлоги, если они постоянно прятали глаза и за редким исключением не могли пользоваться всеми пальцами? Но ведь Пепел не такой? Или предки были разными, как и живы? Голова начинала гудеть от стольких вопросов. Может, поэтому бедного Пепла держали в сундуке, что он отличался от предков? Или нет… и у Пепла… Захотелось сейчас же раздеть Пепла и посмотреть на его пах. Когда он недавно ощупывал Пеплу пах, то толком ничего не разобрал: сквозь тяжелую ткань сложно определить, что и как там устроено. И потом, Брок до этого не обращал внимания на то, как Пепел по нужде ходит, но вот теперь… Решив не спешить, Брок продолжил осматриваться. Очень много мягкого железа, даже без следов красной смерти, много не железа, когда-то давно, наверное, яркого, а сейчас грязного и выцветшего. Встречались остатки одежды, которая расползалась на руках, в отличие от той, что повезло найти Броку возле места, где был спрятан в сундуке Пепел. Мысли сразу свернули на вторую берлогу, где возможно хранился еще один сундук с живом. Вкусным живом… Брок облизнулся, снова ощутив желание укусить Пепла, почему теперь ему стал так сильно нравиться этот вкус? Потому что в первый раз он его не распробовал? Так что вполне можно съесть второго жива, если он там будет. Или… Брок оглянулся на молчаливо следующего за ним Пепла и задумался. Кажется, Брок слишком сильно задумался, потому что не заметил, как Пепел отошел от него и потом вдруг сделал то, из-за чего Брок его едва не вспорол от паха до горла. Этот глупый Пепелок вдруг взял и полез трогать опасные вещи. Опасные, потому что сам Брок не знал предназначение этих вещей. Когда неожиданно вдруг громко зазвучало эхо предков, Брок чуть не подпрыгнул, резко развернулся и обнаружил увлеченно копающегося в непонятной кучке не железа Пепла, который даже не обратил внимания на произведенный им шум. - Ты что делаешь? – Брок не орал. Не ругался. Просто спросил, старательно не позволяя нервному рыку проскользнуть в голосе. - Проверяю эфир. Для правильной оценки обстановки необходимо удостовериться в наличии или отсутствии технически подготовленного противника, - с готовностью ответил Пепел, осторожно скосив на Брока взгляд, в ожидании его реакции. - Противника… - Брок поморщился, пытаясь уложить в голове все, что так резво наговорил Пепел, и решил, как и прежде, уцепиться за понятное: - Проверил? - Техническое оснащение радиорубки устарело и пришло в негодность, но первичная проверка дала отрицательный результат. Противник не обнаружен. - Это хорошо, - важно кивнул Брок и нервно щелкнул выпущенными когтями, все еще пытаясь говорить спокойно, чтобы Пепел снова не рухнул на землю мямля про наказание. - Плохо другое, Пепел: ты не спросил моего разрешения, ты трогал то, что могло быть опасным!.. И тут Брок вдруг осекся от простой мысли, которая до этого даже не приходила ему в голову. Опасные вещи предков. Жив, который знал предков. Знал предков и их вещи. Брок дурак. И везунчик. - Пепел, ты знаешь, что это за жилище? И что это? – решил Брок воспользоваться шансом и брезгливо сдвинул ногой то, что выглядело как часть худой и длинной ноги. Пепел облизнул свои яркие губы и вновь начал говорить странные вещи, коротко, но малопонятно. - Предположительно здесь находился торговый центр. Это часть манекена. Нога. Торги и центр – Брок понял. Часть и нога тоже. «Маныкин» – нет. - Что значит «маныкин». Зачем? - Манекен – изделие имитирующее форму тела человека: мужчины, женщины или ребенка. Кукла, используемая для демонстрации одежды… - Пепел говорил размеренно, словно делал это не раз. Брок довольно сощурился, он прав, его жив много знает, гораздо больше, чем все старые живы, которых он когда-либо встречал! Брок действительно везучий! Однако, хоть Брок и знал, что такое кукла, но куклы в руках незрелышей сплетались из травы, вырезались из дерева или лепились из глины и очень… очень слабо походили на живов и уж конечно, они никогда не были такими большими. Поэтому захотелось уточнить. - Имитиру… что это значит? - Имитация – это подражание, копирование, повторение, воспрои… - Подражание, значит, эти «маныкины» похожи на предков? - Условно. - Условно… - Брок почесал подбородок, на котором уже сильно отросла борода, - почему у «маныкинов» нет члена и глаз, а пальцы слипшиеся? - Условно… обобщенный образ. Для демонстрации одежды детализация в виде четкой имитации половых органов или лицевого соответствия не требуется. Пепел снова говорил много непонятных слов, чтобы объяснить одно, запутывая еще больше, но Брок все больше приноравливался разбираться в этих словах, уже привычно отметая лишнее, и выцепляя главное. - То есть предки не выглядели так, как эти «маныкины»? - Манекены лишь усредненный идеальный эталон, форма. Предки… люди… индивидуальны. Мужчины имеют… имели те же характеристики, как и командир. Отличались лишь рост, возраст, цвет кожи, волос, форма черепа, лицевых мышц и телосложение… Пепел явно не совсем понимал, чего от него добиваются, но старательно и терпеливо отвечал на любой вопрос к безмерному удовольствию Брока. А у него было еще очень много вопросов, на которые он сможет получить ответы, и будущее теперь казалось гораздо привлекательней и интересней, чем раньше. Так что следующие смены дня и ночи Брок и Пепел много говорили. То есть Брок спрашивал, а Пепел отвечал, хотя в его ответах по-прежнему приходилось с трудом продираться через странные слова, выискивая смысл. И чем дольше они так «говорили», тем более живым казался Пепел, и тем спокойней себя чувствовал Брок. Даже о втором тайнике забылось, так сильно разыгралось любопытство в Броке, он словно опять стал незрелышем, с восторгом донимающим старых живов за сказки. И если старые живы рассказывали зачастую одно и тоже, постоянно ожидая подношений, то Пепел не повторялся, подробно и четко отвечая на каждый вопрос. Иногда слишком подробно, отчего у Брока в голове гудело, но и дух захватывало. Пепел знал ВСЁ! Знал значение самых странных вещей, их названия, знал о предках столько, что представления Брока уже давно перевернулись с ног на голову и до сих пор менялись. Брок узнал, что предки были идиотами. Не умели жить в мире, не ценили того, что имели, грызлись за какие-то никчемные «деньги», хвастались не силой и умом, а вещами, которые было так легко отнять. Что предков было так много, как капель в дожде, и что они тоже были разными. Умными и глупыми, красивыми и уродливыми, но в основном чистыми. У предков не было даров ВелИзма. Разве что «мотации» какие-то и «модфыкции», дающие предкам большую силу и умения. Пепел был из «модфыктов». Сильный, живучий и бесправный. Этого Брок не понимал. Быть сильным, сильнее большинства, но позволять себя мучить? Потому что не нужно было обладать большим умом и проницательностью, чтобы не заметить, как не нравилось Пеплу то, что им управляли. Нет, Пепел и слова не сказал, даже лишнего движения не позволил себе, но от него постоянно несло этой опасливой обреченностью, усталой покорностью. Поэтому Брок предков еще больше невзлюбил: отдавая должное их умениям, он все больше проникался к ним недоуменным презрением. Даже самые старые живы уже не помнят, когда произошло Великое Изменение, но могущества предков никто из них не смог достичь. Живы мало отличались от зверей, тех, кого предки держали в клетках – Пепел рассказал о местах, где предки… люди… могли рассматривать самых опасных хищников, находясь в безопасности. Брок даже представил себе Пирса с его щупальцами в тесной клетке и злорадно оскалился – от такого зрелища он бы точно не отказался. Правда, по словам Пепла, Пирса никому бы не показывали, а изучали в «лабратарьях», делая больно – что тоже неплохо. Хотя было ясно и другое – никакого жива эти предки-люди никогда бы не приняли за своего. И в клетке сидел бы не один Пирс, но и сам Брок. Когти, светящиеся глаза и прочее – это «мотации», из-за которых жуткие «ченные» никогда бы не выпустили Брока на свободу. Так что хорошо, что эти предки передохли – не умели жить сами, не давали другим, вот и пришло к ним Великое Изменение, которое Пепел называл «дерним поклипсисом»… Конечно, это Брок должен был учить жива из сундука выживанию, объясняя очевидные вещи, но пока выходило все наоборот. Пепел рассказывал странные и удивительные вещи, о которых Брок даже подозревать не мог. Зато закрывая глаза, теперь легко удавалось представить, как выглядели руины до Великого Изменения, как жили предки и… все сильнее мучиться от непонимания. Брок искренне не понимал. Не понимал того, как предки допустили ВелИзм… А с другой стороны: что с них взять, с этих предков, если эти ненормальные додумались засунуть его прекрасного Пепла в сундук, словно кусок мяса, до этого вымучив из него эту жуткую покорность, насильно приучив подчиняться ЛЮБЫМ приказам?..