нелюбовь.

— Ты какой-то зажатый… — негромко прошептала девушка, рукой проведя по его волосам. Он улыбнулся, ничего не ответив. Его молчание ударило в сердце так сильно, что ей пришлось отвернуть голову. — О чём вы говорили с Серёжей? — О работе, — сделав непонимающее лицо, Валера держался, — О чём ещё… Больше не сказали друг другу ни слова. Доехали до её дома. Дошли до её квартиры. Она боялась. Ей хотелось вылезти из этой кожи, отбросив прошлое. Заново кинуть жребий — вдруг повезёт. Заново прожить эту жизнь, обойдя препятствия. Теперь то она знала, где они находятся. Внешнее спокойствие сплеталось с безумным криком где-то внутри её тела. Только прислушайся. Зайдя в квартиру следом за Альбиной, мужчина закрыл за собой дверь. Без паузы на «подумать», без всяких условий он, развернув девушку к себе, жестоко поцеловал её в губы. Царапая своими сухими, впитывал её влажные. — Валер… — прошептала она, не успевая отвечать на его настойчивые действия, — Подожди… Проигнорировав просьбу, мужчина продолжил поцелуй, стягивая с шатенки одежду. Царапая тонкую кожу, он спустил лямки нижнего белья. Альбина в попытке его успокоить, взяла в руки его лицо: — Ну подожди ты, я сейчас не хочу. Стук сердца в такт с его действиями. Она, прижатая к стене, уже не имеет шансов на спасение. Её просьбы раздразнили мужчину ещё сильнее: губами требуя поцелуев, он кусал и без того кровавые губы. — Валера! — вдруг закричала она, набирая воздух, — Хватит. Я не хочу, я же… Не дал ей договорить. Заткнул поцелуем. Руками разорвал одежду, бросив всё на пол. Девушка попыталась оттолкнуть мужчину, отведя голову, но в нём сил оказалось больше, чем она ожидала. На что она вообще надеялась? Перехватив одной ладонью её голову, вторая скользнула между бёдер. — Ты не слышишь меня? Ударила в плечо. И ещё. И ещё. Завыла, закричала, сопровождая каждый его поцелуй укусом. Поставила ладонь между их губами, построив свою перегородку. — Прекрати! Валера быстро убрал её руку, целуя снова и снова. Напористо. Жестко. Не ожидая ответа. А она снова и снова пыталась его отодвинуть. — Боже, хватит! Хватит! Выдыхала через рот и снова вдыхала. Пыталась ударить, но натыкалась на его перехватывающие руки. Мужчина, грубо развернув её к стене, заставил ладонями упереться в стену. — Валера, нет! — изгибаясь и вырываясь, прокричала шатенка, — Нет! Но он не услышал. Быстро расстегнув ремень на брюках, вошёл в неё, как ножом в тело, насухую. Она зажмурилась. Замолчала. Схватилась пальцами за стену, пока он усиливал напор своих действий. Плакала. Внутри себя плакала. Ревела. Кричала. Мечтала, чтобы это закончилось. Снаружи молчала. Принимала каждый его рывок. Принимала и молчала. Тишина, в которой, казалось бы, нет никого, была наблюдательницей того, что происходит. Наблюдатель — тоже соучастник. Всё длилось не больше пяти минут. Ей казалось — около часа. Отпустил её, как только кончил. Отпустил, словно бросил. Девушка, перестав чувствовать его сжимающие руки, рухнула — и морально, и физически. Села на холодный пол, прижав колени к лицу. Закрыла глаза. Сухое «прости» ударило в солнечное сплетение. — Прости, слышишь? — сел на корточки возле неё, попытавшись поднять, — Прости… Прости меня, — руками прикоснулся к её лицу, взяв в свои руки, начиная медленно покрывать его ласковыми поцелуями, — Прости меня… Прости, прости… Прижал к себе, сев рядом на пол. Схватил. Сжал. Испугался, что отпустив, больше не поймает. — Прости меня, — целуя макушку, продолжал он. Она молчала. Сжимала веки до боли в висках. Камнем падая в пропасть, разбивалась снова и снова, отскакивая от скал. Мёртвая душа просила свободы, но Альбина упорно продолжала держать её в теле. Упала вниз, достигла дна — пора отталкиваться. — Что это было? — шёпотом. — Любовь. — Нет, это не любовь… Он уложил её спать, беззвучно накрыв одеялом. Пару секунд — у него пару секунд перед тем, как материал покроет её маленькое тело. Пару секунд изучить, понять, запомнить. Выучить — ответить на оценку. Где он ошибся? В какой родинке на её теле? В каком изъяне? Были ли Она у Него? Есть ли сейчас или исчезла, как исчезли секунды, которые он считал внутри себя. Заснула. Свернулась. Ровное дыхание и закрытые глаза — такая беззащитная, что хочется воткнуть нож в спину, расковыривая органы — вытаскивая сердце. Мужчина молча ушёл. Закрыл за собой дверь. Поехал домой. Поехал туда, где все честные. Где все чистые. Все, кроме него. Искал ложь в ней? Про свою забыл.

***

О чем думал парус, когда одиноко белел в тумане? Когда сливался с ним? Когда становился невидимым для других? Она переодевалась в гримерке, натягивая на себя черное платье. Дурацкий корпоратив. Вечно маленькие помещения. — Помочь? — голос, от которого внутри сжались органы. Шатенка обернулась: — Серёж, выйди и закрой дверь. Я переодеваюсь. Мужчина подошёл к девушке, одним движением застегнув молнию на спине. Дыхание, щекочущее шею, скользило вверх-вниз по её коже, оставляя ожоги. — Уйди, пожалуйста, — прошептала она. — Альбин, а ты неблагодарная… Я тебя, значит, по доброте душевной из ниоткуда прямо в команду Меладзе, а ты вот так… Непорядочно. — Да, добрая у тебя душа, Луппов… — развернулась, — Я помню. — А ты ему уже рассказала о нас? Глаза в глаза. — «Нас» нет и никогда не было. Просто секс. Он улыбнулся: — А я тебя любил… — А я тебя нет. Мужчина вздохнул: — Хороший у тебя карьерный взлёт, я смотрю… А после него кто будет? Олигархи на корпоративах? Ему потом тоже будешь говорить, что не любишь? — Серёж, ты чего от меня хочешь? Можешь рассказать всё Валере… Попробуй, давай. Давай! Только, я повторюсь, жена твоя, как там её, Таня, Аня — не важно, тоже всё узнает. И дети узнают. И все узнают, Серёж. Давай расстанемся тихо… Отпусти меня, правда. Отпусти… Секунда. Щелчок. Злость сменилась злостью. — Он ведь сам узнает, какая ты… Альбина улыбнулась: — У нас любовь, — с достоинством прошептала она. — Твоей любви — грош цена, — ответил мужчина, направившись к двери, — Хорошо, жизнь твоя. Но Валера — он этого не заслуживает. Ему хотя бы ничего не порть… У них с Ирой замечательная семья. — Ага, просто образец. Идеал. Заберу их семейную фотографию и вместо иконы повешу — буду молиться. — Ты меня услышала. Если что, я найду способы тебя уволить. — Не переживай, я сплю с твоим начальником. Ухмыльнувшись напоследок, мужчина вышел, оставив её одну. От злости ударила ногой по стулу. Захотела закричать — сдержалась. Вдох — выдох. Вдох. * — Альбин, подожди, пожалуйста! — прокричал Валера, быстрым шагом догоняя девушку. Идущая по коридору после выступления, она обернулась: — Что такое? Приблизился к ней. Притянул к себе, положив руки на талию. — Пойдешь с нами в бар? — Может лучше где-нибудь вдвоём посидим? — прошептала она, проведя рукой по его щеке. Вздохнул: — Ира приехала… Она хочет посидеть, как в прошлый раз. Альбина приподняла брови: — Спасибо, конечно, но иди ты в жопу, понял? — Альбин… — Да что Альбин, Валер? Ты думаешь мне приятно сейчас это слышать? У меня клетку грудную на части рвёт, когда я замечаю ваши поцелуи. — Я уйду от неё… — Когда? — строго спросила девушка, сведя руки у груди, — Когда? — Прекрати на меня давить. Если не хочешь, можешь никуда не идти, — отпустив, ответил Валера. — Ладно, подожди… — Всё, отвали. Она, расслабив зажатые мускулы на своём лице, пальчиками провела по его ладони: — Хорошо, посижу с вами. Надо же мне вас проконтролировать. Но только без всяких там поцелуев, понял? Мужчина посмотрел ей в глаза. Не ответил. — Понял? — прошептала ему в губы, ласково поцеловав. — Понял, — шёпотом.

***

— Нет, на самом деле, когда мы познакомились, Валера был таким робким… — смеялась женщина, сидя за столом, рассказывая истории про мужа, — Поцеловать боялся. — Эй, Валер, а нам рассказывал другое… — смеялся Миша. Шатенка, сидевшая напротив Ирины, улыбалась. Показывала свою вовлеченность, но на деле — скрывала чувства. Иногда поглядывая на ту, что гладит Его по голове, пыталась понять — что в ней такого? Чем она лучше? Чем? — Ой, Ира придумывает… — с улыбкой отвечал Валера, перехватывая взгляды Альбины. Она, пальцем проводя по грани бокала, считала минуты. Мечтала, чтобы всё закончилось. Мечтала сбежать, оставшись где-то в пустоте. Только если эта пустота хотя бы наполовину состояла бы из него. Из его запаха. Голоса. Грубости. Нежности. Нет! Только если эта пустота вся состояла бы из него. Целиком. Полностью принадлежала бы ей без «но» и «если». — На самом деле, это он сейчас таким стал… — продолжила брюнетка после того, как смех стих, — Вот что с людьми шоу-бизнес делает… — Ага, — подхватил Серёжа, — Сначала человек становится жестче, грубее, потом появляется мания величия. — Это у меня-то мания величия? — со смехом спросил брюнет. — А потом на женский стриптиз предлагает ехать, — в шутку ответила Альбина в надежде его задеть, — Да-да, Ирин… Недавно вот так вот шутил… Глаза в глаза. Женщина ударила мужа по плечу: — Не поняла… Валера улыбнулся: — Не слушай, Ириш… Серёжа Луппов, оглядевший шатенку, осторожно добавил: — Альбин, а вы недальновидны. Сейчас жене Валерия все карты раскроете, а штрафовать будет он. Это же карьера, здесь надо быть умнее. Девушка улыбнулась: — Ну-ка, дайте совет мне, такой неопытной в этих делах. — Нужно улыбаться больше, — дополнил Миша. — И действовать постепенно. Со всеми знакомиться, находить общий язык. Пойдут новые связи — подруги, мужчины. — А дальше что? — с интересом спросила Альбина. — Олигархи на корпоративах, — ответил Валера. Укололась пальцем об бокал. Подняла на него глаза. Спокойное равнодушие на его лице ударило в сердце.