нелюбовь.

У них все было не так, как в фильмах или в книгах. Они резали друг друга, как лопасти весел разрезают волну. Встретились загадками друг для друга, остались пустыми — голыми. Он произнёс эту фразу и мир перед ней рухнул. Не поймёт. Не простит. Не почувствует. Одно сплошное «не» между ними. Нечестность. Неправда. Нелюбовь. Н Е Л Ю Б О В Ь Порезавшись пальцем о бокал, не обратила на боль внимание. Пелена перекрыла путь к свету — глаза потускнели, глаза опустели. — Простите, я… Я пойду… Вскочила, выйдя вслепую из заведения. На вопрос «ты куда» ответила молчанием. Ушла, оставив после себя вопросы. Ответы в конце учебника (у него). Валера, не смутившись, поднёс к губам рюмку обжигающей водки и без доли сомнения влил жидкость в своё тело. Она ловила такси на улице, когда чья-то рука коснулась её ладони: — Любимая, что-то случилось? — с сарказмом, с тяжелым осадком спросил Он. Альбина обернулась, поймав его взгляд: — Валер… Разочарованно и пусто — он смотрел на неё, не отпуская глаза. — Если тебе Сережа про меня что-то наговорил… Секунда. — Ты вообще меня любишь? — Что за вопрос? — сжав сердце, спросила она. — Ты не ответила… Растерялась. Побежала глазами по его лицу в поисках укрытия. Не ответила. Промолчала. — Ты с ним спала? Безответно. — Ты с ним спала? — Да. — А со мной ради чего? Ради денег? — И да, и нет. Он улыбнулся, заставив рану в своём теле кровоточить: — Я вызову тебе такси… Девушка промолчала, отвернув голову. Пусть лучше думает, что не любит, чем то, что дура. Посадил ее в машину, проводив взглядом. Смотрел на неё, как в последний раз. Надеялся на то, что она выйдет, расплачется — начнёт извиняться. Смотрел на неё, а она на него, закрывая дверь такси. Но как только машина дернулась с места, Альбина отвернула голову. Осталась на Нем в виде мурашек, от которых не избавиться и которые не поймать. Это нелюбовь. Нелюбовь и точка. Сходила с ума, развязывая волосы, и снова собирала в хвост. Стояла перед зеркалом. Плакала, кричала, смотрела на себя — смотрела, как плачет. Жалела и ненавидела. Громко требовала от себя, чтобы сдохла — и сама же не выполняла своих требований. Злилась от того, что игнорирует свои чувства, мысли. Вторым человеком сидела в своём первом. Раздваивалась. Брала телефон, набирала цифры, выбрасывала телефон на диван. Кричала. Кричала. Плакала. Снова брала телефон и острыми пальцами печатала: «это любовь. любовь. любовь.» Стирала. Стирала сообщение, стирая те самые острые пальцы. Сжимала их в кулаки, царапая ногтями внутреннюю сторону ладоней. От бессилия падала на пол. От избытка чувств снова поднималась. Изучила углы «от» и «до» своими шагами. Истоптала пол, до мозолей протерев пятки. Лезла на стену. Пыталась. Стирала из памяти всё то, что связывало их. Брала из кухни нож. Пыталась прорубить узлы между прошлым и будущим. Держала нож у живота, готовая зарезаться. Подносила нож и … опускала руки. Подносила и опускала. Судорожно откинула его, начав руками сносить все лекарства, стоящие на полке сверху. Что нужно выпить, чтобы забыться — но навсегда? Зубы сводило нещадно. Побежала в ванну. Утонуть? Порезать вены? Села на кафель, закрыв глаза. Легла на кафель. Задрожала. Представила, как он спасает её из этой мерзкой ситуации. Вытаскивает из болота. Тащит на свободу. Закричала, снова вспомнив его взгляд. Резала воздух своим криком, а воздух резал гортань, а гортань тело. Направилась к нему, готовая пройти экватор, но осталась на исходной точке. Частые удары сердца где-то под рёбрами. А может и не сердца вовсе? Может не сердца. Горечь схватила горло. Тошнота. Пустота. Что-то не то. Там, под сердцем, что-то не то.