Ученик мракоборца

Письмо легло на потертую столешницу, как опавший кленовый лист. Оно было написано на дешевой серой бумаге и практически ничего не весило. Гарри же оно казалось тяжелой надгробной плитой. Встав из-за стола, он оставил лежать все, как есть, и вышел, погасив свет. Во рту было горько и сухо. Гарри не придумал ничего лучше, чем смочить его глотком бренди. Горячее тепло смешалось с кровью и потекло по венам, в голове немного затуманилось. Не находя себе места, он бродил по дому, словно во сне, изредка прислушиваясь к кашлю Оскара, доносившемуся из комнаты. Все замерло, будто мир вдруг разом стал волшебной картиной, на которой художник навеки запечатлел сумрак просто обставленных комнат и пасмурное небо за окном. Гарри подумал, что нужно чем-то себя отвлечь, но сил ни на что не было. Он просто вернулся в свою комнату и лег на застеленную постель. Покрывало было холодным и каким-то чужим. Гарри повернулся на бок и поджал под себя ноги. С тех пор, как он лишился родителей, он впервые почувствовал себя брошенным и беззащитным. Монотонная тупая боль в груди ломала изнутри, но Гарри не мог плакать, чтобы облегчить ее. В голове не укладывалось: Снейп еще несколько дней назад спал на этой кровати, а теперь его не было. Пальцы машинально погладили перину на другой стороне. — Гарри, — Оскар вошел незаметно, — ты спишь? — Нет. Ребенок присел на край постели и положил руку Гарри на бедро. Тот даже не обернулся. — Давай сходим к пруду? Оскар совсем недавно оправился от болезни. Гарри подумал, что ему пока не стоит выходить из дома. Он собирался вяло возразить, но вдруг ему самому остро захотелось оказаться на воздухе. Оставленный хозяином Стэмпхолл все больше и больше напоминал склеп. — Давай. Только оденься теплее. Гарри с Оскаром брели по молодой влажной траве, вдыхая свежий сырой воздух рощи. Ветер раскачивал верхушки деревьев. Серые облака тяжело и медленно проплывали над ними. — Мы ненадолго, — предупредил Гарри. — Нам надо успеть вернуться до дождя. Оскар рассеянно кивнул. Деревья над головами становились все выше и старше. От их раскидистых крон здесь царил легкий полумрак. Под ногами стелился мох, который захватывал все поверхности и смягчал шаги. Впереди показалось просветление, ветвистые стволы расступились вокруг большого пруда. Оскар нетерпеливо подбежал к нему и, подняв с земли камень, запустил его в воду. По глади начали расходиться круги. Они добегали до берега все слабее и реже, пока полностью не исчезли, и поверхность вновь стала невозмутимой. Гарри подошел ближе. Как он и предполагал, это был самый обычный лесной пруд. Он видел в нем лишь отражение стального неба — разглядеть что-либо в толще черных торфяных вод было невозможно. — Ну, и где же твой спрут? Оскар напряженно вглядывался в центр пруда, надеясь, заметить какое-то волнение. Но все было тихо. — Он там — в глубине! — уверенно заявил он, но между тем на его лице отразилось разочарование. Гарри вздохнул. — Это обычный пруд, Оскар. В нем живут только лягушки и мелкая рыба. — Но в Черном озере живет же гигантский кальмар! Ах, вот оно что было. Оскар впечатлился рассказами Гарри о Хогвартсе и решил, что в этом пруду обязательно должно жить чудовище. Или ему хотелось, чтобы оно жило там. Гарри слабо улыбнулся. — Черное озеро большое и глубокое, у него почти не видно берегов. В нем столетиями живет волшебный народ и магические твари. Для водного чудовища этот пруд слишком мелкий и тесный. В прошлый раз тебе просто показалось. На этот раз Оскар не стал спорить, но было видно, что ему обидно. Гарри было не до того, чтобы утешать его. Он молча отошел к стволу огромного поваленного дерева и сел на землю, облокотившись на него спиной. Он планировал подождать, пока Оскар наиграется, и они отправятся домой. Домой… Гарри не помнил, в какой момент он начал называть Стэмпхолл домом. Он всегда возвращался туда без особой радости. Да и какая могла быть там радость — каждый раз дома его ждали только мрачный Снейп, скудные ужины, молчаливые посиделки у камина и потные обжиманья перед сном. Скучная рутина, отсутствие приятных волнений и романтических чувств. А теперь никто его не ждал. Почему от этой мысли было так горько и муторно? "Снейп, Снейп, — тоскливо повторял про себя Гарри, плотно закутавшись в свою мантию и откинув голову на шершавый ствол, — что за черти тебя взяли, как ты мог бросить меня здесь одного, как ты мог!.." Из воды у берега торчали голые черные деревья. Их корни гнили и медленно превращались в торф, а разросшиеся ветви соседних живых кленов нависали прямо над прудом и касались воды листвой. Гарри отрешенно наблюдал, как Оскар залез на одну из таких ветвей и начал баламутить палкой илистую взвесь со дна. — Оскар! — строго окрикнул его Гарри. — Немедленно слезь оттуда! А то чего доброго еще свалишься и опять промочишь ноги. Мальчик нехотя послушался и снова начал играть у кромки воды. С чувством выполненного долга Гарри снова закинул голову назад и закрыл глаза. Его весенняя мантия была добротной и теплой. Тихий шум листвы умиротворял и отвлекал от печали. "Так бы и сидел здесь, — подумал Гарри, вдыхая запах мха и леса, — слушал листву и следил за рябью на водной глади. Если после смерти меня ждет именно такая вечность, то я избрал бы ее". Он представил, что его голова лежит не на замшелой коре, а на твердом плече, а ему самому тепло, потому что его обнимают знакомые твердые руки. Зачем было куда-то возвращаться, если и здесь было так уютно, спокойно… Напряжение последних дней спало, и усталое тело начало тяжелеть. Ветер убаюкивал и нежно перебирал волосы, а Гарри не сопротивлялся, позволяя сну себя сморить. Вот сейчас он вздремнет ненадолго, а затем встанет и почувствует, что тревога уменьшилась. Тогда он подумает, что делать дальше. Тогда, но не сейчас. Он слишком измотан переживаниями — почти что болен. Ему нужен отдых… Мир спутался и поплыл перед глазами. Во сне ему казалось, что он сидит на том же самом месте и продолжает следить за Оскаром, который играет на берегу. "Оскар, — хотел сказать ему Гарри строго, — не лезь в воду — простудишься". Но не смог. Почему-то губы не размыкались, язык не слушался, и вместо слов получалось лишь сдавленное мычание. Да и ладно, подумал Гарри, пускай себе играет. Скоро пойдем домой — Северус, наверное, нас заждался. Картинка сменилась. Гарри обнаружил, что он снова дома. Северус сидел на привычном месте за столом и охотно ел. Его ложка с громким стуком ударялась о дно тарелки, и этот звук казался Гарри музыкой. Он подошел к мужу и, наклонившись, поцеловал его в высокий лоб. — Я так соскучился, — вдруг признался он, поражаясь тому, как легко ему говорить это. Северус улыбнулся. Гарри подумал о том, какая хорошая у него улыбка — такая ласковая, успокаивающая. Как жаль, что он видел ее так редко. — Почему ты не приходил? — спросил Гарри, заглядывая мужу в глаза. "Какая разница, — тут же ответил он сам себе, — главное, что Северус вернулся". Но тот, кажется, считал нужным объясниться. Не переставая держать Гарри в объятьях, он открыл рот, чтобы что-то сказать. Но между губ вдруг вырвался чудовищный пронзительный визг, от которого у Гарри встали дыбом волосы. Пространство вместе с лицом Северуса начало корежиться и распадаться на части... Гарри резко проснулся и вскочил на ноги. Казалось, что с того момента, как он закрыл глаза прошло не больше минуты, но даже спросонья Гарри понял, что что-то не так. Ветер все также шумел в кронах, а облака задевали их верхушки своим свинцовым брюхом. Оскара на берегу не было. — Оскар! — хрипло закричал Гарри, оглядываясь по сторонам. На его призыв никто не отозвался. Ребенка нигде не было. Гарри подбежал к пруду и посмотрел на воду. Внутри клубком змей заворочался липкий страх. На поверхности у берега расходились круги, а высокая ветка, которая росла прямо над водой, раскачивалась, будто ее дернула невидимая сильная рука. "Он все-таки упал!" — пронеслось в голове у Гарри. Ничего не соображая от паники, он машинально схватил себя за рукав, собираясь вытащить палочку, но палочки не было. Гарри застонал сквозь зубы. На поверхности всплыл и лопнул пузырь воздуха. Счет шел на секунды. Гарри сбросил мантию и прямо в одежде забежал в воду. "Тут должно быть неглубоко", — подумал он, ныряя в самый центр зарождения волн. Глубина водоема неприятно поразила его. Дно резко обрывалось и уходило вниз, теряясь в зарослях длинных водорослей. Гарри открыл глаза под водой, но, разумеется, ничего не увидел: бурые торфяные воды практически не пропускали свет. Чувствуя, как его парализует от страха, Гарри принялся махать руками вокруг себя, пытаясь отыскать ребенка наощупь. Холодные потоки обвивали конечности, но Оскара нигде не было. "Неужели пошел ко дну?" — ужаснулся Гарри, метаясь, как рыба попавшая в сети. Вдруг около щиколотки он ощутил какое-то барахтанье. Он потянулся рукой, но не смог ничего нащупать. Просто не дотянулся. Кислород в легких закончился. Гарри поспешно выплыл на поверхность. Он пару раз судорожно глотнул воздуха и, сделав глубокий вдох, снова нырнул. Он целенаправленно поплыл вниз — туда, где минутой ранее ощутил движение. Теперь он обнаружил, что оказался в лесу, но не простом — подводном. Жесткая длинная трава обвивалась вокруг рук и ног и мешала плыть. "Наверное, Оскар запутался в водорослях". Осторожно, стараясь не делать лишних движений, Гарри прочесывал пальцами заросли живых пут. Вдруг под ладонью он ощутил что-то очень мягкое и шелковистое, совершенно не похожее на колючие водяные стебли. Волосы Оскара. Не придумав ничего лучше, Гарри потянул за них. Маленькие холодные руки отчаянно вцепились в него с недетской силой. Гарри перехватил тонущего Оскара под мышки и потянул наверх. Он со всей силой перебирал ногами, приводя толщу воды вокруг себя в движение, но ничего не выходило: Оскара неумолимо тянуло на дно. "Вонючие, мать вашу, чертовы водоросли!" — мысленно выругался Гарри, чувствуя, как зловещие стебли рассерженно раскачиваются и хлещут его по лицу. Подводный лес не хотел отпускать своих пленников. Чувствуя, что воздух в легких вот-вот закончится, разъяренный Гарри резко дернул Оскара вверх. Судя по всему, обидчивой водной флоре это не понравилось, и она отпустила мальчика из своих коварных объятий. Обезумевший от страха Оскар схватил своего спасителя за шею и начал его душить. Гарри понял, что, если не поторопиться, тот потопит их обоих, и начал перебирать ногами быстрее, таща свою ношу к источнику слабого коричневого света. От недостатка кислорода его движения стали резкими, судорожными. Между тем свет становился все ярче. Секунда — и Гарри выплыл на поверхность, громко вдыхая и отплевываясь. Собрав все силы, на которые был способен, он отодрал от себя Оскара и, приподняв его над собой, отшвырнул как можно ближе к берегу. Мальчишка шлепнулся в воду, как мешок с тряпьем. Он забарахтался на мелководье и, нащупав дно, стал грести к берегу. — Быстро... вылезай! — задыхаясь, крикнул Гарри и поплыл вслед за ним. Оскар выкарабкался на берег и обернулся. Его красные глаза с мокрыми ресницами были круглыми, как блюдца. — Гарри! — завопил он как резаный, указывая куда-то Гарри за голову. — Берегись! Он прямо под тобой! Гарри обернулся посмотреть, куда показывает Оскар, но не увидел ничего подозрительного. Он продолжил грести к берегу. Вдруг что-то схватило его за ногу и потянуло вниз. Сердце ухнуло в живот и забилось от страха пойманной птицей. Гарри начал вырываться и барахтаться, но подводная тварь не отпускала, медленно, но верно утягивая его в глубину. "Змея!" — пронеслась в голове отвратительная догадка. Началась ожесточенная борьба. Гарри отбивался и молотил ногами и руками, изо всех сил пытаясь оставаться на поверхности, но что-то болезненно ударило его в пах, и он на мгновение скрючился от боли. А затем провалился в холодную черную бездну. Воды сомкнулись у него над головой, и даже через них он услышал истошный крик Оскара. Тот вопил без перерыва, взывая то к Гарри, то на помощь. Разумеется, это было бесполезно: они были одни посреди безлюдного леса. Гарри бился и метался, тратя последние силы в схватке. Он подтянул ногу к себе, пытаясь отодрать змею руками. Но когда коснулся до схватившей его твари, вдруг понял: никакая это была не змея. Щиколотку сжимало огромное мускулистое щупальце с бугристой жесткой кожей. И лишь тогда Гарри поверил. Ему показалось, что из черноты на него зло и алчно смотрят горящие красные глаза. Второе щупальце сомкнулось на запястье, и еще одно — выше колена. Гарри задергался, как насекомое в паутине, но сопротивляться больше не было сил. Легкие горели от недостатка кислорода. Глаза лезли из орбит. Голова была готова лопнуть от боли. Тварь почувствовала, что добыча слабеет, и удовлетворенно потащила ее на дно прочь от света. Гарри распахнул рот в беззвучном крике. Вода хлынула в легкие. Гарри захрипел, но изо рта вырвались лишь пенистые пузыри. Мозг внутри черепа как будто сдавили гидравлическим прессом. Сознание стало пропадать. Верх и низ поменялись местами. Гарри стало казаться, что он летит ввысь через водоросли — через тернии прямо к звездам. Чувствуя, как наполняется водой грудь, он улыбнулся. Умирая, он ни на миг не сомневался, что там, в загробном мире его ждал Северус. * * * Но почему-то в загробном мире Гарри встретили не радушно, а совсем даже наоборот. — Гарри, дьявол тебя дери! — рокотал в ушах чей-то злой голос. — Дыши, ну же! Давай, дыши! И прежде, чем Гарри успел поразиться такой неучтивости, его пребольно огрели между лопаток. Гарри хотел вскрикнуть, но у него не получилось: из горла полились вода и пена. Второй, не менее болезненный удар заставил Гарри слабо захрипеть и всхлипнуть. Постепенно возвращалось сознание. Не открывая глаз, он почувствовал, что лежит грудью на чем-то твердом, а его голова безвольно свисает вниз. Казалось, что ее заполнили тяжелым речным песком, который сдавливал изнутри мозг и глаза. Горло драло так, словно, его обварили кипятком. Легкие разрывало на части. Гарри начал кашлять. Изо рта и из носа непрерывно текла вода вместе со слизью. Он все кашлял и кашлял, чувствуя, что его вот-вот вырвет, но не мог остановиться. Через какое-то время время ему удалось сделать мучительный судорожный вдох. Затем еще один. Гарри начал дышать. Его аккуратно перевернули на спину. Голову бережно уложили на что-то мягкое. Почему-то болезненно ломило ребра и грудину, будто Гарри били ногами. Он машинально схватился за грудь. Рубашка была расстегнута, а в тех местах, где он прикасался к груди, кости мучительно ныли. Гарри открыл глаза. Лицо Снейпа, склоненное над ним и искаженное тревогой и нежностью, казалось самым близким и родным на свете. Почему-то Гарри не удивился. Возможно сознание вернулось к нему еще не полностью. А возможно, он привык, что Снейп всегда оказывался рядом, когда его жизни угрожала опасность. Гарри глупо улыбнулся, собираясь пошутить, что Снейпу опять пришлось вытаскивать его из дерьма, но шутка не удалась: Гарри хохотнул, но в ту же секунду скривился от боли. По ребрам словно нанесли удар невидимой дубиной. Он вопросительно посмотрел на Снейпа. — Прости, — тот понял его и без слов, легко проведя по обнаженной груди, — это я тебя покалечил. Все пытался заставить твое сердце биться снова. В эту секунду все происходящее вдруг стало для Гарри неважным. От какого-то теплого щемящего чувства на глаза навернулись слезы. Грудь стало распирать, но на этот раз, понял Гарри, дело было ни в каких костях и ни в легких. Снейп держал его на руках и вглядывался ему в лицо. Гарри все ждал и ждал, что тот его поцелует. Или погладит по щеке. Или хотя бы скажет что-нибудь ласковое. Гарри смотрел на него во все глаза, пытаясь вложить в этот взгляд все свои переживания и чувства, которые испытывал в последние дни. Он ждал свершения чего-то важного, значительного для них обоих. Чего-то, что навсегда избавило бы их от неопределенности и непонимания. Но ничего не происходило. Снейп продолжал прижимать Гарри к себе, но делал это как-то отстраненно и вежливо. Будто Гарри был не любовником и мужем, а всего лишь напарником. Учеником. Что-то было не так. В носу защипало от обиды, а глаза повлажнели. Все эти дни, пока Снейпа не было, Гарри хотел сказать ему так много. Но теперь вместо нужных правильных слов лишь выдавил: — Тебя не было слишком долго. Он словно со стороны услышал, как неодобрительно и горько прозвучала эта фраза. В бледном, пожелтевшем от переживаний лице Снейпа Гарри увидел отражение своего упрека. В изломе черных бровей на мгновение как будто мелькнуло выражение разочарования и боли. А в следующую секунду им на смену пришла решимость. Неожиданно из-за облаков пробился слабый солнечный луч. Он упал Снейпу на лицо и проник в радужку глаз. Гарри впервые с удивлением увидел, что те на самом деле не черные, а темно-карие — как бурый хлебный эль. Гарри невольно залюбовался: такими глубокими и спокойными они были. И почему-то немного печальными. Снейп разомкнул губы, планируя что-то ответить, но в эту минуту подбежал заплаканный Оскар и повис у него на шее. Реальность обрушилась на Гарри, как ледяная вода из бочки. Он распахнул глаза и впервые за все это время огляделся. Снейп стоял на коленях посреди рощи, прижимая к себе промокших до нитки сына и любовника. Все также шумели деревья. По небу плыли облака. Зеркальная поверхность пруда подергивалась легкой рябью от дуновения ветра. У кромки воды лежало что-то большое и странное, отдаленно напоминающее длинные запутанные корни сгнившего дерева. Непонятный предмет привлек внимание Гарри. С трудом поднявшись с земли, он побрел в его сторону на полусогнутых ногах и в по-прежнему расстегнутой сорочке. Он понял, что вновь ошибся — уже второй раз за день. То, что он принял за корни, оказалось черными щупальцами. Теми самыми, которые крепко держали его под водой и утаскивали на дно в объятья смерти. Красные глаза чудовища были мертвыми и погасшими. На голове в окружении конечностей с присосками Гарри разглядел отвратительную пасть, из которой циркулярным рядом торчали длинные острые зубы. — Полипозный хонхилиорум, — произнес за его спиной Снейп вполголоса. — Пресноводный хищный моллюск. Чудовище омутов. Что ж, теперь понятно, какая судьба постигла крестьян, не вернувшихся из леса. "Я идиот", — пронеслось в голове у Гарри. — Я вернулся и не застал вас дома, — продолжал Снейп. — Я хотел как обычно дожидаться вас там, пока вы не вернетесь. Но в лаборатории я наткнулся на открытую шкатулку — ту самую, с документами на Стэмпхолл... Почему-то я решил, что должен обязательно вас найти. Я долго бродил по роще и хотел уже было вернуться… Но услышал крик Оскара. Я пришел как раз вовремя. — Спасибо, — еле слышно произнес Гарри. — Я думал, что это конец. — Быть может, в чем-то ты не ошибся, — согласился с ним Снейп, загадочно и невесело улыбнувшись. И прежде чем Гарри успел спросить, о чем речь, он поспешно добавил: — Хватить торчать у этого проклятого пруда. Пора возвращаться! * * * Аппарация прошла безболезненно и плавно. Снейп бережно перенес их к Стэмпхоллу — идти обратно на своих двоих у Гарри не было сил. Когда они вошли в дом, Ход при их появлении ожидаемо не высказал никаких эмоций. После рождения ребенка мужчиной, невольно подумал Гарри, его, наверное, уже ничего не могло удивить. Пока они со Снейпом переодевались в спальне, Гарри в очередной раз почувствовал непреодолимый порыв. Он сделал пару шагов в сторону мужа, желая его обнять. Но наткнувшись на странный незнакомый взгляд, остановился, передумав. Отчего-то он почувствовал себя неловко. Ужинали тоже молча. Гарри полагал, что если Снейп вернется живым и здоровым (или пусть даже не совсем здоровым, но просто живым), они устроят маленький праздничный ужин в кругу семьи, когда все наладится. Но теперь Гарри сидел напротив Снейпа и не чувствовал облегчения. Восхитительное чувство, что они живы и снова вместе, рассеялось и ушло. В воздухе стояло отчетливо ощущение, что что-то навсегда изменилось. Гарри ждал, что за ужином Снейп расскажет, что произошло, и почему он задержался. Но тот ел молча и, казалось, не обращал на вопросительные взгляды никакого внимания. Спросить об этом сам Гарри почему-то не решался. После ужина Снейп без слов подошел к сыну и увел его за руку наверх. Гарри остался сидеть в одиночестве. Он вдруг почувствовал себя глубоко несчастным. Внутри заворочалась глухая обида на Снейпа. Несмотря на то, что тот спас ему жизнь, Гарри решительно не понимал, почему Снейп ведет с ним, как с чужим. Это было неправильно, несправедливо и… больно. Пускай тот не был воплощением мечты и никогда ему не нравился, но Гарри привык к внимательному ласковому отношению. Решив положить конец ненужным домыслам, он встал и направился наверх в комнату Оскара. Он уже подошел к двери, когда та беззвучно приоткрылась, и Снейп сам выскользнул наружу. — Я уложил Оскара спать, — сказал он, тихо прикрывая за собой дверь. Он тяжело и устало посмотрел на Гарри. — Нужно поговорить. Внутренне сжавшись от этих слов, Гарри все же кивнул в ответ: поговорить и вправду было нужно. Они вошли в спальню. Снейп указал Гарри на стул, а сам сел перед ним на кровать, широко расставив ноги и облокотившись на них. Некоторое время он смотрел в пол перед собой. Гарри не выдержал. — Что-то случилось? Не тяни. Просто скажи, как есть. Снейп прикрыл глаза и помотал головой. — Нет, ничего не случилось, все нормально… — Тогда почему тебя не было несколько дней? Гарри еле держал себя в руках. Нервы были на пределе. — Прости. Я не мог даже подумать, что с вами может что-то случиться. Я успел в самый последний момент. — Причем здесь мы? Где все это время пропадал ты ? — Был занят. Снейп прочел непонимание, написанное на лице Гарри, и пояснил: — Я облазил остров от Лондона до Глазго, пока нашел ее. Дикая вишня и зуб саламандры. Мне сказали, что она больше всего похожа на твою прежнюю по свойствам. Я привез тебе новую палочку. Гарри опешил. — Но… разве у меня была в ней такая необходимость? — спросил он вместо благодарности. Вместо того, чтобы успокоиться, он ощутил, что ничего не понимает. — К чему такая спешка? Разве мы не могли дождаться Олливандера? Снейп сцепил руки и уставился на них. А Гарри меж тем не мог остановиться. — Что-то должно случиться, да? Разве не поэтому ты пихал мне знания в голову, как безумный? И из-за этого мне срочно нужна палочка? Скажи мне, Северус. Скажи мне правду! Снейп с силой провел по лицу ладонью и закрыл глаза. — А правда в том, Гарри, — сказал он тихо, — что я не могу больше выносить эту ложь. Повисла тишина. Ветер стих за окном, но при этом пения ночных птиц не было слышно. — Я не могу дальше так жить, Гарри. Видеть, как ты притворяешься, и притворяться самому, будто не замечаю этого. — О чем ты… — О том, что тебе приходиться делать вид, что любишь меня, чтобы выжить. Гарри подавился воздухом. Он сжал зубы, пытаясь сообразить, как и когда Снейп догадался. Тот прочел вопрос по его лицу. — Пусть я и старый осел, — сказал он, — но пока еще не совсем выжил из ума. Когда ты произносишь мое имя, у тебя в глазах холод. После близости ты сразу перестаешь смотреть на меня и отворачиваешься. И этот запах снотворного зелья каждую ночь, — Снейп усмехнулся, — я устал лгать самому себе. Поначалу мне казалось, что одной моей любви будет достаточно, чтобы сделать счастливыми нас обоих... Но ничего не вышло. — К чему ты теперь говоришь мне это? — задушено просипел Гарри. От потрясения в горле моментально пересохло. — На самом деле я должен был сказать тебе это несколько раньше, — Снейп принялся нервно теребить рукав сорочки двумя пальцами, — но малодушно откладывал этот разговор, надеясь, что между нами что-то может измениться… Не смотри на меня так — сам знаю, что идиот. Дело в том, что в ту ночь, когда ты ушел от меня, я понял, что так продолжаться не может. Наша случайная связь была ужасной ошибкой, которая в конечном итоге непременно закончилась бы чьей-то смертью. Я решил, что пока не свершилось трагедии, я должен попытаться освободить нас. И начал искать ритуал, который мог бы разрушить этот магический брак… Гарри забыл, как дышать. Он безотрывно смотрел на Снейпа, чувствуя, как от напряжения начинают слезиться глаза. Ему казалось, что вся его жизнь зависела от того, что тот теперь скажет. — … Я изучил вопрос со всех сторон и сумел выяснить лишь одно: разрушить связь было нельзя. Магия нашего брака была неотрывно сопряжена со смертью, именно поэтому такие союзы в наше время запрещены. Гарри молчал. Пока что ничего существенно не менялось. — Но как оказалось, можно было пойти и другим путем. По счастливому стечению обстоятельств у меня есть сын. Он мой прямой наследник. Моя кровь течет в нем, а твоя — нет. Но существует ритуал так называемого принятия наследства… Гарри слабо улыбнулся. — … По которому я должен назвать Оскара своим сыном? Так ведь я уже сделал это. — Да, но мало просто назвать. Этот ритуал тоже темномагический, потому что основан на крови. Я изучал его долгими неделями. Ты должен буквально поделиться с ним своей кровью. Твоя кровь должна течь в нем, понимаешь? Магия сделает тебя его родным отцом. А Оскара — твоим родным сыном. — И как же это делается? Снейп сжал губы. — Тебе придется отворить вену. А Оскару нужно будет сделать разрез. Во время прочтения заклинания ты должен влить ему в рану немного своей крови. Когда кровь перемешается, рана затянется сама, и мой сын станет нашим общим наследником. Магия сочтет наш долг выполненным. Последние слова Гарри словно не услышал. — И ты готов пойти на это? Оскар болен! А что, если заклинание не сработает, и рана не затянется?! Он может погибнуть так же, как Регулус... — Я интересовался этим вопросом больше всего. Риск не так велик, как в случае с Регулусом. Мы усыпим Оскара перед началом ритуала. А потом сделаем все быстро, чтобы он не успел потерять много крови. Если что-то пойдет не так, рядом будет бадьян и кроветворное. Я сумею его спасти. Гарри встал и принялся взволнованно прохаживаться по комнате. Повернувшись к Снейпу спиной, он остановился. Он приготовился задать самый главный вопрос. — И что будет дальше, если у нас получится? Последовавшая пауза заставила его обернуться. Снейп сидел ссутулившись на кровати и поглаживал лежащее сверху одеяло. — Ничего, — сказал он просто, — ты возьмешь новую палочку и некоторую сумму денег на первое время, и начнешь собственную жизнь. У тебя есть дом и ремесло. Ты станешь свободным. Гарри сглотнул. Эта новость ошеломила его настолько, что он впервые не знал, что ответить. Ему казалось, что у него выбили почву из-под ног. — Ты все спланировал уже давно, не правда ли? — тихо спросил он. — Чуть больше месяца назад. Я решил заниматься с тобой активнее, чтобы тебе было легче работать без меня в первое время. Тебе нужна была новая палочка. — И ты решил сказать мне об этом сейчас, потому что достал ее? — Нет. Снейп встал. — Наверное, я нехороший человек, Гарри. На самом деле я планировал удерживать тебя рядом с собой, как можно дольше. Упиваться иллюзией твоей любви. Наслаждаться твоим молодым телом… Но после того, что случилось, я понял, что не имею права тебе лгать. Гарри удивленно вскинул брови, глядя Снейпу в лицо. Глаза у того покраснели. Он схватил ладонь Гарри и прижал ее к своей груди. — Спасибо, что спас Оскара, — прошептал он. Гарри ощутил, как задрожал в груди его голос. — Спасибо, что спас моего сына. Я слишком беден, чтобы подарить тебе что-то поистине стоящее. Как бы я ни любил тебя, дать тебе счастье я не в силах. Найди его сам, Гарри. Я могу дать тебе лишь выбор. Свободу. Гарри вцепился Снейпу в руку, чтобы удержаться: мир качался, как корабельная палуба. — Ты правда хочешь, чтобы я ушел? — спросил он еле слышно. — Нет, — ответил Снейп, отчаянно мотнув головой, но тут же взял себя в руки. — Но я смогу отпустить тебя, обещаю. И больше никогда не появлюсь в твоей жизни, если ты этого не захочешь. Гарри не верил своим ушам. Он обессиленно опустился на стул. — И что я должен теперь делать? — тупо спросил он, оглядывая спальню, в которой ему с недавних пор похоже было не место. — Думаю, идти спать. К себе. Завтра мы проведем ритуал. — А мне нельзя сегодня остаться здесь? — Можно, если хочешь. Снейп поспешно разделся, затушил свечи и бухнулся на свою половину кровати. Гарри помедлил некоторое время и тоже разделся. Он осторожно забрался под одеяло, почему-то чувствуя себя вором, залезшим в чужую постель. Снейп уже спал, до смерти устав за последние дни. Гарри пододвинулся к нему поближе. Он ощутил, что знакомый запах волос и тела снова стал отчетливым. Это показалось таким прекрасным, что Гарри захотелось его обнять. Он выпростал было из-под одеяла руку, но, подумав, через секунду ее убрал. Гарри тяжело вздохнул. Теперь ему этого было нельзя. Завтра Снейп перестанет быть его мужем. Больше незачем изображать привязанность и ласку. Но отчего, черт возьми, Гарри так этого хотелось? Он закутался в одеяло и закрыл глаза. Его мучило ощущение чего-то важного и невысказанного. Он чувствовал, что все идет совсем не так. Не так, как нужно. Но как нужно, Гарри тоже не знал. * * * Утром супруги проснулись словно чужие. Снейп встал с кровати молча. Он обращался с Гарри так, будто никогда его не знал и не любил. Будто Гарри был случайным любовником, который по недоразумению остался на ночь в его постели. Почему-то это задевало. Гарри не пришлось ни целовать Снейпа, ни говорить ему добрых слов. Будто между ними никогда ничего и не было. Гарри в очередной раз осознал, насколько ужасен и ущербен был тот незаконный брак, которым они оказались связаны. Для того, чтобы развестись, им даже не требовалось суда! Они планировали просто разбежаться, как морально опустившиеся любовники, как клерк с провинциальной актрисулькой, подурневшей и наскучившей. Несмотря на то, что Снейп давал ему свободу, Гарри чувствовал себя оскорбленным. Фиктивная жена, с которой у Снейпа даже не было супружеской близости, имела на него больше прав, чем Гарри. Неужели все это время он и вправду занимал такую ничтожную роль? По этому поводу Гарри не сказал Снейпу ни слова. Сегодня они должны были расстаться, и он не хотел выглядеть глупцом. Не закатывать же ему сцену перед уходом? Это было ниже его достоинства. Если Гарри посмел бы выразить недовольство решением Снейпа, тот его просто не понял. Подумал бы, что Гарри привык сидеть у него на шее, как жена или содержанка. Гарри и сам не понимал, отчего ему так гадко и муторно. То ли от того, что он не планировал покидать Стэмпхолл в ближайшее время. То ли от того, что Снейп снова не спросил его мнения и решил все за него. Чувство злой обиды не отпускало. Каким бы разумным и правильным ни было решение расстаться, Гарри не мог отделаться от ощущения, что его выставляли за дверь, как недостойного юнца. Снейп был холоден и вежлив. После обеда он удалился с Оскаром наверх и минут через сорок зашел за Гарри. — Оскар спит, — сказал он ровно. — Начнем прямо сейчас. Пока действует зелье. Гарри без единого слова спустился в лабораторию. Один из столов был полностью расчищен от хлама, лишь на краю стояла пара пузырьков с зельями. Гарри огляделся, думая о том, что впредь ему не придется нести ответственность за царивший здесь беспорядок. Он задумчиво провел пальцами по корешкам стоящих на полке книг. Жест получился каким-то печальным. Словно, Гарри навсегда прощался с добрыми знакомыми, которые поделились с ним полезными знаниями. Бесшумно открылась дверь, и на пороге возник Снейп. Он бережно держал на руках Оскара, завернутого в одеяло. Он уложил спящего мальчика на стол и уперся в край руками. — Пора начинать, — глухо сказал он. Гарри подошел к столу, чувствуя, как забилось от волнения сердце. Снейп достал нож с длинным тонким лезвием и принялся обжигать его пламенем на конце палочки. Закончив, он подошел к Гарри и взял его за руку, закатав рукав ему до плеча. — Я сейчас начну читать заклинание, поторопись. Как только услышишь его, начинай делиться кровью с Оскаром. С этими словами Снейп полоснул ножом Гарри по предплечью. По бледной коже побежала багровая струйка. Снейп отвернулся и подошел к Оскару. Он аккуратно закатал рукав и на его руке и поднял нож. Глаза у него потемнели, а пальцы, которые держали рукоятку, заметно подрагивали. У Гарри засосало под ложечкой. — Хочешь, я сделаю это? — робко спросил он, видя, как колеблется Снейп. — Не надо, я сам. Он опустил лезвие на кожу и сделал одно быстрое движение. На тонкой детской руке появилась едва заметная линия разреза. А затем из него свободно, словно вода, быстро потекла ярко алая кровь. — Начали! Снейп поднял палочку и дрожащим от волнения голосом начал произносить заклинание на латыни. Гарри разобрал слова «filio suo» и «caro de carne mea», уловив общий смысл. «Родной сын… Плоть от плоти моей», — пронеслось у него в голове. Но времени на размышления не было. Оскар ежесекундно истекал кровью. Надо было закончить начатое. Гарри занес над ним свою руку, исчерченную темными дорожками, и начал следить, как вишневые капли медленно стекают в алую рану. Низкий голос Снейпа слышался будто издалека. Гарри смотрел на лежащего на столе ребенка с ежесекундно возрастающей тревогой. А что, если они со Снейпом упустят момент, и их сын умрет? Кровь Гарри перемешивалась с кровью Оскара и сразу вытекала из раны, впитываясь в одеяло. Гарри показалось, что идея была бессмысленной: ни одна капля похоже так и не задержалась внутри. Снейп начал читать повторяющуюся мантру. Он повторил ее как минимум раз пять, после чего Гарри сбился со счета. Снейп дотронулся палочкой до раны, замедлив свою речь, произнес последнее слово и умолк. Несколько мгновений ничего не происходило. Гарри поднял вопросительный взгляд на Снейпа. Тот не отрываясь смотрел на рану. Вдруг ее края затянулись на глазах и исчезли. Гарри посмотрел на свою руку и увидел, что кровь остановилась. Ритуал был совершен. Снейп взял чистую ткань и начал вытирать кровь с руки Оскара. Он сжал его маленькую ладонь в своей и внимательно заглянул в его спящее лицо. — Поздравляю, — сказал он глухо, — теперь у тебя есть сын. Гарри дернул головой. — Я считал его своим и до этого, — ответил он с непонятным ему самому упрямством. — Значит ли теперь это, что Регулус ему больше — не отец? — Нет, не значит. Просто теперь он будет нести твою кровь своим детям, а те — своим. Магия неразборчива и должна принять это. Снейп обошёл стол и приблизился к Гарри. — Полагаю, что теперь ты свободен. По моим расчетам проклятие должно было разрушиться минуту назад. Но если я ошибся… В последней фразе Гарри послышалась надежда, но лицо Снейпа осталось непроницаемым. — … мы узнаем об этом в течение одного-двух дней. И тогда это будет означать, что ритуал оказался… неэффективен. Гарри молчал. Значит ли это, что у него есть еще два дня, чтобы подготовиться к уходу? — Но я считаю, тебе необязательно ждать. Ты можешь отправиться домой уже сегодня. Если что-то пойдет не так, ты всегда знаешь, где меня найти. Сердце больно кольнуло. Значит, у Гарри не было этих двух дней. И никакого общего будущего с этим человеком. Что ж… Разве не этого он хотел? Гарри не стал ждать, пока Оскар проснется. Он собирал вещи в своей прежней комнате и думал о том, каким знакомым стало для него все здесь за этот год. А за дверьми этого дома снова клубился туман неизвестности. Что будет ждать Гарри, когда тот развеется? На пороге Стэмпхолла Снейп выдал ему мешок с золотыми галеонами. Гарри робко принял его и, смутившись, спрятал в саквояж. — Как только я заработаю, я верну тебе все до монеты, — пообещал он неловко. — В этом нет необходимости, — Снейп был спокоен, лишь в глубине его орлиных глаз пряталась мрачная тоска. Он сложил руки на груди и оперся на стену. — Гарри, — сказал он просто, — если ты читал мое письмо, полагаю, ты знаешь, что я мог бы сказать тебе на прощанье. Поэтому не вижу смысла повторять. Гарри кивнул, продолжая ждать сам не зная чего. «Он даже не пожмет мне руку?» — пронеслась в голове глупая мысль. — Но я все же хотел сказать… Если вдруг что-то случится, или тебе понадобится помощь, ты всегда сможешь вернуться и найти ее здесь. Горло сжал спазм, но Гарри быстро справился с эмоциями. — Спасибо, — только и сказал он и потянулся к дверной ручке. Он вышел из дома, и дверь за ним сразу закрылась. Гарри отошел на поляну, где аппарационная защита уже не действовала, и трансгрессировал. В тот миг, когда знакомый пейзаж ускользал из поля видимости, Гарри почему-то был уверен, что Снейп смотрит из окна. * * * Первый аппарационный прыжок пришлось совершить в Лондон, в Косую аллею. Огромный город обрушился на Гарри и оглушил его. Сначала он долго искал лавчонку порт-ключей, потом брюзгливый старик никак не мог найти портал до Годриковой лощины, и когда Гарри наконец покинул пыльную контору, наступил вечер. Он чувствовал себя слишком растерянным и уставшим, чтобы предаваться переживаниям. В семь часов обломок плуга перенес Гарри на родину его предков. Дом Альбуса Дамблдора, который Гарри нашел, расспрашивая местных, встретил его аурой волшебства и запущенности. Это был обычный дом потомственных чистокровных волшебников. Закатные лучи пробивались сквозь запыленные разноцветные стекла мансардных окон. Не успел Гарри пройтись по всем комнатам, как те погрузились в полумрак: солнце село. Гарри затопил в кухне очаг, пододвинул к нему стул и уселся перед огнем. Дым возмущенно загудел в трубе, несильно запахло гарью. Завтрашний день предстоял быть трудным. Теперь у Гарри был свой дом. Надо было привести его в порядок, познакомиться с соседями, нанести визиты. Чем скорее он найдет работу, тем лучше — благо, Снейп научил его всему, что может потребоваться мракоборцу на первых порах. Гарри поежился. На душе было как-то тоскливо. Он наконец стал полноправным хозяином своего дома и своей жизни. Но радости не было. На ум приходили странные унылые мысли. Почему-то Гарри думал про Снейпа. Ему казалось, что он расстался с ним как-то бесцеремонно и второпях. Что их отношения закончились слишком неправильно, скомкано. После всего, что они пережили за эти месяцы, после всех потрясений и разногласий равнодушное прощание было самым нелепым и неестественным завершением. Конечно, все с самого начала было ненормально и ошибочно. Снейп был мужчиной, которого Гарри никогда бы не выбрал по собственной воле. Он был деспотичным и бескомпромиссным, иногда грубым, назойливым. А еще он любил мужчин. Но в отличие от Гарри, Снейп не боялся связывать с ними жизнь и делать их мужьями. Гарри знал точно: ему никогда не хватило бы смелости привести мужчину в свой дом. Теперь он был один против враждебного мира, в котором не было места таким, как он и Снейп. Мысли текли медленно и трудно. Грусть придавала новообретенной свободе вкус горечи. Пламя очага озаряло, но не грело. "Я просто устал", — сказал себе Гарри и поплелся искать место для отдыха. Он поставил свой саквояж около первой кровати в одной из спален. Бросив на постель заклинание, убирающее клопов и моль, он не раздеваясь лег поверх покрывала и укрылся мантией. Он был один в пустом необитаемом доме. Наверняка, на верхнем этаже располагалась спальня с широкой кроватью для супружеской четы. Гарри следовало поскорее обжиться в ней. Вероятно, что вскоре вместо жестких пальцев Снейпа его будут трогать перед сном ласковые женские руки. Не имеет никакого значения, кем окажется будущая миссис Поттер. Главное, чтобы звук ее голоса и шорох ее юбок как можно скорее вытеснили это ужасное непереносимое одиночество. Теперь у Гарри будет все как у людей: жена, дети. Они заставят забыть его об этих постыдных ласках двух мужчин, о болезненно-остром желании при виде тонкого юношеского тела… Пускай женщина, с которой Гарри свяжет жизнь, будет ему не ровней — такой же, какой миссис Снейп была для своего мужа. Он будет просто вести благообразную жизнь и ничем больше не запятнает свою репутацию. Он будет работать и жить ради своих детей, пока не состарится. И возможно уже тогда, когда он будет слишком дряхл, чтобы его заподозрили в склонности к плотскому греху, он навестит Стэмпхолл, чтобы застать его нелюдимого загадочного хозяина в его последние годы жизни. Они сядут у камина, как в прежние времена, и будут просто смотреть в огонь... В отчаянном порыве Гарри выбросил вперед руку, страстно желая ухватить лежащего рядом Снейпа и прижать его к себе. Но пальцы схватили лишь пустоту, пролетев сквозь луч лунного света. Рядом никого не было. Такова была цена за счастье, которое выбрал Гарри. Он уткнулся лицом в сгиб локтя и заплакал. — За что, за что, за что… — без перерыва стонал он между рыданиями. Он не понимал, почему с ним каждый раз происходило одно и то же. Стоило ему привязаться к кому-то, как судьба сразу же разлучала его с этим человеком. Казалось, этот список не закончится до самой смерти: родители, Седрик, Дамблдор… А теперь у Гарри забрали еще и Снейпа с Оскаром. Неужели эти страдания полагались ему лишь за то, что Гарри был не таким, как того требовали английские магические законы и всеми чтимые традиции? И была ли надежда, что череда лишений когда-нибудь иссякнет? Ресницы, слипшиеся от слез, сомкнулись. Гарри уснул. * * * Он проснулся, как от громкого щелчка, и резко сел на кровати. В старом доме по-прежнему было темно. Звенящую тишину не нарушали даже пение сверчка или мышиные шорохи. Гарри уставился перед собой со спокойной зрелой решимостью. — Нет, — сказал он, обращаясь то ли к себе, то ли к самой жизни, — не в этот раз. С этими словами он поспешно спрыгнул с кровати и, подцепив свой саквояж, аппарировал прямо из чужой необжитой спальни. Ноги утонули в мягкой траве на знакомой лужайке перед старым, изученным до малейших мелочей домом. Сердце волнительно и болезненно забилось. От мысли, что сейчас Гарри зароется носом в волосы родного, теплого от сна мужчины, душа сладко и растроганно затрепетала. Стараясь не шуметь, он открыл дверь и, бросив свои вещи на пороге, вошел в дом. Все было, как во сне: знакомые коридоры, темная, освещенная лишь догорающими углями гостиная, широкая лестница с вытертыми перилами и резными балясинами и та самая дверь, за которой скрывалась спальня… Не колеблясь ни на мгновение, он легко повернул ручку и вошел. К его величайшему удивлению Снейп не спал. Он был полностью одет и сидел в кресле перед камином. Перед ним стоял нетронутый стакан, наполненный бренди, который он гипнотизировал взглядом, по всей видимости, уже много часов. В полумраке черты его некрасивого лица стали еще резче. Он словно постарел на много лет. Звук отворившейся двери заставил его очнуться от оцепенения. Он испуганно обернулся и несколько секунд неверяще смотрел на стоящего на пороге Гарри. Тот сделал неуверенный шаг вперед и закрыл за собой дверь. Снейп пришел в себя. — Гарри! — обеспокоенно воскликнул он, вскакивая с кресла. — Что случилось? Проклятье вернулось? Ты снова болен? Он подбежал к нему и схватил за плечи, вглядываясь в лицо. Гарри помотал головой. — Нет. Нет… — Что произошло? Что случилось, мой хороший? В блестящих печальных глазах было столько невысказанной тревоги и нежности, что Гарри стало почти что больно их выносить. Он бросился к Снейпу и, обхватив его поперек груди, уткнулся лицом ему в шею. — Северус, — проговорил он, — не прогоняй меня. Теплая рука накрыла его затылок. Гарри начали укачивать в успокаивающих объятиях. Вдруг осторожный вопрос достиг его слуха: — Почему ты вернулся? — Я наконец-то понял. — Что? Что ты понял, Гарри? Гарри зажмурился. Едва касаясь губами уха Северуса, он прошептал: — Я тебя люблю. Снейп не ответил. Он стоял без движения некоторое время. А потом в том месте, где он прижимался лицом к виску Гарри, стало мокро. Почувствовав это, Гарри перестал беспокоиться. Потому что, подумал он, если на этот раз Северус Снейп и вправду плакал, он делал это не оттого, что ему было больно. Почти конец...