***
Вместо снега, создающего атмосферу рождественской сказки, небеса обрушили на землю ледяной дождь, сковывающий холодом буквально всё, чего коснётся. Пого и Харон то и дело недовольно фырчали и трясли мокрыми гривами, желая поскорее укрыться от разбушевавшейся непогоды. Видимость снизилась буквально до пары-тройки метров, а двое мужчин, сидящих на козлах, прятали лица в высоких воротах своих пальто, что едва спасало от ветра. Пару раз, когда повозка подскакивала на очередном булыжнике, Марстон начинал ворчать о том, что они потратили много времени, гоняясь за бандитами, угнавшими докторский фургон, что они с Морганом практически поменялись местами, и теперь старший мужчина норовил вляпаться в неприятности, на что Артур лишь молчал и кидал насмешливо-снисходительные взгляды, спрыгивая с насиженного места и пытаясь выбить со спиц комья налипшей грязи, чтобы колёса имели возможность двигаться. Но последней каплей для взбешённого Джона стал приступ, накрывший Артура настоящей лавиной. Мужчина закашлялся, тяжело опираясь на мокрый обод, пытаясь вытолкнуть из измученных лёгких чарующий букет из мокроты, крови и отмершей ткани. Голову будто сдавило обручем от недостатка кислорода, а перед глазами всё поплыло, будто он смотрел на плывущую в бурной реке форель. Марстон чертыхнулся и соскочил вниз, чувствуя, как чавкает под ногами распутица. Он подхватил Артура, позволяя тому опереться на себя, ведь, в противном случае, тот просто свалился бы в придорожную грязь. — Держись, мать твою! Ожешко дала тебе травы? — мужчина заметил, как Морган едва заметно кивнул и облегчённо выдохнул. Он помог Артуру подняться на своё место и принялся рыться в сумке, выискивая спасительный мешочек, который помогал унять кашель, вот только у них оставалась одна, довольно ощутимая проблема. До стоянки в такую погоду они будут добираться ещё очень долго, а пробираться через лесистую местность ночью, когда размякшая от ливня почва буквально уходила из-под ног — практически самоубийство. Не спрашивая мнения Моргана, Джон свернул с дороги в сторону леса и, проехав несколько метров, остановил лошадей. Листва с деревьев давно опала, а голые ветки практически не спасали от ледяных капель, но всё же здесь дождь ощущался чуточку меньше. — Ты что задумал, ковбой? — поинтересовался Артур, когда младший мужчина спрыгнул с повозки и принялся распрягать уставших лошадей. — А на что это похоже? — Джон, взяв в руки поводья, отвёл Харона и Пого под наиболее раскидистое дерево и привязал. Моток парусины, который должен был пойти на куртки, пришлось размотать, чтобы прикрыть от дождя коней. — Заночуем в повозке, благо места хватит на нас двоих. К удивлению Марстона, старший не стал возражать: либо действительно полностью доверял, либо просто смертельно устал. Путешествие под ледяным ливнем явно не прибавляло ему здоровья, а теперь они ещё и застряли здесь без возможности развести костёр, просушить одежду и согреть еды. Скормив лошадям по морковке, Джон сочувственно похлопал животных по шее и вернулся к повозке, где Морган всё так же сидел, не шевелясь. Смотреть на него было больно, но сейчас попросту некогда зацикливаться на состоянии друга, поэтому Джон, протянув мужчине руку, помог слезть. Марстон так же не стал заострять внимание на том, как покорно Артур проследовал за ним и забрался под крытый парусиной фургон. Юркнув следом, Джон устроился рядом — места было мало, но достаточно, чтобы двое мужчин могли переждать ночь и даже поспать. Дождь продолжал мелко тарабанить по "потолку", снаружи слышался недовольный топот переминавшихся с ноги на ногу лошадей. Думая о том, как бы поскорее согреться и заснуть, Джон вовремя вспомнил о фляге виски в своей сумке. Кое-как приняв полусидячее положение, мужчина принялся рыться в сумке и, найдя заветный алкоголь, с вожделением сделал несколько глотков. Приятная теплота и покалывание вмиг разлились по всему телу, даря расслабление от головы до кончиков пальцев ног. Шумно выдохнув, мужчина протянул флягу Моргану, которую тот благодарно принял, сразу прикладываясь. В его состоянии алкоголь был нежелателен, но ещё менее желательно переохлаждение. Морган нахохлился, постаравшись устроиться поудобнее и не доставлять напарнику больше беспокойства, чем следовало. Думать о том, что Джон решил сделать привал из-за него совершенно не хотелось. Тот и так уделял ему слишком много внимания, особенно в последние дни. Сам справляясь с невзгодами, за эти восемь лет Джон стал настоящим мужчиной: построил дом, отомстил предателю, растил детей и вёл своё хозяйство — Артур действительно был горд за младшего, несмотря на то, что тот всё ещё продолжал лажать. Осознавать, что всё, что Марстону удалось построить, рухнуло в один миг — было больно до сих пор. Джон с силой потёр ладони друг об друга, чтобы немного согреться. Мокрая одежда неприятно липла к телу, вызывая мелкий озноб. Так недолго было и лихорадку подхватить. Плюнув на всё, мужчина кое-как стянул с себя куртку и принялся расстёгивать рубашку непослушными пальцами. Когда-то давно, казалось бы в прошлой жизни, Хозия показал ему такой вот фокус. Их вместе с Датчем завалило снегом по самую макушку на горном перевале, и пережидать бурю пришлось в абсолютно невообразимых условиях — внутри небольшой расщелины и наметённого сугроба. И даже там неутомимый Мэттьюз заставил спутников стащить с себя верхнюю одежду, подкладывая под спину и укрываясь сверху. Почти двое суток они спали втроём, прижавшись друг к другу, как медведи в берлоге. Им чудом удалось выжить, потому что Хозия заставлял их спать и не давал есть много снега, потому что воды с белых хлопьев немного, а холода он прибавлял знатно. Очевидно, Морган испытывал тот же самый дискомфорт, потому что он, не говоря ни слова, последовал примеру Джона. Было как-то не до мыслей о том, как это странно могло выглядеть со стороны. Впереди долгая ночь, чёрт знает, сколько продлится дождь, а продрогнуть до костей — не самая приятная перспектива. Прикладываясь по очереди к фляге, мужчины подтягивали поближе к себе мешки, коими была набита повозка. Тепло, подаренное алкоголем, скоро рассеется, поэтому необходимо было его сохранить, обложившись всем, чем можно и накрывшись куртками сверху. Морган, как обычно, вырубился практически сразу, несмотря на спартанские условия. Лёжа практически вплотную к нему, Джон в очередной раз поразился этой его способности и тому, каким жаром топит его тело. Неосознанно придвинувшись ближе, когда, казалось, расстояние между ними и без того было минимально, Марстон поймал себя на мысли, что тепло, исходящее от тела Артура, ему приятно. К нему, словно к солнечному свету, хотелось тянуться, хотелось прижаться, чтобы ощущать больше, сильнее... Скользя вороватым взглядом по спящему лицу, Джон с тревогой заметил, как сердце ускорило ритм. Наверное, он тронулся умом от того, как внезапно покатилась к чёту его мирная жизнь, от того, как погибла Эбигейл, от того, что Морган опять был на волоске от смерти и, что самое ужасное, не видел выхода для себя. Глядя на крепко спящего Артура, слушая шум дождя и спокойное дыхание мужчины рядом с собой, Джон с замиранием сердца думал о том, что его усилия и впрямь могут оказаться напрасны, и Морган умрёт со дня на день. "Даже не думай" Неужели, чтобы понять, насколько тебе дорог человек, нужно сперва его потерять? С каким-то внутренним стыдом Джон понял, что воспринял смерть жены спокойнее, нежели "смерть" Моргана восемь лет назад. Или он сам себя накручивает? Напуган тем, что может потерять друга снова? Надо было поскорее уснуть, чтобы утром мысли прояснились. Джон не любил заниматься самокопаниями, зато Артур был в этом мастер, если судить по дневнику. Мысль о том, что Морган отдал ему, в каком-то смысле, часть себя, не давала покоя и по сей день. С силой зажмурившись, мужчина сделал пару глубоких вдохов, чтобы унять внезапно взбунтовавшееся сердце и подавить взявшееся из ниоткуда желание протянуть к Артуру руку и прикоснуться к горячей коже. Свернувшись калачиком и плотнее закутавшись в куртку, мужчина позволил выпитому алкоголю забрать остатки разума и погрузить его в некое подобие сна.***
Руки обвивали тёплое тело Моргана, прижимая его к себе в попытке прогнать мерзкую промозглость. Мужчина уткнулся носом в влажные волосы на макушке, чувствуя запах сена, пота и чего-то неуловимого, слегка недоумевая, откуда у его нежной грёзы такие широкие ладони. Открывать глаза не хотелось от слова "совсем", чтобы не спугнуть сладкий сон, в котором он в кои то веки был не один. Вдруг рядом громко заржала лошадь, заставляя Артура распахнуть глаза, лицезря перед носом растрёпанную макушку Марстона, который во сне прижался к мужчине, без зазрения совести обнимая его и уткнувшись лицом тому в грудь. Наверное, стоило бы растолкать паршивца, который так нагло нарушал личное пространство Моргана, вот только при взгляде на спокойное лицо младшего в груди разливалось нечто тёплое, до щемящего восторга нежное. Джон выглядел слишком беззащитно и, в какой-то степени, трогательно. Мужчина тяжело вздохнул и устремил свой взгляд на купол повозки. Он привык просыпаться с Марстоном за последнюю пару недель, и порой тот даже подползал вплотную в поисках тепла. Джон местами был похож на упрямого пацана. В те моменты, когда ему не нужно было показывать колючки, защищая себя и своих детей, он мог открыть беззащитное брюхо, будто бы говоря "смотри, я доверяю тебе". А в этом мире доверие стоило дороже золота. Пальцы сами зарылись в тёмные, вьющиеся от влаги волосы, а в голове не было ни одной мысли. В полудрёме Марстон пробормотал что-то неразборчивое и ещё сильнее сжал Артура в своих объятиях. Вероятно, ему снилось, как он голыми руками пытается задушить медведя. Вдруг вдалеке раздался голос. Слов было не разобрать, но Морган мог из тысячной толпы узнать кошмарный мексиканский акцент. Выпутавшись из цепких объятий и ёжась от холода, Артур с сожалением забрал у хмурящегося Марстона куртку и взлетел на спину Пого. Тот, радуясь возможности размяться после ненастной ночи, трусил по гниющей листве, выныривая из лесочка. Прислушавшись, Морган вглядывался в прерию, пока не заметил на тракте тёмный смутный силуэт. Припустив тяжеловоза галопом, стрелок пригнулся пониже к шее вороного исполина. Впереди уже замаячил пятнистый круп Боаза. — Хэй! — Артур окликнул мексиканца, который резко остановил коня, что от неожиданности встал на дыбы. — Amigo! — Эскуэлла встряхнул плечами, словно мокрый пёс, и широко улыбнулся. — Где вы были? Как получилось, что мы разминулись? — Ночь была мало приятной, — мужчина потёр грудь. — Заночевали в лесу. Ты лучше скажи, тебя-то как сюда занесло. — Да мисс Ожешко с утра не обнаружила вас с Джоном в лагере и распереживалась, а мисс Белл так и вовсе запаниковала. Как говорила моя покойная матушка: перед дамой порой стоит опуститься на одно колено, иначе голову может снести напрочь.***
Вечер был до безобразия восхитительным: дом ломился от снеди, которую Хонората прекратила охранять, ссылаясь, что всё это на Рождество, Хавьер взялся за инструмент, наполняя воздух весёлыми мотивами, Датч, схватив за руку слегка опешившую Хелену, кружил девушку в танце, пока Хонората хлопотала над молочным поросёнком. — Огромная пума накинулась на коня, но он смог её хорошенько пнуть, — Сирена раскладывала на столе, накрытом красивой ситцевой скатертью, кружки и тарелки. — Мы неслись через ночной лес, а пума преследовала нас до самой его кромки. — А дальше? — Джек перекладывал в миску застывшие на холоде карамельные леденцы. — Ну, нам удалось спастись, а кошка осталась с носом. — А Джонни пожрали волки, — Артур тащил коробки с подарками. — И ничего. Живой даже с половиной мозга. — Ой, заткнись! — Марстон скептически осматривал чулки, боясь, что для такого количества подарков понадобятся, как минимум, колготки. — А то скажу Хелен, что ты лекарства не принял. — Что значит "не принял"?! — девушка резко затормозила, и Ван Дер Линде чуть не полетел носом в пол, если бы она не дёрнула его на себя, закручивая, аки барышню. — У Марстона весьма дурное чувство юмора, мисс Белл, — Морган многозначительно посмотрел на Джона, мысленно обещая открутить тому голову к чёртовой матери. — Я такой же ответственный, как Датч, когда дело касается планов! Марстон прыснул от смеха и махнул рукой. Вся атмосфера в доме располагала к несерьёзности и шутливости. Вдруг в очаге что-то зашипело: — Не смей на меня плеваться! — Ожешко потерла обожжённую руку. — Ты уже мёртвый, так что не буянь! А то смотрите-ка, каждая свинья норовит обидеть! — к ней подоспела Сирена, помогая вытаскивать блюдо. — Ужин готов! — она с яркой улыбкой водрузила порося в центр стола, на котором уже стояли тарелки с картофелем, яблоками, булочками, квашеной капустой и печёной рыбой. Все расселись по местам, пока Хелена разливала подогретое пряное вино из глиняного кувшина. Потрескивал огонь, в воздухе витал дух праздника, а сердца невольно начинали биться в унисон. — Ну что, Датч, — Артур отсалютовал бывшему лидеру банды бокалом. — Толкнёшь речь так, или тебе повозку подогнать? — Думаю, я справлюсь, — мужчина встал, грея в руке жестяную кружку с вином. — Наша история началась с трагедии. Лишения, испытания и проверка на прочность — вот что стало причиной того, что мы сидим сейчас здесь все вместе. Многих нет с нами, но я уверен, что родные и близкие сердцу люди смотрят на нас сейчас и радуются, благословляя эту тихую минуту мира. — в глазах присутствующих промелькнула искра тоски. — Мы сейчас вместе не только по воле случая. Сама Судьба распорядилась так, толкая нас в дорогу, прочь из этой страны, где воля человеческая давно уже превратилась в горсть медяков. И я хочу выпить за всех, кто готов бороться до конца. За всех, кто готов обрести в конце этого путешествия новый дом. За вас, господа! И пусть удача всегда смотрит нам в лицо! Он улыбнулся и залпом опрокинул в себя пряное питьё.***
Алкоголь тёк рекой. Дети были выдворены наверх, поскольку время уже давно перевалило за полночь. Звенела гитара, вторя нестройному хору голосов. — Спой нам, Сирена! — датый в сопли Морган хлопнул девушку по спине так, что та чуть носом не уткнулась в свой напиток. — Неее... — она фыркнула, наблюдая за тем, как Хонората таскает Марстона в танце, а тот выглядит безвольной игрушкой в её руках, никак не поспевая за резкими коленцами. — Я не пою. Травма... — Да ладно! Если бы я после происшествия с Цилиндром так переживал, то вообще бы вёл себя как овощ. — Ты и вёл! Лежал весь такой, как Спящая Красавица! — она сложила руки на груди, изображая труп. — Да я про другое! Ты столько говорила о том, как пела, так что теперь хотелось бы это пение послушать. Давай! — И правда, — Белл присела рядом с ними, расплываясь в беззаботной улыбке, что для учёной было крайней редкостью. — Посмотри, тут все поют, а у многих, не буду показывать в Датча и Джона пальцем, ни голоса, ни чувства ритма! Я бы с хотела услышать гипнотический голос, как минимум, из научного интереса! — Он уже не гипнотический. — Разница невелика. А то если они снова затянут "о виски, о виски, коварный злодей! Ты подвёл меня под монастырь!" — я просто огрею их стулом по голове! — Да ла-а-а-адно, — Артур хрюкнул от смеха. — Отличная песня! И всё же... Давай, мисс Рион! Утри нос Хавьеру и его балладе про падших девок! Девушка тяжело вздохнула и, чуть пошатываясь от принятого алкоголя, подошла к мексиканцу, что-то нашептав ему на ухо. Немного пошептавшись, Эскуэлла взял первый аккорд, на секунду приглушив разгульное веселье. Голос девушки, словно ручей, тёк икристым потоком, окутывая присутствующих сладостной истомой. Отправлюсь туда, где солнце И лето без конца и края... Приляг рядом со мной, давай. Туда, где от рек осталась пыль И Богу всё равно Приляг рядом со мной, давай Рыжая, ты весь мой мир Сколько надежды было в рифмованных строках, сколько эмоций стояло за ними: смех сквозь слёзы и волны трав, горькие от безысходности поцелуи и крепкое плечо, на которое не страшно было опереться. В трёх словах не просто нежность, там идея о ненасилии, идея о лучшем будущем. Стал ясен мне смысл, тех слов О том, что мы скоро убежим Мы убежим Будут деньги на всё Серебро и керосин... Приляг рядом со мной. Давай. Рыжая, ты весь мой мир. Средь жужжанья и смрада Я чахну и задыхаюсь Приляг рядом со мной. Давай. Рыжая, ты весь мной мир Забываю обо всём Когда вижу я твоё лицо И одним воскресным днём Ярость вспыхнет всё равно Рыжая, ты весь мой мир Сколько осталось позади, сколько пришлось закопать под слоем воспоминаний, а впереди только высокое небо и алое от пролитой крови солнце, что каждое утро скидывает оцепенение и обращается в золото. Хотелось встать плечом к плечу и впитывать эти лучи. Седьмой месяц прошёл И семь лет пройдут Я так больше не могу Приляг рядом со мной. Давай. Рыжая, ты весь мой мир Рыжая, ты весь мой мир Оцепенение спало, и публика разразилась аплодисментами и пьяным улюлюканьем. Откровение снова притаилось в глубине души, чтобы потом вскинуть голову, наполняя жизнь смыслом.***
— Я сэр Хромоногая кобыла, и я сражу дракона! — Хелена скакала на метле за Руфусом, который весело тявкал и крутился вокруг девушки. — Ну как? — Считаю, что фант выполнен, — Ван Дер Линде авторитетно кивнул. В комнате витал алкогольный дух, и взрослые люди смеялись, как дети, таская из фетровой шляпы Датча бумажки с заданиями. К примеру, Хонорате, хохочущей над побледневшим Хавьером, досталось поднять того на руки, распевая национальный гимн. Тот удирал от решительно настроенной ведьмы, которая всё-таки умудрилась перехватить юркого мексиканца и, к ужасу последнего, подхватила его на руки, аки принцессу. Тот так активно вырывался, что они вместе с полячкой свалились на тюфяк, и мужчина, под гогот представителей мужского пола, уткнулся лицом в женскую грудь. — Теперь Марстон! — голландец потряс шляпой, глядя как Джон запускает внутрь руку. — Это же подстава! — мужчина потряс головой. — Можно лучше я Хавьера потаскаю? — Что у тебя там? — Артур сунул нос в фант и чуть не подавился вином. — Ну уж нет, исполняй давай, а мы посмотрим! — Что б тебя... — Марстон швырнул бумажкой в мужчину и та, упав на пол, явила миру надпись "примерить корсет и продекламировать стихи". — Пойдём, — Хелена потыкала пальцем в плечо поникшему Джону. — Мой тебе подойдёт больше. Я не буду затягивать до конца, а то эти пьянчуги, — она показала язык Сирене, — ради смеха тебя задушат! Артур, пьяно посмеиваясь, уселся на лавку и плеснул себе ещё алкоголя. Дурман витал в голове, и даже туберкулёз, видимо, решил не портить праздник, утихомирив кашель. Минут через десять из-за ширмы, откуда доносились ругань и хрипы умирающего, выплыл Марстон, закованный в корсет, который подарил ему вполне женскую, тонкую талию и выдающийся тыл. Морган присвистнул, где-то на краю пьяного сознания отмечая, что Джону в общем-то идет. — Дамы, милые, спасайте, тут как пытка красота! Ну а кто писал мне фанты... Чтоб вы сдохли, господа! Все залились смехом, а Датч с барской руки решил, что фант выполнен, и Хелена, аки фокусник, дёрнула шнуровку, позволяя багровому Марстону дышать нормально. Следующим тянул Артур и вот тут побледнели все: — Поцеловать Сирену и не потерять мужское достоинство... Какая козлина это написала?! Рион прыснула в кулак, стараясь не смотреть на слегка опешившего мужчину. — Ну вы даёте, конечно, — всё смеялась девушка, борясь с подступающей икотой. — Вы меня за кого принимаете? Никто не нашёлся, что ответить, кроме того, что видеть Сирену такой беззаботной и расслабленной было крайне непривычно. Кажется, её вообще не волновала ни дурацкая записка, ни выжидающие взгляды присутствующих. Зато сам Морган будто бы напрягся, словно его поймали на чём-то постыдном. — Не думаю, что это хорошая идея, учитывая моё состояние, — произнёс Артур, будто бы вмиг протрезвев. — Без обид, мисс Рион, — добавил он, усмехнувшись. Девушка наигранно поджала губы и развела руками, подсаживаясь ближе к мужчине, что совершенно не представлял, куда себя деть. Во времена банды бывало всякое: те же фанты, игры в карты на раздевание, да и о моральном облике порой забывали, но, то ли годы унесли с собой былой задор, то ли Артур просто не желал гарантированно наградить Сирену своим недугом, то ли... Внезапное прикосновение мягких и тёплых губ к щеке не дало закончить мысль. Кто-то довольно присвистнул, кто-то выдал разочарованное "ну так не интересно", а сам Артур успел осознать, что уже и забыл, когда его в последний раз целовали. — Что вы, мистер Морган, никаких обид, — пьяно хихикнула Рион, отстраняясь. — Надеюсь, эффект неожиданности сработал и задание можно считать выполненным без потери чьего-либо достоинства. На этом с фантами было решено закончить. Датч отправился на боковую, сославшись на усталость и неважное самочувствие. Хавьер продолжил вяло перебирать струны гитары, еле слышно что-то напевая. Ведьма и учёная, подозвав к себе размякшую от алкоголя Сирену, собрались приговорить последнюю бутылку виски. Не обнаружив среди присутствующих Джона, Артур решил, что тот вышел на улицу, чтобы проветриться и, недолго думая, последовал его примеру. Много пить ему всё равно нельзя, а сон пока всё равно не шёл. Выйдя на улицу, мужчина с наслаждением вдохнул морозного воздуха и сделал несколько шагов в сторону амбара, где они с Марстоном недавно ночевали. Срывался первый снег, покрывая мёрзлую землю тонким белым слоем. Если эти редкие снежинки перерастут в снегопад — за ночь может завалить всё вокруг, и тогда они точно застрянут здесь надолго. Место довольно глухое, чтобы сюда совались законники, но, вспоминая, какие неудачи преследовали банду в её последние месяцы, расслабиться не представлялось возможным. Датчу вроде бы стало лучше, запасов куплено достаточно, чтобы продолжить их длительный переход. Артур всей душой надеялся, что это путешествие будет последним, и группа наконец-то сможет осесть в спокойном месте, чтобы провести остаток жизни без убийств и грабежей. Джон обнаружился рядом с многострадальной туей, которую Ожешко-таки притащила в лагерь. Мужчина курил, время от времени переминаясь с ноги на ногу, очевидно, пытаясь согреться, и разглядывал украшенное дерево без какого-либо интереса. Услышав шаги, он резко повернулся в сторону звука всем корпусом и, признав в подошедшем Артура, удивлённо вскинул брови. — Ну и как оно? — поворачиваясь к Моргану, Джон пошатнулся и едва удержал равновесие. — Ты о чём? — не понял Артур, подхватывая пьяного друга под руки, чтобы не дать упасть. По всей видимости, Марстон изрядно принял на грудь, о чём говорил его осоловелый взгляд и неспособность стоять ровно. Крепко вцепившись длинными пальцами в плечи старшего мужчины, Джон слегка потянул его на себя, чтобы ухватиться ещё сильнее. — Ты никогда не умел пить, Марстон, — заметил Артур с усмешкой. — Что на тебя нашло? — Понравилось целовать неприступную мисс Рион? — с какой-то наигранной весёлостью поинтересовался Джон, поймав взгляд абсолютно сбитого с толку Моргана. — Она тебе ничего не отстрелила? По всей видимости, Марстон вышел из дома, как только было озвучено задание, и не видел ничего из того, что было далее. В его взгляде Артур быстро узнал то самое недовольство, когда мужчина услышал их разговор с Сиреной возле амбара. Ещё в подростковом возрасте Джон был тем ещё собственником и довольно косо смотрел в сторону девушек Моргана, в частности Мэри. Неужели, эта дурь с годами не прошла? Оправдываться перед ним было глупо, но ревнующий Марстон был подобен пороховой бочке, как бы смешно это ни звучало. Хотелось дать ему отрезвляющего подзатыльника, что бы не совал нос не в своё дело, но отчего-то даже разозлиться нормально не получалось. Поэтому, устало вздохнув, Артур лишь слегка приобнял Джона, в надежде, что тот успокоится. — Как видишь, я не истекаю кровью, Марстон, да и выстрелы ты бы услышал, хоть ты тот ещё тугодум. — То есть, ей тоже понравилось? — всё не унимался Джон, не сводя мутного взгляда с лица Моргана. — Ты всегда был дамским угодником. — Какого чёрта тебя это вообще волнует?! — раздражённо рявкнул Артур, не выдержав этого пьяного допроса. — Если она тебе понравилась, то не стой здесь и не неси херню, а сам... Речь Моргана была прервана громким хохотом Джона. Запрокинув голову, мужчина смеялся неясно с чего. — Какой же ты идиот, Арти, — кое-как справившись со смехом, Джон поднял голову и снова встретился взглядом с мужчиной напротив. — Знаешь, я тут внезапно осознал, что смерть Эби я пережил гораздо легче, чем твою. Сначала я подумал, что со всеми этими разборками с Россом и его шавками у меня просто не было времени нормально погоревать, но теперь я понимаю... Не так себя должен вести любящий муж и отец. Окончательно протрезвев от этих слов, Артур понял, что не в состоянии ни пошевелиться, ни ответить что-либо. Это внезапное откровение било по ушам и сознанию, хотелось то ли врезать придурку, чтобы привести в чувство, то ли сбежать и больше ничего от него не слышать, но ноги будто приросли к земле, а язык намертво прилип к нёбу. Тем временем Марстон продолжал говорить, приблизив своё лицо непозволительно близко: — С тех самых пор, как я услышал байки о бессмертном всаднике, а потом увидел тебя возле дома Бишопов, я жил с дурацкой надеждой, что ты жив. — Джон, тебе бы проспаться, — всё же выдавил Морган, не в состоянии отвести взгляда от тёмных глаз. —...я никогда не делал столько для своей жены и детей, сколько сделал и готов ещё сделать для тебя. — Бога ради, Марстон, заткнись и иди спать, — шикнул на Джона Артур, встряхивая за плечи. — Самому потом стыдно будет за этот пьяный бред. Марстон как-то странно хмыкнул и прижался своим лбом ко лбу старшего, обдавая его лицо горячим дыханием. Это было странным и абсурдным. Абсолютно всё: внезапная вспышка ревности, эти откровения и наглое нарушение личного пространства. Артур невольно вспомнил, как Джон прижимался к нему во сне, ища тепла, как ему самому было уютно в этих объятиях, как не хотелось прогонять мужчину или уходить самому, несмотря на всю противоестественность подобных эмоций. Возможно, дело было в том, что Моргану просто не хватало кого-то близкого рядом, а Джон в последнее время проявляет уж очень много заботы, от которой Артур просто не в силах отказаться. Вот и сейчас пьяного в хлам Марстона хотелось лишь крепче обнять, чтобы успокоить, не взирая на страх иррациональности происходящего. — Возможно, всё потому что тебя я люблю чуть сильнее, чем следовало бы...— шепнул Джон в миллиметре от лица Артура, чтобы в следующую секунду сократить оставшееся ничтожное расстояние и... — Вот вы где! Услышав рассерженный голос Хелены, оба мужчины резко отпрянули друг от друга. Учёная приближалась к ним, кутаясь в тёплое пальто и пряча пол-лица в высокий ворот. — Думаете, если накидались виски, то холод вам нипочём? — мисс Белл разгневанно упёрла кулаки в бока. — Мистер Морган, я вас умоляю, не обесценивайте мои труды, вернитесь в дом. Вас это тоже касается, между прочим! — обратилась девушка теперь к Джону. — Не смею возражать, мисс Белл, — кивнул Артур, в душе радуясь, что, кажется, Хелену абсолютно не волновало, свидетелем чего она только что едва не стала. — Идём, Марстон, хватит задницу морозить.