***
Лежание в фургоне безумно утомляло, как и то, что девушки, будто наседки, хлопотали над ним и днём и ночью. И вот сейчас, когда Хелена была занята, а Хонората ускакала знакомиться с соседями, Артур решил уйти в самоволку. Он вызвался отправиться на охоту в лес, что раскинулся рядом с городом, пока остальные обживали их новое жилище, и пока болезнь дала ему передышку. Мужчина всем своим естеством желал поскорее вырваться из-под строгого взгляда мисс Белл, размять затёкшие конечности, подышать свежим воздухом, в конце концов. Напряжённого и непривычно тихого Марстона он старался игнорировать. Вся недосказанность, что скопилась между ними просто-напросто не оставляла сил на то, чтобы хоть как-то реагировать. Как бы Морган ни хотел поговорить, приободрить Джона — всякий раз он проглатывал слова, скопившиеся где-то на корне языка, надеясь, что в один прекрасный день всё разрешится само собой. Пока что их общение сводилось к лаконичному "привет-пока" и "как дела? нормально", что очень сильно напоминало давно минувшие времена, когда Марстон вернулся в банду после годового отсутствия, разве что сейчас Артур не пытался задеть младшего мужчину какой-нибудь колкостью. Ко всему прочему, рядом почти всегда кто-то был: если не кто-то из женщин, то Джек с сестрой, а тащить Джона в дальний угол для выяснений отношений — не особо хотелось. Да и что было выяснять? Джон признался в чувствах, на которые Морган не сможет ответить взаимностью. Просто не имеет на это права. Для их же блага. Оставалось лишь ждать, пока эта простая истина дойдёт и до Марстона и тогда, быть может, всё вернётся на круги своя. Услышав о том, что Морган собрался поохотиться, Джек сразу изъявил желание составить мужчине компанию. Артур, что всегда питал к младшему Марстону тёплые чувства, не стал возражать, лишь слабо улыбнулся и пожал плечами в ответ на острый, как нож, взгляд отца паренька. На самом деле, Морган был рад, наконец, отвлечься от своей болезни и бессмысленных размышлений о том, что происходит между ним и Джоном. Хотя бы ненадолго. Обрадовавшись предстоящей поездке, Джек подбежал к отцу, чтобы одолжить у него Рейчел и заодно позвать Руфуса, что радостно завилял хвостом в предвкушении скорой прогулки. Уезжать надолго Морган был не намерен, поэтому из вещей взял с собой только винтовку и немного еды. Ожидая, пока Джек закончит с приготовлениями, мужчина скормил припасённую в сумке морковку Еве, что за эти дни успела заскучать по хозяину. Животное с охотой приняло овощ из протянутой ладони, сразу аппетитно захрустев. — Здорово, когда для счастья надо так мало, правда, девочка? — чуть улыбнувшись, промычал Артур и погладил белоснежную конскую шею. — Порой начинаю тебе завидовать. А самому Моргану для полного счастья не хватало лишь дымящейся сигареты в зубах. Старую скверную привычку совершенно не волновали противопоказания при туберкулёзе. Досадно вздохнув, мужчина вместо сигареты сунул в рот кусочек вяленного мяса и, взяв кобылу под уздцы, зашагал к Джеку, что уже был в седле. — Готов, Джеки? — поинтересовался мужчина и сам поставил ногу в стремя. — Ага, — весело отозвался подросток и поравнялся с Артуром. — Куда поедем? — Ну, — выпрямившись в седле, мужчина поправил шляпу и цокнул Еве. — Слишком далеко уезжать не стоит, если хотим вернуться до темноты. В противном случае твой папаня с меня шкуру сдерёт. В ответ на это Джек только закатил глаза, вызвав у Артура тем самым самодовольную ухмылку. Ещё в молодости, ему доставляло огромное удовольствие поддразнивать Джона и то, как Марстон порой ревновал к нему своего отпрыска — забавляло ещё сильнее. А ещё ему было просто приятно видеть, что парень беззаботно улыбается. Он потерял мать, потерял дом, его отец постоянно на нервах — удивительно, как Джек до сих пор не замкнулся в себе. Видимо, забота о младшей сестрёнке не давала окончательно впасть в уныние, да и женщины, как могли, старались его отвлечь. Артур был более, чем рад внести и свой вклад в это благое дело. Лесополоса начиналась совсем недалеко от Еллоуфилда. Ещё на подъезде к городу, Ожешко успела заприметить семейство диких кабанов, что прошмыгнули мимо каравана и скрылись среди деревьев. Солнце ещё не поднялось достаточно высоко, чтобы высушить утреннюю росу, что поблёскивала на траве. Листва на деревьях пока не распустилась, но громкое пение птиц ясно говорило о том, что весна давно переняла эстафету у зимы и скоро серые унылые пейзажи обретут яркие и сочные краски молодой зелени. Руфус, что бодро семенил за всадниками, то и дело порывался сорваться за какой-нибудь белкой, но потенциальная добыча быстро взбиралась на ближайшее дерево, оставляя пса ни с чем. Он брехал на рыжую негодницу, но та лишь издевательски помахивала пышным хвостом. — Отец учил тебя стрелять? — спросил Артур, с усмешкой наблюдая за псом, что поставил передние лапы на ствол дерева, где скрылась белка, и надрывно лаял. — Немного, — неуверенно кивнул Джек. — Я не особо люблю стрелять в животных. — Но есть мясо-то ты любишь, верно? К тому же, мы не убиваем больше, чем нужно для пропитания, — Морган тепло улыбнулся мальчику и, спешившись, снял с плеча винтовку. — Дальше пойдём пешком и подстрелим кого-нибудь на обед. Мужчина не переставал удивляться про себя тому, каким рос Джек. Морган отлично помнил, как, примерно в том же возрасте, в банду попал Джон. Мелкий паршивец, озлобленный на людей и на весь мир, больше походил на дикого зверька, чем на мальчика. Уже тогда на его счету было немереное количество мелких и не очень краж, а также пара убийств. Порой Артур узнавал в нём самого себя с десяток лет назад и, возможно, от того принял его, как родственную душу. Воспитывал и оберегал, как мог, чтобы Марстону не пришлось проходить через всё то, через что прошёл он сам. И хоть прожитые годы сделали из Джона человека, он, и по сей день, подмечал за ним этот хищный взгляд, порывистые движения и буйный нрав. Иногда, мужчине казалось, что Джек и впрямь не его ребёнок, из-за того, насколько разными они были. Быть может, дело в том, что вся банда опекала мальчика с самого рождения, держа подальше от крови, убийств и жестокости окружающего мира. — Вы говорите, как мой папа, — буркнул Джек, что последовал примеру Артура и выбрался из седла. — Он сказал примерно то же самое, когда вёл меня на рыбалку. — Скорее, это он говорит, как я, — хмыкнул Морган, вспоминая первые совместные выезды на охоту с Джоном. — Стреляет твой папаша, конечно, отменно, но вот шума от него было столько, что вся живность в округе разбегалась. Порой непонятно было, то ли медведь ломится через кусты с малиной, то ли твой отец кряхтит в засаде. — Вы ведь... — парень на секунду задумался, рассматривая какую-то букашку под своими ногами. — Вы ведь давно знаете друг друга, да? — О да, — Артур почесал щёку с отросшей, за время долгой поездки, щетиной. Внезапная мысль о горячей ванне по возвращению немного приподняла настроение. — Ему было лет, сколько тебе сейчас, когда Датч решил его приютить, как драного кота. Хозия тогда устал глаза закатывать и в итоге плюнул на это неблагодарное дело. Приютить-то, Датч, приютил, а присматривать за мелким засранцем пришлось мне. "И сейчас приходится присматривать, даже помереть спокойно нельзя". — Но ты меньше меня слушай, — мужчина запрокинул голову, поражаясь кристальной голубизне весеннего неба. — Джон временами, может, не идеален, но он любит вас с сестрой. И маму вашу любил, так что не особо дуйся на него без нужды. — Но... — Джек, до этого теребивший край рукава своей куртки, вдруг поднял глаза на Артура. — Вы с ним почти не разговариваете уже долгое время. Вы поругались? Если отец что-то сказал или сделал... Вот тебе и приехали. Тихий подросток оказался чересчур наблюдательным и сразу заметил смену настроения между двумя мужчинами. Морган боялся себе даже на долю секунды представить, как бы Джек мог отреагировать, если бы узнал, в чём конкретно дело. Мальчик и без того часто обижался на отца. По причине и без. Но такую ошибку он точно не сможет простить. Очередной довод в пользу того, чтобы запихнуть подальше все те тёплые эмоции, что всё чаще начинали охватывать Моргана, стоило ему взглянуть на потерянного Джона. Желание подойти ближе, обнять со спины и просто постоять так в комфортной тишине, чувствуя своей грудью чужое сердцебиение. И от того, как на этих мыслях перехватило дыхание, становилось не по себе. Когда и как он успел до этого дойти — думать не хотелось совершенно. Ладно, у Марстона половину мозга съели волки, но Артур должен быть умнее и сильнее. — Всё-то ты видишь, мелкий, — как можно более непринуждённо ответил мужчина. — Мы не ругались. Просто твой отец чаще находится на охоте, добывая еду и несчастных подопытных для мисс Белл. А у меня всё реже остаются силы на то, чтобы куда-то выходить. Так что давай, сегодня стрелять будешь ты, а я помогу выследить дичь. — Дядя Артур? Во взгляде и голосе Джека промелькнуло что-то тревожное, отчего сердце мужчины неприятно сжалось. — Да? — Вы же поправитесь? — это было отчаяние особого сорта. Оно рождается в сердце, когда ты теряешь любимых и родных людей, делая желание защитить всё, что осталось, почти маниакальным. Все они были такими... несовершенными и смертными. — Я надеюсь на это, — глубоко вздохнув, признался Морган. — Идём, Джеки, еда сама себя не подстрелит, а папка твой будет не в восторге, если мы задержимся здесь надолго. Они протопали вглубь леса, тихонько переговариваясь друг с другом. Младший Марстон прислушивался к свисту ветра в куцых кронах. Морган вдруг остановился, указывая куда-то в траву: — Тут прошел кабан. Недавно. Смотри, какие следы чёткие, — мужчина вложил в руки подростка свой карабин. — Идём осторожно и тихо. Артур махнул рукой, ловко двигаясь меж деревьев. Ни одна ветка не хрустнула под его ногой. Джек старался ступать за старшим товарищем след в след, и всё равно прелая прошлогодняя листва как-то излишне громко шуршала, вспугивая лесных пичужек. Через пару минут они оказались на пологом склоне. Внизу, утопив пятачок в холодном лесном озерце, крупный хряк пил воду. Юноша вскинул оружие, приноравливаясь к его тяжести, и посмотрел в прицел. — Целься в голову, — Морган с интересом наблюдал за своим юным спутником. Судя по положению рук, Джон и правда учил своего сына стрелять, умудрившись передать ему все свои ошибки и слабые стороны. Будь на месте Джека Джон, Артур не преминул бы пнуть его по пятке, чтобы тот уселся от неожиданности на пятую точку. Поза, из которой обычно стрелял Марстон, была до безумия неустойчивой, но переучить этого пижона не смог даже Хозия. А ведь тот смог даже ворону научить каркать алфавит. Джек выстрелил как раз в тот момент, когда кабан резко отвлёкся на какой-то шум в чаще. Пуля, вместо головы, вошла ему в бок. Свинья с диким визгом ломанулась в чащу. — Прости... — начал было подросток, но Артур лишь ободряюще улыбнулся. — Он смертельно ранен, — засунув два пальца в рот, мужчина заливисто свистнул. — Мы его догоним. Ева, словно на расстоянии чувствующая хозяина, петляла меж деревьями, увлекая за собой меланхоличную Рейчел. — Невероятно, — Джек редко видел, чтобы лошади ориентировались на свист столь же точно, как это делала белая кобыла Моргана. Паренёк заскочил в седло, передавая карабин хозяину. Артур подмигнул и сорвался с места в карьер. Сыну Марстона казалось, будто стрелок видит какую-то красную нить, которая тянется от охотника к жертве. Нет, отец ему объяснял, что животное, особенно раненное, оставляет очень много следов, которые опытный охотник читает, как открытую книгу, но вот у самого Джека не очень получалось замечать сломанные сучья и капли крови на тёмной земле. Вдруг лес расступился, и они вынырнули на залитую солнцем прерию. Кабан, дёргаясь в жутких конвульсиях, пытался встать, но всё равно заваливался на бок. Джек прикрыл глаза, зная, что это он виноват в такой мучительной смерти животного. Артур спрыгнул с лошади и в одно движение избавил хряка от страданий. — Такое случается, — Морган почесал колючий подбородок. — Я тоже иногда мажу или попадаю не туда. Поможешь мне разделать эту тушу? Здоровый стервец. — А он поместится на лошадь? — юноша с сомнением разглядывал матёрого свина. — Я сейчас сниму с него шкуру, а потом мы поделим его на полутуши. Одну закинем на Еву, вторую на Рейчел. Пока Морган возился со шкурой, матеря тяжёлого зверя, духоту и, почему-то, поминая недобрым словом Джона Марстона, Джек обратил внимание на какое-то странное сооружение, темнеющее вдалеке. Получив от Артура одобрение, мальчик пришпорил свою кобылу, желая посмотреть поближе на заинтересовавшее его место. Сначала, ему показалось, будто это какое-то пепелище индейских жилищ, но чем ближе он подъезжал, тем необычнее вырисовывалась картина: это был круг, выложенный камнями, по периметру которого стояли высокие, добротные столбы, исписанные письменами. Так же внутри круга было очищено кострище, хоть золы в нём не было. Джек с удивлением осматривал письмена, которые безумно напоминали ему иллюстрации из книги со сказками, которую ему подарил Шон очень и очень давно. Он привёз книгу из Ирландии в память о доме. Мак Гуайр не слишком хорошо читал, но таскал её с собой, веря, что она приносит удачу. Младший Марстон совсем забыл о времени, пытаясь перерисовать в свой блокнот, исписанный всякими бактериями и травами, особо интересные символы, как вдруг над ухом раздалось: — В следующий раз я тебя выпорю! — Артур! — мальчик подпрыгнул на месте. — Я что, задержался? — Не то слово. Я освежевал и разделал тушу, а тебя всё не было. Я уже начал волноваться. — Смотри, что я нашел, — Джек указал на столбы. — Ты знаешь, что это? — Что-то языческое. Может, тебе Хонората поможет? — мужчина прищурился, чувствуя какую-то затаённую тревогу. Он тряхнул головой, прогоняя наваждение, — Пойдём быстрее, а то за нами вышлют погоню из рассерженных и взволнованных нянек.***
Арендованные домики оказались на удивление просторными и чистыми. В них было две комнаты на первом этаже, на втором была ванная и две спальни. Чердак оказался не таким просторным, как хотелось бы, но девушки умудрились растолкать весь скарб так, что ещё и место осталось. Дома разделили по половому признаку. Девушки, вместе с детьми, жили в одном доме, а мужчины — в другом. Джек, конечно, не сильно радовался подобному раскладу, не понимая почему все стрелки над его возмущениями посмеиваются и называют настоящим счастливчиком. Обосновавшись наверху, Хелена превратила комнату в настоящую лабораторию, сошедшую со страниц страшных сказок. Она рассказывала младшему Марстону, в перерывах между экзекуциями и расчленением, что почва — невероятно густонаселённое место. В ней, помимо червей и букашек, живут колонии бактерий и грибов, ведь плесень — это тоже гриб. Но, что самое удивительное, туберкулёзные палочки в почве разрушались не просто так — их уничтожал лучистый грибок актиномицет. — Видишь это? — она показывала пробы. — Это вещество, которое образуется в процессе жизнедеятельности бактерий. Подросток с восторгом наблюдал в микроскоп, как туберкулёзная палочка, при взаимодействии с этим веществом, с рабочим названием актиномицин, распадалась. А через довольно короткое время, и вся колония погибала. Это казалось настоящим чудом, но не всё было так просто. Грохот на втором этаже нарастал, и Морган, играющий в карты с Сиреной и Джеком несколькими часами позднее, всё более нервно косился на потолок. — Что там у них происходит? — Магия науки, — усмехнулась Рион, с любовью глядя на каре королей в своих руках. — Кажется, ведьма и наша всезнайка вот-вот подружатся, или убьют друг друга. Это они ещё тихо работают. В последнее время Хелена как с цепи сорвалась. Артур кивнул, прекрасно понимая, о чём идет речь. Они жили в Еллоуфилде уже второй месяц. Городок был тихим, если не сказать, что пустынным... — Возьми Марстона и сходите в конюшни. Гром захромал, — Ван Дер Линде хмурился, пытаясь заплести Ани косички так, чтобы пальцы его единственной руки не путались в синих лентах. Девочка, которая крутилась на месте и никак не хотела сидеть смирно, ситуацию не облегчала. — Почему мы? — Артур приподнял бровь, отрываясь от распития чего-то ядрёно пахнущего солодкой. — Мальчик мой, — Голландец хитро улыбнулся, — у тебя прекрасный дар убеждения и располагающая внешность. Так что постарайся поторговаться с этим жмотом. — А я тогда что? — Джон нахлобучил шляпу на голову и упёр руки в бока. — У тебя... хм... прекрасный характер. — Ага, я всё понял. Я тупой и страшный. — Я такого не говорил, — Датч еле сдерживал смех, глядя на то, как гневно Марстон стреляет глазами. — Да-да, — он закатил глаза и накинул на плечо сумку. — Пойдём, папочкин любимчик. Артур покачал головой и двинулся вслед за Джоном на улицу. Солнце светило ярко, заливая лучами пыльную дорогу. В полдень людей было почти не видно, хотя и утром, и по вечерам они тоже не спешили выходить из дома. За эту неделю они успели познакомиться с бакалейщиком, конюхом, доктором и парочкой соседей. И все они, как на подбор, казались замкнутыми и порой даже напуганными. Но, сколько бы они ни пытались хоть что-то разузнать — всё было без толку. — Я в этом городишке чувствую себя неуютно, — Джон вздохнул, поправляя сумку. — Не ты один, — Морган поджал губы, выцепляя впереди силуэт конюшен. — Что-то тут нечисто. — Да чёрт их разберешь. Может, они тут все просто одичали в изоляции. Ты Армадилло-то видел? Я пока тебя искал, думал, поседею. Что ни житель, то страшилка для детей. Старший хмыкнул, шагая по пыльной дороге и слушая рассуждения Марстона на тему горящих трупов. На самом деле, тактика "отмалчивания" работала недолго, потому что мисс Белл мало беспокоили их распри, и она порой садила их сортировать почву или отправляла ловить полёвок. В такой ситуации тяжело было молчать и делать вид, что вы друг на друга вселенски обижены. Тем более, что для обид причин не было. Джон вынужденное общение поддерживал, пусть и неохотно, поначалу, но со временем подуспокоился. По крайней мере, Морган хотел в это верить. Теплилась в его душе надежда, что Марстон перебесится и найдёт себе подходящую девушку. И плевать, что подобные мысли вызывали в душе тупую и необъяснимую боль — главное, чтобы Джон и его дети были в порядке и счастливы. А между тем, солнце всё так же заливало пустынную улицу, по которой брели двое мужчин. Но, каким бы странным ни был этот городок, Хелена вполне успешно продолжала свою работу... — Это просто ни в какие рамки уже! — Джон лежал в высокой траве, наблюдая за ловушкой. — Увидел бы Росс — от смеха бы помер, — Датч поёрзал на месте, — почему мы тут втроём? — Ей понадобились полёвки и зайцы. Живые, — Артур чувствовал себя одновременно глупо и в то же время слегка взбудоражено. — Она там совсем от одиночества с ума сошла? — Кто их знает. Они с Хоноратой сколько не выходили из комнаты? Два дня? Три? — Голландец прищурился, мысленно умоляя несчастного зайца наступить в чёртов силок. — Четыре с половиной, — Морган выдохнул, когда пара грызунов провалилась в импровизированную ловушку. — Она меня не осматривала именно столько времени. — Думаешь, у неё что-то получается? — Марстон бросил на старшего долгий взгляд. — Она нашла то, что вылечит тебя? — Вылечит, не вылечит — не знаю, а вот если она создаст яд, то я его подсыплю мэру. Он постоянно ошивается около наших домов. Мутный тип. Да и городок мутный. Вот что у них за салун? Всегда пустой, а барменша словно воды в рот набрала? — Дерьмом воняет вся эта ситуация. Но ничего, не из таких передряг выбирались, — Ван Дер Линде одним ловким движением заарканил ушастого зверя, который безуспешно попытался вырваться, но лишь сильнее запутывался в силке. — Зато... это обнадеживающе. Мужчина хлопнул Артура по плечу и поднялся на ноги, чтобы положить добычу в мешок. День предстоял долгий, но каждый из бывших бандитов был готов попуститься своим имиджем ради зыбкой надежды на лучшее. — Того гляди, стрельба начнётся, — Морган повысил ставку, усмехаясь про себя. — Хелена не умеет стрелять, — Джек поёрзал на месте. — Я обещал научить её пользоваться оружием, когда у неё появится время. К тому же, там Хонни... — М-да, — Сирена не так давно привыкла к тому, что добродушие Ожешко — это не какой-то трюк или травма головы, а самая что ни на есть реальная черта характера. — С ведьмой спорить опасно хотя бы потому, что она по габаритам вдвое больше Хелл. А между тем на втором этаже творился настоящий апокалипсис: — Kurwa, — полячка увернулась от летящего ей в лицо комка бумаги. — Хелен, спокойно... — Столько времени потрачено на работу, а они мрут! Почему эти твари мрут?! — O ja pierdolę!? — ведьма прижимала к себе мёртвого зайца, который ещё вчера мучился от туберкулёза, а сегодня отмучился уже окончательно. Вещество, которое выделила учёная действительно убивало палочки Коха, вот только оно имело очень узкий терапевтический порог. Актиномицин — убивал все микробактерии вместе с носителем, а стрептотрицин, выделенный позже, мог похвастаться тем, что его смертельная и лечебные дозы различались какими-то сотыми долями грамма. Полёвки и зайцы дохли, как мухи, и даже если кто-то выживал, это был тупик — где они смогут достать людей для столь бесчеловечных опытов? Так что вероятность прикончить Моргана таким лекарством была чудовищно велика. Хелена, работавшая сутки напролёт со штаммами актиномицетов, начинала терять силы и терпение. Она и так работала в условиях, которые были крайне далеки даже от врачебного кабинета, не говоря уже о нормальной лаборатории. Время, силы и ресурсы были на исходе, а разгадка была одновременно близка и в то же время бесконечно далека. Хелена злилась, Хелена ругалась, Хелена позволяла себе сорваться в пучину истерики. — Хелл, — ведьма совершила резкий выпад и заключила девушку в объятия, — нужно успокоится, слышишь? — она мягко поглаживала девушку по спине и, хоть та и пыталась вырваться, Ожешко крепко удерживала Белл на месте. — Я рядом. Все получится, слышишь? Подумай... подумай, что можно ещё сделать? — Я ненавижу тебя, — Хелен всхлипнула, пытаясь взять себя в руки. — Я знаю, — Ожешко мягко потянула учёную за собой, усаживаясь на тюфяк. — Поплачь, это полезно. Напряжение, что копилось на протяжении последних месяцев, будто покидало тело солёной влагой, истощая, казалось бы, саму душу. Хонората баюкала расстроенную подругу, нашёптывая ничего не значащие слова о том, что нельзя сдаваться и опускать руки. Сама Ожешко была крайне далека от научного сообщества. Она привыкла разговаривать с землёй и людьми, оперируя к самым примитивным и в то же время самым древним силам: силам духа, силам стихий и силам космоса. Это казалось таким обыденным, таким естественным, а вот то, что творила в своих растворах, чашках Петри и колбах Хелена, больше походило на чудо. Время магов, чудовищ и богов проходит, и люди, сами люди, теперь в роли богов будут творить истинные чудеса: прекрасные или отвратительные — неважно. — Что мы ещё можем сделать? — на грани слышимости прошептала ведьма, касаясь губами волнистых волос учёной. — Попробуем, — та хлюпнула носом, только сейчас понимая, что сидела, уткнувшись собеседнице прямо в грудь. Хелена отодвинулась, стыдясь своего несдержанного поведения, — очистить препарат настолько, насколько это возможно. Как получится. — Хорошо, — полячка уже видела, как мозг учёной начинает разгоняться, анализируя и ища варианты. — Что тебе для этого нужно? — Стерильное помещение, — девушка вскочила на ноги и её глаза лихорадочно заблестели, — максимально стерильное помещение! Проведём ферментацию в питательном растворе там, поскольку грибам нужна аэрация... Потом... пресвятые катионы... мне нужна будет серная кислота и щёлочь! Ведьма икнула, понимая, что за кислотой ехать придется кому-то из них.***
Салун был, по обыкновению, достаточно пуст. Мария, неразговорчивая девушка за барной стойкой, подливала двум мужчинам дрянной виски. Джон был весь в пыли. Он устало потягивал напиток, пока Артур разглядывал его с ног до головы. Две недели назад, Хелена, вылетевшая фурией из своего логова, буквально сходу вручила Хавьеру и Джону по свёртку и пинками отправила их восвояси. А точнее, в тот городок, откуда они приехали, поскольку у тамошнего врача были все реагенты, которые могли понадобиться девушке для работы. Марстон вернулся каких-то пару часов назад, слегка обалдев от того, во что превратился весь второй этаж: комната Ожешко была полностью закрыта, там постоянно обрабатывались спиртом все доступные поверхности, и в тарах "зрели" грибы. Учёная чуть ли не целовать их кинулась, когда увидела полные сумки необходимых ей веществ: от угля до щёлочи. Она отобрала сумки и ускакала наверх, провожаемая заинтересованными взглядами домочадцев. — Ага, — вздохнул Морган, смакуя отвратительное пойло. — Угу, — согласился Джон, размышляя о том, сможет ли он откосить от ванны или его будут бить. Они сидели рядышком и пили, потому что разговаривать не хотелось. Потому что им и не нужны были слова. Когда знаешь кого-то так долго, то порой тишина начинает значить гораздо больше, чем признания или попытки объясниться. Джон устал бояться, Артур устал ждать... им нужна была передышка. И никто из них не догадывался, что уже через три дня жизнь их импровизированного семейства покатится кувырком и прямо под откос и начнётся всё с Хелены, которая, вытащив в окно брыкающегося зайца, завопит на всю улицу: — Он живой! Он наконец-то остался жив!